Стан твой изящный своею рукою Я обнимаю. Хочу быть с тобою!
Мужская рука собственнически обхватывает тонкую девичью талию – Хром вздрагивает так резко и ощутимо, словно прикосновения учителя впервые соизволили крепким кольцом обездвижить её тело. - Ку-фу-фу, юная госпожа сегодня не в том настроении, чтобы танцевать, - бросает он озадаченному кавалеру, прежде чем увести свою подопечную в направлении балкона. Хром ничего не скажет ни в утешение своему учителю, ни в своё собственное оправдание – девушка до сих пор не понимает, почему необычные глаза наставника, которые наблюдают за ней с самого раннего детства, в последнее время рассматривают её всё с большим любопытством, почему руки, что когда-то спокойно могли поднять её в воздух, сейчас всё чаще замирают в словно бы случайных прикосновениях… «А ещё он теперь постоянно рядом! Даже на шаг боится отступить!» - девушка покорно следует за своим «похитителем», но не спешит поинтересоваться о причинах столь резкой перемены в поведении своего наставника. В свои семнадцать юная аристократка всё ещё смотрит на мир глазами непорочного ребёнка, не догадываясь, что давно стала объектом не простого педагогического интереса. Не убирая руки с талии девушки, Мукуро ловко маневрирует среди танцующих пар, не больно опасаясь любопытствующих взглядов: ни для кого из гостей не секрет, что Рокудо воспитывает единственную дочь влиятельного графа чуть ли не с самого её рождения, поэтому может действовать совершенно свободно, ибо уже давно заручился едва ли не безграничным доверием пожилого аристократа. Оказавшись на открытом пространстве балкона, Рокудо весьма неохотно даёт ученице волю, соизволив разжать свои столь странные объятия. Здесь, где любопытных глаз и чужих ушей не будет в таком безмерном количестве, хотелось бы подольше сохранять ощущение чужого тепла в ладонях, однако эта же обособленность от людей пугает, нагоняя отнюдь не самые целомудренные мысли на влюблённого мужчину. Да, Мукуро уже давно понял, что его влечение к юной аристократке – это не простая привязанность, а самая настоящая любовь. Странная, но всё же любовь. Вот и сейчас, в очередной раз изучая взглядом девушку, Рокудо понимает, что она притягивает его с какой-то невероятной силой, сама того не осознавая. Хром словно и не замечает хищного взгляда наставника: пожав оголёнными плечами, она присаживается на каменный парапет и поднимает голову к вечернему небу, в котором уже зажглись первые звёзды и робко показалась луна. Бледная кожа девушки манит своей абсолютной нетронутостью, заставляя Мукуро лишь судорожно сглатывать, сжимая кулаки – если он сорвётся сейчас, то крепкая цепь доверия рассыплется горсткой пепла.Гладкие губы, белые руки – Нет под луною ужаснее муки!
Он помнит её ещё совсем ребёнком: тихая девчушка с не по-детски грустными глазами аметистового цвета, что сторонилась всех и вся кроме собственного отца… Тогда Мукуро смог втереться в доверие своей юной воспитанницы и с каждым годом всё сильнее стягивал острые путы привязанности, окончательно войдя в жизнь Хром. За двенадцать лет он потратил множество сил и времени на выращивание столь прекрасной розы из хиленького бутончика… Однако теперь Мукуро понимал, что эта идеальная роза погибнет в чужом саду – все старания пойдут прахом. «Не для того я растил тебя, моя дорогая, чтобы кто-то другой отнял тебя. Он испортит тебя, оборвёт все прекрасные лепестки и выкинет в скором времени…» - Рокудо опускается рядом со своей подопечной, предварительно накинув на её хрупкие плечи свой камзол. Девушка даже не шелохнулась. - Мукуро, почему Вы не позволили мне потанцевать с моим будущим мужем? – в голосе Хром слышится неприятный холод, что для неё абсолютно не свойственен. Кажется, будто она спрашивает это у кого-то незримого, хотя собеседник находится к ней непозволительно близко для простого учителя – тепло чужого тела ощущается даже через прочную ткань камзола. - Ку-фу-фу, почему Вы так уверены, что