Наваждение

- С-Спасибо, что пришли на выручку, — Такаши с «телохранителем» были изрядно потрёпаны, он благодарил, запинаясь, словно с трудом подбирая слова. Эмоциональнее, чем обычно. Кто мог подумать, что ни с того ни с сего им встретится на пути невероятно опасный и злобный ёкай. Такой, что даже Нянко-сенсею пришлось туго? На сей раз Тетрадь Дружбы приманила очень сильную сущность и кто знает — чем бы всё могло обернуться. Повстречались они с ним за несколько железнодорожных станций от Яцухары, в городе, куда Такаши ездил, прицениваясь к колледжу - все-таки школу заканчивает на днях. И как оно возникло рядом, и как они бросились от него, сперва перепрыгнув через здание вокзала, Такаши почти не помнил. Он просто крепко держался на длинную шерсть на спине Мадары, пытаясь не свалиться с него. Только вот унести ноги бегом — не вышло. Ужас обуял его, запустил острые когти в сознание. Такие же острые, как у преследователя. - Вкус-с-ный! — радовалось огромное существо, похожее на гигантского безобразного карпа-кои с крыльями. Он оказался просто огромен — раза в три больше Мадары. У него был огромный рот, круглый, как у многих рыб, из него торчали во все стороны острые иглы. Зловоние от этой пасти сбивало с ног. Ещё он был невероятно ловок — змеился за ними между деревьев с поразительной скоростью. - Сожрууу, — сладко шипел он, настигая их. Мадара летел от него над верхушками деревьев, пока совершенно не вымотался. Они стремительно скатились вниз с неба — на одну из знакомых полян в лесу подле Яцухары. Такаши весь взмылился, так, что задыхался, наблюдая, как сенсей белым волчком вертится вокруг противника, пытаясь укусить, но никак не может достать - столь оппонент ловок. Поэтому хоровод бумажных шикигами — вспышка легких перьев перед глазами, сходная со вспышкой света, отозвался вдруг невероятной радостью на сердце. В нём даже сладко защемило на пару секунд. Да, без помощи Нянко-сенсея Натори бы тоже не справился. Вместе они оказались вполне грозной силой. Такаши решился и рискнул совершить отвлекающий манёвр. Натори не подвёл и вовремя сделал выпад. Печать они наложили вместе, Нацуме подчинялся наставлениям опытного экзорциста, безошибочно применив все знания, усвоенные ранее от Натори. Тот что-то выговаривал ему, пытался прочитать нотацию, но Такаши не слушал, приковав свой взгляд к его шее - если бы удар пришелся чуть глубже, сонная артерия была бы разорвана. - Спасибо, Натори-сан, — он дотронулся до его плеча, не раздумывая - зачем. Так он коснулся бы брата или друга, также - близкого человека, за которого сильно переволновался, и которому от всей души благодарен. Будто они просто сейчас работали вместе, исполняя долг экзорциста. Натори сразу успокоился и заулыбался, хотя явно был не в восторге от того, что Нацуме преследуют подобные существа. Из-за его вроде искренних переживаний было как-то неловко, не хотелось доставлять ему проблем. Нацуме молчал, теперь переведя взгляд на ворчащего сенсея. Половину пути до дома он потратил на его утешение — осторожно чесал за ухом. Позже, проводив их до опушки, растирая пальцами тонкую кровавую ниточку на щеке — совсем лёгкую, но всё-таки царапину, Натори заявил, что хочет за спасение получить нечто вроде платы. Нацуме это немного насторожило, но не настолько, чтобы перестать пялиться на чужую щёку, на которой тоже красовались кровавые метки. Хотелось приложить к ним носовой платок, что без толку занимал карман. Вышло так, что, не спуская с плеча сумки, где все еще возмущался на заезжих екаев Нянко, Такаши пошёл на поводу у этого желания, стараясь при этом смотреть в сторону, а не на изумлённое лицо Натори-сана. А тот, хитрец, сразу понял, что момент подходящий и высказал своё «желание». Оно и было-то просто смехотворным. Неудобно было отказаться от предложения сходить на новый фильм с участием Натори-сана. Дескать посмотреть на него. Пришлось согласиться. Хотя встречено это было без особого энтузиазма, но всё-таки Нацуме был рад приглашению. В