How to make it in LA_

Day 1. Trust. Лиля проснулась и тут же совсем близко с собой увидела Джоша. Он преспокойно спал, уткнувшись в подушку. Лиля вдруг поняла, что это было явной ошибкой со стороны Эвана дать им одно одеяло на двоих – она стащила его полностью на себя. Девушка осознавала, что лежит под одеялом в одних трусиках и отчаянно пыталась вспомнить, что же было вчера. Она приподняла подушку, натянула одеяло под подмышки и села в кровати. Глаза остановились на татуировке Джоша между лопаток. В памяти Лили начали всплывать ощущения – жадные и влажные поцелуи, чувство, как ее бедра прижимаются к стене с каждым толчком, и оргазм, похоже, самый яркий в жизни. Хотя, вполне возможно, что это всего лишь ее воображение играет с ней шутки. Лиля столько раз представляла все это в своей голове, что уже сложно понять – где фантазии, а где пьяные воспоминания. Но оргазм – как можно представить то, чего никогда не ощущала? Голова не болела, но вчерашний алкоголь давал о себе знать слабостью по всему телу и неприятным ощущением во рту. Лиля машинально провела пальцами под глазами – проверить, насколько сильно стерлась тушь. Видимо, она слишком усердно пыталась стереть подтеки под глазами, поскольку в эту же минуту Джош проснулся, провел взглядом вверх от ее живота под одеялом, по груди и встретился с девушкой глазами. - Привет, - сказал он, растекаясь в улыбке. - Привет, - невольно улыбаясь в ответ, проговорила Лиля, проводя пальцами по его волосам. Джош, не разрывая зрительного контакта, положил кисть руки под подбородок и продолжал внимательно и молча на нее смотреть. Лиля также молчала, но эта тишина ничуть не раздражала. Похоже, они оба любовались друг другом, слегка улыбаясь, и каждый думал о чем-то своем. Наконец, Лиля нарушила тишину. - Джош а мы вчера…, - она не договорила фразу, покрутив пальцем в воздухе. - Даааа, - протянул Джош, растекаясь в улыбке - и должен тебе сказать, это было великолепно. Подожди, - он притворно нахмурил брови и убрал улыбку, - ты что, ничего не помнишь? - Не очень, - Лиля скривила рот, - Хм, похоже, тебе нужно освежить память, - сказал Джош, вцепившись в талию Лили, и легким движением спустив ее вниз на кровать. Лиля хохотала. Но в мгновение, когда она увидела лицо Джоша, нависшее над собой, улыбка тут же сползла с ее лица. Она чувствовала его дыхание и ждала того момента, когда его губы коснутся ее. Джош явно медлил. Сначала он едва коснулся ее губ и отстранился, заняв позу поудобнее. Потом снова прикоснулся к ее губам, к каждой по очереди, словно пробуя их на вкус. Лиля приоткрыла рот, потянувшись за новым поцелуем и вместе с языком Джоша, проникающим в ее рот, она почувствовала, как его пальцы зацепили кружево трусиков, стаскивая их вниз. Джош скрылся где-то под одеялом, продолжая снимать с Лили белье, и она привстала, потянувшись к нему – губы жаждали продолжения поцелуя. Когда их губы снова соприкоснулись, Джош настойчивым движением уложил ее на подушку и начал плавно покрывать поцелуями ее тело – шею, грудь, живот. Лиля изнемогала от возбуждения, выгибалась навстречу его поцелуям. Ее дыхание сбилось, а руки беспорядочно теребили волосы парня. Наконец лицо Джоша снова оказалось близко к ее лицу, и она почувствовала, как он входит в нее. Они находились лицом к лицу, и Лиля видела в глазах Джоша какую-то диковатую страсть, желание вместе с нежностью и заботливостью. Потрясающее сочетание. Джош в этот момент также смотрел прямо в глаза Лили, изучая, как она реагирует на каждое движение. Лиля потеряла счет времени и понятия не имела, сколько это продлилось. Кажется, она искусала в кровь губу. Лиля в изнеможении упала на подушку рядом с Джошем, с трудом переводя дыхание. Через некоторое время она посмотрела на парня. Тот так же лежал, тяжело дыша и глядя в потолок. Смотря на то, как вздымается его грудь, Лиля улыбнулась мысли что еще вчера думала остаться с этим человеком друзьями. Сейчас все эти идеи казались глупыми и нелепыми. В данный момент эту комнату с полосатыми стенами наполняла атмосфера близости и полного доверия. Рядом с Джошем ей всегда было спокойно, как никогда. Поначалу было волнительно, из-за того, что он как-никак кумир юности, но потом Лиля начала ощущать рядом с Джошем такое умиротворение, словно так всегда и должно было быть. И так все и должно продолжаться. Лиля положила голову Джошу на плечо, ощущая, как его руки обвивают ее, словно защищая от всех тревог и проблем этого жестокого мира. - Давай запрем дверь, и не будем выходить отсюда весть день, проговорила Лиля ленивым голосом, шаловливо проводя пальцами по груди Джоша. - Я не могу, я же…, - в этот момент на всю комнату загремел звук Лилиного звонка. Лиля свесилась с кровати, нащупав сумку и начала шарить в поисках телефона. Гаджет орал так, что звенело в ушах, но Лиля все еще не могла его найти. Она уже боялась, что звонок закончится и придется перезванивать, но в последний момент она все-таки выудила телефон из своей «черной дыры» и взяла трубку, даже не посмотрев, кто звонил. - Привет, я к тебе с радостной новостью, - судя по голосу, это был Шон. Лиля внимательно слушая, лежала на кровати и изучала потолок. - Знаю, что опять поздно, но я хотел бы, чтобы ты сегодня тоже выступила со мной на концерте, а потом я хочу тебя кое-с-кем познакомить. Точнее кое-кто хочет с тобой познакомиться. В общем, на концерт можешь не приезжать, я понимаю, что поздно приглашаю, просто приезжай на