Год крысы: Свеча

Ушедшая из гнезда крыса, рано или поздно приобретает «чужой» запах. Обратно ей дороги нет. Там же. Люди мерно толкали и задевали плечами замершую пятерку. Альк в одночасье оценивший ситуацию, с ленивым любопытством разглядывал незнакомую ринтарку. Женщина прижала к себе дитя, и затравленно переводила взгляд с Рыски на лесника. Те отвечали ей тем же. На оживленной рыночной площади, казалось, зародился клубок напряжения. Наконец, баба торговавшая зеленью, устала наблюдать немую сцену и скандально начала: - Пошто покупателей мне отгоняете? Косы белые – все можно? А ну, подь отсюда все, раз брать ничего не будете. Работать мешаете! Альк смерил товар презрительным взглядом. Под ним, зелень, будто бы сморщилась еще сильней, выставляя на показ проеденные жучками дырки. Рыска, в эту щепку, будто кипятком облитая, развернулась и шустро дунула, не разбирая дороги. - Альк, верни её сюда… - С легким отчаянием голосе попросил Альгиз. - Возвращать сюда? И не подумаю. У девки и без того потрясений на сегодня – ого-го. – Фыркнул видун, разворачиваясь в ту же сторону, в которой пропала чернокосая невеста. За щепку до этого, его глаза остекленели - без дара весчанку в городе не найти. Мать Рыски, тоже придя в себя, бочком-бочком, прижимая к себе сына начала отходить. От оторопи Альгиза оторвал оклик ребенка: - Мама, эти жабоглазы Рыскины друзья?... Женщина почти потерялась из виду, когда егерь, двинул за ней следом. *** - Жар, почему так вышло? – Прерывисто всхлипывала Рыска, уткнувшись Жару в грудь. Как долетела до Храма Огния, Рыска не помнила. Не помнила она, как объяснилась с храмовьим мольцом, не помнила, как поднялась до покоев Пресвятого Божьего сына… Ошарашенный, даром что Хольгин сын, парень, поглаживал подругу по содрогающейся от слез спине. - Тихо ты. Чего стряслось? Этот гад тебя обидел? - Не-е-ет. – Протяжно завела девушка, но, с щепку подумав, изменила решение: - То есть да-а… - Ай-да крыса! – Зацокал языком Жар, отодвигая от себя девушку и вглядываясь в её лицо. Сгустки крови сосульками слепили прядки на лбу. Лицо, будто в ржавую пыль обмакнули, - лишь расчерчено светлыми полосками пролитых слез. – Попадется он мне! Я ему устрою! Где рана? - Какая? – Рыска так удивилась, что даже всхлипывать перестала. - Дык ты ж вся в крови! Куда он тебя саданул? – Нахмурившись, Жар начал ощупывать голову подруги. - Ой! Это не моя кровь. – Шмыгнула носом Рыска. - А чья? – Брови «бога» поползли вверх. - Не зна-аю. – Вновь всхлипнула весчанка. Жар вдохнул, медленно выдохнул, и сказал: - Так. Давай, умойся. Мне тут недавно принесли, я сейчас подготовлю кое-что. Рыска послушно подошла к столику. Латунный таз был наполнен водой, рядом – медный черпак. Чуть выше, с гладкой, посеребренной и отполированной поверхности Жарова зеркала, на Рыску глядела зареванная и грязная девка. Бывший молец, тем временем, влез в заначку под кроватью. Небольшие, пятилитровые бочонки с медовухой ему поставили из пристани, по «божьей» воле. Жар как раз налил две кружки, когда Рыска, с умытым ликом овдовевшей графини, присела на кровать. Подойдя к подруге, Жар протянул посудину: - Пей. - Нет. – Скорбно качнула головой девушка. - Пей, говорю. – Мягко настоял Жар. Рыска вздрогнула: Как-то и Альк так же её заставлял. Вздохнув, девушка приняла кружку и сделала большой глоток. - Вку-усно. - Еще пей. Медовуха это. Рыска послушно сделала еще два глотка. Мучавшая грудь боль начала отступать. - А теперь рассказывай, что случилось? На лице снова показались слезы: - Он меня за муж берё-ёт… Жар оторопел. Глаза ринтарца напоминали два больших, тсарских серебряника: - Оп-па… Как так? Альк? Точно он? Ты какую руку ему выкрутила? Рыска, мимо воли, улыбнулась: - Никакую. Жар все равно выглядел обеспокоено: - Слушай, может он это… Ударился? Может, ему помощь нужна? Девушка в ответ покачала головой, и, стараясь успокоиться, начала пересказывать вчерашний разговор. - Во дела… - Выслушав почесал Жар лохматую макушку. – А он то, похоже, и не против. Рыска, погоди, а ты-то чё ревешь? Ты ж сама замуж хотела! - Хотела. – Шмыгнув носом, согласилась подруга: - И хочу. - Не хочешь за Алька? – Добавил понимания в голос Божий сын. - Хочу. - А чё ревешь? – В конец удивился Жар. - Не зна-аю. Огний встал и подошел к окошку: - Эх, бабы. Пей давай. – Вновь вздохнул