этот брак состоится? – Рокудо растягивает тонкие губы в хитрой улыбке, изо всей силы пряча рвущиеся наружу негодование и ревность: «Я не позволю какому-то щенку отнять тебя у меня…» Фиолетовые очи впервые за много лет полыхнули гневом – сердито сведя брови, аристократка не замедлила с ответом: - Это решение папы! - И Вы не желаете идти против него? – вопросительно выгибает бровь Мукуро. – Неужели, Вы готовы всю жизнь прожить с тем, в кого не влюблены? - Я больше десяти лет прожила с таким человеком, учитель, - Хром зябко укуталась в камзол ещё сильнее, - Мы прекрасно с Вами понимаем друг друга, даже не будучи возлюбленными. Не сказать бы, что Мукуро не был готов к подобному заявлению, но оно всё равно раскалённым кинжалом резануло по сердцу: ответные чувства вероятны крайне мало. - А если Вы так боитесь, что я, - не обращая внимания на погрустневшего наставника, продолжила девушка, - Буду жить с моим будущим мужем не в любви, то можете не волноваться – этот брак заключается по обоюдному согласию… Рокудо не слышит того, что будет дальше. Он не хочет это слышать. «Ты влюблена в него?.. Не в меня, а в него?..» - словно мантру прокручивает в голове мужчина. Надежды рассыпаются песочным замком, уступая место отчаянию, что только усиливает боль.Ты безответна, я безутешен, Только любовью своей к тебе я грешен!
Такого исхода Рокудо не желал. Отдавать то, что создал чуть ли не по образу и подобию своему, то, что взросло под его контролем, то, что по праву принадлежит ему? Нет, это непозволительно! Хром такая, какой должна быть, такая, какой он хочет её видеть. Эта девушка стала его женским отражением, его идеальной частью, что послушно внимала его речам, что могла покорно отдаться в его власть! Мукуро знает, что поселившееся в его сознании желание непорочной плоти, взращённой собственными руками, будет съедать его до той поры, пока он заполучит своё «творение». Ярость. Дикая ярость, что могла бы разорвать в клочья, вместе со страстью закипает в жилах, сводя с ума. Мукуро уже не видит ни высоты, на которой они находятся, ни испуга в любимых глазах, ни возможных необратимых последствий. Резко поднявшись с парапета, он лишь тихо отчеканил: - Неужели, я что-то упустил?.. Ты не смеешь мне перечить… Ты только моя!Я создал тебя Лишь для себя! Над красотой не властен Тот, кто под гнётом у страсти.
- О чём Вы? – девушка с искренним непониманием невинно хлопает длинными ресницами. – Почему Вы такой странный в последнее время?! Холодное сияние луны освещает лицо Рокудо – Хром инстинктивно впивается пальцами в камень парапета: улыбка настоящего безумца обезображивает всегда такое правильное лицо, неистовый огонь гнева пылает во всегда таких добрых для неё глазах… Из самого близкого друга этот человек мгновенно превратился в самый жуткий кошмар. «Нужно дать ему остыть, а потом уже поговорим!» - молнией проносится в мыслях перепуганной девушки, и она, ловко спрыгнув на каменный пол, торопится выбежать к свету, в котором виднеются тени весёлых гостей. Но реакция Мукуро не заставляет себя долго ждать: в последний момент он хватает тонкое запястье ученицы и рывком притягивает Хром к себе. Не ожидавшая такого поворота аристократка от испуга даже не предпринимает попытки выбраться, безвольно позволяя рукам учителя собственнически сжать её в объятиях. Он и раньше частенько позволял себе обнимать девушку, но сейчас в этих объятиях Хром не чувствует былого спокойствия и миролюбия – их заменил панический ужас. Она почти задыхается в этих тисках. Одним ловким движением Мукуро подхватывает девушку на руки и вновь усаживает на парапет, для безопасности зажав ноги аристократки своими коленями. Хищно ухмыляясь, он разжимает объятия и упирает ладони по обе стороны от трясущейся Хром. - А это я тебе сейчас покажу, моя дорогая, - жарко шепчет Рокудо в самые губы своей пленницы. – Для тебя есть или я, или никто, моя Галатея… Не ощущая сопротивления со стороны, Мукуро блаженно