Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

Когда ты появляешься в помещении… или просто в чьей-то жизни, очень трудно спокойно продолжать заниматься своими делами. И вообще невозможно заставить себя обращать внимание на что-нибудь другое. Макс Фрай, «Темная сторона [= Вершитель]»

Глава 17

…любопытство – дитя порока /кто придумал – боялся тьмы, если дверь отворить до срока – можно тайну узреть души… Снежный Рыцарь        А спустя девять дней после появления у меня котят, названных мною Армстронгом и Эллой, вернулась наша Мастер Преследования. Надо сказать, что загородная жизнь у сэра Кимы Блимма пошла ей на пользу. К Меламори снова вернулась её обычная игривая весёлость, она похорошела и стала улыбаться совсем как раньше. Точнее, почти как прежде. Её улыбка словно говорила всем: «Я знаю Самую Главную Тайну», – что совершенно не мешало нашей единственной леди в Тайном Сыске спокойно жить. Наоборот, знание это наделяло её внутренней уверенностью, каковой она была лишена прежде. Увидев меня, она подошла и сказала: – Знаешь, Макс, а ты был абсолютно прав. – В чём, незабвенная? – спросил я, хотя уже знал ответ. – Мне действительно нужно было съездить к дяде Киме в гости. Давно я не чувствовала себя так хорошо! – она улыбнулась. – Ты как будто угадал, Макс. – А ты ещё не хотела ехать. Я же говорил: всё наладится. И теперь ты готова ко встрече со своей Судьбой, – я подмигнул ей. – Что, вот прямо сейчас? – в её голосе слышались волнительные нотки. – Ну, зачем прямо сейчас. Немного позже. Когда ты почувствуешь себя не просто хорошо, а превосходно. Судьба – капризная дама. Она не любит спешки. – Но ты ведь скажешь мне, когда? – А я и сам не знаю, леди, – я пожал плечами, удивляясь её уверенности в моих словах, которые, на самом-то деле, были просто шуткой. А Меламори, похоже, воспринимала всё всерьёз, как будто я добрый волшебник, который только и занимается исполнением заветных желаний. – Могу только сказать, что это будет неожиданно, но приятно. – Я это запомню, сэр Макс. Спасибо тебе, – она чмокнула меня в щёку, а потом спросила: – Скажи, а это правда, что ты завёл себе каких-то необыкновенных кошек? – Ох, Меламори, – вздохнул я, – ну с чего вы вообще взяли, что мои Армстронг и Элла какие-то там особенные?! Обычные котята с фермы, только расчёсанные и ухоженные. Вот и всё. – А можно поглядеть на них? – в её глазах было предвкушение чуда, а я только возвёл очи горе. – Конечно, можно, незабвенная. Я предложу шефу устроить вечеринку в честь твоего возвращения в моём доме на улице Старых Монеток, заодно и на котят поглядишь. – Это было бы чудесно, Макс! Ты не представляешь, как я за всеми вами соскучилась! – А мы – за тобой. Вот такой весёлой и улыбающейся, – я говорил совершенно искренне.        Меламори отправилась в Большой Архив – поздороваться с сэром Луукфи, которого она ещё не видела, а я пошёл в кабинет к начальству, изрекать ему очень важную идею о вечеринке. Джуффин одобрил. И уже вечером в моём небольшом жилище тусил весь Тайный Сыск, а мои котята, выспавшись днём, играли и носились по дому. И я это им позволял с превеликим удовольствием.        Наша Мастер Преследования веселилась от души, словно и не она чуть больше дюжины дней назад являла миру свой озлобленный и одновременно скорбный лик. Удивительно, что Меламори так быстро пришла в себя. Ну как по волшебству прямо. Не могу сказать, что это было плохо. Всю жизнь я мечтал быть Санта-Клаусом, который осчастливливает других. Вот такие у меня были непомерные амбиции, а не всякая мелочь, как у других. И с этой леди вышло всё как нельзя лучше: я ей пожелал прийти в себя – сбылось. Неплохо бы Меламори и в самом деле встретить свою Судьбу, пришедшую к ней издалека. Раз уж я весь такой из себя добры-предобрый волшебник, пусть эта девочка больше не страдает от неразделённой любви.        