Поймать и приручить

Стильная, идеально уложенная стрижка темно-русых волос, чистая кожа лица, белый джемпер с V-образным вырезом, открывающим вид на ключицы, и безупречно сидящий на подтянутом торсе, темные брюки, облегающие стройные длинные ноги — вот он, идеальный вид образцового студента престижного университета Нью-Йорка. Энтони Ларс МакГрегор был именно этим идеалом и образцом для подражания многих студентов. Молодой человек привлекал к себе внимание не только запоминающейся внешностью, но и умом, выделяющим его среди остальных. Мистер МакГрегор, владелец большой и прибыльной консалтинговой компании в сфере IT-технологий, несомненно, внес свой вклад в учебное заведение, но ни его деньги, ни влияние не были причиной популярности его отпрыска. Энтони действительно обладал потрясающей памятью, позволяющей ему запоминать любую информацию после одного только прочтения материала, что практически всегда способствовало правильным и четким ответам на занятиях. Однако и логическое мышление, и желание все знать и понимать позволили парню в свои девятнадцать стать одним из лучших студентов на своем потоке. Всегда улыбчивый, добрый и способный в любой момент протянуть руку помощи, Энтони разбивал в дребезги стереотипы о золотой молодежи двадцать первого века. Несмотря на огромную власть и немаленькие деньги влиятельного отца, Энтони был совершенно не испорчен, всегда дружелюбен и отзывчив. Поэтому практически сразу молодой человек стал не просто душой компании, но и бесспорным любимчиком всех преподавателей. Им гордились, его уважали, ценили и, бесспорно, любили. В частности девушки, которые, так или иначе, хотя бы раз допускали мысль о возможном романе с привлекательным парнем. Кто-то из них действительно мечтал о светлых чувствах и взаимности, но большинство все-таки имели на него другие виды. Хотя винить природу в том, что она наградила женщин таким пагубным качеством, как корысть — каждую в большей или меньшей степени — было просто бессмысленно. Вот и Энтони закрывал на все глаза, тепло улыбался на очередное признание и спокойно предлагал провести вместе ночь, после которой он либо оставался с девушкой в хороших дружеских отношениях, либо откупался значимым по цене подарком, гарантирующим ему нерасшатанные нервы. И ни одна не уходила от него неудовлетворенной, злой или обиженной. Разве можно злиться на красавца с такой харизмой и обаянием? Вот и они не могли, довольствуясь тем, что смогли от него урвать. И как итог — довольные девушки и Энтони, продолжающий все так же усердно учиться и привлекать к себе внимание своим легким характером и умением вливаться в любой коллектив. Даже мистер и миссис МакГрегор не скрывали своей гордости за сына, считая, что при таком положении вещей было бы глупо отказывать единственному наследнику в искреннем проявлении эмоций. Энтони по праву заслужил к себе уважительное отношение, безграничное доверие и любовь окружающих его людей, поэтому еще на первом году обучения в Колумбийском университете родители купили парню отдельную квартиру, позволив тому жить самостоятельно и без их видимой опеки. И если в первое время кто-то из них мог усомниться в правильности такого поступка, то со временем все подозрения сошли на нет, поскольку Энтони ни разу не был замечен в подозрительных компаниях, а в его новой квартире не устраивались голодно-неуравновешенные сборища студентов. Для мистера МакГрегора это был еще один показатель того, что его сын — благодарный и воспитанный человек, в связи с чем на карточку Энтони ежемесячно переводилась немалая сумма денег на «карманные» расходы, которая приравнивалась чуть ли не к пяти заработным платам обычного клерка нью-йоркского офиса. И будущее Энтони было предельно ясным и предсказуемым, ведь всего через несколько лет, после завершения учебы, он займет одну из должностей в главном офисе отца, а со временем заменит его на посту генерального директора. Если бы не одно большое и жирное «но». Энтони Ларс МакГрегор не был тем примерным мальчиком, которым видели его окружающие. Понадобилось много времени, сил и выдержки, чтобы создать идеальный и безукоризненный образ примерного сына и талантливого ученика, а следом и студента. Наступая на глотку собственным желаниям, он создавал прочное алиби, способное спасти и укрыть его истинное