он, отдергивая дорогущий тюль в сторону. Площадь как площадь. Народу, правда, меньше чем обычно, но это не диво – день рабочий. Вон, правда, какой-то саврянин без дела торчит. Со скуки на парапет пристаньской изгородки сел, косички переплетает. Приглядевшись, Жар хмыкнул: «Вполне знакомый саврянин. Невесту свою, поди, ждет.» *** - Чё торчишь тут? - Чё крысят не дрессируешь? Крысолов хмыкнул: острый на язык Альк всегда ему нравился. - Окно у меня. - Всю зиму на беготню извел, и у тебя есть свободное время? Слабеет община. Прям-таки окно? Крысолов снова хмыкнул: сообразительность этого студента его тоже всегда радовала. - Джаред просил за тобой приглядеть. - С чего вдруг? – Нахмурился Альк, отпуская доплетенную косу. - Ты уже говорил с Варом? – Вопросом на вопрос ответил Крысолов. - Угу. - Именно по этой причине. - Что за ритуал? – В лоб спросил Альк. - Мне не положено о нем говорить. – Сложил руки на груди ринтарец. - Мне наплевать. Что за ритуал? – Молодой видун подался вперед, щерясь на старого, будто крыса перед боем. – Снова становиться «Свечой» я не собираюсь. Откуда мне знать, что все сказанное Путеводом, - не брехня? - Ты видел реку. – Бесстрастие, сохранялось на лице ринтарца, будто на смолу прилаженная маска. - Видел. Но остальное может быть и ложью. - Проверь. – Пожал плечами наставник. Альк еще с щепу сверлил мужчину взглядом, а после вновь расслабился. Он прислушивался к дару еще тогда, в кабинете. Благо – пристань только усиливает способности видуна близ иных видунов. - Какова цель ритуала? – Изменил вопрос видун. - Пожалуй, я дам на это ответ. – С задумчивой ухмылкой сказал старый путник: - Дать тебе огонь. - В смысле, свечу? – Вскинул бровь видун. - Нет, не свечу. - Это не возможно. – Отмахнулся Альк. – Будь у общины способность наделять путников энергией, мы бы не пользовались крысами. - А ты не думал, что это очень сложный ритуал? – Беззаботный вид старого наставника вовсе не соответствовал их разговору. Альк молчал. Крысолов внимательно посмотрел на Храм Огния. - Она вот-вот выйдет. - Я знаю. - Она пьяна. - Я знаю. - Исенара хотела… - Я знаю! - А, так вот почему она пьяна? – Ухмыльнулся ринтарец. – Тогда я могу поздравить тебя, Хаскиль? - А не пойти ли тебе… - Взвился Альк, доведенный своим наставником. Тихо посмеиваясь, ринтарец наконец убрался в пристань. - Сашиев путник. – Буркнул молодой видун. Спустя десяток щеп, из храма вышла чернокосая девушка. Рыска затравленно обернулась, и, постоянно оглядываясь, шмыгнула под сень деревьев и кустов, рассаженных вокруг храма. «Куда, дуреха лезет? Нужду малую у храма справить? Не похоже это на неё. Да и зелени нет, прозрачное все. Что-то тут не то.» Альк пригляделся, вставая – и правда, дверь, побеленная виднеется. На фоне стен и не видно. Видун усмехнулся, видя, как та открылась, и из нее выскользнул послушник. Вернее, кто-то в рясе послушника. - От хитрец! - Зацокал видун. Послушник, вышедший из кустов на дорогу, встал лицом к Храму. Трижды осенил себя знаком Хольги, чинно поклонился, и, как ни в чем не бывало, подзывающе замахал Альку – «поди, мол, сюды». Видун фыркнул и направился к стоящей неподалеку парочке. *** Она сидела на против, хрупкая, чернявая и такая же робкая как дочь. Мешки под глазами были исчерчены морщинами, а скулы выступали еще острей – последнее время явно недоедала. В поддернутых дымкой глазах, серела мышиная боязливость. Женщина все время терла руки и пальцы. Её сын, нахмурившись, глядел на беловолосого дядьку. Альгиз спокойно взирал на парочку откинувшись на спинку лавки. На лице у женщины отражалась внутренняя борьба: то ли поблагодарить, то ли оскорбить и уйти. Пересилило первое: сын-то тоже голоден. Прислужница поднесла деревянный поднос. Стоявшие на нем разномастные тарелки были полны яичной лапши. Сверху беспорядочно постругали зелень да хлюпнули пахучего масла. Рядом, на кусе хлопка лежал ломоть сыра и нарезана копченка. На локте у прислужницы висел кувшин с компотом, судя по запаху – из яблок. - Готового мяса нету, год крысы. – Извинилась прислужница, расставляя три тарелки, больше походящих на миски, по столу. - Могу хозяина попросить куру забить. Надо, милсдарь? Альгиз, хмыкнув, покачал головой: - И так сойдет. Спасибо. Девушка пожала плечами и понесла поднос обратно. Лесник вздохнув, указал на тарелки: - Ешьте. Из