Спанер как диагноз

— Не волнуйся…. Всё будет нормально, — очень аккуратно поправляя контакты под микроскопом. Второй Моска издал тихий тревожный звук. — Чувствую себя хирургом, — выдохнул в сторону Спанер, вновь возвращаясь к починке, — Всё… будет.. хоро… шо, — пробормотал он, высунув кончик языка, аккуратно проверяя контакт на прочность, — Всё! – убирая инструменты, заявил он, — Куда-куда, стой! – он ухватил исходящую от Моски деталь рукой в перчатке, — Не нервничай ты так, — он закрыл панель, под которой копался, отпуская, — Ну всё, забирай, пользуйся, — он выключил свет над микроскопом и снял очки, откладывая их на стол, и снимая с рук тонкие перчатки, – Ну как? Нормально действует? Моска протянул длинный стержень поближе к Спанеру и продемонстрировал подвижную часть, раскрывая тонкие пластинки одну за другой, как фокусник свои карты. — Не суй мне свой.. извините, в лицо! – улыбаясь чуть отвернулся Спанер, вытирая чуть влажные руки полотенцем. Звук недовольства. — Что? – обернулся Спанер. — Тебе он не нравится? — Ну почему, нравится, конечно, — с улыбкой проговорил Спанер. — Что-то я не слышу уверенности в твоём голосе, — написал ему в ответ Моска. — Что за глупости! – усмехнулся Спанер, — Конечно он прекрасен. — Настолько, что тебе хватит и его одного? — Второй, — вздохнул Спанер, — То ты обижаешься, что мне не нравится твоё хозяйство, то обвиняешь меня в том, что мне оно нравится, но больше, чем ты сам. Определись, чего ты хочешь. — Что это за слово «хозяйство». Я понимаю, ты назвал так стержень? — Да. Люди, мужчины так называют… свои… — Спанер, кашлянул, скрывая улыбку. — Стержни. Спанер рассмеялся. — Что я сказал не так? — Ты всё правильно сказал и совершенно верно понял, — кивнул Спанер, поднимаясь со стула, — Хэй, — он оглянулся, замечая, что Моска поймал его мизинцем за карман, — Что такое с тобой? В ответ Моска только обвил его за талию тем, что он только что узнал, как называют мужчины. — Дождись вечера, — пытаясь высвободиться, произнёс Спанер. — Почему вечера? — Так следует делать, — не желая объяснять, сказал Спанер. — Почему не сейчас? — Так принято – делать это вечером или ночью. — Но однажды мы делали это утром. — Да. Иногда ещё утром, — высунул язык Спанер, оттягивая от себя всякие упругие распускаемые Моской части его конструкции, — Сейчас не утро, сейчас день. Дождись вечера. — Понял, — Моска отпустил его, — Тогда вечером. — Ох, спасибо, — выдохнул Спанер, потирая поясницу, — Я немного проголодался. Пойдём на кухню, — Второй привычно последовал за Спанером. — Приготовить что-нибудь? – проецируя вопрос на дверь перед носом механика. Спанер потянул дверь за ручку, придерживая её для Второго. — Наверное, я сам, — задумчиво произнёс он, выходя в коридор и направляясь в кухню, — Давно уже ничего не готовил. А ты просто побудешь со мной. — А как это поможет? — Расскажешь мне что-нибудь, мне будет не скучно одному на кухне. — Что ты хочешь, чтобы я рассказал? — Какую-нибудь интересную историю из курса общей литературы, на парах которой я зачитывался книгами по информационным технологиям. Моска произвёл оценку сказанного. — Нет, будет лучше, если я приготовлю еду – это будет быстрее и лучше, а ты – расскажешь мне что-нибудь о людях. — Быстрее и лучше? – переспросил Спанер, даже слегка надул губы, — Ну, по крайней мере, честно. Мало кто может говорить так, как оно есть на самом деле… — Нельзя не признать, что вещи, имеющие строгий алгоритм выполнения всегда лучше сделает робот, чем человек. Например, приготовление еды. — Хм. А если на этот процесс воздействуют внешние факторы? — Это не важно. — Как же не важно? — Робот всегда проследит