Год крысы: Свеча

Глава 32 "Крысам не чуждо сострадание." Там же Головная боль то унималась, то вспыхивала опять. Путешественники перебрались с обжитой полянки к краю жухлого леса - хворост на костерчик таскать всяко попроще было. А с заброшенного тракта их и так заметить можно. Вот только по тракту никто не шел. Ни к реке, ни, что желаннее - от нее. Ближе к обеду второго дня Альгиз заметил худую, хворую суку. Та жалко перетаптываясь, подошла к их постою. Держа нос по ветру, псина тихо заскулила, как не смазанная калитка, учуяв еду. Сердобольная дева Хаскиль потянулась к съестной поклаже. Старчески крякнув, сидящий Крысолов рывком поднялся, перехватил руку. - Мясо нам самим пригодится, барышня. Девушка очень по-знакомому фыркнула, вскинув бровь и сбросила ладонь старого путника. В котомке, кроме вяленой говядины так же был десяток заветренных лепешек, репа и несколько сырых, пару дней как снесенных, яиц. Собаке полетела лепешка. Так и не коснувшись земли, хлебец очутился в голодной пасти. Попрошайка, благодарно вильнув и поджав хвост отбежала в сторону, мусолить добычу. - Породистая какая, ты погляди. – Едко буркнул Крысолов, усаживаясь и доставая книжицу с заметками. Альгиз хмыкнул, поняв, что речь явно не про псину. Рейна, как ни в чем не бывало, тсарственным жестом отряхнула руки, будто пыль сбила. Осуждающе зыркнула на посмеивающегося отцова друга и подсела к штопающей саврянскую рубаху Дине. Женщина и без того тихая, казалось, будто и говорить разучилась. Только лишь жалась к белокосому леснику, да награждала отряд мало-мальски съедобным обедом. Ринтарка часто молча, задумчиво глядя в сторону реки, вздыхала. Где-то там впереди дочь, незнакомая, чужая, сильная и ловкая, какой Дина никогда не была, идет на встречу беде. Матери было тяжело привыкнуть к тому что девица обручилась с саврянином и понесла от него. Но сложившаяся, въевшаяся привычка ненавидеть желтоглазых гадов была расколота, сметена. Вот только кем? Внезапно добрым лесным сказочником? Молодым, едкословным дворянином, женившимся на девочке-видунье, - тем самым став ей названным сыном? Сестрой этого парня, что сидела подле нее и беззаботно вещала тайны придворной жизни? Или собственной «жабоглазой» дочерью, что всю жизнь была пригожей и послушной девушкой? «Савряне – нелюди» - озлобленно плюясь постоянно слышала да и сама говаривала она. «Нет. Люди.» Дина вздохнула. Где-то позади, в городе остался сынишка, ее второй ребенок. На попечении у лавочника, щедро взявшегося обучить ремеслу и не бросить. Она вернется к нему, только лишь разрешится беда с ее Рысонькой. Собака доела, повздыхала и потрусила по своим делам. День потихоньку катился к вечеру. Отряд их глухо маялся, силясь занять себя хоть каким-то делом, лишь бы отвлечься от тяжелого ожидания. Время от времени егерь что-то вспоминал, травил сказки, рассказывал о лесе. Подхватив настрой, Рэйна вдруг поделилась воспоминанием о том, как маленькой с отцом и Альком, ходили на ручей около егерева домика. - Альк сказал, что мы будем рыбачить. – Усмехнулась девушка, сидя с безупречной осанкой. – Даже удочку взял. Но рыбы не было, а взрослые у ручейка болтали. Я дразнила брата, мы в салки начали играть, под приглядом няньки. Кстати, она ринтарка, с Макополя была. Так вот, я Алька толкнула, а он схватил шишку и… - Она, перепуганная, побежала от него к мостку. – Закивал егерь. – А пацаненок вдруг затих, шишку выронил. И как закричит «Доска слишком старая», а в глазах будто зрачки растворились. Анех растерялся, но я девку за шкирку поймал. Висит, трепыхается, что твой заяц. В мостике доска прохудилась, прям под ее ногой в воду и упала. - Так у него дар и проявился. – Закончил Крысолов. Рэйна кивнула, улыбаясь. Задиру брата она очень любила, сбереги его Хольга. Девушка повернулась к Дине: - А Рыска? Как она видуньей стала? Женщина смутилась непонятно чему. - Это у нее на хуторе уже проявилось. Мы с… Мужем дали ее в помощницы туда. Крысиный был год, ей лет девять было. Несколько лун уже сменилось, по веси слушок пошел, что чего б Рысонька не сказала, все сбывается. Я тоже как-то к ней пошла. Поругались. Взгляд женщины погрустнел, она вздохнула. Привалившийся к боку рыжей коровы, Крысолов хмыкнул, вновь взялся за флягу. По