Мои размышления были прерваны подошедшим Лонли-Локли, который за последние дни перекинулся со мной хорошо если парой слов. Я искренне не мог понять, что творится с этим парнем. По его всегда сосредоточенно-серьёзной физиономии фиг поймёшь, но я видел: сэра Шурфа что-то беспокоит. И вот он сам подошёл ко мне и тихо сказал: – Сэр Макс, свободны ли вы завтра днём? – тон был до того строгим и официальным, что я невольно напрягся. – Шурф, мы же с вами не первый день знакомы. И стали друзьями не только по законам моей родины, но и по обычаям Ехо. А вы так официально ко мне обращаетесь, – я укоризненно покачал головой. – Выкладывайте, что вас так беспокоит. – Конечно, вы правы, Макс, – начал он, – но мне очень трудно привыкнуть к такому развитию событий. – Почему – трудно? – я был искренне удивлён. – Видите ли, раньше мне не доводилось быть чьим-то другом, поэтому я совершенно не разбираюсь в этом вопросе, – его слова были сухой констатацией факта, а у меня почему-то заныло сердце. – Ну, всегда что-то бывает в первый раз, – я улыбнулся. – А на будущее запомните: другу можно всё говорить без официальных вступлений типа «а не окажете ли вы мне любезность…» и далее по тексту. И поэтому – я вас слушаю, Шурф. – Но мне всё равно нужен ответ на заданный мною вопрос: свободен ли у вас завтрашний день? – Для вас, Шурф, он свободен. К тому же, давненько я не клянчил у шефа выходной. Джуффин как раз в хорошем расположении духа – не откажет, – мне определённо нравилась эта мысль. – У меня завтра тоже День Свободы от Забот, и посему я приглашаю вас в гости, Макс. Хельна давно уже хочет с вами познакомиться официально, а я сам столько раз бывал у вас, что просто невежливо не пригласить вас в гости в ответ. – Ох, какая длинная речь, Шурф, – я не мог не засмеяться. – В следующий раз, когда вздумаете зазвать меня в гости, можно просто сказать: «Заходи ко мне завтра, Макс, поболтаем». – Буду иметь это в виду, – очень серьёзно сказал он (хорошо хоть записывать в тетрадь не стал), а потом спросил: – Так вы придёте, Макс? – Разумеется, приду. Особенно если вы мне скажете, где проживаете. – Я живу в Новом Городе, на улице Забытых Снов (1). Белый трёхэтажный дом № 12. Вы не перепутаете его ни с каким другим. Остальные дома на этой улице выкрашены в яркие цвета. – Замётано, – мне было весело. – Как вы сказали? – кажется, я опять брякнул одно из жаргонных словечек моего Мира. – Это значит «договорились», – пояснил я.        Лонли-Локли кивнул и, конечно же, достал свою тетрадь, чтобы записать новую информацию. Он делал это не каждый раз, хвала Магистрам. Закончив писать, он снова спрятал тетрадь для записей во внутренний карман лоохи. И опять что-то случилось со мной – совсем как в той грешной камере N 5-хох-ау, когда он испепелил мертвого Великого Магистра Махлилгла Анноха – я снова тонул в его серых глазах, а тело сковало непонятное мне оцепенение…        Я вздрогнул, когда ощутил прикосновение: это чёрная Элла решила потереться о мою ногу, ища внимания хозяина. Я присел на корточки, погладил мягкую чёрную шёрстку и взял котёнка на руки, который, к слову, весил килограмм восемь-десять. В этом Мире всё слишком большое и значительное, даже кошки. – Чего приуныли, мальчики? – подошёл к нам Господин Почтеннейший Начальник. – Да вот, забиваем стрелку на завтра, – весело отозвался я. – Что вы забиваете? И зачем? – Джуффин явно недоумевал. – «Договариваемся о встрече», если так понятней. Только и всего, – я широко улыбнулся. – И в связи с этим я собрался клянчить у своего начальства День Свободы от Забот. – Умеешь ты подловить момент, сэр Макс. А что у вас за встреча, если не секрет? – Не секрет. Меня пригласили в гости, – торжественно сообщил я. – Да ну?! – Джуффин ухмылялся. – Его, значит, в гости. А меня?! – он выразительно посмотрел на Лонли-Локли. – Вы никогда не изъявляли желания побывать в моём доме, – сухо заметил сэр Шурф. – Конечно, не изъявлял. Я в своё время даже представить себе не мог свой досуг в обществе моего, теперь уже бывшего, учителя и начальника. Что может быть скучнее! Ладно, Макс, считай, тебе сегодня везёт: гуляй завтра где хочешь и делай что хочешь. Но только завтра! – Уговорили. – Ну, а раз так, неплохо бы нам и по домам расходиться. Кому-то завтра с утра на службу, в отличие от вас двоих.        Шеф быстренько разогнал весь Тайный Сыск по домам. Последней мой дом покинула леди Меламори – виновница нашей вечеринки. Перед уходом Джуффин обронил странную фразу: «Отличные пожелания ты «наворожил» нашей девочке». Это было сказано тихо и предельно загадочно, так что меня сразу же начало снедать любопытство: что бы это значило. Но, не придя ни к какому ответу, я просто уснул.        