i could scream forever

Мино смотрит внимательно и лыбится, как псих какой-нибудь, а еще подходит, кажется, все ближе и ближе. У Бобби сосет под ложечкой, и пот на висках проступает. Потому что в комнате для практики сегодня они одни, а еще здесь темно и много колото-режущих предметов, и вообще вся эта ситуация уж больно напоминает фильм ужасов. Они все вместе, кстати, недавно смотрели один с похожей сценой, там, как раз, тоже танцевальный зал был, где много зеркал и… Бобби пытается отдышаться, пока Мино, не затыкаясь, ржет так громко, что, кажется, даже директор в своем офисе сможет услышать отголоски его истеричного смеха. -Видел бы ты свое лицо,- чуть ли не задыхаясь, произносит Мино и пытается скорчить какую-то только ему понятную и только им увиденную морду. Получается не очень смешно, но до ужаса нелепо. И Бобби бросает все попытки напустить на свою физиономию тень упрека, заваливается рядом с хеном на спину, и, кажется, его смех еще более громкий, чем у Мино. Но сейчас до этого нет никому дела…кроме разве что Ханны, наверное. Она заходит в комнату так же тихо, как и ходит вообще, и даже скрипящая дверь совершенно не мешает ей это сделать. Можно только богов благодарить за то, что парни таки додумались свет включить, потому что в таком виде Ханна могла бы напугать до девчачьего визга даже ярого скептика. Отросшие за последние месяцы еще сантиметров на пять черные волнистые волосы закрывают ее вполне добродушное лицо, и от этого довольно таки жутко становится. Мино двигается ближе к Бобби, а Бобби к стене, но единственный выход только за спиной Ханны, и они понимают, что их попытки капитуляции совершенно бессмысленны, но все же продолжают пятиться подальше от младшей. Она серьезно пугает. Выглядит замученной и уставшей, но по-прежнему чрезвычайно сосредоточенной и до ужаса правильной. Ханна расправляет сгорбленные плечи и откидывает пряди волос с лица. Ее взгляд совершенно серьезный, даже, можно сказать, тяжелый, и Бобби чувствует, как Мино за его спиной съеживается. Скорее даже не от страха, а от стыда, наверное. Бобби чувствует то же самое, и ему очень хочется спрятать глаза, но хен взгляда с Ханны не спускает, а Чживон совсем не хочет казаться трусом. -Хэй, малышка Чан, - тянет Мино, и Бобби совершенно не слышит в его голосе дрожи,- Мы мешаем тебе заниматься своими криками, правда ведь? Ханна утвердительно кивает и, глядя теперь только на Мино, сводит тоненькие бровки к переносице. Но взгляд ее становится мягче, и Чживон позволяет себе немного расслабиться. -Оппа, стены здесь не такие уж и толстые, какими кажутся,- говорит девушка,- И вы напугали Лалису,- в ее голосе слышится легкая толика упрека, как у ребенка, пытающегося отчитать своих родителей за излишнюю активность. Мино смеется и обещает, что они перестанут так орать и мешать им. А потом добавляет, что все равно скоро уже в общежитие поплетутся, так что волноваться девочкам больше не о чем. Чживон боковым зрением отмечает, что Ханна кивает на каждое его слово и взгляд при этом у нее такой, будто ей лет 5, а игрушку «вон ту вот» она хочет аж с двух. Мино этот взгляд замечает тоже, улыбается заговорчески, поворачивает голову на бок, пытаясь в ее глаза заглянуть. А потом, растягивая слова, спрашивает: -А вы, девчата, случайно, вчера вечером не о шоколадно-мятном мороженном шептались? Ханна на слова его реагирует уж слишком резво. Она вскидывает голову, отступает на шаг назад, а глаза у нее расширяются так, что становятся похожи на блюдца. Смотрит на Мино она, будто тот провидец какой-то, а она бедная вдова, мужа потерявшая при необъяснимых обстоятельствах. Выглядит она при этом, по крайней мере, очень похоже. Волосы у нее растрепанные и выглядят не очень аккуратно, но Бобби списывает все это на недосып, ведь обычно Ханна очень тщательно за всем, абсолютно за всем, приглядывает. И одежда на ней тоже черная, только на груди красуется серебристая цифра 8, а шорты кажутся уж слишком короткими для вдовы. Мино вскакивает с пола сам и тянет Бобби за собой, схватив его под локоть. Это все происходит так неожиданно, что Чживон, застрявший мысленно где-то между дверным стеклом и предполагаемым покойным мужем Ханы, просто повисает на нем, чуть ли не сваливая их обоих на пол. Но руки у Мино оказываются куда крепче, чем Бобби всегда казалось. Он удерживают дезориентированного Чживона на себе, ставит его на пол и, стянув со стула рюкзак, уверенно направляется к дверному проему, у которого, кстати, все еще стоит Ханна. А у Бобби в голове в этот момент проигрываются сцены из им сами придуманного фильма. Он прикрывает глаза и видит, как бедная безутешная вдова набрасывается на всевидящего пророка, вцепляется тонкими длинными