Кошмар

POV Сиэля Стою на каком-то, освещенном солнцем, поле. Щурю глаза, так как яркий свет заставляет их слезиться. Оглядываюсь назад – ничего нет, бескрайний простор, только ярко-салатовое поле и бесконечно-голубое, покрытое мягким пухом облаков, небо. Как будто смотрю на картинку в одной из детских книжек. Глаза постепенно привыкают к белому свечению, кажется, здесь никогда не заходящего, солнца, и я начинаю идти вперед. Не знаю, сколько проходит времени, я все иду и иду, а поле все не кончается и не кончается. Причем впереди ничего не видно, ни какой-нибудь горы, ни леса, ни реки, играющей бликами в солнечных лучах. Оглядываюсь и иду какое-то время с повернутой головой, так волосы развиваются назад, а не мешают, рвясь вперед и заслоняя обзор. Внезапно на что-то натыкаюсь и, отпрыгнув назад, поворачиваю голову. -Мм… мама? – вопрошаю крайне удивленно. Молодая женщина, искренне улыбаясь, смотрит на меня и слегка кивает. Её длинные светлые волосы рвутся назад, яркие голубые глаза горят добротой и какой-то совсем детской игривостью. Стою и просто любуюсь её улыбкой, совсем как тогда, в детстве. Никогда бы не подумал, что встречу её вновь. Здесь. В поле, залитом солнечными лучами. Все похоже на сказку, значит, это нереальный мир, значит… где я? Хотя, это неважно. Я просто вечно хочу любоваться своей мамой. Так хочу заключить её в свои объятия, но почему-то не двигаюсь вперед. Вдруг она протягивает ко мне руки, мне надо сделать всего один шаг для того, чтобы коснуться её светлой кожи, вдохнуть её такой знакомый с детства аромат лаванды… Заношу ногу и медленно ставлю её на зеленую траву, как я и думал, ничего не произошло. Безмерно радуясь, собираюсь сделать ещё один шаг, чтобы максимально приблизиться к такому родному и дорогому человеку. Внезапно ноги охватывает ужасная тяжесть, смотрю на них, конечности будто прикованы к земле. Чувствую, что не могу пошевелить ногами, начинаю тянуться рукой к матери. Почему она сама не подходит ко мне? Только лишь протягивает руки, улыбаясь, будто желая объять ими весь мир. Совсем чуть-чуть осталось, вот я сейчас дотронусь до её тонких пальцев. Остаются считанные миллиметры, я тянусь, а она стоит расслаблено, явно чего-то ожидая. Напрягаю мышцы всего тела, вдруг ловлю себя на мысли, что в такой позе я уже давно должен был упасть, но что-то меня удерживает, я не падаю на землю, а продолжаю зависать в воздухе. Каждый миллиметр, который я отвоевываю своей рукой, дается с огромным трудом и является маленькой частичкой большой победы. Проходит много, слишком много времени. Оно тянется как резина, не желая никому давать поблажек. Наконец мои пальцы слегка касаются прохладной бархатистой кожи матери. Она совсем не изменилась. Улыбаюсь. Вдруг непонятно откуда налетает ветер, ураган, вырывающий и закручивающий траву. Образ матери исчезает, я испуганно выдыхаю сжатыми легкими. А я? Как же я? Почему я тоже не исчез? Зачем остался здесь? Мысли беспорядочно мечутся во вмиг отяжелевшей голове. Оглядываюсь, понимая, что воздушный вихрь уже совсем близко и вот-вот накроет меня. Ноги все также не хотят слушаться. Отворачиваю голову, чувствуя, что в глаза уже попали мелкие травинки и песок, зажмуриваюсь, закрываю голову руками. Относительно поверхности земли мое тело располагается примерно в 45 градусах. Отяжеленная голова все никак не хочет понимать, как такое происходит. Ощущаю резкий удар, и меня накрывает свирепыми потоками воздуха. Боль… Это очень больно… Мышцы разрываются под давлением воздуха… Кажется, что тело сейчас разлетится на части. Мгновение и я проваливаюсь в темноту… -Себастьян! – гневно рявкнул я, выныривая из темноты в свой особняк. -Да, мой лорд? – покорно склонился дворецкий передо мной и вазой, возле которой я стоял. -Почему на полке пыль? – задумчиво проводя по дереву пальцем, крайне возмущенно спрашиваю я. -Простите, господин, — тихо говорит демон, снизу вверх смотря на меня и все ещё не разгибаясь. -Убирай сейчас же! – завизжал я истеричным голосом, дергаясь на месте. -Господин, что с вами? – удивленно