глаз ребенка медленно исчезало недоверие: незнакомец, хоть и саврянин, добр. И чего его мамка боится? Мальчишка потянулся к тарелке. Женщина еще пару щепок сверлила Альгиза взглядом, но вскоре и сама принялась за еду. Настороженно замерев, она робко прошептала, определившись в своем выборе: - Спасибо. Лесник хмыкнул, взявшись за ложку. Лапша комками липла к дереву. Альгиз, вздохнув, вспомнил медные, покрытые легким серебряным налетом, столовые приборы Хаскилей. Такую лапшу, ложкой сильно не поешь, а вот вилкой... Егерь улыбнулся: избалован он для простого мужика. Да вот когда лучший, и, похоже, единственный старый друг – из благородных, невольно обрастаешь привычками. Весчане, тем временем, запросто справлялись и ложкой. - Как тебя зовут? – Неожиданно для себя, спросил он. Женщина замерла, и, отложив прибор, ответила: - Дина. Тяжелое молчание повисло в воздухе. Егерь кивнул в ответ: - Альгиз. Весчанка опустила глаза. Любезничать с тем, кто сломил её давнее семейное счастье? Хотя уж много воды утекло. Сколько уж коровьих годов минуло? Рыска, вон, выросла как… И сейчас перед ней сидит уже далеко не молодой, хоть и статный мужчина. А она сама не юная девчонка. Можно ли забыть это прошлое? Да вот все равно, глядя на мужчину, сидящего через стол, невольно всплывал перед глазами Тот вечер. Дина тогда думала в доме спрятаться. Решила – землянка, кому нужна, вряд ли полезут. Колай с надрывом звал её, взбегая на холм поросший лесом, а она боялась. С того места, где недавно горел хутор, а тогда еще и не стоял он, уже виднелось войско саврянское. Молодая женщина захлопнула дверь, и метнулась за печь, почему-то Рыска, пока с ними еще жила, любила то место. С пол лучины в доме стояла тишь, лишь раздавались крики снаружи. И вот, когда ей уже показалось, будто миновала беда, дверь землянки с ноги выбили. Их было трое, старый, и двое молодых. Один из тех, что был моложе, заметил её, или просто догадался, где сидит. Савряне, шипя перебросились словами, обобрали дом и выбежали. Лишь тот молодой остался, что её нашел. Одним рывком он стащил её с печи. Дина пыталась кричать, отпихиваться, но тело будто бы не слушалось. Белокосый дернув, порвал на ней платье. Тогда тоже время было теплое – Листень* только начался. Хороший был бы год, если не крысиный. Она с испугом смотрела, на задворках сознания отметив, что красивый он, саврянин этот. Странной, чуждой ринтарцам, красой. Он глядел в ответ. Бесстыже, даже с легким озорством в своих желто-зеленых глазах. В его взоре застыло напряжение, и Динка не помнила, когда оно высвободилось. Женщина лишь помнила, как со звериной страстью солдат припадал к её онемевшим губам и шее в таких поцелуях, которые родной муж никогда не дарил. Как его шершавые от оружия пальцы, грубо и лихо ласкали её грудь. Женщина и по сей день, со стыдом, о котором никто не знает, вспоминала странное, чужое, противное желание, тронувшее её тело, пока голова в ужасе отказывалась думать. Потом он обнажился. Его тело, крепкое и гибкое как молодой дуб, дыхнуло на неё потом и кровью. Запах был дикий, звериный, пугающий. Бесцеремонно уложив чернокосую на тюфяк, мужчина овладел ей. Его горячность, казалось, заполнила молодую женщину, выбивая из её груди стоны. Саврянин был не таков в постели как её муж. Крепенькое, даже отчасти полненькое, тело Колая, не долго дарило Дине ласку, и вскоре молодая жена стала считать постель - единственным способом зачатия долгожданного дитяти. Саврянин же был иным. Совершенно. Горячий, жестоко-страстный и бесстыдный. И это было столь сильным различием между ними, что в одну из щеп сознание вновь вернулось в девичью голову. Она закричала, замесила руками, забила ногами. Вот тогда-то неизвестный солдат её и ударил. Дина больше не пыталась оказывать сопротивление. Она лежала и, поскуливая в такт движениям, плакала. Кончив, разгоряченный саврянин встал. Буркнул что-то на своем, оделся, кинул монетку и был таков. Дина долго ревела, размазывая по щекам слезы и чувствуя чужое семя внутри. Семя, ставшее в последствие чернокосой озорной девочкой, всеми нелюбой из-за чужих, желтых глаз. А монетку Дина на следующий день в пруд швырнула, вопреки Колаевым возгласам. Не надо ей такого добра. Женщина моргнула, уставилась в тарелку. - Где муж? – Мягко поинтересовался сидящий напротив мужчина. - Не