тихой брани, Альгиз понял, что пойло у ринтарца, наконец-то, вышло. Удивительно - лесник было возверовал что Сашиева фляга бездонна. По правде говоря, он и сам бы рад прихлебнуть крепенького - день выдался ветренный, откуда-то с севера потянули тучки, угрожая неприятной моросью. В такой вечер - самое милое дело, затворив ставни, сидеть в плетеном кресле, листая одолженную у Анеха книгу. А не выжидать неизвестно чего. - Эй, лесник. - Прерывая раздумья окликнул его приятель. Крысолов, все так же облокотившись о корову, пялился в серое небо. - Гляди-ка. На фоне пасмурных облаков, неряшливым клином летели утки. - Кряквы по небу летят. Эка невидаль. - Скучающе отмахнулся саврянин, доставая точило и грибной ножичек. Подводить стал, надо вывести кромку. Пол щепы спустя, Крысолов вдруг отбросил в сторону фляжку и засмеялся, хрипло, звучно, с удовольствием. - Они ее исцелили! Мальчишка все-таки справился! Альгиз вздрогнул, вновь посмотрел на небо. Утиный клин стрелкой лег в сторону реки. И голова подозрительно давно не болела. Все еще довольный, Крысолов объявил: - Девицы, сворачивайтесь, пора ехать. *** Боль. Топящая в себе, всепоглощающая – она была единственным что испытывало все ее существо. Девушка с трудом продрала закисшие глаза. Казалось, ресницы слепил жгучий песок. Во рту ощущалась кровь и еще какая-то дрянь, воздух со свистом наполнял легкие. Язык распух и еле ворочался. Но по измученному лицу гуляли разноцветные, будто радуга, сияющие лучи. «Неужели померла?» - вяло, с легким удивлением подумала Рыска. Проморгавшись, девушка присмотрелась. Прямо над ней высился стрельчатый свод из темно-серого камня. Цветные лучи были ничем иным, как солнышком, кокетливо заглянувшим в цветной витраж. Девушке он показался смутно знакомым, словно из сна. Впрочем, уверенно она не могла ничего вспомнить. Мысли сонными крысами блуждали в голове. «Что произошло?» Отравленная река. Сотни такк летавших над ней, сияющий купол и рука мужа в ее руке... - Альк! - В испуге крикнула девушка. Вернее, попыталась - голос отказал ей, и из горла вырвался лишь болезненный сип. Рыска силилась встать, ее тут же замутило. На глаза навернулись слезы, девушка свесилась со старой дубовой лавки, исторгая из себя желчь с кровью и водой. - Тише, тише. - Нежные руки придержали ее за плечо, отвели в сторону волосы. Голос был женский, такой ласковый, такой знакомый, такой родной... - Мама? - С губ вновь сорвалось беззвучное сипение. Рыска и не ожидала что будет звать ее, но глаза были заполнены слезами, мешающими рассмотреть что-либо вокруг, а прикосновение рук приносило столько заботы… - Тише дитя, ложись. Пелена влаги сошла. Девушка исступленно уставилась в светло-голубые, почти прозрачные глаза. Спутанные волосы с доброй сотней косичек обрамляли молоденькое личико. "Ива" - внезапно всплыло в голове имя. Жрица приветливо улыбнулась, помогла лечь. Произнесла, придержав голову: - Выпей это. К губам ткнулась чаша с горячим варевом. Первый глоток принес боль, второй облегчение, а с третьим сознание покинуло желтоглазую видунью. *** На подходе к Рыбке, к неожиданности для всех, бывший путник с воем согнулся пополам, и кулем ухнул с коровы. Рухнувшее тело судорожно дергалось. Испуганно ойкнула Рэйна, схватилась за сердце Дина. Со своей скакуньи ловко спрыгнул Альгиз и подбежал к пострадавшему. С носа мужчины шла кровь, пугающе размазываясь по лицу. Крысолов смеялся. Счастливо и беззаботно. Лесник в испуге отшатнулся - глаза ринтарца были заволочены золотой мутью. Щепу спустя, с кряхтением, тот поднялся и рукавом утер нос. С шальной улыбкой огляделся, вытянул руку к корове. - Ей жить еще пять лет. - Невероятно счастливый заявил путник. Подняв глаза на небо, добавил: - Скоро пойдет дождь, лучин на пять, ближе к закату. Скакунья, огорошенная предсказанием, безразлично фыркнула и смахнула хвостом целый отряд комарья, приладившийся напиться с ее задка. Альгиз озадаченно потянулся разгладить усы, но руку одернул - щетине еще расти и расти до былой бороды. На сбрендившего приятель походил изрядно, но как ему помочь, идей не было. Все еще довольный, Крысолов взобрался на корову и тронул пятками бока: - Дар вернулся. – Соизволил он прояснить произошедшее. Пожав плечами на недоуменный