Сказки и сны

Ты прав, друг мой, про Калинов Мост и впрямь уже собралось столько забавных, а порою просто нелепых небылиц, что самое время сложить их на осенний, в честь приближения зимы зажженный костер, что еще и маяком служит, да поведать историю. Ту самую. Первую и неизменную. Про то, как связали берега и заклинали границы. И что и кто ждет на Калиновом Мосту. Когда первая Вечность объявила о своем существовании и возникли в Запределье первые миры, боги друг к другу либо прилетали, что отнимало немало сил, либо переплывали реку, известную как Млечный Пусть на Ладье. А это было небезопасно и весьма затратно, ведь чтобы Ладья плыла, нужно было вдохнуть в нее часть своей жизни. Боги бессмертны, но Конец Времен для всех един. И до него лучше все-таки дойти живым, чем резвым покойником, пусть даже наделенным особыми силами и знаниями. И вот силой первородных ветров, в пламени Древнего Огня из осколков звезд был сотворен первый мост над рекой времени. Отмеченный печатью льда, вобравший в себя жар того, что и породило Вселенные, он возник и стал первым заклятым и закаленным мостом в Вечности, связующий Дом Рода и Цитадель Ветров. Хранитель Тайн, Вершитель Судеб – таким смыслом наделили его те, кто его сотворил. А позднее прозвали каленым, чтобы не истинным смысл не трепал кто попало. Так было. Позже, когда возникли Ирий и Правь, и река Времени петлей обвила их, вновь понадобился мост. Заговорили Макошь да Велес две калины, те по образу и подобию вплели ветви свои. И вырос тот самый Калинов мост – первое подобие и отражение Звездного моста. По нему бродили неторопливо перелестники, уставшие от приключений. На нем встречались украдкой лукавый Догода и Зимцерла. Так Калинов Мост обрел новое свойство – он стал местом встреч. Первых людей слепили забавы ради игривые ветра, что резвились в рукаве реки Времени. На крыльях приносили они к месту своего сбора всё, что запутывалось в них во время странствий до мирам. Из этого сперва возникла твердь. На ней было удобно отдыхать. Отлежаться. Почистить перья. Не чумазыми же в Цитадель лететь. За такое и наказание досадное получить можно. Дозорами по небу вместе с Солнцем летать пару Вечности по одному маршруту. Какой ветер такой поводок стерпит? Так и набралось материала разного, свойствами не всегда понятными, но много. Призадумались тут Старшие на Родовом Совете, что делать с этой игровой площадкой для скучающих ветров. Зачаровать да так, чтобы и ветра поутихли, и свойства чужих Вселенных себе на пользу пустить. Так и случилась Явь. И побежала через нее, став полноценной, река Жизни, посестрица реки Времени. А чтобы перебраться через нее, взяли за основу да, смешав, соткали третий мост. Вторая тень каленого моста. Веселые Ветра не удержались и выстлали его вновь калиновыми ветвями, чтобы шум шагов заглушить. Чтобы чуткий слух Симаргла не уловил, что вновь кто-то убежал в Явь праздным себя объявив. Явь населили люди. Их создали из глины, принесенной всё теми же ветрами. Сперва для забавы. Лепили с себя, чтобы запутать дозорных. Вроде как ты никуда из Цитадели не ушел, вон делаешь что-то полезное и скучное. А на самом деле давно уже усвистал наперегонки со стремительными звездами мчать где-то на обратной стороне Луны. Такая вот шалость. Творения же понемногу характером становились схожими со своими создателями. И тоже оказались не дураками совсем прогуляться по мостам куда-нибудь. Вот только души в них не было. Поэтому дел они наворотили весьма неприглядных. Тогда богини Макоша, Сида и Морана вдохнули в них первые души да наделили сердцем. Но ненадолго это помогло. Не было в людях чего-то важного. Зато разбредаться они научились и множиться