спрашивает Себастьян, явно поражаясь такому поведению хозяина. -Я тебе душу обещал не за то, что бы на полках слоями накапливалась пыль! – продолжал бушевать я, не контролируя свое сознание. Не понимаю, что происходит. Я смотрю на мир через свои глаза, но моим телом управляет кто-то другой. Меня будто заточили в черепной коробке. Скованному цепями, мне позволяют только смотреть на происходящее. Я никогда бы не стал так орать из-за какой-то пыли, которую к тому же не замечаю, честно говоря, и не стремлюсь её выискивать на полках, столах и других гладких поверхностях. Себастьян внимательно, не мигая, смотрел на меня. А я терпеливо ждал, хотя учитывая характер того, кто засел в мой организм, должен был уже топать ногами и грозиться прирезать свою драгоценную душу. -Ну? Внезапно дворецкий схватил меня за талию и притянул к себе. Я почувствовал горячее дыхание на своем лице и ощутил легкое прикосновение холодных губ к своим губам. Мое лицо моментально залилось краской, я поспешно отвернул голову, внезапно обнаружив, что ОНО пропало из моего тела и теперь я, Сиэль Фантомхайв, снова управляю телом Сиэля Фантомхайва. Я почувствовал, как Михаэлис провел языком по моей шее, заставляя кожу гореть. По моему телу побежали мурашки, но я упорно не поворачивал головы. Когда влажный и холодный язык коснулся подбородка, я все же повернул голову. Себастьян достиг моих губ и, предварительно облизав их, попытался проникнуть в мой рот. Однако я крепко сжимал зубы, не позволяя всяким демонам целовать себя. Внезапно меня стали посещать какие-то странные мысли, я резко оттолкнул от себя желанное тело, грозно выкрикнув: -Что ты делаешь? Не смей больше прикасаться ко мне! Что я несу? Как это не смей? Я хочу… Хочу Себастьяна, правда, никогда не скажу этих слов вслух, но это не значит, что мне неприятны его прикосновения. Черт возьми, он же воспримет это как приказ и больше не посмеет не то, что языком, даже пальцем, не облаченным в перчатку, дотронуться до меня. -Как пожелаете, мой лорд, — присев передо мной на одно колено и опустив ресницы, тихо сказал Михаэлис. А я стоял над ним, не в силах что-либо сказать или сделать. Демон ждал. Ждал моих дальнейших приказаний, но я не собирался ничего говорить. Сказать, что мне понравилось и попросить Себастьяна не воспринимать предыдущие слова всерьез будет равносильно поражению… Что же мне делать? Сев на лестницу, на которой до сих пор стоял, и схватившись за голову руками, истошно закричал: -Себааааастьян! Я резко распахнул глаза. Лежу на мокрой постели, полностью завернувшись в одеяло и трясясь как в приступе лихорадки. -Господин? – одним своим видом выражая все, что он думает по этому поводу, спросило лицо Себастьяна. Он полностью внес свое тело в комнату, держа в руке подсвечник, на котором как всегда горели все три свечи. Я лежал, не собираясь подниматься, тело бил озноб. В мозг непроизвольно закрадывался неконтролируемый страх. Я не понимал – страх чего? Чего я так испугался? -Господин? – прервав мои размышления, переспросил дворецкий. Я перевел взгляд на его сосредоточенное лицо, а потом стал взирать на медленно тающий воск, сползающий по свече в углубление. Таяние свечи можно сравнить с человеком… Вообще, свечу можно сравнить с человеческой жизнью. Если она длинная, это значит, что человек вырос, так ничего и не достигнув в жизни, а потом, когда её зажгут, будто бы этот человек чем-то в жизни отличился, достиг каких-то особенных вершин в карьере. А потом свеча обязательно начинает таять, теряя свое могущество и эти временные успехи. Только некоторые правители умирают прямо на престоле, так и не успев скатиться вниз по карьерной лестнице. -Вам снова приснился кошмар? – Михаэлис продолжал монолог с оттенком допроса. Как он мне надоел… Первый раз посещают такие мысли, но тем не менее, действительно надоел. Ну чего он ко мне прицепился? Подумаешь, кошмар. А мне так лень открывать рот, чтобы что-нибудь ему сказать. Да уж, это просто ужасно. Я стал совсем испорченным ребенком, который вечно любит играть, порой в