взгляд Реи, егерь и сам оседлал скакунью, внимательно следя за путничьим наставником. За пойло тот больше не хватался, зато постоянно держал открытой и что-то иногда угольком чиркал в небольшую книжицу. "Записки про свеч. Не мешай" - отмахнулся он от распросов. Так и ехали. Трава около реки была будто выжжена изнутри - хрупкие сухие волокна с прошлого года рассыпались едва ли не в пыль, от прикосновения или шага. Там и тут виднелись странные вонючие кляксы, которые даже коровы старались обходить. Деревья стояли лысые, что молодые что старые - все вокруг походило на зиму, решившую начаться без морозов. Лесник боязливо осматривался - никогда не видал, даже в самые страшные засухи такой погани. - Поторапливайтесь, скоро дождь накроет. - недовольно обронил Крысолов. - Они на той стороне, я чувствую. Не смотря на яркое солнце, к реке и правда ползла угрожающе одинокая но жирная, темная туча. Ворчала, удерживая в себе дождь, будто переполненный куль воды. Рыбка приближалась, отражая в своей поверхности, пока еще лазурное, небо. Поток обмелел, стал робким. Из воды торчали склизкие от тины и плесени камни. Частично высовывалось застарелое дерево, уже явно не первый год покоившееся на дне русла. - Если аккуратно, можно пройти по камням и ног не намочив. - Прищурился наставник видунов. - А коров? - С сомнением протянул Альгиз. - В поводу. На лице Рэйны читался ужас, Дина отрешенно уставилась на противоположный берег. - Там какое-то строение... - Хольга сбереги всех своих детей... - Изумленно охнул лесник, признавая Храм Честа Жар. - Никаких названий. - Отрезал Крысолов. - А то опять скроется. Ходу, господа и дамы. Реку преодолевали долго, но обошлось без сложностей. Противопопложный берег был так же сух и безжизнен. Кое-где встречались чудные тварюшки, смахивающие на небольших нетопырей. Один зверек, из тех что по-глупее да отважнее, лихо приметился и плюнул в путника. Тот увернулся, за долю щепы отступив в сторону. Тварюшка тут же рухнула на землю, пронзенная арбалетным болтом. - Ну не люблю когда в людей плюются. - Виновато пожал плечами Альгиз. Храмовная жрица встретила их приветливо, будто сама ждала. В ту же щепу как процессия втиснулась в широкие двери Храма, начался дождь. Казалось, будто небо рухнуло- струи воды агрессивно дробили в землю и черепицу молельни. Потоки дождя ручьями омывали берега, смывая ил, сжухлые прошлогодние травы, пятна слюны и помета. Река напивалась водой, очищалась и уносила куда-то вниз по течению всю дрянь. Крысолов, не останавливаясь, прошел под анфиладой колон вглубь, к статуям Хольги и Сашия. И к стоящим рядом скамьям. Путник хмуро смотрел на бесчувственное тело своего ученика. - Сдвиньте лавки. Они ж в связке. И после ритуала питают друг друга. - Не весело сообщил наставник, поскребывая желтыми ногтями щетину. - Должны быть рядом. Да и вообще вряд-ли один выживет если второй помрет. В этих словах была пугающая убедительность: вновь овладев даром, путник все знал на перед. Дина охнула, прижав руку к губам. Ива пожала плечами, и махнула одной из послушниц. С помощью Альгиза и Крысолова, они переместили лежащих сдвинув ложа. До синевы бледные, осунувшиеся, оба напоминали покойников. Жрица расчесала до блеска распущенные волосы, иссиня черные и белоснежные. Облачила в светлые льняные одеяния. В свете масляных ламп, ровно лежащие рядом, с соединенными руками, видуны казались Божьими воплощениями. Лишь чуть заметные ожоги от плевков видневшиеся на руках, щеке Рыски и лбу Алька, говорили что это обычные люди а не каменные изваяния. Ива долго сидела в изголовьях, после чего тихо сообщила что пара и впрямь чувствует себя лучше, и сонным зельем она их поить больше не будет. Присутствующие облегченно выдохнули. Даже Рэйна, робко пристроившаяся подле Жара, подняла голову и улыбнулась. Ему-то повезло меньше всех: кожу кареглазого воришки покрыли страшные пятна ожогов и подпекшихся шрамов. От волос и бровей не осталось ровным счетом ничего, - неведомая магия спекла напрочь. Глаза лишились ресниц, опаленная, алая кожа источала сукровицу, лопнувшие губы кровоточили, уши казались обваренными и даже дыхание звучало булькающе, болезненно-хрипло. Жизнь Пресветлого Огния поддерживалась лишь компрессами, сочащимися от