последнее время Натори-сан редко уделял ему внимание. С одной стороны это было даже прекрасно — никто не тянул его больше в экзорцисты, потому что и Матоба тоже в последнее время отвязался. С другой стороны, Нацуме без него будто чего-то не хватало. - Я заеду за тобой, хорошо? — Такаши немедленно покачал головой, воображая, как Натори-сан явится — с цветами, конфетами, с натянутой на лицо доброжелательностью. Этот вариант не выглядел желанным и подходящим. Но всё случилось именно так, как и перед поездкой на источники. Только на этот раз Натори был немного другим — молчаливым, несколько отстранённым и серьёзным. Хотя он тут же принялся вести себя так, что Фудзиваро-сан буквально растаяла и сама попеняла ему за то, что он, хоть и занят, не должен оставлять их Такаши без внимания и попросила позаботиться о нем. Такаши на этот раз даже не возмущался ничем, постоянно помня, что Натори-сан рисковал из-за него жизнью, но, наверное, зря. Не успел он опомнится, как Натори-сан под предлогом осмотра дома оказался в его комнате. Это было очень странным — принимать его у себя, хотя Такаши и не смущался, но его буквально пронизала неловкость. Поэтому он почти не врал, сообщая, что не терпится скорее увидеть фильм. А Натори улыбнулся одной из своих самых обаятельных дежурных улыбок, когда попросил оставить сенсея дома. Мол, с животными туда не пускают. Нянко недовольно щурился — настороженно, с подозрением, но его удалось подкупить целым мешком вкусностей и обещанием угостить при случае несколькими бутылками саке. Нянко-сенсей хотел адресовать что-то Нацуме, должно было напомнить ему, что не стоит доверять этому человеку, но почему-то передумал, адресовав своё обращение Натори. - Помни он — моя добыча! — преисполненная пафоса фраза не имела в глазах собеседника никакой цены, но тот кивнул. - Да-да... — Натори тактично сделал вид, словно наглый ёкай имеет всё-таки для него какой-то вес. Они все равно почти опоздали — из-за того, что Натори-сан вел очень медленно, словно стараясь растянуть время на дорогу. Но на самом деле тот чувствовал себя не очень хорошо, это было видно по бледному лицу и тонким темным кругам под глазами. До начала фильма их совместная поездка казалась Нацуме очень приятной. Закат, полный запаха приближающегося дождя, уютное молчание и покачивание перед глазами листьев на постоянно набегающих на них деревьях у обочины, были ему приятны. Он не смотрел на Натори-сана, не думал о нем, надвинувшем смешную шляпу на самые глаза. Только о том, что вернись он в дом четы Фудзивара на каникулы — тот всегда может вот так по-дружески заехать... И ещё Нацуме думал почему-то о том, согласилась бы Рейко стать экзорцистом, если бы ей предложили. Или хотя бы — что бы она сказала в ответ на такое предложение. Это было глупо, наверное, посмеялась бы. Хотя он почти не знал её — лишь то, что она была яркой и быстро растаяла — словно золотой осенний лист запорошили снегом. Но даже если их судьбы и похожи, ему, наверное, все-таки бессмысленно учиться в городе, раз нет места, где он был счастливее, чем здесь? Мысли скрадывали путь, Нацуме даже забыл — зачем и куда они едут. Машинально вышел за машины — подышать совсем близким теперь дождем и смутится толпы. К тому же — Натори надвинул шляпу на брови ниже и взял его за руку, быстро потянув за собой. Высказать возражения на то, что его ведут почти под руку, Такаши не успел. А в зале стало не до того — в самом начале фильма Натори целовался в губы с девушкой, причем весьма самозабвенно. Она чертила его по щеке тонким пальцем с длинным красным ногтем — и Нацуме вспомнил об эпизоде с платком и лесом. Ему стало неприятно - если Натори-сан хотел похвастаться ролью ловеласа, не стоило тащить его сюда. Либо эта дама его невеста, тогда, нужно подумать, как вежливо поздравить их. Пока Такаши сердился, Натори вдруг нащупал его пульс — жестко погладил по запястью. Такаши дернул рукой, на которой уже не было чужих прикосновений и решил, что, должно быть — ему