так, что ветрам за свои творения даже стыдно стало. И тут Велес Мудрый сообразил, что смысла в людях не вложено. И придумал им по наитию его. Запоздало. На коленке. Пока выдумывал, люди уже в Явь ушли. Облекла тогда Макоша смыслы эти в формы. И объявила их – Судьбами. Да отправила за поделками ветров по следам, что четко на Мосту между Явью и Правью проступили. Встали Судьбы на те следы да ринули за теми, для кого создавались. Так и вышло, что Калинов Мост стал еще и связующим звеном между людьми и их персональными судьбами. Вот только не всем Судьбам по нраву пришлись те, за кем проследовали они. Одни казались им слишком уж дикими, другие – вероломными, третьи – просто скучны. Ведь Судьбы создавались богинями осознанно и хранили в себе мудрость, тепло и любовь, заключенные в волшебных руках. Особенно те, в чьем создании сама Лада пособила. А люди – слеплены для забавы и проказ, смыслом и наделять изначально никто не собирался, просто обращать их обратно в глину жалко было. Но в ту пору они были красивы, а красота – завораживает. Но недолго. И если не найдет Судьба отклика в предназначенном ей человеке, развернется да уйдет. И останется человек такой опустошенным и бессмысленным. Тут уж разве что самому на след своей судьбы вставать, да бежать следом, звать, приманивать. Да только те всё равно недолго задерживались. Всё норовили по мостам в Цитадель Ветров сбежать и сбыться там с ветрами, чья власть над ними была велика. Приревновали тогда люди, как же получается, что они – своим творцам подобные, уступают им. Смысл теряют. Сжалилась тогда над людьми богиня Макоша, да сплела из кудели нити, чтобы Судьбу удержать. Нити-для-Судеб – таковы они на самом деле. И служат лишь для того, чтобы опутать их, удержать сбывшимися. Чтобы не покидали тех, для кого созданы так запросто. И на какое-то время в Яви наступил покой. От союза Судеб и людей рождались дивные дети. Они хранили в себе частицу первого замысла и мятежность ветров. И Явь была им уж больно тесна. Взрослея, всё чаще забредали они в места заповедные, а то и вовсе творили себе новые. Призадумались вновь Старшие да сотворили для дивных отдельную вотчину. И нарекли ее Славью. Туда уходили возмужавшие дивные рука об руку с особыми Судьбами. Теми, которые свершились по своей воле. И не было потребы их путами держать. Да и не получилось бы. Особые Судьбы были порождением снов Догоды об отнятой у него Зимцерле. Той, что с Хорсом решением Рода связанной была. Связь Родовую не преодолеть. Но Догода, в чьем сердце любви и жалости в избытке было, не желал, чтобы продолжалось такое бесчинство. И если не он, так хоть кто-то будет счастлив за них с Зимцерлой двоих. Так из светлой печали и случились новые Судьбы. Особые смыслы. Их и сыскать непросто, и распознать меж старших сестер не сразу сумеешь. Лишь ярым оком да мудрым сердцем угадаешь. Да только сумеешь ли сберечь? Лишь ставшие ветрам подобными люди способны оказались на такое. Вот для них-то Славь и сложилась. Для Славных для Судеб. Их любимцев. Вот и вышло так, что Мост между Явью и Славью стал считаться Мостом Любви. Будто хранит он ее в себе. Были и те, кто Судьбу свою не признал вовремя. И совсем бестолковые, кто ухитрился сгоряча или по дури отвергнуть ее. Или того хуже – предать. Такого Судьбы не прощали. И гнев их был велик. Прозвучали первые проклятья, открывшие врата в мир для тех, кто судьбами нелюбим и не люб им. Навь. Нелюбимые сперва уходили туда по воде через брод бросившего рукав, как камень, реки. Шли по ней, исполненные гнева. К середине новой реки они уже наполнялись слишком поздно пришедшим озарением и тоской по несбывшейся по их глупости судьбе. И выходили