лицо, которое скрывалось под маской безупречно правильного парня. День изо дня он играл роль человека, который в принципе был далек от той личности, что сидела глубоко внутри него. И если днем, при свете слепящего солнца или пасмурного неба, он лучился добротой, все той же отзывчивостью и жизнерадостностью, то ночью он превращался в яркого, безумного и практически беспринципного парня, этакого гулену и завсегдатая увеселительных заведений со специфической тематикой. Только оказавшись дома, вдали от знакомых и опостылевших мнимых друзей, Энтони стирал с лица все признаки прилежного студента, заменяя эту маску на ту, что казалась ему правильней и естественней. Добрый прищур карих глаз уступал место влажному блеску, а дружелюбная и легкая улыбка превращалась в чувственно-развратный призыв на красиво очерченных губах. Сменяя скучный и серый образ хорошего парня, он открывался с новой стороны, являя собой этакого сексуального «плохиша», способного одним только своим видом возбудить и вытянуть из очередной жертвы все самые потаенные желания. Именно таким был Энтони, а точнее Ларс, каким его знали знакомые по ночному образу жизни: дерзким, сексуальным, вызывающим и бесцеремонным; любителем дорогой выпивки в лучших клубах Нью-Йорка, и человеком, жаждущим дикого и развратного секса во всех его проявлениях. Он был невероятным, необузданным, словно молодой жеребец, и падким на все прелести и запреты современного мира. Только так, стирая запреты и предаваясь плотским утехам, будь в его постели девушка или мужчина, Энтони чувствовал себя живым и полным сил, разделяя и одновременно смешивая свою личную жизнь. *** — Здравствуй, Эдвард, — мужчина опустился на соседний стул рядом со старым приятелем. — О, Дэвид! Вот так неожиданная встреча! — Эд с удовольствием пожал протянутую руку мужчины. — Давненько ты сюда не захаживал. Все хорошо? — Более чем, — Дэвид лишь криво улыбнулся, делая знак бармену налить ему скотч, как и у его собеседника. Тридцатичетырехлетний Дэвид Нэвилл был преуспевающим бизнесменом в сфере транспорта и грузоперевозок. Работа была не просто прибыльная, а окупающая себя с потрохами в несколько раз. Все дела велись исключительно из головного офиса корпорации, и лишь изредка — два-три раза в год — появлялась необходимость выезжать на место новой транспортировки ценных грузов, информация о которых не разглашалась и была известна максимум сотне просвещенных лиц. Бизнес был легальным, чистым перед налоговой, но со своими маленькими нюансами, как и в любой другой крупной компании, годовой доход которых превышал допустимую норму на полтора процента. Дэвид любил свое дело, вкладывал в него все свое время и желание сделать большие и реальные деньги. И как мужчина любил свое детище, так и его боготворили, обожали, им восхищались. Его яркая внешность, облик настоящего, сильного и уверенного в себе мужчины, властная, практически животная аура, позволяли делать деньги на любой рекламе, чем Дэвид не единожды пользовался, дабы обеспечить дополнительную прибыль не только себе, но и своему бизнесу. Он не был жаден, тщеславен или эгоистичен, он просто знал цену себе и тому, что он может создать собственными руками и умом. Не каждый в его возрасте мог позволить себе пожертвовать личным временем и близкими отношениями ради толкового дела, которое, пусть и не сразу, начало бы так или иначе приносить огромную прибыль. А Дэвид мог себе это позволить, и он жертвовал, прикладывал массу усилий, уверенный в том, что он делает, и с полным пониманием того, что это может ему сулить. Однако, несмотря на загруженность и полную отдачу работе, Дэвид, как и любой другой человек, имел свои слабости и склонности. Проявлялось это всегда по-своему и в разных ситуациях, но опыт, приобретенный с годами, гарантировал полный контроль над своими желаниями, четко определяя линию поведения и отношения к тем или иным вещам. Поэтому, еще в юности осознав свою тягу и немалый интерес к необычным разновидностям секса, пришел к выводу, что это вполне приемлемо и имеет право на существование в его жизни и конкретно — постели. Это был его выбор, его право и его желание следовать по тому пути, что диктовало его внутреннее эго. Так, к двадцати семи годам Дэвид пришел к полному пониманию того, что он является не просто сторонником, но и