Кошмар

Продолжение POV Себастьяна Все-таки мои губы достигли губ Сиэля. Сколько на это времени потребовалось я не решаюсь даже предположить, все было так затянуто, что хочется плакать от такого медленного развития событий. Даже обидно. Также я не решаюсь предположить, что это было такое, когда никак не мог заставить себя поцеловать хозяина. Правда. Язык уверенно скользил во рту господина – это было так приятно, но в то же время противно от осознания того факта, что это я целую его. А знаете почему? Ведь… Чувства, которые будто бы и есть, но их, кажется, больше нет, чем есть. Поцелуй. Такое простое, но в то же время такое сложное для понимание действие. Если бы граф сам поцеловал меня – это было бы намного приятней. И дело даже не в том, что он бы делал что-то по-другому. Как сейчас в этом убеждаюсь, Сиэль снова в точности повторяет все, что успел запомнить в предыдущие наши поцелуи. Дело в том, что если бы он сам меня поцеловал, то это было бы так, будто он сам этого хочет, не может сдерживаться и… Вдруг, когда я уже одной рукой зарылся в мягкие синие волосы, бледная кисть скользнула вниз, ерзая у меня в районе паха. Я удивленно выдохнул, смотря на графа расширившимися глазами, а он на меня совершенно безмятежными. Даже взгляд не отвел, чертенок маленький. Из него вышел бы хороший инкуб… Затем его ладонь на мгновение нырнула под мою жилетку. Ну как нырнула, с боем прорвалась, так как, дабы подчеркивать свою идеальную фигуру, ношу исключительно «облипающие» вещи, да. А потом, поддев талию штанов, забралась внутрь, ухватившись за мой эрегированный орган. Именно ухватившись, будто у неё забирают. А мне что жалко? Пускай себе щупает на здоровье, если господину нравится. Я разорвал поцелуй, стараясь выровнять дыхание, но рука несносного мальчишки мешала сему занимательному процессу. Вот и объясните мне, зачем он это делает? Кроме того, меня несколько напрягает тот факт, что опыта у Сиэля никакого и, честно говоря, мне не очень приятно то, что он делает. Даже болезненно в какой-то мере. -Не надо, хозяин, - жалобный стон с моей стороны не должен был покинуть горло. Но все же это свершилось. Я правда не имею ничего против удовлетворения плотских желаний, но предпочитаю, когда доставляют удовольствие. Когда удовольствие получает хоть один из партнеров. -Как хочешь, - синие глаза, теперь кажущиеся какими-то серебристыми, кольнули тонкой иголкой холода, но голос прозвучал слишком радостно. Я даже растерялся. Не знал, что мне делать. Вроде как Сиэль сам хотел поучаствовать в процессе, сам начал, я его остановил, и он этому радуется? Это так… Да черт возьми! Это очередная маразматичная глупость за сегодняшний день, которую я смел созерцать собственными глазами… а точнее, ушами. А Сиэль в свою очередь снова поставил локоть на подоконник, снова увлекся созерцанием лучиков солнца, протыкающих прозрачную воду озера, мимо которого мы сейчас проезжали. А вода отзывалась тихими стонами, будто действительно что-то чувствует, будто она живая, будто ей действительно больно. Я отстранился от мальчика, сев на диванчик напротив. Член, было возбудившийся, тотчас обмяк, как будто на него так сильно повлияла радость графа. Непонятно. Хотя это и хорошо. Не хотел бы я изнасиловать господина прямо в его личном транспорте. Это слишком грязно и низко даже для меня. *** -Добрый день, - улыбнувшись, ответил я на приветствие Алоиса. -Ах, проходите, проходите, граф Сиэль, мы вас давно уже ждем, - ныряя обратно за спину Клода, пригласил мальчик. Фаустус посторонился, пропуская Сиэля вперед. Граф скосил на меня глаза, стараясь о чем-то сказать. Не волнуйтесь, господин. Я все понял. Проходя мимо Клода, я дружелюбно ему улыбнулся, усмехнулся, так точнее. Тот в ответ лишь нахмурился и слегка повернул голову так, чтобы отсветы от стекол очков не давали видеть его глаза. Я безразлично отвернулся, прошествовав следом за графом, хотя ощущение, что во мне сейчас просверлят дырку, никак не желало покидать. Этот жгучий взгляд, я слишком хорошо его знаю, чтобы не догадаться, о чем сейчас думает демон. -Присаживайтесь, - Аллоис указал на дорогие стулья, стоящие подле длинного дубового стола. Клод тихо скрипнул сзади нас тяжелой дверью, закрывая