мази, зельями и холодными ваннами. И теперь, казалось, еще молитвами юной Хаскиль. Прошло несколько лучин. Коров увели из зала в пристройку, дверь затворили. Жрица запалила огонь, и стало чуть теплее. Вечер близился к ночи, дождь все так же бесконечно стучал в крышу. - Я постелю вам здесь? - Спокойно поинтересовалась Ива. - Ужинать будете? У нас не богато... *** Утро наступило тихо. Туча за ночь выплакалась и уползла вниз. Сонный покой храма дрогнул, с шорохом отступил: шурша полами, послушница тихо сменила в лампадах масло, открыла створку высокого стрельчатого окна, впуская запах свежести и утреннее солнышко. Ива принесла поднос со свежей мазью и перевязками для обожженного мольца, разбудив прикорнувшую у лавки Рэйну. Девушка пол ночи сновала от ложа избранника к брату и обратно, выплакав все слезы. Дина, еще более тихая чем обыкновенно, вроде, и вовсе не спала, - сидела, гладила руку дочери. Егерь хмурился, тяжело вздыхал и постоянно, к неудовольствию жрицы, дымил самокрутной цигаркой. Напряженное ожидание последних дней набрало свой пик, и кануло в бессилии. В противовес общему настроению – радовала погода. На улице жарко лупило солнце, треклятая река, что обмелела накануне, щедро напилась воды. В небе, рассекая между лысыми деревьями со звонким свистом носились, непонятно от куда взявшиеся, стрижи. Что произошло, никто так и не понял, а жрица неведомо как очутившегося тут храма загадочно молчала. Ближе к обеду, в себя пришел Альк, молча распахнув пустые глаза. Взвизгнувшую от неожиданности сестру он метко схватил за запястье. - Рыска... Где мы, почему темно? Глаза пустые, будто стеклянные бусины, зияли широкими провалами зрачков. Рэйна молча зарыдала, привалившись к груди брата. Тот неловко приобнял ее, похоже, только заметив, что вторая лежит на руке супруги. - Тут светло, да? Я ослеп? Снова. - Как-то буднично осведомился саврянин. - Ты живой! Дура-ак. - Всхлипывала девушка. Рыжие волосы постепенно вымылись, и длинные локоны имели чуть персиковый оттенок. Заплаканные, покрасневшие глаза обрели совсем уж необыкновенный цвет липового меда. – Брати-ишка… Как же ты меня напугал! - Что с Рыской? Где Жар? - Саврянин неловко погладил сестру по спине. Отстранил, попытался сесть, но был еще слишком слаб. Устало и грязно выругался, пренебрегая слухом благородной девы. На шум и возню поспешили остальные. Альгиз помог парню подняться, Крысолов придерживал ставленника за плечо, улыбаясь. Альк вяло усмехнулся, глядя выше голов друзей. - Что где мы? - Девушка еще спит. Ваш друг пока тоже. – Никто и не заметил, как подошла Ива. Жрица сунула глиняную кружку в растерянно приоткрытые пальцы видуна. – Это вода. В храме свой колодец. - Храм значит? - Слепо прищурился Альк и отпил воды. На щепу он закрыл глаза, а открыв, произнес: - Рыска скоро проснется. У вас есть еда? Вопреки ожиданиям, пол лучины спустя, стон пробуждения раздался с третьего ложа. Позабыв очухавшегося, жадно жующего саврянина, все окружили лавку с Пресветлым Огнием. По вискам парня катились соленые горошины слез, явно принося еще большие страдания. - Как больно...Охохох... – Тихо причитал Жар, сипя, выдыхая сквозь сжатые зубы. Кожа на подсохших губах лопнула, подтек мази и сукровицы окрасился алым. Видя это, едва слышно заскулила Рэйна, закусив сустав указательного пальца. - Что ты ноешь? Мы тебе другого воришку найдем. – Усмехнувшись, заявил саврянин, сидя в ногах на Рыскиной лавке и слепо таращась в пространство зала. - Дурак! – Зло всхлипнув, возмутилась сестра. - О, этот гад выжил. – Попытался улыбнуться Жар. – Где Рыска? - Я тебе тоже рад. – Вновь хмыкнул Альк. – Так и быть, Рейка, забирай этого. Еще спит. - Отдаешь значит? – Тут же заинтересовался едва живой молец. - Ты сначала очухайся. – Зловеще заявил видун. - Что вообще произошло? – Не в силах терпеть перепалку, влез лесник. – Почему моя девочка еще не проснулась? Словно в ответ на его слова Рыска сквозь сон дернулась и захрипела. *** Вышские пограничники, наверняка, немало удивились, увидав как в лиман величаво проплывает огромный корявый остров, с треть вешки в поперечине. Следом за ним, широкой зловонной волной потянулась илистая вода, вливая в прозрачную зелень залива белесую муть. Впрочем, за день дрянная жижа