участником жизненного симбиоза, состоящего из хорошего секса, полного контроля над своими желаниями и тяги к осознанному доминированию над своим потенциальным партнером. Исходя из этого, мужчина стал завсегдатаем вечеринок с характерной БДСМ-тематикой, со временем став одним из известных Доминантов, чье мастерство и выдержка не подлежали никакому сомнению. Но опять же, соблюдая банальные правила, никто не разглашал информацию, сохраняя все внутри этих стен и получая удовольствие от возможности быть хотя бы в таком месте именно тем, кем нельзя было являться открыто. И даже здесь, в специфическом обществе — язык не повернется назвать это «сектой» или «негласным клубом развлечений зажравшихся богачей» — он смог заработать немалое уважение и некоторое влияние в этих кругах. Отчасти это пришло к Дэвиду уже после того, как он стал совладельцем одного из ночных клубов, в котором несколько раз в неделю проводились тематические сессии, завсегдатаями которого были довольно таки известные люди, как и он сам. — Как идут дела? — с интересом поинтересовался мужчина, разглядывая янтарную жидкость в своем стакане. Эдвард был одним из тех, кто был не просто приятелем, а человеком, знающим Дэвида еще и за пределами ночной жизни в этих стенах. — Хорошо, лучше, чем я ожидал, — лениво отозвался Дэвид, вглядываясь в толпу в поисках чего-нибудь необычного, способного привлечь его внимание. — Тебя давно не было, — Эд осторожно прощупывал почву для разговора о последних событиях, повлиявших на Дэвида настолько, что тот не появлялся в данном заведении уже больше месяца. — Вы разорвали отношения со Стивом? — Эдвард, у нас с ним не было отношений. Мы были всего лишь парой из Топа и саба, не более того, — спокойно ответил мужчина, хотя внутренне весь подобрался, ожидая очередного вопроса, который мог застать его врасплох. Пожалуй, в их тусовке практически каждый знал, что последние полтора года за Дэвидом был прикреплен один постоянный саб, что подразумевало под собой их слаженный дуэт, не терпящий никаких вмешательств со стороны. Они, как и большинство, познакомились здесь, в клубе, понравились друг другу и за несколько встреч сблизились настолько, что стали долгосрочными партнерами, связь которых, к большому сожалению Дэвида, закончилась внезапно и совершенно неожиданно почти два месяца назад. Несмотря на полное взаимопонимание, отточенное за столько времени умение работать в паре и некую симпатию, слегка выходящую за рамки обычных тематических партнеров, Дэвид так и не смог удержать парня рядом с собой. Ни о какой любви здесь речи не шло, только желание, порой необузданная страсть и привычка, плюс полная совместимость, позволяли им так долго находиться в обществе друг друга. Однако в какой-то момент мужчина понял, что рано или поздно их отношениям придет конец. И вывод этот был сделан из-за того, что он все-таки не был удовлетворен до конца тем, что имеет. Стив был не просто хорош, он был потрясающим нижним и легким на подъем человеком. Парень быстро научился всему, что ему показывал его Доминант, с присущей ему легкостью и азартом принимал любые правила игры и был практически идеальным сабом для любого Топа. Но такая видимая принадлежность, сговорчивость и предсказуемость не были пределом желаний самого Дэвида. И как бы его ни устраивали такие отношения со своим нижним, он знал, что надолго его просто не хватит в силу его характера и амбиций. Сначала ушла страсть, постепенно сокращая, а затем и вовсе, исключая секс, оставляя только привычные и отточенные до механизма сессии, интерес к которым первым начал терять именно Дэвид. Но из-за своего природного упрямства просто не мог позволить себе сдаться первым. Хотя, как главенствующий в их паре, ответственный за своего саба, мужчина все же взял себя в руки, решив обсудить возникшие проблемы еще на начальном этапе, дабы исключить возможность потери контроля над собой и других неприятных последствий. И результатом, конечно, стал разрыв их отношений, которые просто изжили себя, превратившись в механические и пустые действия, от которых устали они оба. Стив был неглупым парнем, поэтому воспринял все спокойно, пожелав при этом Дэвиду найти именно своего человека, способного не просто выполнять его команды и подчиняться, но и будоражить настолько, чтобы не возникло сомнений — это именно он. И только Дэвид знал, что на самом деле означают эти слова: он слишком долго оставался один. Не здесь, где он был одним из лучших Топов, а там, где за периметром всей этой мишуры и обособленности от внешнего мира его ждала только работа и одинокие вечера в большой и необжитой квартире на Вест-Стрите. — Для нас, Верхних, это тоже своеобразные отношения, — задумчиво протянул мужчина, подставляя свой стакан подоспевшему к ним бармену. — И да и нет. Давай мы с тобой обсудим это как-нибудь в другой раз? — встряхнулся Дэвид, подозрительно сверкнув темными глазами. — Сегодня я хочу только развлекаться. Составишь мне компанию? — Уже! И выкинув из головы все неприятные мысли, мужчины уже с видимым удовольствием проводили вечер в компании друг друга, обсуждая политику, бизнес и хорошеньких мальчиков. Эдвард сетовал на отсутствие новых девушек в клубе, ссылаясь на то, что ему все опостылело и он хочет какого-нибудь разнообразия, потому что семейная жизнь в последнее время стала до ужаса скучной и пресной. А Дэвид лишь улыбался на высказывания приятеля, чей потенциал в роли Доминанта был ничуть не меньше его собственного. Но Эдвард был «всеяден», поэтому часто менял своих нижних, совершенно не делая разделение на мальчика или девочку — сам Дэвид был исключительно «натуральным геем» — и это все несмотря на то, что у Эдварда были жена и пятнадцатилетняя дочь. В какой-то момент они так увлеклись беседой, что неожиданный крик, а следом за ним звон бьющегося стекла заставили мужчин вздрогнуть и обернуться в сторону шума. Картина, представшая перед глазами, им не понравилась сразу: слева, у самого конца барной стойки между молодым парнем и одним из постоянных клиентов, если, конечно, Дэвиду не изменяла память, назревала ссора и, возможно, драка, что совершенно не вязалось с политикой и правилами данного заведения. — Эдвард, ты знаешь этого парня? — наблюдая за парочкой, поинтересовался Дэвид. — Здесь новенький, но личность довольно известная, — задумчиво произнес мужчина, оборачиваясь в поисках опаздывающих секьюрити. — По-моему, его имя Ларс… Договорить Эдвард не успел, потому что Дэвид уже направлялся в ту сторону, и как понял мужчина, с целью разрешить конфликт до того, как это выльется во что-то серьезное. — Я тебе еще раз говорю: катись со своим предложением в задницу! — снова заорал парень, отпихивая от себя тучного мужчину, в котором Дэвид узнал скандального адвоката Генриха Берга. Берг, та еще мразь, уже неоднократно был замечен в подобных потасовках, причем практически в каждом заведении, поэтому брошенная парнем фраза многое объясняла. Дэвид, не задумываясь, прижал молодого человека спиной к своей груди и, обхватив его одной рукой поперек живота, задал вопрос: — Могу я знать причину скандала? Парень ощутимо вздрогнул, почувствовав чужие прикосновения со спины, но, услышав голос, почему-то передумал вырываться, продолжая прижиматься к груди обладателя тихого, спокойного и хорошо поставленного голоса. — О, мистер Нэвилл! Рад нашей встрече! — просиял Берг, протягивая руку для рукопожатия. — А я не особо, — без капли смущения ответил Дэвид, игнорируя руку и заискивающий взгляд блестящих от спиртного глаз-бусинок, напоминающих мужчине глаза обыкновенной свиньи. В принципе, Берг недалеко ушел от этого животного. — Так в чем проблема? — Этот мудак предложил меня трахнуть, — наконец-то подал голос Ларс, так его вроде назвал приятель, — я отказал, он не понял. — Берг, вы не умеете принимать отказ? — и на этот раз проигнорировав официальное обращение, спросил Дэвид и добавил голосом, не предвещающим ничего хорошего: — Я бы на вашем месте подумал, прежде чем отвечать. — Прошу меня простить, мне срочно понадобилось отойти! — не найдясь с ответом, бросил Берг и спешно ретировался, обходя пару по кругу. — Чертов немец! — прошипел Ларс, на что Дэвид только усмехнулся, радуясь, что все обошлось без видимых последствий. Ослабив хватку, мужчина отступил назад, выпуская парня из своих полуобъятий и давая возможность тому наконец-то обернуться и отблагодарить своего «спасителя». — Послушайте, мистер, — крутанувшись на пятках и повернувшись лицом к мужчине, произнес Ларс, — шли бы вы отсюда! «Хорошее начало для знакомства», — подумал Дэвид, глядя на выпившего, но чересчур привлекательно парня.