знаю. – Ответ Дины был столь тих, что не обладай лесник чутьем слуха, то и не услышал бы его. - Расскажи. – Попросил он. Мальчишка притих, жуя лапшу. Между матерью и странным саврянином будто незримая нить натянулась. Дина вздохнула и начала с прошлого лета. Вместе со словами из нее исходило какое-то напряжение. Саврянский насильник казался на диво хорошим слушателем. Женщина позабыла о лапше, изливая душу. - Вот и пришли мы сюда, к Пресвятому Огнию на поклон. А чего еще делать? Ни денег, ни дома, ни мужа. - Мда. – Протянул лесник. Как-то выходило, что и оставить их тут, - все равно что бросить. А с собой взять некуда. Да и кто они ему? Никто. Сказочник вздохнул, полез за пазуху. - Вот, как Хольга дорожки раскидывает… Кормиленка не дорогая, по столичным меркам, встаньте тут на постой. На семидицу, думаю, хватит. А если в деревню или весь съедете, так на две. Собственноручно шитый кошель с жиденьким звуком, шлепнулся на стол. Не так уж много в нем осталось – все, что добром нажито за пяток лет, легко шло на ветер во время путешествия. То корову купить надо, то пожрать, то дочку, найденную, приодеть. Как там дом, интересно? Перед уходом Альгиз тщательно прибрался, оставил дверь сарая, распахнутой пошире. Крысолов, проверив даром сказал, что Анех через пару дней пошлет кого-нибудь глянуть, все ли нормально. Тому-то человеку и была написана записка, с указом содержать дом в порядке до возвращения лесника. - Бывай Дина. – Вздохнув, кивнул он женщине, что родила его дочь. – Мальца попробуй пристроить на побегушки к какой-нибудь лавке. - Спасибо, милсдарь. И вы… Бывайте. – Нашлась, наконец, женщина, все еще удивленно поглядывая на кошель. *** - Жизнь хороша! – Довольно вынес вердикт Жар, подбрасывая на руке спертый у зеваки кошель. Он был не так уж велик, воришка искренне не понимал того негодования, что отразилось на Рыскином лице. - Жар! – Возмущенно воскликнула девушка. - А? – Удивленно округлил глаза тот. - Верни ему кошелек! - Какой такой кошелек? – Удивился Пресвятой Огний, демонстритуя пустые ладошки. Рыска недоверчиво оглядела друга, но уварованное уже было где-то в недрах послушничьей рясы. - Жар! - Да дитя мое? - Альк! - Как я по вам соскучился. – Скептично выдал Альк. - То Хольга твоими устами глаголет. – Радостно заблеял Жар. - Беру свои слова обратно. – Буркнул белокосый. - А это, не иначе, Саший попутал. – Не унимался вор. - А ты сейчас зубами подавишься. – Дружелюбно пообещал Альк. - Альк! – Возмущенно вставила Рыска. - Да-да, любимая? – Вкрадчиво ответил видун. Девушка вспыхнула. Саврянин мог измываться над ней, как взрослый над ребенком. И когда только научится давать ему отпор? Жар, обрадованный тем, что подруга забыла о кошельке, щерился как довольный кот. Коты, кстати, старательно подвывали со всех сторон, даром, что Таень** уже прошел. Навстречу шли люди, не обращая на препирающуюся троицу никакого внимания. Альк, хоть и периодически огрызался, все равно вглядывался в толпу. - Кого ты ищешь? – Заговорщически спросила Рыска. Хмель отпустил нервное напряжение, и весчанка воспринимала все легкой душой. - Да так. – Отмахнулся видун. Не говорить же ей о том, что утренние лоэньцы ему покоя не дают. Еще чего, вместе с ним навяжется. – Вот, что, отойду по делам на несколько лучин. Рыска заметно поникла: - А куда? - Не беспокойся, скоро вернусь. Жар, как нагуляетесь, проводи её. – С усмешкой видун добавил: - Уж сильно приключения любят эту девку. Рыска обиженно фыркнула. Видун кивнул, и растворился в толпе. - Эй, ты чего поникла? Пойдем к ремесленичьим лавкам пройдемся? - А чего там? – Вяло поинтересовалась девушка. - Оо… - Предвкушающе потер руки Жар. – Там много чего. *** - Туда нельзя! - С чего вдруг? – Презрительная усмешка искосила Альковы губы. - Тсари не принимают никого. – Упрямо блеял страж. - Мне что с того? Я из своих. - Белокосый? – Негодуя отмахнулся стражник. - Ты хоть знаешь кто я? – Альк меньше всего любил действовать этим методом, но порой приходилось. - И знать не хочу. - Я Альк Хаскиль! – Величественно закончил видун. Даже если собеседнику не был он известен, то сам тон, которым саврянин представлялся давал понять что человек важный. - Да хоть сам Огний Пресветлый. – Вновь отмахнулся стражник. – Пшел отсюда. Видун смерил ринтарца взглядом, сплюнул и развернулся. «Не хочет по