На следующий день я заставил себя подняться довольно рано, ещё до полудня, рассудив, что в гости лучше приходить пораньше, дабы успеть надоесть хозяевам дома. Честно говоря, мне даже было смешно от той ответственности, которую возлагал на себя сэр Шурф как мой друг. Для меня дружба была самым обычным делом: если мне кто-то нравился, я непременно хотел с ним подружиться, и для этого вовсе не требовалось каких-то там ритуалов и прочей ерунды. А тут, подишь ты, какая церемониальность. Но тут мне вспомнились вчерашние слова Шурфа: «Видите ли, раньше мне не доводилось быть чьим-то другом, поэтому я совершенно не разбираюсь в этом вопросе». И у меня опять защемило в груди от этих воспоминаний, прямо как вчера. Да что я вообще знаю об одиночестве, я – вечно окружённый людьми, которые меня любят и ценят, и ловят каждое моё слово?! А он… Но почему тот же Джуффин не мог считаться его другом? Или Мелифаро? А сэр Кофа чем плох? По-моему, более благодушного человека трудно себе представить. Но – нет. Ни один из них почему-то совершенно не стремился стать другом холодного и серьёзного (на мой взгляд, самого серьёзного в Ехо) сэра Шурфа Лонли-Локли. Да и Мастер Пресекающий, как мне кажется, больше оценит хорошую книгу, чем хорошую беседу. Собственно, книги – его единственная страсть, насколько мне известно. И я помню первый раз, когда увидел сэра Шурфа: его глаза были как океан, безбрежный и холодный, я тонул в нём, и хотелось одного – убежать, спрятаться, потому что остаться – нельзя, опасно. Но, хвала Магистрам, обошлось. На самом деле, не так страшен чёрт, как его малюют, или аналог привычной мне пословицы в этом Мире – «Не так страшен Лойсо Пондохва (это один очень могущественный Великий Магистр Ордена Водяной Вороны, которого когда-то убил Джуффин), как рассказы о нём». На поверку оказалось, что не так уж и страшно смотреть в глаза Мастера Пресекающего Ненужные Жизни. И все мои страхи были мнимыми. Чем больше я узнавал сэра Шурфа, тем больше он мне нравился. Правда, бывали моменты, вот как вчера: глядя в эти серые глаза, я забывал и забывался, не в силах отвести взгляд. Хорошо, что Элла вывела меня из ступора. А то даже как-то неудобно: стою и пялюсь, а, главное, потом мне совершенно нечего сказать в своё оправдание.        Как и ожидалось, огромный белый дом на улице Забытых Снов я нашёл без труда. Остальные и впрямь были цветными до невозможности. Впрочем, дом напоминал своего владельца: спокойный и монументальный, «одетый» в белый цвет. Дверь мне открыла низенькая женщина, чуть постарше леди Хельны, но такая же кудрявая и смешливая. Она приветливо улыбнулась мне и жестом пригласила войти: – Входите, сэр Макс. Леди Хельна ждёт вас с самого утра, – мне стало стыдно после этих слов. – О, сэр Макс! – воскликнула полнотелая улыбающаяся леди Хельна, мягко вплывая в комнату, по моим меркам, невероятно огромных размеров. До сих пор не могу привыкнуть, что в Ехо ценят простор и как минимум двухэтажность своего жилища. – Хорошего дня, леди Хельна, – я приветливо улыбнулся этой милой женщине, к которой испытывал самую искреннюю симпатию, хоть и видел её всего второй раз в жизни. Сэра Шурфа можно было понять: ну кто устоит перед такой очаровательной улыбкой! – Да вы проходите. Садитесь, – её карие глаза восхищённо смотрели на меня, будто я был, по меньшей мере, живым мифом. Хотя, собственно, почему «будто»? Тайный Сыск – главная и неисчерпаемая тема всех местных кумушек-сплетниц. А леди Хельна, как мне кажется, любила сплетни, слухи и городские легенды больше всего на свете.        Я прошёл в огромную гостиную, ярко-розовую (и как только сэр Шурф на это согласился!), с огромным красным диваном в центре и четырьмя креслами – по два с каждой его стороны. И вообще, внутри дом был невообразимо цветным. Наверное, леди Хельна стаскивала в этот дом все безделушки, каким удалось зацепить её взгляд. Хозяйка дома болтала без умолку, расспрашивая меня обо всём: от работы Тайного Сыска до моих котят, которые уже стали городской легендой, собственно, как и я сам. Её расстроило только одно: я пришёл не в Мантии Смерти. А я сказал, что иногда мне хочется побыть просто жителем Ехо, а не грозным сэром Максом, Смертью на Королевской службе. Моя официальная одежда мне очень нравилась, но порою она мешала наслаждаться жизнью. А леди Хельна стала рассказывать мне всякие забавные истории, якобы случившиеся со мной и остальными работниками Тайного Сыска. Я хохотал и не мог остановиться. Даже сэр Кофа не имел в своём арсенале столько сплетен и слухов, как леди Лонли-Локли. Вот кому надо работать в нашей организации на должности Мастера Слышащего!        