Ку-ку.

Мы даже перестали изображать какую-то деятельность и просто собирались каждый месяц и молчали. Кстати говоря, до большинства не дошло, что именно представляет собой кукушка, да и я сам не особо уверен в правильности своего вывода. Ал ничего не знал о моих догадках, он вообще считал кукушку неким инопланетным существом, вроде Хищника или Чужого. Артур упирал на злобного духа (а может и правда?), африканские страны просто говорили "оно", но от этого становилось только хуже, Румыния (тогда никто не знал о судьбе Молдовы, а то его бы на кол посадили. Всё он любил Влада Цепеша вспоминать...) ухмылялся и говорил, что родственники друг друга не убивают (кто бы говорил!), а значит, все умрут, а он над нами посмеётся. Оля... Честно говоря, не знаю, чем она занималась всё это время. Мы с ней больше не общались столь тесно, как раньше. И знаете... Мне совсем не жаль. Есть такое выражение: "примерять маски". Знаете, что бывает, когда масок слишком много? Настоящее лицо теряется, и найти его уже невозможно. Оля, а где было твоё лицо? Все мы притворяемся. Англия изображает из себя добропорядочного чопорного джентльмена, Америка - великовозрастное дитятко с замедленным развитием, я - улыбчивого маньяка-садиста. И все мы в какой-то мере срослись с этими масками. Пират полюбил чай, безбашенный ковбой стал сваливать половину своих косяков на инопланетян, а я... Я и так маньяк-садист. Улыбаться, карая кого-то краником, совсем несложно. Для этого нам всем пришлось прирастить эти маски к коже, чтобы научиться не терять их. А Украина просто не успевала менять лица. Увы и ах, настоящая Оля канула в Лету, а эмоции запылились и помутнели. Знаете, чувствуется в кукушке наличие художественного вкуса. Распороть животы двум моим сестричкам на моём же крыльце - это даже не смешно. Огромные, слегка ржавые вилы задели зубьями позвоночник, вытаскивая его наружу, алая кровь опять изгадила ступеньки. Хорошо хоть на этот раз без раскинутых кишок. И меня опять облапали. Америка выбежал на мой крик, остановившимся взглядом уставился на очередную мертвую девушку на моём пороге и молча сгрёб меня в объятья. Никто уже и не ехал. Ал закутал меня в плед, втиснул в слегка дрожащие руки чашку чая с мёдом и пошёл в другую комнату - звонить Англии. - Арти, ещё одна. Украина, - услышал я его голос, звучащий непривычно устало. - Иван в порядке. Нет, это не он это сделал. Нет, он не виноват. Нет, он меня не заколдовывал! Что ты такой мнительный? Да, я в порядке. Что?! - неожиданно громко вскрикнул Ал. - Чёрт побери, у меня всё в порядке! Это у тебя с головой проблемы! Пойми, я не маленький, и заботиться обо мне не нужно! Скандал набирал обороты. Мерзость какая, чужие ссоры слушать. - Я люблю его! - внезапно заорал Джонс. Раздался громкий треск. - А мобильник тебе чем не угодил? - спросил я закрытую дверь. - Цвет не устроил. Представляешь, внезапно осознал, что этот самый цвет забивает мои каналы чакры и засоряет ауру. Ай-яй... - Дурак ты, Федька. Ладно, что я хорохорюсь... Внезапно, именно в этот самый момент, когда Джонс, смеясь, собирал куски пластика по гостиной, я осознал: да чёрт возьми, они же все мертвы! Прошёл год с первой жертвы, а до меня дошло только сейчас. Ну я и слоупок, блин... Больше никаких посиделок с Машкой, догонялок с Белой и тусовок с турком и Гилом. Больше никаких дружеских перепалок с Францем и разучиваний новых аккордов с Мэттом. Больше ничего не будет. Ничего. А если я потеряю Ала? В тот момент у меня началась истерика. Я уронил чашку и зажал уши ладонями. Кровь звенела в ушах, руки тряслись, как у алкоголика, а в голове одна единственная мысль: "А если я потеряю Ала? Если я потеряю Альфреда, что будет?" Ничего. Ничего не будет. Небо не обрушится на землю, люди, живущие в туманной дымке сумасшествия - а как иначе объяснить тот факт, что они абсолютно индифферентно относятся к тому, что значительная часть земного шара обезлюдела? - не поднимут тревогу, не грянет новый Большой взрыв. Только меня тоже не станет. Слишком уж сильно мы вросли один в одного. Альфред что-то говорил мне, успокаивал, а я сжался в кресле и боялся громко вздохнуть. Мир казался сладким, как пирожное, и столь же воздушным - неловкое движение, и выпечка теряет товарный вид. Пустая формальность - подъехать к зданию собрания и обвести красным территории Оли, превратилась в целое представление. Все смотрели на меня сочувствующе - как же, остался один, как перст... А про то, что у меня ещё и Америка остался, никто не вспомнил. Думали - блажь, пройдет... Хрен вам, ныне мёртвые засранцы. Хрен. В общем, меня останавливали на каждом шагу, следили за каждым движением и постоянно пытались выразить свои соболезнования. Идиоты. Помятый вид, красные глаза, искусанные губы и хриплый голос вовсе не значат, что я именно по Украине убиваюсь. Это истерика сказалась, да. Ну, и успокоительный секс тоже. Что-то всё больше я начал говорить о сексе... Пофиг. Может, я скучаю! Мне уже надоедает писать, да и рука устала... Осталось около получаса, я пишу на пределе возможностей - только бы успеть, чёрт, только бы успеть... Надо рассказать, надо. Я сейчас сижу рядом с Алом, подключённым к аппарату искусственного дыхания, и пытаюсь как можно детальнее вспомнить всё, что происходило за последние три года. Невыносимо тяжело, порой хочется заржать и пустить пулю в висок. Правда, кто мозги отмывать будет... Продолжаем спектакль, господа! Продолжаем. П.а. Ух, как я отдохнула! Правда, уже на второй неделе я начала беспокоиться о фанфике. Как он без меня? Оказалось, хорошо) Надеюсь, вас, мои дорогие читатели, порадует эта часть, которую пришлось ждать непозволительно долго) Zaga-Zaga, вы угадали) Посвящаю эту истеричную часть лично вам) И, по сложившийся традиции: кто следующий?