почти перевелась, а течение лимана ее размыло, смешало, и унесло в морскую гладь. Разумеется, гонцы с возмущенными письмами, загоняя черных скаковых коров, поспешили в оба, пока еще не объединившихся, тсарства, - ругаться и требовать компенсации. Река обмелела, но поток бежал, перепрыгивая валуны и коряги, подныривая под заваленные деревья, огибая излучины. Ни рыб, ни особо-то зверья, у реки еще не видали. Но переправщики осмелели настолько что сняли многослойные маски из трепья и соломы, да рискнули подняться до пустого Йожига. Гадкие плевуны, будто по волшебству какому-то, исчезли. Покумекав, но так ничего и не решив, мужичье вернулось к своей переправе. И вовсе не вдомек им было, что вешкой выше, на саврянской стороне были пещеры. Да-да, те самые, что кругом назад, затопило, при прорыве плотины. Ныне подземные гроты вновь обмелели. Видимо, такова была воля Богини. Тяжелый и гранитный, ворот-жернов, замер будто вкопанный. И не в силах желтоглазых видунов его ворочать. Супруги в одну щепу сгорали будто свечи, пытаясь его тронуть, сдвинуть, подтолкнуть – стряхнув смотанные клубы нанизанных непутевых дорог. Безнадежно. И тогда Рыска заметила иную вероятность. В стороне, махонькое, едва заметное, чуть тронь, - само закрутится, было другое колесо. Потянувшись, девушка тронула. Истонченная, подвымытая стенка глины, что располагалась у нижних уровней пещер, наконец-то не выдержала, просочилась, прорвалась... Вся тяжесть вод, наполнявшая подземные ниши, будто из прорванного куля медленно но неотвратимо начала вливаться в Рыбку. Кто бы мог подумать, что лишь этого толчка и не хватало для Хольгиного Пупа. Ворот, тяжелым каменным жерновом, гулко захрустел. И вздрогнув, пошел самостоятельно. Словно и правда огромная Мельница, толокущая зерно жизни, завертелась, заработала, раскидывая новые дорожки и пути. Остров, став сухопутным мостом в Вышском, дрогнул, с натуженным стоном повернулся, и будто надкушенный каравай, с потоком вод, плюхнулся в лиман. А затем, омываемый, неотвратимо двинулся в холодное и соленое, Саврянское море. Но видуны этого уже не видели. Исчерпанные досуха, обессиленные, супруги лежали неподвижно, все так же крепко сжимая руки друг друга. С надсадным стоном на землю рухнул и взвыл от боли Жар. Сознание скользнуло в спасительное небытие. Его одежда и кожа дымилась, струйки пара были освещены солнечными лучами. Сил пресветлого Огния хватило чтоб прогнать тьму. Злополучные таки, оказывается, за год не забыли что такое пещеры и где их искать. С возмущенным визгом, тысячные стаи рванули во влажную подземную тьму, спасаясь от солнечного света, слишком яркого для привыкших к сумраку глаз Бессознательные тела лежали на речном уступчике. Сияющий, защитный купол пропал, и некоторые такки летя в убежище, не особо целясь, плюнули на тела своих "притеснителей". Наверное, просто из вредности. *** - Да чтоб тебя. - Зло выбранился Альк. Рыска, спавшая на его плече испуганно дернулась, чуть не свалившись с лавки. Увидев пустые расширенные зрачки мужа, тяжело вздохнула и утешающе сжала плечо. Саврянин явно надеялся что с очередным пробуждением снова овладеет зрением. По крайней мере, Ива этого не отрицала. Не особенно надеясь на успех, девушка попыталась его позвать. Увы, безуспешно. Река забрала у Альга глаза, а у нее голос. А у Жара - внешность. Придя в себя достаточно чтоб соображать, девушка горько ревела над другом. - Все так плохо, Рысь? - С жалкой улыбкой поинтересовался воришка. Вокруг глаз собрался отек, и толком не поймешь, что испытывает он на самом деле. Поджав губы в виноватой улыбке, с глазами полными слез, Рыска покрутила головой, мол "Нет!", и утешающе погладила голень. Парень не вставал, - верхняя часть тела была сплошным, чуть подсохшим волдырем, любое движение открывало кровотечение и вызывало страшную боль. Когда солнечные ожоги сойдут, кожа красавчика Жара останется навсегда покрыта бесчисленными узлами стянутых шрамов, отвращающими и пугающими любой взор. - Надеюсь я хотя бы на небольшой замок да насветил. - Грустно отшучивался Огний. - Да, без замка у тебя перед девками нет никакого шанса. - Ехидно поддакнул Альк. - Ну какая же ты крыса. - Возмущенно проскулил Жар. Видун поспешно перехватил карающую длань