За разговорами с этой милой леди прошло больше двух часов, после чего хозяйка распорядилась об обеде, и мы прошли в столовую, ярко-голубую, и такую огромную, что невообразимых размеров овальный стол терялся в ней. На обед и, конечно же, новую беседу, ушло чуть больше часа, и когда слуги, все невысокие, как и сама леди Хельна, стали убирать со стола, я послал Зов своему другу, который, между прочим, пригласил меня в гости. «Знаете, а я уже часа три как у вас в гостях, Шурф», – насмешливо сообщил я, а потом добавил: «Если вам вдруг это интересно». «Макс?» – кажется, он искренне удивился: «Простите. Кажется, я, как всегда, зачитался. Но это хорошо, что вы уже пришли и, я полагаю, пообщались с моей женой». «Не без этого». «Тогда я сейчас спущусь к вам».        После чего связь прервалась, и, спустя всего минуту, не больше, Лонли-Локли уже был в гостиной, вежливо со мной поздоровался и напомнил своей жене, что у неё ещё куча дел. Я бы на её месте обиделся. А леди Хельна только согласно кивнула, поблагодарила за то, что я составил ей компанию за обедом, за беседу, и ушла. Меня же хозяин дома увел на третий этаж в свой личный кабинет. Девизом этого невероятного парня наверняка является: шок – это по-нашему. И когда он перестанет меня удивлять, если не сказать – шокировать? Оказалось, что «его кабинет» занимает весь третий этаж. И эта комната, без всякого преувеличения, напоминала мне огромный спортзал площадью в тысячу квадратов, и с настолько высоким потолком, что он казался мне далёким, как звёзды.        И здесь царила «атмосфера сэра Шурфа». Этот, с позволения сказать, кабинет был выдержан в белых тонах, совершенно лишён всякой мебели, кроме письменного стола с единственным стулом и книжных стеллажей вдоль стен. Сидеть здесь было абсолютно не на чем (на стул хозяина я и не посмел бы посягнуть), пока Лонли-Локли не указал мне на огромный светло-серый пушистый ковёр вдоль стены с мягкой обивкой, там же было несколько подушек и серый плед. Что ж, необычные привычки у Мастера Пресекающего, но мне они нисколько не мешали. Я уже привык располагаться на полу в его рабочем кабинете в Управлении Тайного Сыска, а чуть позднее там появился похожий ковёр – чтобы мне не сидеть на полу. Почти никакой разницы – будто я просто зашёл к нему во время рабочего дня. – Подождите немного, Макс, я принесу вина, – сказав это, мой друг удалился, оставив меня в одиночестве, что весьма неразумно, потому что шило, прочно засевшее в моей заднице, подняло меня с места, как только за Лонли-Локли закрылась дверь.        Я прошёлся вдоль стеллажей с книгами, не смея даже коснуться их корешков, как будто, дотронься я до них, сработает сигнализация, и в комнате немедленно появится их разгневанный хозяин. Вот это библиотека! У меня и самого дома была неплохая, на мой взгляд, коллекция книг, но чтобы такая. Сэр Шурф был не просто коллекционером, он действительно читал (неоднократно, я уверен) все эти книги. И чтобы не быть пойманным на месте преступления, которого и не совершал вовсе, я уже хотел вернуться к ковру у стены и чинно на него усесться, когда мой взгляд привлекло что-то белое, лежащее на дальней книжной полке, до которой я просто не дошёл. Любопытство оказалось сильнее здравого смысла: я должен был посмотреть.        На книжной полке лежала белая перчатка из тонкой кожи, на левую руку, а в районе ладони она была разорвана – прокушена – и всё ещё со следами засохшей крови. Время будто остановилось. Я снова оказался в чёртовой спальне, одержимый жаждой крови, хватающий Мастера Пресекающего Ненужные Жизни за левое запястье и… Я прокусил тонкую кожу перчатки и ощутил вкус его крови… Что со мной? Я не понимал, почему стою и пялюсь на эту грешную перчатку. И почему это так важно для меня, я тоже не понимал. Оба моих сердца отчаянно колотились в груди. Реальность вдруг стала заваливаться, и я ухватился за стеллаж, чтобы не упасть. У меня кружилась голова, а комната расплывалась. Я схожу с ума…        Не знаю, как я дошёл до ковра у стены и ни разу не упал, но постепенно головокружение стало меньше. И я ощутил, что меня трясёт мелкой противной дрожью. Так бывает, когда