показалось. И снова сохранил молчание. Впереди на огромном экране Натори смотрел на эту актрису — с огоньком, но искоса, словно хотел заворожить янтарными искрами в глазах не её, а сидящего в зале Такаши. Нет, ему не показалось — касание к его руке повторилось. Нужно было выдернуть руку, но он почему-то просто не смог. В фильме Натори-сан соединил губы с губами девушки. На несколько секунд грудь Такаши пронизала странная боль — он жалел, что недавний ёкай не сожрал Натори целиком, чтобы, чтобы... Он вдруг поднялся с места, никак не поясняя это — мало ли нужно по нужде, и побрел к выходу, не ощущая под собой пола. Наверное, ему было просто неприятно терять эту нить — саму возможность стать экзорцистом. Женатому Натори-сану вряд ли будет это интересно — продолжать дело предков, когда актерская карьера идет полным ходом. Того, что ему просто давно нравится этот человек — такой противный в начале, такой самоуверенный с первого взгляда, ни на кого не похожий, нравится еще с поездки на источники, он и подумать не мог. А это было правдой, именно от ревности было так душно, что тянуло на воздух. Такаши оказался на улице прямо возле автомобиля Натори. С неба на лицо упало несколько капель. Он растирал их пальцами, когда рядом раздался голос: - Садись в машину, — Такаши бездумно сел на переднее сиденье. Натори уселся на место водителя и включил подсветку. Откуда тот знал, где искать Такаши, почему тот ушел — лучше бы это было неясно. От одного осознания, что тот все просек, щеки начинало пощипывать. - Ужасный фильм, да? Даже с моим актерским мастерством было нелегко сыграть любовь с такой девушкой. Такаши впервые в жизни хотелось злорадно фыркнуть в его фальшивое лицо и спросить — тяжело ли играть в это с ним? Но тут он осекся. Какая... э-э-э любовь?! Они-то и не друзья даже! Но он вдруг вспомнил запах крови, блеск золотых искр и все случаи, когда Натори выручал его. А тот не давал ему много думать, продолжая говорить: - Знаешь, я думаю бросить сниматься в кино и рекламе, — вдруг заявил он тихо. — Хотя с моей красотой это будет невосполнимой для искусства потерей... Такаши собрался было поморщиться, думая о том, что некоторые совершенно неисправимы, но вдруг понял, что Натори-сан просто скверно шутит по своему обыкновению. - И что будете делать? — бросил он из вежливости. - Посвящу жизнь аякаси, - Натори странно улыбнулся. — Возможно, приму приглашение перебраться на север. В здешних местах неплохо справится клан Матоба, но в Японии есть области, где в округе - ни одного экзорциста... не осталось, — последнее Натори не подчеркивал, просто проинформировал, но Такаши понял все и внутренне ужаснулся. Убегая от ёкаев всех мастей боялся ли он по-настоящему, что его однажды в самом деле сожрут живьем? Ну, допустим, он не сильно дорожит жизнью, а другие? Остальных, не готовых стать чьим-то обедом нужно защищать, это правда. Такаши сам не понял, как задал вопрос: - Экзорцисты обязаны защищать людей? Такова их основная задача? — Такаши подметил боковым зрением, как брови Натори сошлись непривычно жёсткой линией. - Пытаются, но наши методы тебе не по нраву. Вот если выбирать между жизнью человека и каким-то аякаши, ты сам-то?.. Что предпочел? - было видно, что Натори-сан изо всех сил пытается быть честен. Совсем недавно Такаши и не подумал бы вести такие разговоры, но пора было задуматься о будущем. Или хотя бы попробовать сделать это - ради того, чтобы у тех, кто слабее, была следующая весна. - Ваши методы... — Такаши уже почти согласился подумать. Он практически был готов к выбору, к положительному ответу. - Методы могут и изменится, - Натори тихо вздохнул. Лицо его разгладилось, но на него словно плеснули чем-то вязким. Усталость, смешанная с безысходностью, казалось закапает сейчас с тёплых на вид волос, со светлых ресниц. Натори попытался выдавить для Такаши улыбку, но ничего путного не вышло. Рот изогнулся в скорбную линию, украшенную двумя морщинками по бокам. Такими, что появляются на лицах