Последняя ночь

"...За горный кряж, за тёмный окоём, По трещинами вспоротому льду, Сквозь ветер, ночь и бесконечный дождь Я – не приду. А ты - не позовешь". (с)

Это была последняя ночь. Утром корабль с седыми от морской соли парусами увезет его и верных ему людей в промерзший Нордскол. И Мал'Ганису, этому исчадию ада, не укрыться во льдах от его гнева. Артас лежал на своей походной кровати с закрытыми глазами. Нужно было хотя бы немного поспать: силы пригодятся ему в этом путешествии, но вместо этого он вслушивался в ночные звуки снаружи. Тихие разговоры дозорных у костра, фырканье коней, крики ночной птицы - птицы ли: леса стали полны всякой нежити. Верный молот лежал тут же рядом, у изголовья, стоило лишь протянуть руку. От костра тянуло дымом и жареным мясом, но принцу казалось, что он чувствует запах паленой плоти, а отблески пламени на стенах шатра напоминали ему о горящих домах, и в ушах снова нарастал гул пожара. Юноша зажмурился и прерывисто вздохнул, пытаясь прогнать наваждение. Он уже давно сменил одежду и смыл с себя копоть и кровь, отчистил доспех и оружие, но ему продолжало казаться, что он чувствует специфический запах крови и сладковатый - смерти и разложения. Будто он впитал их в себя в тот день без остатка. Нужно было поспать, хотя бы немного. Артас закрывал глаза и даже порой проваливался в некое подобие сна. Но каждый раз, как сознание ускользало от него, он обнаруживал себя на краю бездонной чёрной пропасти, которая ширилась с каждым мгновением и грозила поглотить его. Во сне они были рядом с ним. Он ожидал увидеть лица убитых им жителей Стратхольма, но вместо этого видел их - людей, которых он любил и которым доверял. Паладин-наставник и женщина, которую он любил - они оставили его в тот момент, когда он больше всего в них нуждался. Они всё так же медленно уходили прочь от него, но потом Артас окликал их - и они неизменно возвращались. И тогда пропасть понемногу отступала, будто давая ему еще один шанс. Но потом он открывал глаза - и вокруг снова была пустая, холодная ночь с ее удушающим одиночеством. Принц чувствовал тяжесть - огромную, давящую на плечи, мешающую свободно вдохнуть. Тяжесть выбора, с которым он остался один на один. Принятое решение, казавшееся ошибочным в любом случае, как ни поступи. Они покинули его - и ноша вдруг стала непосильной. Хлесткие, словно бич, слова Джайны до сих пор звучали у него в ушах: "Прости, Артас. Я не могу смотреть на то, что ты собираешься сделать". Он бы тоже не хотел смотреть тогда - если бы мог. И сейчас - предпочел бы забыть. Уже начинало светать, но он продолжал жадно вслушиваться в каждый шорох и шелест снаружи, каждый шепот и вздох, не желая признаваться себе в том, что надеялся услышать ее шаги. Она возвращалась к нему каждый раз во снах, но никогда - в реальности. Шаги проносились мимо, шепот затихал в ночи и шорохи замирали перед входом в шатер. Он лежал, и слушал, и ждал. И знал, что она не придёт.