нервы натягиваются до предела и звенят, как струны, готовые в любой момент лопнуть – слишком сильное натяжение – а потом наступает расслабление, и ты понимаешь, что совершенно напрасно так волновался. Совершенно…напрасно… Макс, приятель, ну что с тобой? Может, сэр Шурф просто забыл её выбросить и… И я понимаю, что это невозможно. В кабинете Мастера Пресекающего нет лишних вещей. Если они здесь находятся, значит – зачем-то нужны. Зачем? Моё сердце пропускает удар, и какая-то струна снова натягивается во мне до границы чего-то – и звенит. А я ощущаю сладкую вибрацию во всём теле… – Простите, что оставил вас одного, Макс, – его тихий спокойный голос переполняет чашу, она разливается во мне пока что непонятным чувством, которое стучит в висках.        Я поднимаю глаза, и наши взгляды встречаются. Наверное, я сейчас кажусь совсем свихнувшимся, и, возможно, мой друг незаметно принюхивается, не пахнет ли от меня безумием. Но он по-прежнему молчит, только глаза становятся темнее, и я, не раздумывая, погружаюсь в их бездонную глубину, словно ища ответы на вопросы, которые мне неизвестны. Это длится вечность и ещё миг, пространство вокруг нас накаляется, я даже ощущаю, как оно искрится. Реальность то делается до боли резкой, то расплывается, дыхание моё учащается и становится поверхностным, а в висках начинает пульсировать острая боль. – Слишком…много…– это даже не голос. Звуки, которые я издаю, больше похожи на хрипы.        Лонли-Локли разрывает зрительный контакт, словно мои слова вернули его в реальность. Он ставит бутылку вина на пол, пересекает пространство между нами и, опустившись на колени, пальцами, не просто тёплыми – горячими – касается моих висков. Я прикрываю глаза, наслаждаясь целительным прикосновением. Мой тюрбан уже давно валяется где-то на ковре, а в уже отросшие до плеч золотисто-русые волосы вплетаются длинные изящные пальцы, и моя головная боль вместе с головокружением постепенно сходят на нет. И исчезают совсем спустя несколько минут. А я чувствую себя пустым и лёгким. Что случилось? Мне было страшно, и одновременно хотелось ощутить всё ещё раз, и ещё… – Не стоит слишком долго и пристально вглядываться в бездну, Макс, – я не узнал его голос: он стал намного ниже, а бархатная хрипотца, наполненная гаммой чувств, заворожила бы любого, в том числе и меня. И уж точно не имел ни малейшего представления, о чём он говорит. – Что это …было? – спросил я почему-то шёпотом. – Ничего, о чём вам следовало бы волноваться, – его самообладание почти вернулось к нему. Вот именно, Макс, почти. – Думаю, вы не откажетесь от бокала вина. – Не откажусь, – когда он убрал свои волшебные ласковые руки, я чуть не застонал от чувства потери.        Мастер Пресекающий поднял с пола оставленную ранее бутылку вина и взмахом руки собрал осколки стекла, валяющиеся на полу, в два абсолютно целых бокала. Вот оно что: сэр Шурф принёс с собой и бокалы, но они раскололись от вибрирующей между нами энергии, которая заполнила всю эту огромную комнату. И он так и не сказал мне, что произошло… – Это «Тёмная суть», – пояснил мой друг, наливая вино по бокалам. Оно было тёмно-бордовым, тёрпко-сладким на вкус и очень крепким. От пары глотков я ощутил приятный хмель, разливающийся по телу. – Я о таком вине даже не слышал, – зачем-то сказал я. – Ничего удивительного. Его не делают больше четырёхсот лет, а в подвалах Ордена Семилистника каждая бутылка с этим вином посчитана. – А у вас оно откуда, Шурф? – я повернул голову в его сторону, впрочем, стараясь не встречаться взглядами. Мало ли что я могу сделать или ляпнуть под хмелем. – Ещё в юности я получил её в подарок от сэра Джуффина. – А у шефа такое вино откуда взялось? – Сэр Джуффин дружен с леди Сотофой Ханемер, сильнейшей ведьмой в Ордене Семилистника. Полагаю, она и снабжала его винами из погребов ордена. – Это было ещё во времена Кеттарийского Охотника? – меня терзало любопытство. Мне шеф мало что рассказывал об этой части своей жизни. – Да. – Вы ведь видели его в облике Кеттарийского Охотника, Шурф? – Именно с этой его ипостасью я и познакомился, когда был совсем ещё мальчишкой. Вам повезло больше, Макс. – Почему? – Потому что Кеттарийский Охотник был не таким, как наш Господин Почтеннейший Начальник. – А каким он был? – Не в моих привычках обсуждать коллег по работе и, тем более, моё