Кошмар

Продолжение POV Себастьяна Как не хочется, но, наверное, мне все же следует оставить графа наедине с самим собой, дать ему возможность все осмыслить, принять для себя какие-то решения. -Не уходи, - жалобно прозвучал голос Сиэля, будто бы он слышал мои мысли. И снова эти необыкновенные глаза впились в меня невинным взглядом. -Как прикажете, господин, - мягко погладив большим пальцем ладонь мальчика, уверил я. Он внезапно вырвал руку, слегка оттолкнув меня, поднялся с пола. Взгляд стал привычным, а я никак не мог понять, почему вдруг произошли такие перемены в действиях графа. Ведь буквально только что он был крайне мил, беззащитен, нежен. Да черт знает ещё, каким он был, но это было великолепное зрелище, на которое я мог бы любоваться в течение всей своей дьявольски-долгой жизни. Я в этом уверен. Но кто-то забрал у меня моего такого ранимого графа. Кто-то, или, вернее сказать, что-то. Полагаю, это его холодность, гордость, надменность, которые смогли таки победить в неравном бою… а действительно, победить что? Конечно, какие-то положительные чувства. Но какие? Влечение? Симпатия? А может даже Любовь? Хотя нет, наверное, это слишком глупо, по крайней мере, для графа Сиэля Фантомхайва Любовь – это слишком простое плоское понятие, которое нельзя расценивать как нечто серьезное, действительно способное повлиять на его сущность. Верно же? А как я воспринимаю любовь? У меня это даже не какое-то плоское понятие, а просто пустое место. Того же Майджека я не любил, вроде как. Это слишком… Просто. Демонические чувства бегут по удивительно-тонким переплетениям эмоций. Это все слишком изящно и красиво, чтобы обозвать такую хрупкую, но в то же время поистине совершенную конструкцию банальной любовью. Я просто-напросто не воспринимаю этого. Кроме того, лично в моем мозгу складывается стойкое впечатление, что любовь – это одна материя, да. Пускай, как ткань. В принципе, однотонная. Именно однотонная. Не одноцветная, как ошибочно можно предположить. Пожалуй, в этом я все же соглашусь с философией людей, что любовь – это красный цвет. И вот у них в красном перемешиваются оранжевый, розовый, малиновый, желтый, и ещё очень-очень много различных оттенков красного. Это может быть что угодно, различные чувства, в совокупности рождающие эту самую вездесущую Любовь. Страсть… Возможно, это и будет алый цвет, составляющий основу. Ведь в первую очередь люди руководствуются желанием, а что, как не желание лучше всего характеризует Страсть? Невольно снова вспоминается моя хозяйка, да, в принципе, многие мои хозяева, которые тоже пафосно признавались в любви, не имея под этими признаниями ровным счетом никакой почвы, да ещё и не понимая, что мне все равно. Что дурацкие слова для меня ничего не значат, так же, как не значат и действия. Ведь многие люди просто обожают применять слова, подобные следующим: «Меньше слов – больше дела!» Между двумя словосочетаниями, кстати говоря, можно поставить абсолютно разные знаки препинания, однако я предпочитаю именно тире, так как оно в какой-то степени уравнивает два понятия. Ну да сейчас не об этом. Очень многие считают, что правда заключена в этих наборах букв. А что мы имеем на самом деле? Все мои хозяева не могли смириться с мыслью, что кто-то может читать их как открытую книгу. Что все их желания, чувства, эмоции – все это для меня плевое дело. Говоря об этой самой мнимой любви, они испытывали зверское желание, не более того, тогда какая может быть любовь, разве это есть любовь? Однако некоторые все же проявляли ещё одно, а может и целый ряд других, о которых я, возможно, вспомню позже, чувств. Например, Нежность. Это знакомо даже мне. Хотя я представляю нежность как что-то небесно-голубое, этакое нематериально-сказочное, хрупкое, на которое боишься даже дышать, на самом деле оно имеет прозрачно-розовый цвет, такой светлый-светлый, почти белый. По крайней мере, именно такой цвет иногда фигурировал в ауре моих хозяев. А я испытывал нежность по отношению к теперешнему хозяину. Особенно несколькими минутами ранее. Когда хочется обнять что-то маленькое беззащитное, сжать, но не сильно, боясь спугнуть или раздавить… Ведь оно так прекрасно своей невинной хрупкостью. Зависимость. Если можно так выразиться. Она имеет ярко-оранжевый, режущий глаза цвет. Как наркотик. Когда тебе невыносимо необходим этот человек, настолько сильно, что ты не представляешь своей жизни без него. Не представляешь даже своего никчемного существования, если его нет рядом. Так зачастую прыгают с крыш, вешаются, или ещё много какими способами убивают себя люди, в ауре которых преобладает данный цвет. Что-то подобное было временно со мной, по отношению к Майджеку, правда, свою ауру со стороны я не видел, о чем очень сожалею, но, увы, такое даже демонам не под силу. Ведь демоны созданы бездушными тварями, аура которых, несмотря на все, что с ними происходит, просто обязана оставаться нейтральной, невосприимчивой ни к чему. Ну вот. Смешение подобных чувств и называют любовью. Когда есть часть того, часть того, часть третьего. И в зависимости от концентрации любовь может быть пылкой, может быть скрытной, несчастной. У демонов все по-другому. «Любовь», если можно это так называть, хотя мой язык не поворачивается, настолько принизить материю, которая объединяет чувства