встречу в ресторане после концерта, ладно? Адрес я вышлю. - Да приеду я на концерт, - сказала Лиля, глядя на часы, - Только не томи уже, скажи, кто-там жаждет со мной познакомиться? – Лиля была взволнована и в тоже время раздражена всей этой атмосферой секретности. - Не буду, а то переволнуешься, как вчера. - Шон, я уже волнуюсь, и не известно, что хуже. - Все узнаешь на месте, пока, - звук гудков настойчиво оборвал разговор. - Что за черт! - выругалась Лиля. - Что случилось? – спросил Джош, нежно целуя Лилю в плечо. Лиля словно очнулась, вспомнив, что она в комнате не одна. - Шон сказал, что кто-то хочет со мной познакомиться, но не сознается кто. Говорит что я распереживаюсь. Просто он вчера видел, как я перенервничала на сцене. А я уже переживаю, - Лиля развела руками, случайно задев Джоша. - Да я уж вижу. - Ой, прости, надеюсь, не больно. Вдруг дверь распахнулась, и в проеме появился хозяин дома. - Завтракать будете? - Я нет. Я уже убегаю, - протрещала Лиля, прикрывая грудь одеялом. - Джош? Джош молча кивнул. - Тогда жду на кухне. - Ты серьезно убегаешь? – Джош обратился к Лиле, которая уже вскочила в поисках одежды - Да, если я хочу попасть на концерт, то я с трудом успеваю заехать домой переодеться. - Хочешь подвезу? - Не надо, я понимаю, что ты давно не видел Эвана и бла-бла-бла. - Джош лишь вздохнул и тоже принялся одеваться. Они вместе спустились и зашли на кухню, чтобы Лиля сказала «Доброе утро Зоуи. Пока Зоуи. Всем пока» и суетливо побежала на каблуках к выходу. «Удачи» - услышала она вслед. Жар разливался по всему телу, видимо, из-за вчерашнего алкоголя, Лиля постоянно спотыкалась на каблуках и чувствовала, что, похоже, неправильно застегнула бюстгальтер. Почему-то ей казалось, что день начинается так, что удача вряд ли будет улыбаться ей сегодня. Она ехала домой, с трудом продирая глаза. Наконец добравшись до своей квартиры, она на ходу выпила чашку растворимого кофе, оделась так, чтобы подходило и для концерта и для ресторана, и снова направилась к машине. На этот раз концерт прошел довольно спокойно. Лиля совсем не нервничала – может, потому, что слишком устала, чтобы нервничать, может, потому что обстановка была совсем другая – миниатюрный клуб с кирпичными стенами и небольшим балконом. Это был сольный концерт Шона, поэтому публика собралась более заинтересованная. Лиля чувствовала, как люди буквально смотрят ей в рот, поскольку впервые слышат песню. Судя по аплодисментам, публика приняла новое творение. После концерта они отправились в ресторан, и Шон решил по дороге все-таки подготовить Лилю. Оказалось, какой-то сотрудник звукозаписывающей компании заметил вчера на фестивале Лилю, но не знал, как с ней связаться, поэтому позвонил по номеру, указанному на сайте Шона для организации концертов. Шон сам не вполне понимал, что именно этот человек хочет предложить Лиле, поэтому решил, что все организует, но поедет вместе с ней. В ресторане их уже ожидал человек невысокого роста, слегка полноватый, но при этом отлично выглядящий. Человек постоянно курил. Оказалось, что его зовут Майк и их компания обычно записывает либо уже известных, либо тех исполнителей, которые сами приходят в компанию, и которых комиссия находит плодотворным вложением. Но в последнее время, он видел так мало чего-то стоящего, что начал присматриваться к исполнителям, выступающим по маленьким ресторанчикам. И тут, совершенно случайно его занесло на Коачеллу, куда он ехал отдыхать, где обычно не бывает новичков, и его внимание привлекла Лиля. Он слышал всего одну песню в ее исполнении, но ему настолько понравился ее голос и манера подачи, что он решил связаться с ней. И вот она здесь перед ним, сидит, смотрит усталыми и внимательными глазами, ожидая, что же он предложит. И снова Лилю спросили, сочиняет ли она песни. И снова Лиле было стыдно признаться, что она никогда ничего не писала. В итоге они сошлись на том, что Майк в ближайшее время попробует поискать автора, который согласится с ней сотрудничать, и Лиля тоже попытается что-то найти или даже попробует писать сама. Шон тоже пообещал, что постарается помочь. На такой неопределенной ноте завершился разговор. Но Лиля все равно вышла из ресторана довольная, почему-то не сомневаясь, что все в итоге решится удачно. Ей предложили записать альбом. По факту, у нее нет ни одной песни, но ей уже заинтересовались, и это достижение. Но у нее даже не было сил радоваться по этому поводу. За рулем ее снова начал одолевать сон. Она уже ни о чем не хотела и не могла думать. Да и думать, по сути, не о чем – Лиля не представляла, к кому может обратиться за помощью. Она лишь громко включила магнитолу и подпевала, чтобы не уснуть. Дома она заснула почти сразу, как разделась и укуталась в дорогое красное шелковое белье, которое так и не пригодилось. Day 2. Anxiety. Первой мыслью, которая пришла Лиле в голову, когда она проснулась, - позвонить Джошу и поделиться новостью, о том, что ее хотят записать, но потом девушка вспомнила, что решила, что будет ждать звонка от него. Когда-то она не понимала, что за дурацкий женский кодекс, но потом поняла, что гораздо легче когда тебе не звонят, чем когда сбрасывают звонки. Но Лиля была почти уверена, что Джош вот-вот позвонит, скажет «привет» и она по голосу поймет как он улыбается, спросит как дела, и она все ему расскажет. А пока она приготовит себе завтрак. После завтрака, поскольку заняться было нечем, Лиля решила пообщаться