доступ к обеденному залу чужим глазам. Кстати говоря, здесь не было ни одного окна, хотя пока мы подходили к особняку я отметил, что стены испещрены огромными коваными рамами с идеально чистыми стеклами. Не может же эта комната не выходить ни в одну из стен поместья. Помещение было прямоугольной формы, под стать вытянутому столу, и несло в себе некую тяжелую энергетику. Если в поместье господина такое чувство было вызвано извечно темными обоями, шторами и коврами, то здесь чем-то другим. Смутное чувство. Хотя граф, как вижу, чувствует себя вполне уютно, но не расслабляется, а старательно поглаживает деревянную спинку стула, не решаясь сесть. А мне кажется, что обычному человеку в этой комнате станет очень плохо, да. Стены были красными, темно-красными, почти бордовыми, испещренными золотыми статуями различных чертей и демонических сущностей, вделанных прямо в бетон. Здесь также были всемирно известные грешники типа Тантала, который тянулся к ветви винограда, но не мог достать. И, тем не менее, на его лице играла разве что не злорадная ухмылка. И тот же Сизиф, чья гора была сделана во всю стену от пола до потолка, вкатывающий камень. Он тоже улыбался, что казалось воистину странным. Тяжелый труд у одного и неземные страдания другого не могут вызывать улыбку, но Аллоис, видимо, во время проектирования столовой, наступил на горло всяческим устоявшимся стереотипам. Единственно верным стереотипам. Хотя, по правде сказать, такая позиция мне даже нравится. Тем самым он будто бы показывает, что удовольствие надо видеть буквально во всем, хотя получилось довольно таки пошло. Сморщенные фигуры, иссушенные проклятием, и улыбка – никак не хотели выстраиваться в стройную картину в моем измученном мозге. Это казалось неким «недогротеском». А может моя последняя мысль была правильной, и на самом деле герцог хотел в такой странной манере высмеять их уродство? -Смелее, Сиэль, - подбодрил Аллоис, вольготно развалившись во главе стола и слизывая крем по краю пирожного. Граф зыркнул в его сторону колючим взглядом и нехотя плюхнулся на стул, который так долго теребил. Я видел, что спина господина удивительно прямая и сильно напряженная, будто он ожидает какого-то подвоха. В прочем, я его понимаю. -Себастьян, - тихо сказал Сиэль, осторожно беря в левую руку вилку, а в правую нож. Поняв все с полуслова (в принципе, как всегда), я бездумно опустился на сиденье рядом с Фантомхайвом. Хочется ему поиграть в мистику, я не буду препятствовать. Краем глаза отметил, что Клод остался стоять, а герцог не спешил приглашать его занять одно из многочисленных свободных мест. Но в его непоколебимой уверенности, обрамленной холодностью, которые сочились буквально из каждой черточки заостренного лица, был заметен тот факт, что он не сядет, даже если Аллоис попросит об этом. Только если прикажет… -Ничего не отравлено, - щедрым жестом дарителя указав на яства, загромождающие стол, пропел Транси. -Сомневаюсь, - буркнул Сиэль себе под нос, однако герцог его услышал: -Прости, Сиэль, что ты сказал? – он уже наполовину успел осушить бокал, оказавшийся зажатым между хрупкими пальчиками, из-за чего по подбородку теперь текла тоненькая красная струйка, источавшая терпкий аромат. -Мне нужно в туалет… не проводишь? – насмешливо-серьезно вопросил Фантомхайв. -Да, конечно, - несколько растерявшись, кивнул Аллоис, на мгновение сломав маску показной безалаберности, но тут же вспомнив о ней, добавил: - Сам несравненный я провожу тебя! Сиэль почти бросил столовые приборы, которые с громким лязгом ударились о стерильно чистую тарелку. Я хмыкнул, неопределенно дернув плечом и уже порываясь встать, но тихий голос мальчика заставил замереть на месте: -Оставайся здесь… Потом он на секунду замолчал, будто что-то осмысливая, и уже совсем тихо, так, что я его еле-еле расслышал, добавил: -…Не волнуйся… -Как прикажете, милорд, - если бы я сейчас не сидел за столом, то обязательно поклонился бы, а так лишь ресницы опустились, выказывая тем самым мое почтение мальчику. Герцог с графом вышли за дверь и потом ещё долго был слышен стук их каблуков по светло-бежевому полу, который, казалось, украшает весь дом. Я глянул на Клода, буравящего меня взглядом, и спокойно взял