жестокие и смертельно опасные игры, а порой во взрослые… При последней мысли я снова покосился на Себастьяна, а мой член чуть-чуть потяжелел, только теперь я заметил, что у демона стоит. Лицо залилось краской, хотя я умом понимал, что дворецкий не может увидеть моего состояния, идентичного его состоянию… не может увидеть моего… желания? -Я пойду, господин? – задал следующий вопрос демон, старательно делая вид, что не замечает моего сосредоточенного взгляда на своей промежности. Я снова начал сверлить его лицо, не собираясь отвечать. Так, поиграв в гляделки пару секунд, хотя казалось, что прошло минут 10, я моргнул. Демон вздохнул и, развернувшись, вышел за дверь. Я уставился на слегка хлопнувшую древесину, собираясь, как минимум, испепелить её взглядом. Но не получалось. Увы. -Себастьян… — Сорвался тихий, полный желания, шепот с моих губ. POV Себастьяна (ещё перед сном Сиэля) Покинув комнату господина, я прошел вперед, а потом встал, обернувшись. Желание хотело вырваться наружу, подминая под себя почву, а точнее, графа. Но я не мог проиграть, если так хочет господин. Встряхнув волосами, я пошел в гостиную, держа перед собой горящий подсвечник. Шаги тихим эхом отдавались от стен, возвращаясь ко мне. Спустившись на первый этаж, вошел в просторную комнату и сел на диванчик, задумчиво наблюдая за сползающим по свече воском. Отсутствующую душу грызла совесть. Как хорошо, что у меня нет души. Если бы она была, я бы сейчас наверняка испытывал катастрофическую боль. Я хочу этого мальчика, но это лишь влечение, желание. Я не испытываю к нему никаких чувств, и именно это вызывает угрызения совести. Первый раз испытываю что-то подобное. Ко всем своим предыдущим хозяевам я никогда не чувствовал ничего, кроме влечения к их душе. А когда приходилось спать с ними, потому что люди быстро покупаются на красивую внешность, внутри абсолютно ничего не пробуждалось, разве что отвращение. Только один раз за многие тысячелетия… Флешбек -Рауль, затяни, пожалуйста, корсет! – поднимая роскошные светлые локоны со спины, попросила госпожа. Я подошел сзади и, сосредоточившись на бесконечных веревочках, стал поправлять и затягивать. Моя госпожа – 20-летняя девушка-баронесса, потерявшая своих родственников и имеющая только напыщенного старика-дядюшку, который думает лишь о том, как бы прибрать к рукам все её состояние. Самое главное, конечно же, то, что её душа имеет потрясающий вкус, на который слетаются многие демоны и мне постоянно приходиться от них отбиваться. Потрясающие волосы, огромные, по-детски наивные голубые глаза, аристократические черты лица, точеная фигура – это все привлекает море кавалеров. А она, пока безуспешно, пытается добиться моего расположения. Вот и сейчас я боковым зрением наблюдал, как девушка в зеркало кокетливо морщит хорошенький носик, с обожанием глядя на меня. Ну, что я могу поделать? Конечно, я хочу её, но не могу изнасиловать свою собственную хозяйку, а она ничего больше, чем заигрывания (которые я успешно игнорирую), не предпринимает. Я затянул последние две веревочки, заставив девушку застонать, и завязал их. -Рауль, ты такой замечательный! – поворачиваясь ко мне и сверкая улыбкой, прочирикала девушка свою любимую фразу. Я в зеркале следил, как золотистые локоны падают на спину, струятся по плечам, мягко ложатся на грудь. Сейчас я впервые ощутил желание запустить в них пальцы, предварительно сняв перчатки. Гладить сверкающие на свету волны, распрямлять фалангами кудри и следить за тем, как они снова сворачиваются в колечки. Раньше ничего такого не было, никакие мысли о возможных телячьих нежностях не навещали. Сознание находилось в каком-то затуманенном состоянии, что совершенно непозволительно демону-дворецкому. Не контролируя свои действия, протянул руку вперед, перевел взгляд на локоны, лежащие на груди. С левой стороны они начали едва заметно подпрыгивать, мой чуткий слух уловил, как колотиться об ребра её сердце, как замерло её дыхание. А затем, резко выдохнув, девушка задышала с утроенной силой, эта резкая смена звуковых