по скайпу со всеми, кто все это время хотел ее видеть, но у Лили не было времени. Сейчас же ей хотелось чем-то скрасить ожидание, поэтому она с радостью общалась с друзьями. Вот только истории о том, с кем она общается и чем занимается, приходилось сочинять на ходу, потому что правда выглядела слишком…неправдоподобно. Лиля вспомнила, как классе в десятом ее знакомая рассказывала, что ее чуть было не взяли в Nightwish, у которых тогда как раз недавно сменилась вокалистка, но она отказалась, из-за того, что не смогла покинуть родителей. Лиля тогда сказала что-то вроде «Очень интересная история. Но она была бы намного лучше, если бы была правдой». Лиля понимала, что ее история будет звучать очень похоже на эту. Ей поверили бы, если бы все это подкреплялось фотографиями, но Лиле как-то не приходило в голову, что первое, что нужно делать, когда оказываешься в одном помещении со знаменитостями – это неустанно щелкать селфи. Лиля вообще не беспокоилась ни о каких доказательствах, главное, что она знала, что все, что с ней происходит – происходит на самом деле. А вдруг нет? Лиле иногда приходила в голову мысль, что она вот-вот очнется в белой комнате с мягкими стенами и осознает, что все это было лишь плодом ее воображения. Хотя нет, скорее всего, шизофреники так ничего и не осознают. Осознают только зрители, наблюдающие за героями психоделических фильмов, которых Лиля явно пересмотрела. Сейчас ее история звучала примерно так – она познакомилась в самолете с парнем, девушка, которая ехала вместе с ним, решила свести его с Лилей, и ей это удалось. И сейчас она периодически пропадает вместе с этим парнем, или на вечеринках у той девушки, или еще у одной девушки, с которой ее познакомила та, первая девушка, Дженнифер. «Нет, я все-таки начну называть их по именам, а то я вижу, что уже тебя запутала» - начала было Лиля, понимая, что имена без фамилий не вызывают особо никаких ассоциаций. «Нет не надо, я уже поняла, что ты довольно весело там живешь». «Ну да, похоже, мои истории звучат довольно радужно даже без упоминания, что большая часть этих людей – известные личности» - подумала Лиля, в очередной раз включая и выключая подсветку телефона. - А как твой Голос? - А, Голос? Я тебе сейчас расскажу, - выдала Лиля, надув губы, поскольку эта история могла почти мгновенно возбудить в ней раздражение. Наверно, это была единственная история, в которой Лиля ничего не скрыла, поскольку Олеся была ее сокурсницей по международным отношениям, и поговорить с ней о политике - святое дело. Тут уж можно не бояться, что тебя заподозрят в лжи, поскольку Олеся знала, какие усилия Лиля прикладывала в последнее время к занятиям по вокалу, и имела прекрасное представление о напряженной обстановке между Россией и США. Олеся спросила, не замечает ли она негативного отношения к себе, потому что русская, со стороны других людей, и Лиля ответила, что почти не замечает. - Почему ты все время смотришь на телефон? Ждешь звонка? - Типа того. - От того самого парня? - Ага, - Лиля поджала губы. - Ох, чувствую я, кому-то будет очень трудно уезжать из Штатов, – Олеся погрозила пальцем в экран. - Да ладно, может все закончится уже сегодня, если он не позвонит, - Лиля легонько ударила уголком телефона о стол, - и тогда через две недели я уж точно отойду от недельного романа, поверь мне, - Лиля улыбнулась фальшивой сдавленной улыбкой. - Да ладно, прекрати, конечно он позвонит. - Вдруг экран загорелся и отобразил какой-то незнакомый номер. Олеся видела через скайп, как радость на лице Лили сменилась удивлением, и та, сняв трубку, ушла куда-то из поля зрения. Оказалось, звонили из киностудии, напомнить о том, что съемки начнутся уже послезавтра, и сообщить, что скрипты ждут ее на почте. - Ну что там? Это он? – спросила Олеся, когда Лиля вернулась к ноутбуку. - Что? Кто? А, нет, не он. - Слушай, мне тут пора идти, - Олеся показала большим пальцем через плечо. - Хорошо, пока. - Пока, не пропадай. Лиля пообщалась еще с парой друзей и после того, как все разошлись, поскольку у всех были планы на вечер, девушку накрыла волна тревожной нервозности. Она все также по инерции периодически включала и отключала подсветку телефона, хоть и понимала, что она последние три часа не выпускает гаджет из рук, и пропущенного быть не могло. Все лицо пылало, Лиля не знала почему. Вроде бы она поговорила с подругами, но она не могла рассказать им всего, что тревожит, или рассказать все так, как хотелось бы. Лиля даже не знала от кого она больше ждет звонка – от Джоша или от Майка. Звонок от Майка сейчас был бы большим облегчением. Ей очень хотелось, чтобы он помог ей в этой ситуации, потому что сама себе помочь она не могла. Она уже позвонила накануне Тейлор, и та сказала, что она сейчас в туре, но попробует помочь, что скорее было выражением вежливости, чем правдой. Куда еще обратиться, Лиля не знала. Поэтому она надеялась, что вот-вот раздастся звонок от Майка, и он возвестит, что нашел решение проблемы, но телефон упорно молчал. Весь день. Лиля поняла, что почти весь день не шевелилась и встала с пола, где она до этого уютно расположилась, положив ноутбук на матрас. Но почему-то все стремление Лили размяться вылилось в то, что она, сама того не замечая, полностью погруженная в свои мысли, ходила взад-вперед по своей полупустой комнате. Иногда она брала в руки телефон, включала, и расстроено бросала обратно на матрас. Она перебирала в голове все «уважительные» причины, почему Джош не звонит ей уже второй день, и ни одна не казалась убедительной. За все время, пока они знакомы, он звонил ей каждый день, даже когда был в другом городе. Но Лиля не хотела думать о нем плохо. Не могла даже допустить мысли, что он может вот так ее бросить. В конце концов, Лиля устала ходить и упала на матрас. Ее взгляд упал на расставленные по всему полу свечи. Она захотела их зажечь, и нашла зажигалку. Нажала на кнопку – яркое пламя мгновенно озарило комнату, наполненную сумеречной полутьмой. Лилю настолько околдовал вид пламени, что она снова села рядом с матрасом, зачарованно глядя на прирученный огонь. Она ни о чем не думала, только изучала яркий свет перед собой – теперь она даже различала цвета – от края к центру – оранжевый, желтый, и наконец, в самой середине – белое пламя. Когда-то Лиля слышала, что эта часть, как ни странно, самая холодная. На мгновение у нее возникло желание проверить этот факт, но она поняла, что скорее обожжет пальцы, чем почувствует разницу. Девушка отпустила кнопку. Вокруг была кромешная тьма. Похоже, прошло довольно много времени. Она наощупь нашла телефон – он показывал время, в которое ни один нормальный человек не станет звонить другому, если, конечно, не уверен, что тот не спит. Решив, что утро вечера мудренее, Лиля улеглась спать – просто отодвинув в сторону покрывало, даже не включая свет. Day 3. Sadness. Во сне Лиля шла рядом с Джошем по кромке моря. Теплая вода приятно касалась стоп, а Джош казался ужасно очаровательным в зеркальных очках и со своей фирменной улыбкой. Но сон закончился и Лиля проснулась в своей постели совсем одна. Сначала она по привычке вглядывалась сонными глазами в складки одеяла рядом с собой, но после того, как она поняла, что Джоша нет в постели, и скорее всего уже никогда не будет в ее жизни, Лиля подумала, что лучше бы она не просыпалась. Утро наступило для Лили одновременно с осознанием, что Джош не позвонит. Насчет Майка она еще надеялась, а вот по поводу Джоша сомнений быть не могло. Вставать с постели не хотелось. Все тело как будто оцепенело, и только ком в горле увеличивался одновременно с нахлынувшими воспоминаниями. Сколько дней они были вместе? День первый – свидание на берегу. Лиля загибала пальцы. День второй – прослушивание, пробка и ресторан. День третий – тогда он уехал в Нью-Йорк. День четвертый – парк приключений. День пятый - вечеринка у Эвана. Всего пять дней. Но это были самые насыщенные и безумные пять дней в ее жизни. Казалось, что прошла вечность. «Даже смешно, что я так расстраиваюсь из-за пятидневного романа» - подумала Лиля с выражением лица далеким от смеха. На самом деле она готовилась к тому, что так оно и получится. Но в глубине души надеялась на лучшее. До последнего Лиля не могла поверить что вся эта история, наполненная, как ей казалось, искренностью и доверием, закончится вот так. Весь день Лиля провела лежа в кровати. Ей не хотелось плакать , ей просто было невыносимо грустно. Ком в горле, казалось, уже стал чем-то привычным и неотделимым. Иногда она ленивым меланхоличным шагом, шаркая ногами и опустив голову, добиралась до холодильника и возвращалась с едой в кровать. Вкуса пищи она почти не ощущала. Лиля поняла, что все-таки жалеет, что не осталась с Джошем друзьями. Она бы пережила, что не может целовать его и запускать руки под футболку – но сейчас она боялась что не переживет, что не может видеть его улыбку, слышать его голос. Она не видела его два дня, а уже скучает. И как он умудрился так вскружить ей голову за 5 дней? Лиля вспомнила, фразу Тейлор «и почему песни не пишутся, когда все хорошо?». Может сейчас самое время? Самое время попробовать что-то написать. Лиля взяла в руки ручку и листок и начала набрасывать строчки. Но почти каждая строчка, которая приходила ей в голову была из какой-то уже существующей песни, или до ужаса напоминала какую-то известную песню. Поэтому каждая попытка заканчивалась тем, что Лиля вспоминала следующие строчки и плавно начинала петь. Спев почти все грустные песни, которые знала, Лиля сделала вывод, что она полнейшая бездарность, и пора заканчивать. Лиля почти забыла о том, что завтра ей нужно на съемки. Она начала было учить роль, но ничего не запоминалось. Наконец Лиля решила, что доучит скрипт в машине по дороге, а сейчас ей нужно попытаться выспаться. Но вместо сна в голову лезли грустные мысли и воспоминания, которые уже никогда не повторятся. Наконец, она поняла, что ей поможет только снотворное. Через несколько минут волшебная таблетка перенесла ее в царство Морфея. Day 4. Hardworking. На следующий день Лиля проснулась, как ни странно, в бодром расположении духа, готовой к новым свершениям, что было очень кстати, поскольку это был ее первый рабочий день. Она решила, что не будет больше переживать насчет Джоша, а работа ей в этом поможет. Она будет работать так, что не останется времени ни о чем думать. Лиля с легкостью выучила скрипт за рулем, хоть это и опасно – отвлекаться от дороги. Сегодня ей было достаточно один раз прочитать строчку, чтобы она записалась на закорки памяти и отлетала от зубов. Весь день Лиля была но ногах. Когда у нее были перерывы между сценами, она старалась не оставаться наедине со своими мыслями, а знакомилась с коллегами, изучала аппаратуру, пыталась втереться в доверие режиссеру. Она не уходила из помещения даже тогда, когда снимались сцены без ее участия, и один раз Лиле удалось