прикрывает глаза и немножко подаётся вперёд для поцелуя: «Моя девочка не будет такой глупой, чтобы упрямиться сейчас, ку-фу-фу…» Но вместо желанных губ мужчина получает звучную пощёчину и от неожиданности отстраняется, слегка отшагнув назад. А дальше – пронзительный девичий крик потерявшей поддержку и равновесие аристократки. Рокудо тянет к ней руки и успевает ухватить за собственный камзол, который так и остался у него в руках. Последнее, что мужчина видел – это полные мольбы аметистовые глаза и тянущиеся к нему тонкие руки. Хруст упавшего на железные прутья ограды тела и нечеловеческий крик, сорвавшийся с ещё тёплых губ – дальше Мукуро словно и сам проваливается в чёрную пучину, не слыша криков сбежавшихся на шум гостей и слуг, не видя перед собой уже ничего кроме тела своей Галатеи…Всё, что ты создаёшь, Утратишь и не вернёшь…
Сейчас Хром похожа на древнегреческую скульптуру, что навсегда застыла мёртвым гранитом в память о мастерстве своего создателя. И только тёплый ветерок колышет окровавленные тёмные локоны, служащие напоминанием того, что сие прекрасное создание – отнюдь не статуя. В остеклевших глазах так и застыл страх – своеобразный автограф «творца», что сейчас безобразно бледен от ужаса содеянного. Пробитое сердце мёртвой красавицы уже никогда не поймёт истинных мотивов влюблённого собственника… ***О, Галатея! Как ты жестока Мне в наказанье, любимцу порока!
- Да упокоит Господь твою душу с миром, аминь!.. Хриплый голос безразличного священника в последний раз раздаётся над великолепным гробом, украшенным дорогой тканью и живыми цветами. Глухой шорох захлопнувшейся книги становится своеобразным сигналом к окончанию процессии: деревянный ящик, внутри которого лежит в подвенечном платье красивая девушка с пробитой металлом насквозь грудной клеткой, постепенно скрывается под слоем мокрой земли. Итог всякой жизни – небольшой холмик и каменное изваяние. И как бы не был предопределён сей удел, так мы всё равно продолжаем его опасаться. - Необычайной красоты памятник, не находите? – тихонько интересуется пожилая графиня у своей мрачной соседки с букетом лилий. – Один в один бедняжка-Хром! Поправив траурную вуаль, неизвестная ухмыльнулась: - Ах, знали бы Вы, кто автор этого чудесного изваяния! Вон, видите того молодого человека рядом с отцом несчастной девушки? - Вы про господина Рокудо? – графиня удивлённо выглянула из под полей шляпы в сторону вышеупомянутого. Болезненно-бледное лицо учителя украшают тёмно-синие синяки под безучастными глазами, тонкие губы сжаты в плотную линию, длинные волосы беспорядочно колышутся на ветру – Мукуро похож на смертельно больного, который изо всех сил пытается делать вид, что здоров. Он покорно стоит рядом со своим господином, что в одночасье из озорного весельчака превратился в осунувшуюся тень. - Это он сделал эту статую, - в разговор вступил низкий мужчина с густыми рыжими усами. – Он хотел подарить её своей ученице на восемнадцатилетие, но не успел, как изволите заметить. - Странно, он был последним, кто видел её живой… - обладательница букета лилий понизила голос, - Неужели никаких подозрений по этому счёту не возникло? - Он пользуется слишком большим доверием, сударыни, - пожал плечами усатый мужчина и тут же перевёл тему, - Вон, все уже расходятся потихоньку! Оставляйте ваши букеты и пойдёмте…Я застываю, но в сердце пламя - Мне не ответит дева из камня…
Мукуро стоял, не обращая внимания на ливень и ветер. Тело горело от лихорадки, но он не спешил уйти: здесь была ОНА, пусть и в каменном своём эквиваленте. Люди уже давно разошлись, поэтому никто не мог сейчас увидеть его слёз. Обняв улыбающуюся статую, мужчина отчаянно шептал ей слова любви, которые не успел сказать своей ученице… А статуя лишь улыбалась. Как бы ей того самой вдруг не хотелось, она не смогла бы сказать ни слова.Я создал тебя Лишь для себя. Над красотой не властен Тот, кто под гнётом у страсти. Всё, что ты создаёшь, Утратишь и не вернёшь…