непосредственное начальство, – он поднялся и подошёл к огромному окну с низким подоконником, на который и уселся. – А вы каким были, Шурф? – что-то заставило меня пойти следом за ним. – Я был дураком, – сухо ответил он. – Вы?! – я был искренне удивлён. – Ни за что бы не поверил, если б услышал это не от вас лично. – Неужели? – уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку. – А мне, значит, верите безоговорочно? – Конечно! – торжественно сообщил я, плюхаясь на подоконник с противоположной стороны окна. – Вы слишком доверчивы, Макс, – только и сказал он. – Смотря с кем, – я улыбнулся. – Вот Джуффину – ни в грош не верю! Я даже не знаю его настоящего, – уже серьёзно закончил я. – Вы и меня не знаете, Макс. И себя, конечно, тоже. Мы только то, чем хотим или вынуждены казаться в данный момент. Возможно, что через сотню-другую лет вы тоже смените личину. – Ваша правда, Шурф. – Макс, могу я спросить вас? – он неожиданно сменил тему разговора. – Я уже говорил: друзей можно спрашивать о чём угодно. Ну, или почти о чём угодно. – Что с вами произошло, пока я отсутствовал?        Ага, попался, дорогуша! И как ты будешь выкручиваться из этой ситуации? У тебя и ответа-то внятного нет. А правду сказать ты не осмелишься, потому что… Просто – потому что. В голове у меня уже порядочено шумело от выпитого вина, но всё же не настолько, чтобы я набрался смелости спросить, зачем… Грешные Магистры, он не должен догадаться, что я видел ту разорванную перчатку! – Не знаю, Шурф, – я старался, чтобы мой голос звучал спокойно и непринуждённо. – Я безнадёжный болван, да? – Ну что вы, Макс. Отнюдь не безнадёжный. – Вот и снова вы не возражаете, – я рассмеялся. – Я никогда не отрицаю очевидного, – спокойно ответил он. – Ох, Шурф, вы лучший! – Не понимаю, что вызвало у вас такой приступ веселья, – удивлённо заметил мой собеседник. – Джуффину до вас далеко! Он не умеет так строго и невозмутимо говорить мне правду как она есть. – Да, к его манере общения нужно привыкнуть, – согласился Шурф. – Но вы научитесь, Макс. На это просто нужно время. – Нееет, – протянул я, – дело не во времени. Тут нужно быть вами, чтобы видеть шефа насквозь. Уверен, вы это умеете. – Поверьте мне, Макс, это не так уж и занимательно – быть мною. – Ну почему же, Шурф, вы мне кажетесь очень занимательным. Даже не вспомню, чтобы мне кто-то настолько нравился, – и только потом я сообразил, что ляпнул мой не совсем трезвый язык. Шурф же чёрт знает что обо мне подумает! И я решил прояснить сказанное: – Ваша непроницаемая невозмутимость так и дразнит заглянуть, что же под ней скрывается. Хотел бы я однажды это узнать, – я понял, что только запутался в своих слова. Нихрена они не проясняли! Зато где-то внутри меня будто что-то щёлкнуло, и словно кто-то сказал: «Твоё желание услышано». – Искренне надеюсь, что вы никогда этого не узнаете, Макс, – в его голосе была едва уловимая тревога. – Что, всё настолько страшно? – я попытался всё свести к шутке, но, видимо, с этим типом моё чувство юмора куда-то исчезает. – Однажды я расскажу вам. Или вы услышите от кого-то ещё. Но, не дай Магистры, вам когда-нибудь увидеть такого меня, – всё это прозвучало как очень серьёзное предупреждение. Мол: не влезай – убьёт. Но когда меня подобное останавливало?! Наверное, именно поэтому я умею влипать в неприятности, как никто. – Хватит уже вам пугать меня, Шурф, – я улыбнулся. Потому что долго не улыбаться я не мог. – Лучше скажите, за сколько жизней вы собрали такую библиотеку? – Если мои воспоминания меня не подводят, то за одну. А почему вы спросили именно так? – Да потому что я живу куда меньше вас, и ваша коллекция книг впечатляет! Я прошёлся вдоль парочки ближайших стеллажей: даже они вмещают в себя гораздо больше книг, чем имеется, то есть имелось, в моей домашней библиотеке. – Вы каждый раз меня удивляете, Макс. Представить себе не могу, чтобы жители Пустых Земель, которые, насколько мне известно, являются кочевниками, даже просто читали книги, не говоря уже об их собирании в библиотеку. – А они и не читают. Я один такой ненормальный выискался. – В это верится больше, – он кивнул в сторону своих стеллажей и спросил: – Может быть, вы хотите что-нибудь взять почитать? – А можно? – робко спросил я. – Мне показалось, что на них и дышать нельзя. – Вам – можно, – как-то уж слишком серьёзно