подсказать режиссеру, как лучше снять эпизод и ее совет пришелся ему по вкусу. С тех пор она стала смелее предлагать свои идеи, и многие из них были воплощены в жизнь. Домой Лиля вернулась абсолютно довольная собой. Она провела свой первый съемочный день именно так, как и представляла. И пусть сейчас Лиля была в роли актрисы, она чувствовала, что делает хоть и маленькие, но шаги к роли режиссера, и когда-нибудь она всего добьется. Day 5. Despair. Следующий день начался в таком же духе. Лиля весь день суетливо бегала по площадке, играя свою роль, а в свободное время заглядывала в объективы камер, изучая работу операторов. Наконец, последней сценой на сегодня должна была быть сцена знакомства ее героини с будущим мужем. Когда ее познакомили с актером, который должен был играть Юджина, у Лили внутри что-то екнуло, ведь когда-то она надеялась, что его будет играть Джош. Она не вспоминала о своем несложившемся романе полтора дня, а тут, как назло, воспоминания нахлынули, и Лиля поняла, что с трудом держит себя в руках. Сцена была несложная – они должны были сидеть в кафе и мило беседовать. По замыслу звук не записывался, в этот момент в фильме должен был звучать саундтрек, поэтому можно было говорить все что угодно и при этом мило улыбаться, но у Лили даже это получалось с трудом. Парень напротив одним своим присутствием напоминал о Джоше. Нет, он был совсем не похож, но Лиля невольно искала в его чертах что-то схожее. Парень явно не понимал, почему Лиля так явно сверлит его глазами, при этом измученно сводя брови, и почему улыбка периодически пропадает с ее лица. После нескольких неудачных дублей Лиля буквально перед объективами камер упала лицом на стол и взвыла. - Так, прекратить съемки! Лили, да что с тобой такое? – Лиля подняла на режиссера полные влажного блеска глаза. - Я не могу… - только и смогла сказать она. - Так, знаешь что, иди, - он махнул рукой в сторону гримерной, - иди к Элис, поговори с ней там обо всем, что с тобой происходит, поплачься, выпей кофе и приходи, как будешь готова, хорошо? - Лиля закивала, заливаясь слезами. Элис оказалась тут как тут, она заботливо приобняла Лилю и повела к себе. - …я думала, что легко справлюсь, забуду все это, но я не могу, не могу, понимаешь? – через несколько минут хныкала Лиля в гримерной, пока Элис расправляла ее кудри – единственное, что она могла делать, чтобы не оставаться без дела – лицо трогать было бесполезно – слезы так и текли ручьем по лицу Лили.- Ты меня слушаешь? – Лиля повернула голову в сторону гримерши. - Слушаю-слушаю, - спокойно проговорила Элис, явно увлеченная прической Лили. - Может, скажешь что-нибудь? – спросила Лиля, ощущая себя как в театре одного актера. - Я скажу вот что – не ты первая, не ты последняя. Ты думаешь ты одна такая? Я видела сотни таких. Все вы актрисы, все вы королевы драмы и каждая любовь у вас – последняя. А через несколько дней уже зажимаются по гримеркам с кем-то другим, - Элис стирала подтеки туши под глазами Лили, воспользовавшись тем, что та от удивления перестала плакать и чуть ли не раскрыв рот смотрела на гримершу. Да уж, Лиля ожидала чего угодно, но не такого. Но она права. Вряд ли Лиля будет зажиматься с кем-то в гримерке в ближайшее время, но то что она не первая и не последняя – это правда. Миллионы девушек за всю историю человечества проходили через это, и она переживет. Чем ее история отличается от других? По сути ничем. Слезы уже не текли а их следы тут же были мастерски замаскированы – и вот уже в зеркале на нее смотрит свежая розовощекая Лиля – как будто только что проснулась. Лиля выпила воды и сообщила режиссеру, что готова играть. Они с первой попытки записали дубль и режиссер сказал что Лили и ее партнер могут идти. - Вот и познакомились. Что с тобой случилось-то? – Дэвид догнал Лилю на парковке. Девушке совсем не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, но она остановилась и развернулась. - Я не хочу сейчас с тобой это обсуждать. - Послушай, мы с тобой партнеры по площадке, и вроде как должны ладить, так что можешь мне все рассказать. - Должны? Не знаю как ты, а я ничего никому не должна, - Лиля развернулась и зашагала к машине. - Дай угадаю, с парнем рассталась? - настаивал Дэвид. - Ну допустим. Скажешь что я не первая и не последняя или что-нибудь в этом роде? - Нет, скажу, что если ты хочешь быть хорошей актрисой, то должна научиться контролировать свои эмоции. - Да не хочу я быть актрисой, я не набивалась на эту роль, так вышло из-за того что,- Лиля осеклась, - из-за того что этот самый парень без моего ведома занес меня в актерскую базу. «Господи, да за что он так со мной? Устроил на работу, познакомил с друзьями, чтобы потом бросить? Дурдом какой-то» - носились мысли в голове Лили. Дэвид лишь махнул рукой, видимо решив, что его партнерша по площадке – полнейшая истеричка, и направился к своей машине. За рулем Лиля начала вспоминать, как же она узнала о том, кто же такой Джош Хатчерсон. Все началось с того, как она первый раз в жизни пошла в кино одна. Хотя нет, все началось намного раньше, когда она впервые услышала о Голодных Играх. Это была пара английского языка, и заданием было обсудить в паре последний понравившийся фильм. Лиля рассказывала про «Жестокие игры», но никак не могла вспомнить, как фильм называется по-английски. Она помнила, что перевод не буквальный, но оригинальное название никак не приходило в голову. Когда она в итоге ляпнула русское «Жестокие игры» среди английской речи, это сработало как красная тряпка для Димы – парня, который сидел напротив и на тот момент нравился Лиле - Жестокие игры? А ты не напомнишь, кто там в итоге останется в живых? – в этом был весь Дима– влезть в чужой разговор, лишний раз привлечь к себе внимание. И пусть беседа плавно перешла на русский - преподавательнице было наплевать. - Нууу, эээ, парень погибает, а девушка остается в живых, - ответила Лиля, описывая тот фильм, о котором говорила изначально, хоть ее и смутила постановка вопроса. Такое ощущение, что Дима говорит о какой-то игре на выживание, хотя фильм совсем не об этом. - А по-моему, они оба остаются, - тут до Лили начало плавно доходить, что, похоже они говорят о разных фильмах. - Зачем ты вообще спрашиваешь, если сам уверен, что знаешь ответ лучше меня? – раздраженно фыркнула Лиля. Она совершенно не понимала постоянного стремления Димы лезть во все разговоры и иногда не понимала, за что он ей нравится. - А, подожди, Жестокие Игры? Я думал Голодные Игры, - примирительно и спокойно сказал Дима, будто не заметив раздражения Лили. Та в ответ лишь пожала плечами. После этого разговора Лиля знала, что Голодные Игры – фильм про игру на выживание, где есть парень и девушка, а значит, скорее всего, и романтическая линия. Лиля подумала, что фильм стоит посмотреть, поскольку её всегда интересовало, как меняется психология людей в момент опасности. Но почему-то когда Лиля однажды осталась на ночь у подруги и та предложила посмотреть Голодные Игры, Лиля сказала, что сейчас не настроена на жестокость. Она представляла себе что-то похожее на «Охоту на пиранью» - российский фильм об игре на выживание, на который она как-то случайно наткнулась по телевизору и так и не досмотрела до конца – настолько жестоким и напряженным он ей показался. Зато где-то через полгода, когда Лиля увидела Голодные Игры в афише местного социального кинотеатра – места, где бесплатно на большом экране показывали фильмы, давно вышедшие в прокат, - Лилю всей душой потянуло на этот фильм. Настолько потянуло, что когда та самая подруга отказалась идти вместе с ней, мотивировав все депрессией, Лиля решилась идти одна. Первый раз в жизни. Оказалось, в этом есть свои плюсы – не нужно ни на кого отвлекаться и скрывать свои эмоции. Фильм настолько захватил, что уже на сцене Жатвы Лиля чуть не плакала. Она совсем не обратила внимания на того бледного и несуразного мальчика, которого вызвали вместе с главной героиней. Она вовсю ждала, когда же завяжется романтическая линия, и ей показалось, что она все поняла, когда заметила долгий взгляд между Китнисс и Катоном. Как оказалось потом, это был взгляд соперников, подмечающих друг друга. Признание Пита обернулось полной неожиданностью. В течение всего фильма Лиля все больше и больше присматривалась к Питу и он ей все больше и больше и больше нравился. Более того, он как будто становился все симпатичнее и симпатичнее с течением фильма. Даже измазанный в грязи, во время сцены в пещере, он был намного обаятельнее того опрятно одетого, но несуразного мальчика, имя которого вытянули на Жатве. Фильм настолько понравился Лиле что она тут же почти взахлеб прочитала первые две книги, потом посмотрела второй фильм и, наконец, дочитала трилогию. Со временем ей стало как будто чего-то не хватать. До третьего фильма было еще далеко и она начала просматривать какие-то паблики с этим фильмом, слушать саундтреки, переводить тексты. Как-то её угораздило зайти на youtube посмотреть, как себя в жизни ведет актриса, играющая главную роль. После двух видео – того, где Джен рассказывает Леттерману историю про такс и арахисовое масло и того, где Джек Николсон отвешивает ей комплименты после Оскара – Лиля влюбилась в Дженнифер, настолько, насколько вообще могла влюбиться в девушку. И только потом она начала замечать, что тот парень, который играет с ней в фильме – тоже вполне себе интересный в жизни. Каким-то образом она изучила почти всю его биографию и поняла, что он занимает слишком много места в ее мыслях. Но потом все ее мысли заполнила учеба и реальная жизнь. И вот она уже сотрудник крупнейшей в России авиакомпании, у которой вообще мало времени на то, чтобы думать о чем либо, помимо работы. Лиля сама не понимала, как у нее хватало времени ходить на вокал и экспериментировать с обработкой видео. Но вот пришел отпуск и Лиля решила потратить его на поездку в Лос-Анджелес, заодно совместив его с пробами на «Голос». «В целом абсолютно такое же идиотское совпадение событий, которое когда-то заставило меня посмотреть Голодные Игры, такое же стечение обстоятельств свело меня с Джошем» - подытожила Лиля у себя в голове. И вот теперь она едет за рулем своей машины по Лос-Анджелесу, и сквозь слезы с трудом видит дорогу, а все из-за того, что ее бросил этот самый Джош Хатчерсон, мальчик с экрана. «Это бы почти звучало как достижение, если бы не было так грустно» - подумала Лиля. Ее состояние нельзя было назвать иначе как полным отчаянием. Она отчаялась не только дождаться от него звонка, но и отчаялась думать, что сможет все это пережить. "Как он мог так со мной поступить?" - только и вертелось в голове Лили. Ей казалось, что она никогда не перестанет плакать. Девушка задумалась, если она все-таки когда-нибудь станет известной и на каком-нибудь мероприятии пересечется с Джошем, как будет выглядеть их встреча? Дежурная улыбка и кивок головы? Дружеские объятья? А