в Навь уже опустошенными. Вернее стелились по ее берегу туманом. Так Навь обрела и другое прозвание – Страна Туманов или Мир Плачей. Вода в реке понемногу меняла свои свойства. И вода стала мертвой, и полыхала порой холодным огнем. И черная застоявшаяся тоска зловонием плыла над ней. Позже ее назовут Смородиной. И стоит ли говорить, что и между Явью и Навью возник мост? По нему позднее пошли души. Мост Слёз – таков был его смысл. Но некоторые души не желали порой покориться своей доли. Разворачивались посреди моста и мчались обратно. И не всегда раскаяние служило им силой. Так по Мосту стали проходить и загубленные судьбы. Тут не стерпела Сида. Призвала Велеса на подмогу, да поставила на мосту сильнейшего дозорного, кто зорко следил, чтобы души шли, куда следует и не убегали обратно. И долго управы на него найти не удавалось. Уж больно могуч и зряч был дозорный. Но как-то один из дивных предал весьма расчетливо свою Судьбу. Да так лихо, что та сама ушла по мосту Слёз в Навь искать утешения, припав к целительным рукам Сиды. И понял, что натворил, лишь когда на Мост ступил. Его развернуло обратно. Навь закрыла ему проход. Он вернулся в Явь, но пуст был внутри. Лишь память о том, как тень его Судьбы промелькнула где-то на другом берегу и осталась. Он был первым, отвергнутым Навью. Непрощенным. Сказывают в мирах, что скитаться ему в Яви вечностей столько, сколько понадобится, чтобы вновь найти свою судьбу. И если простит она его, они смогут уйти в Славь и обрести покой в ее доме. Так до сих пор скитается и ищет. Только вот Судьба, завидев его ускользает. На исходе Второй Вечности ветра, что людей сотворили, сподобились вновь заглянуть в Явь. Проведать, как их поделки со смыслом уживаются. И ужаснулись. Вид связанных Судеб оскорбил их взор. И то, как рука об руку с тюремщиками шли в Славь Судьбы особые вызвал у них гнев. Ярость захлестнула ветра. Свободные по своей сути, они отказались принять то, что смысл можно вот так взять да привязать, будто на цепь посадить. Что воли как таковой у Судеб нет. Разместились они тогда у границ между мирами. И все входящие в Явь Судьбы наделяли тайным знанием, как нити порвать да различить, когда зачаровывают. Как исчезать, если оставаться не хочется вовсе. В ту пору в Нави даже тесно стало. Тут не выдержали Старшие. Призвали ветра в дом Рода да указали, что если так дальше пойдет, от их акта творения и вовсе ничего не останется. Да и замысел богов все-таки не чих Симарглов. Усовестились ветра, а может быть просто приняли правила новой игры. У них это почти что одно и то же. Вернулись в Явь. Стали искать тех, кого по своему образу слепили. Смотрели на них внимательно и коль понимали, что судьба ни одна тем не сбудется, наделяли подобие свое иным смыслом. Берегли, как могли. Чтобы не утратили вложенного богами сердца, не стали еще одним безликим туманом. Сбывались порой, вкладывали часть силы и улетали. И возвращались, если слышали зов. Зов в ту пору означал, что тот, кому они сбылись однажды, теряет вложенный смысл. И требуется новый. Со временем ветра научились предугадывать, когда придет пора дополнить силой своего подопечного и являлись сами. Не дожидаясь зова, бывшим в ту пору криком отчаянья. Ветра эти прозвали Вещими Судьбами, а по сути своей они и были первыми Хранителями. Теми, кто дарует смысл, но не привязан безнадежно к своему подопечному. Говорят, что однажды ветрам надоест возиться со своими старыми игрушками, они решат, что расточительно тратить свои силы на такую ерунду и станут безразличны к зову. Просто уйдут по Калиновому Мосту куда подальше. Саваном обернутся для Яви туманы и сравняется она с Навью. И наступит Конец Времен.