сестры, собиравшуюся наградить хорошим подзатыльником. - За что калеку бьешь, братоубийца? Девушка шумно разразилась в его адрес быстрой и явно непристойной речью на чистом саврянском, - Рыска так и не смогла разобрать, но аж залюбовалась. Жар тихо хихикал со своей лавки. - А меня так научишь, любимая? Рея вспыхнула, даже шея покрылась румянцем, и кошкой умчалась куда-то на поверхи Храма, где были кельи. На щепу повисла тишина. Альк с шумом втянул в себя воздух, встал. - Прости Жар, это было лишнее. - Сухо и явно через силу выдавил из себя видун. Пока воришка ойкал на боль из-за поднятых в удивлении бровей, саврянин отвернулся и вдоль стены, едва касаясь ее пальцами, пошел к выходу. От еще не прошедшей слабости его шаги были нетвердые. Метнувшейся было за ним Рыске, он показал поднятую руку, останавливая. Девушка нервно смяла полотно подола. - Рысь. - Как-то жалко позвал Жар. - Побудь с Рэйной. Пожалуйста. Видунья вздохнув, кивнула. Алькову сестру она нашла около окошка в узком коридоре. Саврянка стояла, задумчиво глядя на представший внизу пейзаж. Река, куцие деревья, теплое солнышко, и сидящий на пригорке белокосый видун. Рыска неловко погладила по плечу девушку. - Зачем он так? - Без обиняков, спросила Рея. Рыска вздохнув, привалилась на пдоконник. Поймав взгляд подруги, виновато пожала плечами. Выразительно закатила глаза. - И правда, дурак. - Совершенно по-Альковски фыркнула Хаскиль. - Он не со зла. - Губы шевелились, но звука не было. Разве что шипящие буквы звучали отдаленно напоминая шепот. Рейна нахмурилась, переводя, но кивнула. - Да знаю. Знаю что он дразнит Жара, чтоб тот не грустил. Но... - Внезапно она расплакалась. - Как мне быть с Жаром? Он... Его кожа... - Это все тот же Жар. - Просипела видунья, и видя непонимание, дважды повторила, жестами подкрепляя слова. - Да. Рыска... Я же и правда его люблю. - Как-то совсем неблагородно хлюпнула носом дочь посла. Видунья кивнула, и вновь стиснула плечо. - Он тоже. Шмыгнув вновь, Рэйна улыбнулась. - Ты права. Все переживем. *** Заслышав тихие женские шаги, Альк зло фыркнул. - Да никуда я не денусь. Хотел один побыть, нечего со мной носиться. - Ой... Ну, я тогда пойду. Альк дернулся, смутился - Рыскину мать он не признал. - Я обознался. Зрение, знаете ли. - Да, поняла. - Неловко заломив руки кивнула женщина. - Думала, вдруг помочь надо чем. Альк скупо сжал губы. С малых лет видун терпеть не мог жалости к себе, всегда стоически переживая препоны. - Не стоит. - Вежливости в его голосе было больше. Дина выдохнула. Постояла, и набравшись смелости присела рядом. Помолчали. - Тут, говорят, в городе, последний раз моего мужа и видели. Не погиб Колай, говорят. Альк молчал, вспоминая все Рыскины обмолвки по поводу родителей. Мало хорошего было в тех историях. - Может и не погиб. - Решил и дальше быть вежливым с незванной тещей видун. - Саврия большая. Женщина молча кивнула, хоть ему и было невдомек. - Хорошо тут живется? - Вдруг заинтересовалась она. Альк добродушно фыркнул: - А вы попробуйте. Домик у него хоть и в лесу, а хороший. Два этажа, очаг, сарай, голубятня, коровник на пару тройку животных, кур даже вроде заводит иногда. До ближайшей деревни за три лучины дойти можно. Даст Хольга, до нашего будущего дома за день. А может Рыска и к нам жить позовет, кто знает. - Не позовет. - Как-то горько вздохнула ринтарка. - Ну, тут уже сами виноваты. - Хмыкнул видун, отбрасывая косы назад. Дина вновь вздохнула. - Ты правда любишь ее? Саврянин повернул в ее сторону лицо. Чужое, саврянское. С тонким носом, высокими скулами и лбом, припухлыми губами, хищным разлетом хмурых бровей. И желтыми, словно мед глазами, зрачки которых были жутковато расширенны. На долю щепы Дине даже померещилось что взгляд у зятя сфокусирован, и видит ее саврянин не хуже чем она его. - Я ее в жены взял. Я жду от нее наше дитя. Я жизнь готов богам отдать за нее. Я сжигал даром ее, а она меня, дважды. Мы в ритуальной связке. Тут простого "люблю" маловато. - Видун отвернулся от женщины, с грустной усмешкой. - Но да, люблю. *** Почти полторы семидицы прошло, прежде чем Жар мог самостоятельно ходить. Мази и зелья Ивы хоть и сделали чудо - но его было недостаточно. Волдыри почти сошли, но воришка все еще имел алую кожу, с