может они вообще притворятся, что не знакомы? Когда Лиля поднималась по лестнице, она уже ревела навзрыд, с трудом набирая в легкие воздух. Дрожащими руками она нашла ключи и начала тыкаться ими в скважину, сквозь слезы ничего не видя. Рядом открылась дверь и Лиля опустила голову, чтобы волосы скрыли лицо. Не помогло. - Что случилось? Я могу чем-то помочь? – послышался сбоку голос Элоди. - Ничего, - проговорила Лиля, не узнавая свой сиплый голос. - Прекрати, я же вижу что ты вся в слезах и тебе нужна помощь, - Элоди подошла и положила руку на плечо Лили. Та резко отстранилась и наконец повернулась к девушке лицом, которое было уже красным от слез. - Ты ничем не можешь помочь, если только не можешь мне каким-то магическим образом вернуть парня, который не звонит уже четвертый день. Ну или если ты не пишешь песни, - Лиля вдруг вспомнила про свое второе несчастье, чтобы дополнить картину вселенского горя, которое переполняло ее изнутри. - Я не пишу песни, а вот один мой знакомый – да. Ну типа у него группа и они сейчас ищут вокалистку. Может тебе это как-то поможет, - Элоди замялась, приложив палец к губам. - Может быть, - Лиля прекратила всхлипывать, радостная, что может хоть на что-то отвлечь свои мысли. - Не хочешь зайти? Я расскажу тебе о группе, а ты поведаешь свою печальную историю. Если хочешь конечно. Но по-моему тебе надо выговориться. - Нет, я обязательно послушаю про группу, но завтра. А сейчас я хочу побыть одна. - Да ладно, прекрати, у тебя так дрожат руки, что ты в скважину ключом никак не можешь попасть, пойдем, - и Элоди буквально затолкала Лилю к себе в квартиру. Квартира оказалась абсолютно такой же по размеру, как у Лили, только обустроенной, обжитой. Девушка сразу же примостилась на каком-то диванчике, подвернув под себя ноги. - Тебе что-нибудь принести? - Воды, если можно. Пока Элоди ходила за стаканом, Лиля осмотрелась. Квартирка явно была мала для двоих – все стены были облеплены полками, которые были завалены книгами, папками, статуэтками, косметикой и прочими вещами. Вся эта картина напомнила Лиле годы, когда она жила в студенческом общежитии. Она заметила, что почти уже не плачет – настолько ее отвлекла новая пестрая обстановка. Элоди вернулась со стаканом воды и начала рассказ о группе. Оказалось что автор песен и бывший вокалист – гей. Он всегда писал песни, посвященные парням и в последнее время начал думать, что группа непопулярна из-за того, что людей смущает парень поющий романтические песни о представителях своего же пола. Поэтому он решил найти девушку, которая будет исполнять его песни и при этом сможет поднять группу на новый уровень. Лиля призналась, что она очень выгодный вариант, поскольку у нее даже есть человек, готовый ее записать, и именно поэтому она искала автора. Но Лиля совсем не знала, как Майк отреагирует на целую группу. В итоге они сошлись на том, что завтра она познакомится с группой, они посмотрят на нее, а дальше – будь как будет. - А теперь рассказывай свою историю про парня. Прости, что я так настаиваю, просто я недавно видела парня выходящего из твоей квартиры и он ужасно напомнил мне одного известного актера, - Лиля ухмыльнулась сквозь слезы. - Видимо, ты права, и кого же он напомнил? - Джоша Хатчерсона, ну этого, из Голодных Игр. Я просто сначала не сообразила, дошло только когда он уже ушел. - Да, это он, - Лиля поджала губы. - Оу, уау! В смысле, мне очень жаль. Лиля наконец-то услышала то, что хотела услышать весь вечер. Не «ты не первая и не последняя», не «ты должна учиться контролировать эмоции», а простое выражение сочувствия. Вдвойне приятно становилось оттого, что Элоди понимала, о ком идет речь. Она-то наверняка поймет, что чувствует Лиля. - А как вы познакомились? - Чистая случайность…, - и Лиля поведала все что происходило эти пять дней. Иногда она даже улыбалась,глядя в одну точку погружаясь в воспоминания. В эти моменты ее воображение рисовало яркие картинки на фоне бежевого покрывала, по которому Лиля сосредоточенно водила пальцем. В конце концов Элоди подытожила: «Знаешь, по-моему он – придурок. Какой бы он ни был - знаменитый, классный, обаятельный. Парни, которые так поступают - придурки, и нечего из-за них переживать». Лиля лишь измученно улыбнулась. Весь этот разговор ее порядком утомил. «Может быть. Все я спать» - Можешь остаться у меня. - Нет я…, - Лиля махнула рукой в сторону своей квартиры. Элоди стояла в дверях, пока Лиля открывала квартиру. Сейчас руки не дрожали, и ей это удалось довольно быстро. - Спасибо тебе огромное. Я не знаю, как я бы пережила этот вечер в одиночестве. - Эй, ты там ничего с собой не сделаешь? - Нет, - улыбнулась Лиля, - ты ж сама сказала, что нечего из-за придурков переживать. - И то правда. Спокойной ночи, – сказала Элоди, покачиваясь вместе с приоткрытой дверью. - И тебе. Завтра позвонишь своей группе, предупредишь насчет меня? - Конечно. – Элоди посмотрела на часы. Было далеко за полночь. - Давай так, скажу, что ты в два приедешь, нормально, успеешь выспаться? - Ок, заведу будильник. Пока. - Пока. Day 6. Anger. На следующий день Лиля проснулась от повторяющейся фразы в голове «парни, которые так поступают – придурки, и нечего из-за них переживать». Лиля поняла, что после вчерашнего разговора в ней не осталось ни грусти, ни отчаяния, только злость. Она злилась на Джоша из-за того что он сразу не предупредил о своих намерениях, злилась на себя за то, что была слишком наивной