в руки темную бутылку, заполненную примерно на две трети. Оценивающе покрутив её в руках, так, что холодные пальцы успели ощупать емкость вдоль и поперек, глубокомысленно изрек: -Хорошее вино. Вдруг что-то налетело на меня, скинув со стула и прижав к полу. Бутылка упала, но, благо, не разбилась. Фаустус нависал сверху, прижав мои руки к пушистому бежево-золотому ковру. -Зачем ты здесь? – прошипел мужчина мне в лицо, в один момент растеряв всю холодность и надменность, - Неужели хочешь забрать принадлежащую мне душу? -Герцог Транси сам пригласил моего господина к себе в поместье, - отчужденно проинформировал я демона. -Аллоис? – на искусственном лице мелькнуло удивление. Похоже, Клод удивлен даже не тому, что мальчик пригласил Сиэля к себе на обед, а тому, что Фаустус об этом узнал поздно. Однако когда мы вломились к ним в поместье, демон не был удивлен, но, зная, как хорошо он может скрывать эмоции, готов биться об заклад, что на самом деле это не так. -Глупый мальчишка! – презренно и даже с толикой брезгливости выплюнул демон. -Не тебе судить, - сузив глаза, внес в диалог свою лепту. Ну, правильно! Надо же поддерживать звание диалога, а то он скоро превратится в монолог. -Тебе бы лучше рот не открывать, Себастьян! – в кои-то веки он назвал меня по имени. Я даже польщен! -А то что? – с вызовом, будто какой-то подросток, который ищет приключений на свою пятую точку, поинтересовался я. -А то, что ты можешь после и не попробовать, настолько ли вкусна, как тебе казалось, будет душа Сиэля, - едко произнес он. И главное, настолько убедительно, что я почти поверил. Но как? Он не может! Просто не должен знать о том, что Зоран в гневе и я должен отправляться в Ад. Но если Клод об этом все же знает, то ему не составит труда похитить господина этой роковой ночью. Возможно, Майджек доложил ему столь интересные новости, ведь он знает, как сильно Клод ненавидит меня и не преминет возможностью отомстить… А, собственно, за что? А, в принципе, не важно. Все эти мысли, ураганом промчавшиеся в моем сознании, сформировались в одну фразу. Как бы я ни старался придать голосу уверенности, но губы все равно дрожали, из-за чего голос тоже. Это было даже больше похоже на то, что я себя, а не его уверяю: -Ты не посмеешь! -Почему же? – насмешливо, стараясь задеть меня за живое. А чего меня задевать, когда я и так уже на взводе? -Потому что я тебе не позволю! – вызов. Снова. Ну что за ребячество? Зачем я это делаю? Вернее, зачем я это говорю? И почему в голове совершенно ясные мысли, но с языка срываются совершенно неприемлемые фразы? -Не забывай, кто ты, а кто я! – тонкие брови сдвинулись, угрожающе нависнув над узкими желтыми глазами. Будто в подтверждение своих слов, Клод сильнее сжал мои запястья, и в них что-то хрустнуло. Наверное, одно из них было даже сломано. А какие у него все-таки глаза! Невероятно! Он истинный садист, хотя и скрытый, никто об этом не знает, а те, кто узнают, обычно долго не живут. Только я. Но это другая история. И его глаза. Мне всегда казалось, что в них видна его истинная сущность, поэтому он носит очки, которые будто бы скрывают эту самую сущность. Но я её все равно вижу. Его глаза не просто желтые, они цвета желчи. Такой неприятный цвет, заставляющий с первого взгляда не любить обладателя сих глаз. Цвет скрытой злости на все вокруг, сочащейся через край, но упорно сдерживаемой, заставляющий бояться обладателя сих глаз. Цвет жестокости, заставляющий обычных людей ненавидеть обладателя сих глаз, но буквально подчиняющий других демонов. Жестокость – это то чувство, которое обволакивает наше сознание, подчиняет, пробуждая садистские наклонности в каждой сущности. -Но ты можешь перестраховаться, наверняка защитить своего обожаемого господина. Ты даже знаешь как… Злая ухмылка прочно оккупировала лицо демона. Хватка на мгновение ослабла лишь с той целью, чтобы Клод обе кисти мог перехватить одной рукой. Вторая же ладонь скользнула мне на лицо, поглаживая щеки и дразнящее приподнимая ресницы. -Ведь я люблю тебя, Себастьян, - в его голосе внезапно появилось столько нежности, что я даже не поверил. Сначала не поверил. А потом внезапно понял. На меня будто снизошло озарение. Он действительно меня любит.