ответил Лонли-Локли. – Что вы любите читать? – Всё интересное. О, а нет ли у вас книг со сказками? – Со сказками? Вам нравятся сказки, Макс? – кажется, он был удивлён. Уже в который-то раз за сегодня. – Ага. Это плохо? – Да нет. Просто в Ехо мало читают вообще, и тем более сказки. Зачем они нужны, если у нас всё время случаются необычайнейшие происшествия. – А вот мне – нужны! – заявил я. – Сказки у меня вряд ли найдутся, да и они больше устно рассказываются. Зато… – он поднялся с подоконника и подошёл к ближайшему книжному стеллажу, и с верхней полки (благо, рост ему это позволял) достал небольшую, но довольно толстую книгу. Кажется, ему только и нужно название, и Шурф пойдёт и возьмёт нужную книгу, потому что точно знает, где какая располагается. И меня это нисколько не удивляет. Как раз в духе сэра Лонли-Локли.        Он вернулся обратно и протянул мне книгу, которая называлась «Притчи о Великих Магистрах» (2), авторство указано не было, что не удивительно: в этом Мире многие книги не имели авторов. Ну, что ж, притчи – это совсем неплохо, почти те же сказки, только ещё и с поучительным элементом. Я открыл книгу наугад, и прочёл: Однажды Великий Магистр Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохва сказал, что внешние различия между людьми – лишь видимость. И неразумно тратить усилия, чтобы отличить одного человека от другого. Некоторые принимавшие участие в разговоре Магистры Ордена Водяной Вороны рассмеялись, поскольку думали, что Лойсо так шутит. Другие Магистры смеяться не стали, решив, что он говорит всерьез. Тогда Магистр Лойсо убил всех без разбора – и тех, кто смеялся, и тех, кто не смеялся. «Ты поступил так потому, что поверившие тебе не сумели вразумить тех, кто смеялся? Или потому что их удача была недостаточно велика, чтобы оказаться в другом месте?» – спросил его потом один Старший Магистр, который сам при разговоре не присутствовал, а потому уцелел. «Вовсе нет, – сказал Магистр Лойсо. – Просто мои слова никогда не расходятся с делом. Неужели ты думаешь, будто человек, полагающий внешние различия несущественными, знает каждого из своих учеников в лицо да еще и запоминает, кто как себя вел?» (3)        Я хмыкнул. Надо же, а у этого типа своеобразное чувство юмора, да ещё с претензией на мудрость. И я пролистал ещё несколько страниц, а потом снова наугад начал читать: Однажды Великий Магистр Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохва стоял на холме и любовался закатом. Один из Старших Магистров спросил его: «Почему ты разглядываешь небо?» – «Взгляни сам, сколь прекрасен стал день перед тем, как закончиться, – сказал Магистр Лойсо. – По моим наблюдениям, все становится прекрасным, когда приходит к своему концу. Вот и ты сейчас красив как никогда», – и с этими словами он убил вопрошающего. (4)        Я уже хохотал в голос. Определённо, этот парень был мастером чёрного юмора и такой же мрачной и своеобразно-извращённой мудрости. – Что вас так развеселило, Макс? – кажется, Шурф недоумевал, почему сие чтиво вызвало у меня смех. – Да я вот прочёл пару притч о Великом Магистре Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохве. Забавный, наверное, был тип. И с убийственным чувством юмора. Что ни притча про него, то летальный исход для кого-то из членов его ордена. – Лойсо Пондохва действительно был очень могущественным колдуном, но совершенно безумным. Можете мне поверить, Макс. – Шурф, а вы знали Лойсо Пондохву? – тут уж пришла моя очередь удивляться. – Не то что бы знал, но в своё время поспособствовал его смерти, – сказал Лонли-Локли. – Ничего себе! Вот общаешься, общаешься с человеком, а потом выясняется, что он, видите ли, «поспособствовал» смерти самого страшного злого колдуна, которым до сих пор пугают детишек, – мне было весело. – Почему вас это настолько удивляет, Макс? Вы же знаете, что в своё время я тоже носил Мантию Смерти, как вы сейчас, и в мои обязанности входило убийство мятежных магистров, – он сообщил мне это совершенно спокойно, как будто говорил о погоде. – Но смерть Лойсо Пондохвы всё же заслуга сэра Джуффина, а не моя. – Ох, дружище, вы всё воспринимаете слишком серьёзно, – заметил я. – Вы что, подумали, я начну вас бояться и обходить стороной, предварительно перекрестившись для верности?! – Что вы собираетесь делать для верности? – м-да, всё время