хорошему, будет как получится.» Альк редко брался так спорить, но тут уже пошел на принцип. Высаженные, вдоль дворцовых троп, кусты шиповника распускали светлые, еще сморщенные листочки. Видун, отойдя подальше от входа с бдящим стражем, осматривал сад, будто впервые увидел, хоть и на самом деле припоминал старые лазейки. К разочарованию белокосого, почти все их залатали. Почти. Альк осмотрелся и пошел к решетчатому окну. Парапет возле него выступал чуточку сильней. Встав на него ногами, он потянулся к крюку, на который позже подвяжут плетеные розы, на лето заполняющие стены дворца подобно дикому плющу. Крючок укреплен хорошо, как и его собрат. Альк, скользя сапожками, подтянул себя выше. Отпустив крюк он в эту же щепу ухватился за решетку другого окна. Подтянулся, встал на бортик. Будто канатоходец, видун прижимаясь к стене, дошел до другого окна, над которым навис балкон. Убедившись, что в комнате никого нет, саврянин бесцеремонно встал на кованные неизвестным мастером цветы решетки. Пальцы тем временем ухватились за парапет. Нащупав колонну потолще, он обхватил её и вновь подтянулся. Выбросив руку вперед, уцепился за перилла. - Отлично. – Расслабленно выдохнул мужчина, взобравшись на балкончик полностью. На него осуждающе глядела белоснежными глазами, фигуристая женщина, державшая каменными дланями потолок следующего поверха. Альк оценивающе её оглядел и хмыкнул: – Ну и лепнина же тут. Впрочем, озорство не позволило видуну пройти мимо – шершавые пальцы тронули, уже посеревшую от подобных прикосновений, грудь. Дверь на балкон была открыта, как, впрочем и почти все остальные двери и окна во дворце, - людям не терпелось проветрить помещения от зимних застоев. Скользнув внутрь, саврянин облегченно выдохнул: перед ним предстал этажный коридор. Быстро сориентировавшись, он потрусил наверх. Выйдя на нужный этаж и коридор, Альк вдруг замер. Дар шептал какое-то сомнение, советовал подождать. Нахмурившись, видун уставился на гобелен висящий от него по правую руку. Гобелен как гобелен. Шитый, красивый, на нем виднелись городская улица. Альк присмотрелся: местечко было определенно знакомым, да только откуда? «Ба! Да это ж улица в Брбржисще! У её начала стоит столичная резиденция Хаскилей. Откуда подобное здесь?» Впрочем, не важно. Пару щеп спустя дар угомонился, и саврянин, махнув рукой, направился к двери кабинета и чинно постучал. В ответ в помещении что-то зашуршало, заскрежетало и явно шлепнулось, но спустя десяток щеп дверь отворилась. Пред видуном предстал ринтарский тсар, в слегка смущенном и потрепанном виде. - Ээ… Альк? Неожиданный визит. – Лицо его быстро стало бесстрастным. - Я бы хотел кое-что спросить у Вас, Господин Шарес. – Вежливо улыбнулся саврянин. – Надеюсь, я не помешал? - Нет, не очень. – Как-то не очень убедительно, но достаточно твердо качнул головой ринтарец. – Проходите. Зайдя внутрь, Альк понял, что очень даже помешал. Хотя, судя по раскрасневшейся Исенаре, может и не успел помешать. В комнате пахло достаточно однозначным ароматом. Видун не плохо знал запах занятий любовью. С любопытством посмотрев на свою тсаревну, видун понял, что догадки верны – глаза Исенары сыто блестели. Пусть платье и было безупречно, но волосы молодой женщины находились в легком беспорядке. - Тсаревна. – легким поцелуем руки поприветствовал Альк давнюю знакомую. - Оставь, пустое. – Отмахнулась Исенара. – Странно, что тебе удалось нанести визит. Мы, как бы так сказать, решили дать передышку делам на пару лучин. Мысленно видун усмехнулся, и пожав плечами, извинился: - Я не хотел нарушать отдых. Прошу прощенья. Шарес, тем временем, занялся не «тсарским делом» - открыл окно. - Все нормально. – Вновь махнула рукой девушка. – Что-то случилось? Рысь отказывает в свадьбе? - Нет, это тут ни при чем. – Поморщился видун, присаживаясь на диванчик. – Меня интересует другой вопрос: в каких отношениях мы с Лоэнем? - Мы? – Переспросила «Исечка». Альк вновь поморщился: - Ринтаро-саврия. Или оба тсарства по отдельности. Шарес, присаживаясь на диван, ответил: - Ринтар в нейтралитете, Саврия – в затишье. - То есть? – Вскинул бровь видун. Саврянская тсарица оперлась боком на стол: - Во время прошлой войны мой народ имел… Неосторожность поцапаться с ними. С тех пор союз не был восстановлен. Возможно, лоэньский народ пойдет на согласие, узнав