ещё молодых людей при застарелой усталости. Пальцы Натори переплелись в замок, и сжались так сильно, что костяшки побелели. Такаши припомнилось, что в такой позе сидят люди, когда хотят закрыться от собеседника. Спрятать свои настоящие эмоции и мысли. И совершенно чётко осознал, что Натори очень стесняется настоящего себя — экзорциста, которому без надёжного помощника-человека работается совершенно не сладко. Измученного славой и последствиями публичности актёра, в которого он сдуру когда-то решил поиграть, чтобы доказать что-то себе и другим. Но то, что сперва тешило тщеславие и приносило радость, тоже на поверку всё-таки не больше, чем ещё одно бремя на плечи. Всё-таки Натори-сан не обычный человек. Выходит, что ему тоже не просто жить рядом с обывателями, которые не видят ёкаев, как и самому Такаши. И что, возможно, что в отношениях с Нацуме его вела не корысть - обретение толкового одарённого помощника, а возможность перекинуться парой слов с себе подобным. Тяга к открытому непосредственному общению. Конечно, это не отменяет того, что Натори-сан хитрил, объявив его почти сразу после их знакомства на «Ночи колдунов» своим помощником, но... К такому Натори-сану, как сидел возле него сейчас, мальчишка не привык, но ему он мог поверить. Такаши был поражён. Рядом с ним сидел человек, у которого сейчас решалась судьба. - Ну... — нужные слова не шли на ум — сбитый с толку мальчишка не знал, как себя повести. Он ожидал от Натори показного пафоса, плоских шуточек. Чего угодно, только не этого печального, почти умоляющего выражения лица. «Посмотришь на меня», — навязчиво всплыло в памяти. Надо же, а это оказалось правдой — Натори-сан ему себя всё-таки показал. И Нацуме вгляделся. Изучающе, пристально. Словно решил просветить рентгеном. Натори, физически ощутив особенности этого взгляда, тут же обернулся к нему. В этот же момент Натори расцепил руки и протянул вперёд раскрытую ладонь, почти касаясь острой коленки Такаши. Он же всё следил за сидящим рядом боковым зрением. Это, безусловно, нарушало приличия, но оторваться было невозможно. По щеке Натори медленно скользнула ящерица и замерла, обвив подбородок. Нацуме уставился на неё. На этот раз это зрелище показалось весьма привлекательным и... Нет, ну конечно же не соблазнительным, нет! Натори всё ждал ответа. Настороженно и безмолвно. Он всё ещё был очень напряжён. А Такаши пропустил момент, когда сочувствие и способность войти в чужое положение сменились непривычным ощущением в груди. Нацуме сам качнулся вбок, обернувшись к нему в полкорпуса. Вложил свою ладонь в протянутую руку. Их пальцы переплелись, взгляды встретились. - Я... — Натори смотрел, словно пытался наложить чары. — Хочу, чтобы ты остался со мной... — фраза осталось недосказанной. В общем-то, Такаши сам знал перспективы, которые открывались перед учеником экзорциста. Жизнь в его просторном доме, возможно, полная увлекательной учёбы или приключений. А, скорее всего - терпкой горечи, как у перестоявшихся осенних ягод, что он пробовал в прошлом году тут же, в Яцухаре. Опасностей, мучительных историй чужих бед. Может, смертей, ночных беспокойств и её. Трогательно-нежной заботы, которой уже не раз окружал его Натори. А ещё... нужно будет опекать и самого Натори, раз он иногда такой остолоп, хоть и самонадеян без меры. - Подумаю. Очень хорошо, — отвечая, Такаши зачем-то приблизил своё лицо к чужому. Никто из них не понял, как произошло, что их губы встретились. Натори просто выбрал правильный момент, но это Нацуме первым потянулся к нему, желая обнадёжить. Опыта в подобных делах Такаши совершенно не имел — просто сухо прижался чуть вытянутыми вперёд губами и замер, удивлённый собственным поступком. Скулы защипало от прилива крови, но особенного смущения не было. Происходящее казалось очень естественным: и частый стук в ушах, и аромат дорогого парфюма Натори, ощущавшийся продолжением тепла от его кожи. Почему-то сладковатый, будто женский. Натори немедленно прихватил его губы