и самонадеянной, злилась на весь мир из-за того что в нем существует такая штука, как невзаимные чувства. Группа, про которую ей рассказала Элоди, репетировала в просторном гараже в паре километров от дома Лили. Довольно быстро они понравились Лиле, а она понравилась им. Адам, тот самый автор песен, сказал что они уже прослушали довольно много девушек, но только Лиля исполняет его песни так, как он сам себе это представлял. Лилю немного смущало, что все песни довольно злые и агрессивные, но сегодня это было под стать ее настроению. Как будто вместе с ее голосом, который в некоторых моментах срывался почти на крик, наружу вырывалась вся та злость и боль, которые накопились в ее душе за последние дни. После того как они отрепетировали несколько песен, все решили сделать перерыв. Лиля решила все-таки спросить, почему все песни, которые ей пришлось сегодня репетировать – про расставание и явно с долей какой-то агрессии. - Так, детка, Элоди ведь уже рассказала тебе, что я гей?- Лиля кивнула, поджав губы. – Так вот, совсем недавно я расстался с парнем. Он был барабанщиком этой группы. - Пойду-ка я, гитару настрою, - сорвался с места гитарист, имя которого Лиля никак не могла запомнить. - Ага, и я, - постепенно под разными предлогами из подсобки ушли все участники, которые, видимо порядочно устали от этой истории. А Адам продолжал. – Я считал, что группа непопулярна из-за того, что все понимают, что вокалист гей, и поэтому решил найти девушку на роль вокалистки. Он был категорически против. Он всегда говорил, что не нужно стесняться своей ориентации. В итоге он сказал, что если я сделаю то, что задумал, он уйдет из группы и бросит меня. Я до последнего надеялся, что он этого не сделает, но так и произошло. Наверно, во всех своих последних песнях я пытаюсь выразить свои чувства от потери.– Лиля молчала. Она не знала, что сказать. - Мда, это все очень сложно и …противоречиво, - она свела брови, тщательно подбирая слова. Она сама вполне спокойно относилась к людям с нетрадиционной ориентацией, но что делать с тем, как на это реагируют другие – она не знала. – Ты знаешь, отчасти мне это все близко, потому что я тоже недавно рассталась с парнем. Ну как рассталась, он меня бросил. - Ну вот видишь, тебя бросил парень, меня бросил парень, мы похожи, - Лиля улыбнулась. Оказывается, Адам может даже пошутить на тему своей ориентации. Наверно с ним будет не так уж сложно. – Ты знаешь, мне кажется, ты нам подходишь. Посиди здесь, я спрошу остальных. Минуты казались тысячелетиями, пока Лиля сидела в тесной подсобке и не знала, на чем зацепить взгляд. Вдруг ее глаза остановились на листке на полу. На нем с трудом различаемым почерком был набросан текст. Совсем не похожий на то, что она пела сегодня. В нем было больше лирики, оттенков чувств, красочных эпитетов, от которых в голове сразу начали рисоваться картинки – не ее воспоминаний о Джоше, а какая-то другая история, которая не имела к Лиле никакого отношения, но девушка могла полностью ее прочувствовать. Наверно, так и должна действовать хорошая музыка. - Лил, заходи, - позвал ее Адам в общий холл. Лиля от неожиданности уронила листок и поспешила прочь из подсобки. - Итак, поздравляем нового члена No way – Лили…эээ…а как твоя фамилия? - Эээ, боюсь ты ее не выговоришь, Адам. Спасибо. – Лиля довольно улыбалась. - Ок, просто Лили. Добро пожаловать. Все по очереди участники группы подошли обнять Лилю, и та почувствовала, как в ее жизни начинается новый эпизод – полный репетиций, музыкальных экспериментов и концертов. Лиля, в свою очередь сообщила, что у нее есть человек, который хочет ее записать, но она не знает, как он отреагирует на все эти агрессивные тексты. - Эй, послушай, раз уж такое дело – я не всегда писал такое, у меня есть и совершено другие тексты, подожди. – Адам вернулся из подсобки с тем самым листком бумаги, который Лиля изучала несколько минут назад. – Что если мы сейчас покажем мелодию, а ты дома выучишь, и завтра будем репетировать? - Эм, завтра у меня съемки, так что только если очень поздно. - Хорошо, тогда послезавтра? - Ок, до послезавтра, - они обменялись номерами и разъехались. Домой Лиля ехала в самом умиротворенном состоянии за последнее время. Как будто все винтики расстроенного механизма встали на место и теперь работали как положено. Она впервые за последние дни заметила, как прекрасен вечерний Лос-Анджелес. Лилю даже не раздражали пробки. Все люди вокруг казались дружелюбными, а сам город – гостеприимным, готовым принять любого и где любой может найти себе место. Day 7. Acceptance. В таком же настроении Лиля проснулась на следующее утро. Начиналась новая история в ее жизни, а старая, там где был Джош – нет, она никогда ее не забудет. Эта история навсегда останется в ее сердце, навсегда останется частью ее жизни. Но эта история не должна мешать ей жить дальше. На съемках снова все шло как по маслу, и Лиля даже умудрилась наладить контакт с Дэвидом. Она снова не отходила от режиссера, постоянно давая советы, прекрасно отыгрывала свои дубли и легко общалась с коллегами. Поскольку в этот день все играли на удивление хорошо, все запланированные сцены были отсняты намного раньше, и режиссер отпустил всех до ужина. Лиля без пробок добралась домой и вот уже поднималась по лестнице наверх, думая, чем ей занять остаток дня. Когда девушка поднималась к своему этажу, ей показалось, как кто-то ходит туда-сюда по ее лестничной площадке.