пурпурными полосами будущих шрамов. Но на шелушащейся голове прорезался коротенький бархатистый ежик, а над глазами редковато, но наметились пеньки волос будущих бровей. Рэйна, будто уверившись в чем-то своем, не отходила от избранника, держась с тем за руку. С братом они помирились, поговорили, вновь поссорились и смирились. Рыска, наблюдавшая всю эту перепалку, только рукой махнула. Эти-то Хаскили могут бодаться бесконечно. Пару дней как дорогу собрался Крысолов, пеняя на Пристань и надобность там все поведать. Покумекав, с ними отправились и Альгиз с Диной. - Сынишку надо забрать. - Потупив глаза, призналась та. - Езжай, мам. - Едва слышно прошелестела Рыска, ободряюще улыбаясь. - Альгиз, расскажи отцу, все как было. И передай пожалуйста это. Свернутый трубкой пергамент был ничем иным как двумя письмами, отцу и Тсарствующей чете. Под Рыскиным контролем, смещением пера и указаниями, слепой видун испортил кляксами и корявостью, не менее полу дюжины бумажных листов. Лишь после этого, на столе лежала выстраданная грамотка-просильня о жаловании замка и хоть малом титуле некому Жару Болотскому. С фамилией Альк не удержался, отшутился. Впрочем, Рыска хоть и не питая надежд, была благодарна мужу за намерения и поручительство. - На край, если в Ринтаре откажут, нашим соседом будет. Поговорю с отцом, будет ему ссуда. Пускай отстраивает, хоть Храм, хоть замок, хоть курятню трехэтажную. Судя по Рейне, породнимся мы с этим стервецом. Рыска улыбнулась, едва слышно прошелестела: - Молодец. Крысолов послание взял с усмешкой, шутливо отсалютовал. Выпроваживать дошли до порога. С собой отрядили свежих лепех, засоленной рыбой, недюжие запасы которой были собраны в то время когда Честа Жар стоял у морской деревушки, наполненные свежей водой мехи, сено скакуньям. Две коровы неспешной трусцой, покачивая небольшим вымечком, потянули в сторону переправы. Дина, держась за Альгиза, обернулась помахать. *** Прошло еще несколько дней. Жар с беловласой девицей все чаще выбирались "пройтись, подышать". Альк лишь досадливо фыркал. Ужинать садились вместе, а после разбредались по свободным комнатушкам-кельям. До отъезда путничьего наставника общей спальней служил главный зал. Сначала чтоб пригляд за хворыми был, потом по привычке. Рыска с Альком облюбовали одну комнатку, что была поболее прочьих. Стол, табурет, да широкая лавка. В углу скорбно глядела двуликая мазанка. Саврянин вновь силился писать, ссылаясь, что слепота не должна мешать вести домашние дела, и если уж зачитать письмо он кого упросит, то ответ желал вести сам. Рыска уже с лучину пыталась ему помочь, направить. В конце концов, занятие утомило обоих. Тишина и уютное пламя свечей успокаивало. Видун улыбаясь прикрыл глаза. Протянул руку к девушке. Рыска отложила пергамент в сторону, шагнула мужу навстречу. Обняла, запустила пальцы в его волосы, отводя белые косы назад, замерла, наслаждаясь. Последнюю луну они редко были наедине, а про супружескую близость и речи не шло. Семидецами их окружали друзья, родные и чужие люди, вовлекало в дороги и веси да спасение тсарств. Произошедшее на Рыбке, и следовавшие за этим увечия будто ожогом припечатали ощущение страха, недосказанности. Рыске показалось, что только теперь, поздним вечером, в темной келье, освещенной лишь чадящими свечами, наедине со своим мужчиной, она наконец-то испытала покой. Девушка провела пальцами по ушку видуна, скользнула по щеке. С усмешкой парень усадил ее к себе на колени. Вздохнув, Рыска наклонилась к его лицу, соприкасаясь носами. Альк повел носом выше, продолжая ласку. Это был какой-то очень личный, абсолютно их жест. - Я люблю тебя. - Беззвучно прошелестели губы. Альк улыбнулся, привлек девушку, целуя. Губы мягкие, осторожные, чуткие. Пальцы саврянина нежно гладили поясницу, рождая легкую пьянящую щекотку. Рыска, не отрываясь, улыбнулась. Осторожный поцлелуй перерос в глубокий, медленный и страстный. Сплетаясь с супругом языком, видунья ощутила бедром его мужской интерес. За время воздержания, она казалось, позабыла всю эту страсть, медленно разгорающуюся где-то внутри. Альк чуть прикусил ее губу, вызвав рваный вздох. Улыбаясь видун поцеловал подбородок, жарко дыхнул на открытую шею, невесомым поцелуем ожег ключицу. Уверенные