демонов, состоит из многих цветов. Это у людей Любовь всегда безоблачна, полна надежд, счастья, или, наоборот, трагизма и драматичности, которые никогда не вырвутся наружу. У демонов может быть Страсть и Ненависть одновременно, Месть, Злоба, но дикое Влечение и что нередко, Зависимость. Зачастую именно она и есть. Сначала ты начинаешь слишком сильно увлекаться другим демоном, это перерастает в зависимость, он нужен тебе, и лишь затем появляются все остальные чувства. Демонам зачастую становится скучно с одним партнером. Они ищут себе других, находят, изменяют. Появляются ревность, зависть, презрение, лицемерие – все это и будет составлять Демоническую Любовь. Хотя я на своем пути встречал демонов, аура которых не отличалась особой оригинальностью, она в принципе была похожа на ауру обычных влюбленных людей, что меня нередко оскорбляло. Высшие исчадия Ада не имеют права быть такими, как низшие создания, которых породила эта Планета, собственно, появление которых стало большой ошибкой для этого мира. Несмотря на то, что демоны всегда безропотно прислуживают своим хозяевам, это отнюдь не значит, что им это нравится. Я ненавижу эту всю процессию по «покупке» души. Ужасно. Ещё больше я ненавижу это тело, которое придает мне такое поразительное сходство с человеком. И лишь Сиэль заставил если не любить эти два качества, то хотя бы относится к ним более положительно, чем отрицательно. Скажем, только благодаря этому телу, мальчик может смотреть на меня с желанием, а не с отвращением, которое наверняка проснулось бы в нем, увидь он настоящую форму. А теперь для меня это стало очень важно. И я могу наслаждаться нашей Игрой, только лишь прислуживая господину. Как говорится, во всем есть свои плюсы… Это очень радует. -Значит, мы на этом прекратим наш урок? – с утрированной обреченностью спросил я. Сиэль открыл было рот, чтобы ответить что-то наверняка очень едкое, или же просто колкое, но закрыл, потом, отложив в сторону листок, который до этого внимательно изучал, повернувшись к окну, коротко ответил: -Да. Я наклонился, старательно поднимая инструмент. Не понимаю своего отношения к этим предметам. Но они, почему-то, не кажутся мне просто игрушками, с помощью которых можно увеселять или наоборот нагонять тоску, а как нечто большее. Нечто большее, чем большее. Ведь, говоря, что инструменты больше, чем просто игрушки для развлечения, я подразумеваю тот факт, что на самом деле они могут вызывать в человеке абсолютно-различные чувства и эмоции. Но я отношусь к ним ещё более глубоко. Я считаю, что инструменты сами испытывают чувства. Люди никогда этого не видели и не увидят. И не услышат. Сразу вспоминается великий Бетховен. Я более чем уверен, что будучи глухим, он слышал, как страдают инструменты в руках настоящего мастера. Да. Именно страдают. Пусть даже произведение не есть помесь кантилены с Патетической сонатой, которая должна, по меньшей мере, вызывать слезы, выворачивая наизнанку душу, но все равно… Для инструмента это величайшее страдание – переживать музыку. Это волшебно для слушателя и также необыкновенно… пускай, для скрипки. Но когда я слышу их. Они не просто кричат, они вопят, наслаждаясь этой своей болью. Ведь только через страдания рождается истина, рождается чистота… Рождается все то великолепие, на которое только способно наше жалкое существование. А способен ли человек умереть от восторга? Насколько сильный прилив счастья за один раз он может выдержать? Ведь по сути, все, что производит на нас огромное впечатление, не больше, чем творение самого человека, или же нашей Планеты, верно? Значит, по сути человек может выдержать ту массу восторга, на которую рассчитывал, создавая что-то. Возьмем, к примеру, скрипку. Она своими рыданиями, всхлипами, трагичными вздохами, воплями может довести до слез, до того, что начнет болеть пусть не сердце, но душа. Ведь мы не можем говорить о том, что что-то необыкновенное влияет на что-то настолько приземленное, вроде сердца? Нет! Божество вроде скрипки может влиять лишь на незримое, но от того ещё более прекрасное, как Душа. А что есть умереть? Это когда Душа покидает твое тело. И если её переполняет огромное количество чувств, то она будет расширяться-расширяться, ведь такая тонкая и маленькая, она может быть бесконечно-большой. Но тело, нет! Оно будет выдерживать колоссальное давление изнутри, но все же крепится. Человек будет испытывать адскую боль, несравнимую ни с какими средневековыми пытками. Получается, что боль могут причинить не только негативные чувства, но и позитивные, вопрос только в том, насколько много их будет? Ну да я отвлекся. Тело все сдерживает, сдерживает натиск души, а потом в одно мгновение лопается по швам. Освободившись, Душа, наполненная огромным количеством чувств, отбывает в неизвестном направлении, а останки человека остаются валяться на земле. Да, именно. Душа разрывает тело. Жестоко, безжалостно, хотя кажется такой нежной и ранимой. А я? Я тоже очень остро чувствую боль скрипки, стоит мне лишь провести смычком по струнам. Она уже привыкла к тому, что я не могу играть обычную музыку. Все творения знаменитых композиторов в моем исполнении будут нагнетать её страдания. Но меня никогда не переполняет огромное количество чувств, возможно, я не могу чувствовать, раз у меня нет души?