пальчиками в его супримовскую алкоголичку, смотрит на него полными слез и мольбы глазами и спрашивает надорванным от рыданий голосом: «Вы же знаете?» -Эй, Ким Бобби. Мино переминается с ноги на ногу у двери, и Ханна, вопреки всем представлениям Чживона, стоит рядом с ним совершенно спокойно, а руки ее спрятаны в карманы шорт. Театр фантазий, завладевший мыслями Бобби после просмотра всех тех странных японских фильмов, которые Юнхен решил стрельнуть у Джину-хена и посмотреть в компании ребят, медленно сворачивает свой тур. Он в два прыжка оказывается возле хена, закидывает свою руку ему на плечо и улыбается, щуря узкие глаза. Мино не удивляется, он к закидонам донсенов уже привык, они, к слову, у всех у них имеются. Он треплет Бобби по волосам и тянет к выходу. -Тебе с вишневым конфитюром, а Лалисе с абрикосовым? - спрашивает он уже из коридора. -С персиковым,- поправляет Ханна, - А еще Джинни просто мятный. Мино смеется, бросает «через 40 минут будем» и тащит Бобби на улицу. Они тащатся как-то слишком медленно, и у Чживона проскальзывает мысль, что за 40 минут они даже до магазина не дойдут. Но на улице так свежо, что ускорять шаг совсем не хочется. Его рука все еще у Мино на плече, а он даже и не думает ее скидывать. После тесных одинаковых залов трейнинг-центра улица кажется раем на земле. Здесь так свободно, много воздуха, а пейзажи все же довольно часто сменяют друг друга. Наверное, если бы когда-то Чживон добровольно не отдал себя в рабство тренировкам, то он бы никогда не понял всей прелести даже просто серого асфальта. Мино укладывает свою голову ему на запястье почти как на подушку и, кажется, даже начинает посапывать. Но как только они наконец добираются до магазина, он несется к дверям, как пришибленный, и залетает в него первым. Бобби, опомнившись, бежит за ним, на ходу чуть не сбивая какую-то миловидную миниатюрную девушку, которая, возможно, даже не особо старше него самого. В магазине они становятся какими-то слишком оживленными, странная уличная меланхолия спадает, и они начинают носиться между стеллажами, щупая и переставляя с места на место самые разные товары. Кажется, они получают около трех выговоров от консультанта, но он, на самом деле, слишком устал, чтобы выгонять разбушевавшихся идиотов, поэтому обходится только редкими «Тише» со своего места. На кассе им пробивают три коробочки заказанного мороженного, алюминиевую банку пепси с каким-то специальным принтом в честь нового альбома неизвестной им группы и два кимбаба. Кассир смотрит на них, в особенности почему-то на Мино, с таким же неодобрение и плохо скрываемой неприязнью, что и консультант, сидящий неподалеку. Мино выворачивает кошелек наизнанку, выскребая из него последнии деньги. Им не хватает 3 вон, и Бобби как-то совершенно случайно находит их в заднем кармане спортивок. Когда они заканчивают есть и трепаться о какой-то ерунде, сидя на лавочке возле того самого магазина, из которого только что вышли, а Мино кидает взгляд на наручные часы, которые скорее для пофарсить носит, нежели для реальной нужды, оказывается, что за мороженным они ходят уже почти полтора часа, вместо заявленных 40 минут. Обратно они бегут наперегонки, и Мино, всякий раз начиная отставать, кричит Чживону, что мороженное все равно у него, а без заветной сладости Бобби девочкам и не нужен вовсе. Когда они одновременно залетают в студийку, там, склонившись над исписанным иероглифами листом, высиживает одна только Ханна. Кривляющегося у дверного проема Мино она не сразу замечает, но как только он попадает в ее поле зрения, то она, мгновенно оторвавшись от писанины, подлетает к нему и принимает пакет из его рук, при этом выглядит она так, словно в пакете не мороженное, а как минимум новорожденный Иисус. Благодарности получают они уже от всех девочек, которые подходят буквально секунд через 30 после торжественного вручения «святыни», и Бобби ужасно смущается, когда Джинни в благодарность треплет его за щеки, а Лалиса слегка приобнимает. Как они добирались до общежития, Чживон, если честно, даже вспомнить не может. Помнит только, что Мино, проводив его до блока команды би, обнимает крепко-крепко, а потом поправляет на нем футболку, съехавшую на один бок, и желает спокойной ночи. Бобби сохраняет в памяти улыбку Мино и его слова о том, что это намечающееся шоу, наверное, самая глупая вещь, в которой ему когда-либо приходилось участвовать, и, на самом деле, он с ним согласен. Ему так не хочется терять подобные беззаботные вылазки и время, которое они проводят с хенами, дурачась в столовой или в общем зале, но, когда он уезжал из Америки, то обещал маме добиться успеха, и он сделает ради этого все, что только может потребоваться.