что Лащер и отец Шареса больше не у власти. Альк удивился тому что Исенара называет своего отца по имени. - Ясно. Возможно. - Мм.. А к чему был вопрос? - Да ни к чему особенно, просто за последний месяц я имел счастье наблюдать аж трех эльфов. Не слыханная общительность для этого народа, не находите? - Вот как? – Удивленно скрестила руки на груди тсаревна. Шарес заинтересованно вглядывался в Алька: - Когда ты их видел? - Парочку сегодня утром. Пару щепок в комнате висела тишина. - Любопытно. – Крякнул Шарес, вставая, и звоня в колокольчик. Десяток щеп спустя в комнату вошел служка: - Да господин? - Приведи, будь добр, Котха. И пусть возьмет поголовные книги за последний месяц - Да господин. - Кто это? - Секретарь. И правда, вскоре появился мужчина. Волосы ринтарца уже были покрыты серебряным налетом, но усы оставались такими же густыми и черными: - Господа? – Собственное достоинство секретаря заставило звучать вопрос приветствием. - Здравствуй, Котха. – Улыбнулся тсарь. Нам бы кое-что глянуть. - Конечно. – Кивнул секретарь подходя к столу и выкладывая три толстенных тома. – Что именно, господин? Может, целесообразней спросить меня? - Может и так, - Задумчиво произнес Шарес, пролистывая верхний том. Исенара присела рядом с Альком с любопытством глядя на мужа. – Сколько эльфов посетили город за последний месяц? - Семеро. – Не моргнув и глазом сказал секретарь. - Хм… Вместе? - Один из них ехал со скоморошьей труппой. Шестеро прибыли тем же вечером. Меньше семидицы назад. - Обалдеть эту дурь кто-то читает. – Не удержал едкий комментарий Альк. Секретарь одарил его быстрой ухмылкой: - Такова уж моя работа. Шарес, поразмыслив, спросил: - Как ты думаешь, начальник тайной… - Я на днях озаботился этим вопросом. Да есть адрес таверны, где остановились скоморохи. Об остальных ничего не известно. - Та-ак. Отлично. Альк, что-нибудь еще интересует? - Шестеро. Мм… Нет. Спасибо большое. – Кивнул видун, вставая и направляясь к двери, развернувшись, он было собрался поклониться на последок, когда Исенара к нему обратилась: - Альк? Если будет что-то интересное, ну ты понял… Расскажешь? - Непременно, тсаревна. – Видун с улыбкой отвесил прощальный поклон. *** - К ювелиру? Ой, Жар, а может не стоит? – Засомневалась Рыска. - Да брось! Не упру ничего. К тому же там мой знакомый, еще с Макополя. Рыска вздохнула. Через пару улочек Жар остановился: - Вот мы и пришли! Мастерская ювелира была не такой, как другие лавки ремесленников. То был одновременно и магазинчик, и рабочее место. И располагался он не на улице, а подобно булочной лавке, - внутри дома. Латунный колокольчик приветливо звякнул, стоило Огнию открыть дверь. - Аа! Жар! Заходи. - Здорово! Скользнув следом за другом, Рыска оказалась в странном и интересном помещении: дальняя часть была заполнена непонятными высокими столами с полукруглыми вырезами, за которыми что-то мастерили юноши Рыскиного возраста. - Подмастерья – шепнул девушке Жар. - Аа… На странных столах у молодых людей, как показалось на первый взгляд, лежали всяческие орудия пыток: все возможные пинцеты, щипцы с разными губами, какие-то баночки, странные, заточенные до блеска резаки и махонькие стаместочки, непонятного назначения цилиндры, и молоточки, такие крохотные, что можно было бы решить, будто они игрушечные. В мастерской стоял гвалт, не столько из-за работающих инструментов, сколько от бесед ребят, что на щепку притихли, когда в двери показались гости. Оставшуюся часть свободного помещения занимал сам магазинчик. Стеллажи с решеткой, сверху для надежности были придавлены стеклом, Рыска заглянув, увидела что-то блестящее. Чуть поодаль стоял фигуристый мужчина в возрасте. Сальные волосы были собраны в высокий хвост кожаным шнурком. Вопреки Рыскиным представлениям, ювелир был одет просто: хлопковые брюки, рубаха. Кожаный фартук свисал пониже колен и имел множество карманчиков. Возле его стола стоял толстющий, ухоженный до женственности, мужчина. Жар шепотом проинформировал девушку, что это счетчий. Оглядев вошедших нервным, цепким взглядом, мужичок капризно спросил: - Кто вы? Ювелир поспешил успокоить: - Не переживай, это свои. - Уж больно много у тебя «своих». – Буркнул тот, выкладывая на стол тонкие листы кожи. – Ну, сколько? - Пятую часть, как обычно, плюс три серебряных. – Пожал плечами мастер. – Жар, ты