Небеса.

Дино осторожно постучался в деревянную дверь дома Савады. — Заходите, — как всегда отозвалась мама Цуны – Нана. Дино смущенно приоткрыл дверь и зашел с полуденной жары в прохладу помещения. — О, здравствуй, ты к Цуне? – приветливо улыбалась женщина, уже наливая чашку зеленого чая. — Да, — Дино присел на краешек стула, и одарил женщину мягкой улыбкой, слегка прищурив глаза. — Он сейчас спит, подождешь его здесь? – Нана пододвинула чашку с чаем и ожидающе посмотрела на блондина. — Я бы хотел подождать в его комнате, — признаться Дино был даже удивлен: уже полдень, а будущий босс Вонголы еще спит. — Да, конечно, чашку можешь взять с собой, — добродушно улыбнулась Нана, вновь начиная заниматься готовкой. Дино не знал, что только вчера Цуна вернулся после конфликта с Бьякураном. Что не мог уснуть полночи, измучавшись от мыслей и неприятных ощущений. Десятый даже едва не возненавидел свою гиперинтуицию. Но сегодня, когда Гокудера предусмотрительно забрал всех кричащих детей с собой, при этом пытаясь отвязаться от задорно смеющегося Ямамото, называя оного то «идиотом», то «бейсбольным придурком», именно сегодня Десятый спал, блаженно зажмурив глаза, приоткрыв сухие губы и уткнувшись носом в собственную ладонь, мирно дыша. Дино осторожно, почти на цыпочках прошелся по комнате и встал у окна, наблюдая спящего Цуну. В груди сладко затрепетало, едва Мустанг окинул взглядом худощавый силуэт «младшего брата», который калачиком свернулся на кровати. Мустанг ощутил резкий жар, который разливался по всему телу, затмевая разум, путая мысли, подкидывая в голову заманчивые, но такие нереальные идеи. Дино решительно развернулся к окну, приоткрывая форточку, надеясь, что свежий воздух освежит и унесет такие постыдные мысли из головы. Но с улицы отдало лишь духотой и жаром, поэтому блондин поспешил захлопнуть форточку обратно. Цуна глубоко вздохнул и потерся щекой о свою ладонь, заставив Мустанга непроизвольно податься вперед и сесть рядом с кроватью Десятого, устроившись на полу. Мирное лицо Цуны перед глазами, прикрытые янтарные глаза, мягкие непокорные волосы цвета темного меда. Приоткрытые губы, едва виднеющийся кончик влажного языка, который слегка пошевелился, тут же скользя по сухим губам. Глядя на это, Мустанг ощутил невольную слабость и дрожь в теле. Дино быстро приблизился, приоткрывая рот и касаясь своими губами губ Цуны, своим языком его языка. И целуя. Мягко лаская медленными нежными движениями, сквозь приспущенные ресницы видя, как удивленно открываются глаза мальчишки. Цуна протестующее вздрогнул и попытался отстранится, но Дино коснулся чувствительной кожи шеи Десятого длинными пальцами и слегка провел подушечками, словно прося Цуну не отрываться. Десятый немножко помедлил, словно пробуя ощущения, в то время как Дино уже тонул в приливах нежности, теплоты, ласковых, осторожных прикосновений и страсти, которая огнем разжигалась в крови, будоража. И Цуна ответил, нерешительно, неумело, слегка кусая губы, и тут же протягивая руки и обнимая Дино за шею, притягивая к себе. Быстрым рывком Мустанг усаживает «брата» на свои колени, отчего Цуна инстинктивно обхватил бедра блондина, стараясь вжаться в него. И почувствовал жар, которым буквально пылает Дино. Цуна даже не успел испугаться: быстрые пальцы Дино прошлись по спине, приятно массируя, спустились ниже, оставляя позади поясницу и сжали бедра. Поцелуй разорвался, и ласковые губы Дино прошлись по шее Цуны, вызывая у того дрожь по всему телу и глухие гортанные стоны, которые Десятый пытался скрыть закусывая нижнюю губу. — Не сдерживай себя, — интимный шепот мустанга на ухо, его горячее дыхание по столь нежной коже заставляет спину выгнуться, и новый, едва сдерживаемый стон вырваться на свободу. Щеки Цуны горят невинным румянцем, от которого у Дино лишь сладко екает сердце, сметая разгоряченной страстью кровью последние остатки самообладания. Трусы Цуны стремительно летят в сторону, и тонкие пальцы Мустанга касаются возбужденного члена Десятого, слегка поглаживая, боясь сделать неприятно, но на все прикосновения шатен лишь страстно стонет и выгибается. — Я хочу тебя, — своим магическим голосом, но теперь уже с человеческой хрипотцой, сказал