колебаний, показавшаяся моим ушам громом, заставила меня опомниться. Я резко опустил руку и низко поклонившись, проговорил: -Прошу, простите меня, госпожа. -Все в порядке, — со вздохом сожаления, ответила она. -Нам пора, иначе мы можем опоздать, — тихо сказал я. -Да, конечно! – все ещё успокаивая взбесившиеся легкие, сказала девушка. Хозяйка выбежала за дверь и побежала по лестнице на первый этаж. Я, неспешно спускаясь следом, следил за многочисленными юбками, кружившимися и опадавшими, будто кленовые листья осенью. Когда я вышел во двор, блондинка уже сидела в повозке, нетерпеливо потопывая ножкой, облаченной в элегантную розовую туфельку, под стать пышному розовому платью. -Что ты так долго? – высунувшись в маленькое окошко, насмешливо грозно закричала девушка. -Простите, госпожа, — смиренно и крайне серьезно извинился я, поднимаясь в повозку и закрывая за собой дверцу. Повозка тронулась, чуть подскакивая на особо выпирающих из земли булыжниках. Блондинка обреченно вздохнула и направила свой взор за окно. Я не умел шутить или смеяться тогда, когда этого не требовали обстоятельства, что часто разочаровывало хозяйку. Девушка держалась за мою руку, когда мы входили в банкетный зал, пол которого был выложен молочного цвета мрамором, а стены пафосно сверкали желтым и белым золотом. С высокого потолка свисала огромная хрустальная люстра, внутри которой было с тысячу зажженных свечей. Мелкие хрусталики, которые должны были ассоциироваться с каплями дождя, переливались и мило позвякивали. В зале располагалась широкая лестница, будто бы ведущая в стену, но на самом деле всего-то на второй этаж. Напротив лестницы, на другой стене был сделан огромный массивный балкон, украшенный различными небольшими колоннами и ажурными завитками. На балконе был виден стоящий спиной к залу фанатичный дирижер, с запалом и некоторым остервенением помахивающий палочкой. Музыкантов видно не было, как принято, дирижер должен стоять на некоторой возвышенности, например, на подиуме, музыканты же находятся внизу. С балкона лилась дивная музыка, под которую по мрамору кружилось несколько пар. Остальные гости стояли возле стен. Мужчины в черных фраках, держащие в руках невероятно дорогие хрустальные бокалы, негромко переговаривались со своими спутницами, похожими на торты в своих пышных разноцветных платьях. Мы не опоздали, поэтому все торжество ещё не началось. Когда мы вошли в зал, много пар глаз обернулось на вновь прибывших. Многие посмотрели и обернулись, кто-то мысленно сплюнул глядя на нас, а кто-то затуманенным взглядом следил за мной… Некоторые личности мужского происхождения с таким же обожанием взирали на мою госпожу, что вызывало у неё лишь улыбку. К нам подскочил какой-то толстый мужчина, который тут же начал расхваливать внешний вид моей госпожи в присущей аристократии серьезной и сосредоточенной манере. Девушка кокетливо смеялась, поглядывая на меня, а я в свою очередь наблюдал за кружащимися по полу парами. Она учтиво благодарила мужчину, позволила себя поцеловать в руку, и когда толстяк, наконец, отстал от нас, бросившись к новой прибывшей паре, потянула меня к стене. -Почему мы должны были приехать сюда? – недовольно спросила она, беря с подноса проходящего мимо официанта бокал и жестом предлагая мне последовать её примеру. Я также взял бокал и, отпив немного, наконец, ответил: -Это бал, устроенный Мистером Де Джи, мы не могли проигнорировать его предложение, учитывая то, что он наш крупный и влиятельный партнер. -Ах, ну да, ну да! – выпив половину своего бокала, замахала рукой девушка. – Я все поняла, не грузи меня! -Простите, госпожа. Мы долго простояли у стены, думая каждый о своем и глядя на танцующие пары. Блондинка опрокидывала в себя бокал за бокалом, постепенно пьянея. Она вдруг развязно начала говорить мне что-то, однако я почему-то не улавливал смысл срывавшихся с её заплетающегося языка слов. Облокотившись на вычурную стену, рельеф которой вгрызался в спину, доставляя неудобства, я задумчиво вертел между пальцев ещё только первый опустевший бокал…