пока девочке работы покажи, я закончу. - Да ты обворовываешь меня! – Возмутился счетчий. - А ты походи, поищи, кто дешевле возьмется. – Усмехнулся ювелир. Толстяк долго сверлил его взглядом, а после подвинул стопку кожи: - Саший с тобой, Нед. Пошли. - Пошли. – Согласился ювелир, забирая кожу. Проходя мимо подмастерьев, он кому-то кивнул, мол, пригляди за гостями. Толстяк и мастер ушли к какому-то столу, покрытому каменной плиткой. Рыска углядела там же махонькую наковальню, кузнечьи меха и какую-то странную штуку. - А что это? – Спросила Рыска, указав на непонятную приспособу. Хрупкий юноша, как раз вылезший из-за верстака, к Рыскиному изумлению, оказался худой, перемазанной, короткостриженной и малосимпатичной девушкой. - Это? – Присмотрелась она. Поняв о чем Рыска, девушка-ювелир махнула рукой: – Это фефка***. Как дела, Жар? С чем пожаловал? - А? Ой, да я сегодня просто так заскочил. – Непонятно чему смутился псевдо Бог. - Просто так, так просто так. – Пожала плечами девушка. Посмотрев на Рыску, протянула ладонь: – Твоя подружка? Я - Лоня. Весчанка робко пожала перемазанную руку, с удивлением отметив, сколько же у неё шрамов, и какая жесткая кожа. - Не, скорее моя сестренка. – Хмыкнул воришка, погладив весчанку по плечу. - Рыска. – Пискнула девушка, когда Лоня приветственно сдавила рукопожатие. - Жар, а она ничего, рука крепкая. Не хочешь в ювелиры пойти? – С широкой улыбкой поинтересовалась ученица. - Не, вряд ли. – Вежливо отказалась Рыска, украдкой потирая кисть. - Ну и ладно. Чего вам показать-то? – Нахмурилась девица. - Давай украшения может? – Ненавязчиво начал Жар. Девушка фыркнула, направляясь к стеллажам: - Да тут старье одно. Хотя парочка цацек прибавилась. Лоня доставала украшения, и рассказывала о них забавные вещи, совершенно не скупясь на брань. - Ох и бурчал Нед! Тошик поставил тут риску****, я думала мастер ему руки выкрутит и в жопу вставит. А ниче, кастик***** сюда присобачили и добро вышло. Как по мне так лучше чем было. Вот такие пироги. А вон те сережки я сама делала. Давай покажу. Рыска с недоверием уставилась на сережки. Огонек лампы ярко отсвечивал с полированной поверхности, лучами солнца рассыпась на крохотных камушках. - Вот красотища-то какая. – Не удержалась Рыска. - Найдешь косяки, - колечко сделаю. Медное. Рыска, воодушевленная скорее азартом нежели алчностью принялась искать недочеты. С каждой щепой улыбка девушки подмастерья становилась шире: - Ну что, нашла? Рыска сосредоточенно молчала, затем довольно выдала: - Нашла. - Да ладно? Хде? - Вот. На трубочке расщелина. - От глазастая! Не, Жар, девку точно в ювелиры. А еще вот тут, смотри кастик с щелкой, видишь? - Ага! Пресвятой Огний улыбаясь смотрел за тем, как подруга заинтересованно треплется о деле ювелирном. - А чего ты сейчас делаешь? - Пойдем, покажу. – Кивнула Лоня, но не сделала ни шага, пока не убрала демонстрируемые украшения и все не перепроверила. - А что это? – Спросила Рыска севшую за стол, странно называемый «верстаком» Лоню. - Это штихель******. Поосторожней он острый. Им гравируют. - Как? – Удивилась весчанка. Инструмент похожий на стамеску был таких размеров, что и не подумаешь, будто бы им можно что-то сделать. - Могу показать. Жар, монетка есть? - Есть. – Буркнул воришка, залезая в спертый кошелек. – На, держи. - Серебряная? Здорово. Во, гляди. Лоня взяла непонятный штихель в руку. Деревянная шапочка-грибочек уперлась в центр ладони, а острое лезвие находилось почти под указательным пальцем: - Вот так ставишь и медленно, с нажимом ведешь. Воо-от… - Лоня. – Грозно прозвучал над ухом мужской голос: - Кончай монеты портить. - Ага. – Девушка внимательно осмотрела вышедшую царапину. – Вот что получается. Рыска с любопытством рассмотрела тсарский серебряник расчерченный пополам глубокой блестящей царапиной. И откуда только у такой хрупкой девушки столько силы? - Ну что, в расчете? – Спросил толстяк у Неда. - Ага. Заходи еще. – Махнул ювелир, пряча полученные монеты. В мастерской вкусно пахло паленым куриным пером. Когда за счетчим закрылась дверь, Жар спросил: - А чё за дельце было? Ювелир хмыкнул, глядя на старого знакомого: - Что, нюх на такие вещи? - Ага. – Довольно улыбнулся Жар, будто похвалу услышал. - Да это даже и не запретно, в принципе. – Отмахнулся Нед. - А что за стопка кожи была? – Робко спросила