руки скользнули под рубашку, проводя по тонкой талии, выше. Рыска выгнулась и закусила губу, ощущая горячие пальцы на полушарии груди, ласкающие, чуть сжимающие твердеющие кончики. Под руками девушки послушно расступились пуговицы рубахи супруга. Щепу спустя, ее собственная очутилась на полу. Саврянин щедрым взмахом сдвинул писчие принадлежности на край стола, и поднял жену. Испуганное "Ой" видун прервал глубоким и нежным поцелуем, жарко сплетаясь языками. Страстные, резкие, будто впервые, влюбленные избавились от одежды, чуть посмеиваясь от собственной спешки. Девушку будто волной стеснения окатило, стоило ощутить себя обнаженной и распростертой перед мужем. Обнаженное тело саврянина было поджарым и гибким. Мышцы, при движении перекатывались будто змеи под золотистой кожей, кое-где помеченной белесыми шрамиками. На торсе видуна напряженными нитями припухли вены, из серебрянных завитков паха поднималась возбужденная мужская плоть. Сврянин не открывая глаз водил пальцами по ее коже, разжигая, сметая сомнения. Ладонь мужчины накрыла животик чуть ниже пупка. Альк открыл глаза. Зрачки темными провалами зияли, окаймленные золотом. - Я буду осторожен. Девушка кивнула и притянула мужа к себе. Она и правда успела отвыкнуть от ощущения единства, сытой наполненности, скользящих по позвоночнику искр удовольствия. Видун не соврал. Прикасаясь и лаская жену, он был бережлив и осторожен. Целуя ее, он замер, медленно погружаясь в жаркое влажное лоно. Задыхаясь от ощущения, Рыска беззвучно застонала и подалась на встречу. Ощущая внутри себя его плоть, девушка почувствовала мягкую волну путничьего дара. После Рыбки, видунья магия будто иссякла, затаилась где-то внутри. Чувствуя жаркое дыхание любимого у своей шеи, его губы, эти страстные, мягкие толчки Рыска вновь окунулась в мир сдвоенных ощущений. Своих и его. Путничья связка. Алькова душа будто дым смешивалась с ее собственной, растворялась, становилась единым целым, усиливая каждую искорку сладкого осязания. Видун жарко дышал, едва сдерживая стон, - разделяя все эти ощущения. Его движения ускорились. Девушку била крупная дрожь от удовольствия и напряжения. Внезапно захлестнул Дар. Путничья Магия переполняла, заливая все ее существо, требовала выход, кружила голову, колесными воротами врезалась в руки. Глаза Алька в полу-тьме мягко светились, припухшая губа закушена, а толчки участились, стали глубже. - Давай. - Тихо и как-то надрывно выдохнул видун, изливаясь. Теряя контроль от подступающего пика, Рыска зажгла Свечу. Грянул Гром. *** Река осталась позади. Путешественники щурились на палящее солнце, но жаловаться не смели - от непогоды в этих землях устали все и давно. - Вон в той роще можно и передохнуть. - Указал носом Альк. - Только за хворостом сам пойдешь, а то я занемог что-то. - Не приминул подшутить Жар. - Не сломаешься. - Фыркнул видун оборачиваясь на сестру. - Ладно, схожу. Та приподняла бровь, улыбаясь. Привал вышел ленивый, беззаботный. - Так как это прям взяло и исправилось все? - Ехидно поинтересовался Жар, нанося свежую мазь на лицо. - Быть может вы, грешники, изволили Хольге помолиться? - Угу. Помолились. - Покраснев до корней волос, хмыкнула Рыска. - И тут же стали как новенькие:зрячие и говорливые. - Молитву не подскажешь? - Поддразнил подругу Жар. Рыска фыркнула, и кинула в приятеля полу-пустой мех воды. Тяжело взглянув на сестру, Альк вздохнул: - Намолится еще, полагаю. - Правильно-правильно. Тебе еще второй Честа Жар строить. Сам обещался, за язык не тянули. - И построю. - А в Ринтаре или Саврии? - Влезла Рэйна, заплетая и укладывая длинную косу поперек лба. - Там где тебе, моя радость, понравится. - Улыбнулся гладя руку девушки Жар. - Ты главное, к кому по краше не сбеги. - Не сбегу. - Фыркнула Рея, и показала брату язык. Видун демонстративно закатил глаза. Но после улыбнулся, переглянулся с Рыской и взял ту за руку. - Альк. - Шепнула видунья чуть наклоняясь к нему. - Мне кажется у нас будет двойня. Широко распахнутыми глазами саврянин уставился на жену, а пол щепы спустя на ее живот, туманно-золотистыми от вещего дара. - Обалдеть. - Только и вымолвил он. Рыска по-девченочьи прыснула в ладошку. Над путешественниками, с веселым, звонким треньканьем пронеслась ласточка.