Дино. Сказал в самые губы Десятого, заставляя его сердце биться словно сумасшедшее, заставляя комок встать в горле, заставляя новый румянец, цвета нежнейших лепестков сакуры, с новой силой вспыхнуть на щеках. И воздуха. Его просто не хватало. Словно бы страсть заняла все место в комнате, не давая ни малейшего шанса опомнится, ни крохотной искры рассудка. И Цуна ничего не может возразить, лишь сильнее прижимаясь к груди Дино, отвечая на его удар сердца своим. Десятому казалось, что нежные пальцы Дино были везде, касаясь то обнаженной груди, то мягко поглаживая спину или плечи, то едва уловимо проходили по шее, осторожно, едва касаясь подушечками, но от наслаждения хотелось стонать. Мустанг коснулся пальцами пересохших губ Десятого, мягко засовывая, и Цуна с удовольствием облизывает каждый палец, проводит языком. Дино лишь улыбается, вытаскивая пальцы и накрывая губы поцелуем. Палец вошел почти что незаметно, лишь откликнувшись необычными ощущениями. Но следом вошел и второй, на что Цуна сдавленно всхлипнул и что есть силы прижался к блондину, снова закусывая губу. Дино в ответ лишь впился страстным поцелуем в уже распухшие от поцелуев губы, и аккуратно вошел в Цуну, придерживая того за бедра. Шатен судорожно вздохнул, не в силах остановить слезы из-за резкой, выжигающей все боли. После третьего толчка, когда лицо Цуны уже исполосовали горячие дорожки от соленых капель, боль внезапно прекратилась, сменившись пьянящим наслаждением, и Десятый тихо стонал на ухо Мустангу. Эти стоны были лишь для него одного. Самым ценным сокровищем их обоих. Дино двигался все быстрее, с каждым разом входя все глубже, и теперь уже и Цуна подавался вперед, стараясь пустить горячий, возбужденный до предела член Дино. Сам же блондин все так же осторожно гладил ладонью по стоящему члену шатена, размазывая выступающие капельки смазки, ускоряя имитирующие движения рукой, приближая к концу. — Д-дино… Я… Блондин понимает без слов, лишь накрывает ладонью головку члена Цуны. — Давай вместе, — Дино накрывает губы Савады поцелуем и делает последний, самый глубокий, и мощный толчок. Ладонью блондин чувствует горячие капли спермы. Сам же Савада опустошенно падает на грудь блондина, и прикрывает глаза. Тук-тук. Тук-тук. Даже их сердца сейчас стучали в унисон. — Д-дино, — еле слышно шепчет Савада лишь одними губами. Десятый понимает, что сейчас не нужны слова, и лишь наслаждается приятным утомлением и удовольствием, которое разливается сладкой истомой по всему телу. Дино осторожно положил засыпающего Цуну на кровать, тут же одевая на него нижнее белье и едва заметно целуя бедро, накрывает одеялом и отстраняется, улыбаясь. — Д-дино-сан? – розовеет Савада, едва открывает глаза. Мустанг сидит на полу, пытаясь сесть в позу Лотоса, но мышцы болят и всячески не желают поддаваться. — Ты спал с такой улыбкой, что-то хорошее снилось? – старательно имитируя невинную улыбку, спросил Дино. Савада вздрогнул и закрыл румяное лицо за краем одеяла. — Мне снился Дино-сан, — дрожащим голосом сообщил Цуна. — И что я там делал? – весело спросил Мустанг, пытаясь расплести ноги, которые сам же и завязал. Цуна от такого детского вопроса покраснел и спрятал лицо под одеялом. Дино рассмеялся, чем вызвал новый приступ смущения у Десятого. — Н-нет, Дино-сан, э-это не то, о чем вы подумали! — Да-а? А о чем я подумал? – хитро сощурился Дино. — Н-ну, — замялся Савада, он отводил глаза, мял пальцами одеяло, но больше ничего не сказал. К великому сожалению смеющегося Дино, надо сказать. — Я пришел лишь узнать, все ли хорошо у тебя? Цуна удивленно поднял глаза. — Все ли хорошо? — Да, вы пропадали на несколько дней, ничего не случилось? Цуна попытался сделать убедительное лицо и отрицательно закивал головой. Дино лишь улыбнулся, пытаясь скрыть горечь – ему не могли доверить эту тайну. — Т-ты же знаешь, мы заблудились на пикнике, и… — Да, — легкомысленно махнул головой блондин, принимая этот секрет. Дино наконец расплел ноги и вскочил, чуть не опрокидывая чашку остывшего уже чая. — Просто я беспокоился, не пропадай так больше, ладно? – Дино взъерошил волосы Савады и, не обращая внимания на его легкий румянец и явное смущение, вышел из комнаты.