Рыска, возвращая Жару поцарапанную монетку. - У девушки тоже нюх? – Усмехнулся ювелир. – Да там дело простое. Знаете, на чем казначеи навариваются? Они когда златы выдают, дела все на кусе замши решают. И когда отдают монету с нажимом по коже и проводят. Золото, он того, мягкий металл. Крупицы на замше остаются. Он так с пару лун поделает, а потом ко мне, мы кожу сжигаем, а золотишко остается. Становится вот такой штукой. -Нед достал из кармашка кривую капельку грязно-желтого цвета. – Вот такие дела. Рыска от удивления даже рот открыла. Интересно, а Альк о таком знает? - Никогда б не подумал! Деньги из воздуха делают. Сволочи эти счетчие. – Поцокал языком Хольгин сын. – А чего еще вытворяете? Ювелир широко усмехнулся: - Все тебе расскажи! Считай и так профессиональную тайну открыл. Знаешь, как называются мемуары ювелира? - Как? – Хором спросили Рыска и Жар. Подмастерья нехорошо заулыбались. - Десять лет за лупой!******* – Подмигнув послушнику, выдал мастер. Юноши в его учениках скаберзно заржали. Рыска нахмурилась, задумавшись. - Намек понял. Мы пошли. – Посмеиваясь, вывернулся Жар. - Бывайте. – Хлопнул по плечу знакомца Нед. – Заходи если что. *** - Где вас насило? – Поинтересовался Альк, вальяжно устроившийся на кровати Рыска вздрогнула. Открывая комнатку, выделенную ей в пристани, она меньше всего ожидала увидеть в ней видуна. Быстро взяв себя в руки, девушка нахмурилась: - Это тебя где носило? Ни слова, ни куда пошел, ни зачем! Я, между прочим, беспокоилась. Это было сущей правдой: не смотря на день в компании старого друга, Рыска то и дело хмурилась, да изводилась– где это неожиданного жениха носит? А вдруг по бабам пойти решил? Или чего хуже, подрался с кем, аль еще чего приключилось… Альк, неожиданно сменивший гнев на милость встал и обнял чернокосую, проникновенно глядя ей в глаза. - Извини. Правда, беспокоился. Ты ж теперь не просто девушка, а моя будущая жена. - Раз будущая жена, мог бы и с собой взять. – Уже миролюбивее буркнула Рыска. Саврянин хмыкнул, припоминая лазанье по дворцовым стенам. Хорошо, что не взял. - Дела решал. - Какие? – Голос девушки все ещё был осуждающим, но уже без обиды. - Да насчет лоэньцев выяснял. – Нехотя признался Альк. Девушка чуть отстранилась, заглядывая в глаза родного мужчины. - Что-то с ними не так? - Да не, все так. Просто наш знакомый остроухий тоже в город приехал. А в след за ним еще шестеро. Девушка долго смотрела на видуна, потом приподнялась на цыпочках и поцеловала в подбородок. - Саший с ними. Не бери в голову. Сейчас и так дел начнется невпроворот… - Это точно. – Согласился саврянин, целуя Рыску в нос. – Кстати, тут еще кое-что… - М? - В городе есть гильдия видунов. Именно это сообщество лежит в основе пристани, и именно оно дает этому зданию возможности видунам видеть находясь рядом друг с другом. И обращают в крысу тоже они. - Я не знала. – Беззаботно пожала плечами Рыска. - Гильдия владеет какими-то тайными ритуалами, связанными с даром. - Но к нам-то это какое имеет отношение? – Нахмурилась чернокосая. - К сожалению, прямое, прелесть моя. – Устало усмехнулся Альк. – Не к нам, правда, а конкретно ко мне. Вар, глава гильдии, хочет провести какой-то ритуал, который позволит мне колдовать без свечи. Рыска вздрогнула, и обняла Алька крепче: - Это не опасно? - Не знаю. Мне ничего не говорят. – Вздохнул видун. С несколько щепок они так и стояли, сжав друг друга в объятиях. Скажи каждому из них год назад, что так получится, - и не поверили бы. - Когда ритуал? – Тихо спросила весчанка. - Завтра. - Может, ты не пойдешь? - Похоже, что у меня нет выбора. - Альк? - М? - Не уходи никуда. Никогда. Ты обещал. Саврянин со странной нежностью вспомнил тот рассвет на балконе, как он кружил сонную, радостную Рыску, и действительно Обещал. - Этой ночью я никуда не уйду. А там посмотрим. – Улыбнулся он, подхватывая весчанку и неся её на кровать. – Невеста. _____________________________________ *Листень - Май. **Таень - Март. ***Фефка - премитивная средневековая горелка, позволяющая спаивать и плавить детали. ****Риска - Царапина. ***** Каст - Место подготовленное под камень. ****** Штихель - ручной инструмент для гравировки. В фике описанно примерное использование. ******* 10 лет за лупой... ну, тут думаю, все понятно. Прошу прощения за грубый, профессиональный юмор.