своими. Обласкал влажной тыльной стороной, несколько раз зажимая между своих и плавно выпуская. Мягко провел по ним самым кончиком языка. Ещё, ещё раз и снова. Затем осторожно раздвинул их, проникая языком внутрь чужого рта: медленно, буквально по миллиметру. В полной мере наслаждаясь вкусом, мягкостью кожи и силой, с которой двигались в ответ губы и язык Нацуме. Не играя на камеру, Натори делал это совершенно по другому: почти робко. Такаши сам обнял его за плечи: в начале неуверенно чиркнул ладонью по ткани пиджака, а затем смело и решительно сжал чужие плечи пальцами. И прижался, растворяясь в поцелуе. Сперва оба забыли даже дышать, чуть позже их учащенное дыхание постоянно сбивалось, перемешиваясь. Обоими овладела жадность — страстная, равная мучительной жажде. Нацуме приоткрыл глаза, когда его язык уже вовсю хозяйничал у партнёра во рту. И понял, что веки Натори тоже не сомкнуты. К тому же, из-за странной игры света на мгновение показалось, что его глаза хитро поблёскивают, словно он сам аякаши, почти как Нянко-сенсей. Нацуме отстранился от него, стараясь не смотреть в почему-то тоже пунцовое лицо Натори. У него пульс всё частил: слишком громко и непривычно сокращалось сердце. В ушах стучало: тук-тук, тук-тук, когда Натори, тоже не решившийся взглянуть на него и проронить хоть слово, резко завел мотор. А, может, это просто по крыше машины барабанил дождь. - Наверное, сенсей, я всё-таки сделаюсь экзорцистом, — от Нянко привычно пахнуло алкоголем, когда Нацуме склонился над ним, пытаясь сам устроится на ночь. - В клан Матоба вступишь? То-то этот твой... «начальничек» рад будет... — злорадно пробурчали в ответ. Такаши странно улыбнулся. - Возможно, — откинулся на футон, распрямляя спину. Казалось, губы до сих пор горят, а внутри головы всё будто бы накрыли лёгкой тёплой пленкой. Все прежние мысли и убеждения казались далёкими, глупыми, и их, словно бы вот-вот могли сменить новые. Не кардинально отличные от прежних, а все-таки совершенно другие. И сердце готово грудь пробить, стоит лишь на секунду мысленно вернуться к теплу чужого лица возле своего. - Человеческие детёныши такие странные... — проворчали рядом. — Ты что же — забыл уже, что моя добыча? Улыбаешься без повода, как дурачок какой-то... Вот у даже у Рейко глаза так никогда не светились... Этот Натори... - Он прислал тебе гостинцев, сенсей... в сумке там... - Правда?! — Нянко тут же стряхнул с себя сонливость. Ну, рассудительно подметил он, с другой стороны, этот экзорцист будет нас очень, очень хорошо кормить. - Он актёр, — Такаши давно не было так легко на душе, как сейчас. Словно его судьба уже окончательно и бесповоротно определилась. - Ну да, ну да, — кот тут же зашуршал упаковкой, а затем жадно захрустел пакетами, а потом и едой. От этих беспокойных и бодрых звуков Такаши стало почему-то тоскливо. Он попытался не представлять, как Натори в своём доме укладывается спать на таком же вот, как у него самого футоне. Только спальня у него гораздо больше и холоднее. Это по размеру дома понятно сразу. Конечно, рядом с ним Рин, но теперь-то Такаши знает — ёкаям трудно понять людей. Иногда даже невозможно. Нацуме зажмурился крепко-крепко, и из последних сил собравшись, выкинул из головы ненужное. Да и устал он очень. Вскоре, впрочем, к нему снова пришли грёзы — предвестницы сновидений. Перед глазами кружился белый хоровод, ветерок от него легко колыхал светлые волосы. Трепал, играя, лёгкую чёлку, прикрывая ползущую под ней ящерицу. Щурились янтарные глаза — хитро, словно у кицуне. Такаши осторожно накрыл пальцами губы, бережно и осторожно растирая их подушечками, словно на него запоздало нахлынуло смущение, рождая потребность стереть с губ первый в жизни, такой неправильный от того, с кем он был, поцелуй. И такой правильный от того, что это, как ни прискорбно признавать, было со стороны Такаши по настоящей симпатии. Проваливаясь в сон, Такаши представлял, что это их ласкает — невероятно нежно, почти не касаясь, рука Натори.