забываю, что это другой Мир, и о христианстве тут не имеют ни малейшего понятия. – Ну, это жест рукой (уже не помню какой, вы уж не взыщите), чтобы защитить себя от зла, – я демонстративно перекрестился левой рукой в левую же сторону. Полагаю, я наверняка сделал это неверно, но правильность тут и не требовалась. Шурф заинтересованно наблюдал за мной, а потом достал свою тетрадь и принялся записывать услышанное. – Макс, так принято у жителей Пустых Земель? – спросил он, спрятав обратно свою тетрадь. – Не у всех. Только у тех, кто верит в одного Великого Магистра, который когда-то умер за свой народ. Говорят, что если действительно верить, этот жест оберегает от зла. – А как звали этого Великого Магистра? Неужели в Пустых Землях существовал какой-то магический орден, не упомянутый ни в одной книге? – что-что, а страсть к новым знаниям у Шурфа была безграничной. – Он существовал так давно, что жители Пустых Земель уже не помнят его названия, а письменность у нас, сами понимаете, не на высоте. Но имя Великого Магистра, который якобы ценой своей жизни спас свой народ, не забылось: его звали Иисус, – понятное дело, что Лонли-Локли опять принялся записывать. – А вы верите в это, Макс? – поинтересовался он. – Не верю, – я пожал плечами. – Я верю в то, что здесь и сейчас. В себя верю, и в вас тоже. А дальше – поглядим. – Вы правы, – и мне опять почудилась улыбка в его голосе. – Хотя, с этим вашим Лойсо Пондохвой я был бы не прочь познакомиться. Очень уж занимательный должен быть тип. Жалко, что мертвый. – Поверьте мне, Макс, об это не стоит жалеть. В своё время Лойсо Пондохва мечтал только об одном: уничтожить наш Мир. – А вот этого не хотелось бы. Я только-только обжился в Ехо, и мне всё здесь нравится так сильно, что я бы стал драться за сохранение этого Мира, который люблю всем сердцем, даже если бы только меня одного это и волновало. – Вы недалеки от истины. Очень немногие верили, что Мир может рухнуть, а те, кто точно знал – Мир не просто может, а непременно рухнет, если ничего не делать – они, как вы выразились, «дрались» за право его сохранить. – И я очень этому рад. Сам бы помог, будь это актуально до сих пор. – Я в этом нисколько не сомневаюсь, Макс.        Мы проговорили до глубокой ночи. Мне было необычайно хорошо в обществе Шурфа, и это – более чем взаимно. Я прочитал вслух ещё несколько притч, выбранных наугад. Конечно, они были о Лойсо Пондохве, и в конце Великий Магистр Ордена Водяной Вороны всегда кого-нибудь убивал – классика жанра, можно сказать. Доведись мне встретиться с этим типом, непременно бы спросил, что за дурацкое название он выбрал для своего магического ордена. Впрочем, дурацким оно казалось только мне. Ну и ладно. Зато потом мы разговорились о поэзии, к которой и я, и Шурф питали особенную слабость. Он наизусть мне читал свои любимые стихи, а я – те, что нравились мне. В общем, чудесный выдался день, а потом и вечер, плавно перетекший в ночь.        Домой я добрался только к полуночи. И, уже улегшись в постель, снова вспомнил о той разорванной перчатке, и о случившемся после: как я смотрел в его глаза и не мог отвести взгляд, и что чувствовал при этом… А потом ещё и напоследок сказал Шурфу, что он мне нравится. Грешные Магистры, я ведь совсем не то имел в виду! Или то? Я ощутил, что у меня горят щеки, а заодно и уши. Разве я могу хотеть… «А почему бы и нет, дорогуша?!» – язвительно спросил я сам у себя: «Если тебе никогда раньше не нравились мужчины, это ещё ни о чём не говорит…». Ещё как говорит! Глупость какая! Не может такого быть! Просто – не может! «Что-то леди слишком громко возражает», – заметил ехидный я. Мне оставалось только рассмеяться. Железный довод – не поспоришь. Этот едкий парень, которым я время от времени бываю, очень часто оказывается прав. И обронённая мною двусмысленность, хоть и была сказана от лица моего интуитивно-язвительного подсознания, вовсе не обязательно должна являться неправдой. То-то и оно, сэр Макс, то-то и оно. Сноски: (1)Адрес - Фантазия автора. (2)По канону эту книгу Максу посоветовал Гюлли Ультивой – призрак-наваждение, хранитель Незримой Библиотеки, которая тоже оказалась наваждением, но по желанию Вершителя стала действительно существующей. Все эти события описаны в книге Макса Фрая «Дар Шаванахолы». (3)Макс Фрай, «Дар Шаванахолы» (4)Там же (см. сноску №3).