за тем, чтобы внешние факторы не возымели эффекта над конечным результатом. В отличие, кстати, от человека. Если в пирог упадёт немного скорлупы яйца или будет по ошибке добавлен лишний грамм соли, робот всегда с предельно возможной точностью восстановит баланс в конечном блюде. Однако процент того, что скорлупа и лишняя соль вообще окажется в продукте на 76% ниже, чем вероятность подобных оплошностей у человека. Робот учится готовить, уже имея в памяти возможный диапазон сочетания основных вкусов для большинства блюд… — Ну, это я уже знаю. Это было на курсах повышения квалификации. И в процессе продолжения занятия кулинарией, роботы получают сведения о новых блюдах, устанавливая диапазон для них исходя из общих человеческих пищевых стереотипов, добавляя в этому нехватающие знания о новом продукте, его вкусе, свойствах и методах приготовления, при помощи общения с людьми и методом пробы. Я даже знаю, что есть книга кулинарии, составленная из комбинаций, заданных робототехникой. Но она особой популярностью не пользуется, и я понимаю почему. — Ты считаешь пищу, приготовленную по рецепту робота, невкусной? — Не говори про меня, – прищурился Спанер, — Непопулярность этой книги основывается на сложившемся мнении о том, что человек не может доверить роботу такую истинно человеческую обязанность, как готовку блюд. Не смотря на знание о том, что изучение ценности продуктов, диеты и подсчёт всяких калорий – можно доверить машинам и расчеты будут куда точнее. Но вообще всё из этой книги съедобно. Это же не закладка динамита. Чуть вкуснее, менее вкусно – кому как нравится. — Тебе нравится то, что я готовлю? — Лазанья, — Спанера захлестнули воспоминания и, начавшееся благодаря им, слюноотделение, от чего он облизнул губы, — Твоя лазанья – прекрасна. Ничего вкуснее в жизни не ел. Мне нравится то, что ты готовишь. — Я был уверен в этом. — Зачем тогда спрашивал, — покачал Спанер головой. — Чтобы увеличить процент уверенности в этом. — И значит, я готовлю хуже? — Да. — А ты – намного лучше? — Да. — Я тебе припомню это вечером… — Не понимаю связи. — От такой твоей уверенности у меня появляется ощущение, что я уж совсем ничего не умею. — Почему? Не во всех областях, а только в этой. И это правдивое замечание. У тебя в сравнении со мной редко получаются съедобные блюда. Спанер ненадолго задумался. — Блин. Ты ведь всё-таки прав, — он скривил губы в полуулыбке, — Что уж тут скажешь. В это время они как раз добрались до кухни. Спанер открыл дверь, вошёл и удивлённо замедлил шаг, оглядывая все в кухне горизонтальные поверхности, заставленные едой. — Я один чего-то не понимаю? – он повернулся к плите и заметил там Четвёртого, который что-то продолжал делать, — Эй-эй-эй! Что тут происходит?.. Одной рукой передвигая сковородку, Четвёртый написал в ответ: — Я готовлю для господина Шоичи. — Но почему такую тонну еды?.. — Господин Шоичи сказал приготовить что-нибудь, но не сказал что именно. Поэтому пришлось приготовить всё, что можно. Спанер вздохнул, вытащил из кармана мобильный и набрал номер Ирие. — Шоичи, приди, пожалуйста, на кухню, — сказал он. — У меня сейчас тут важная миссия! Я не могу прямо сейчас… — послышалось бормотание из трубки. — Шо, — твёрдо, — Это важно. — Окей, понял, — сдался Шоичи, — Сейчас буду на кухне. Когда он пришёл и увидел всё, что там творилось, он тоже не сразу понял, в чём дело. — Господи! Ты что творишь, — хлопая глазами, пробормотал Шоичи, подходя к плите, — Ты зачем?.. — В следующий раз точнее формулируй приказы, — Спанер прошёл мимо стола, рассматривая блюда, — Выглядит очень аппетитно. Я, пожалуй, возьму кое-что себе? Ты ведь всё равно всё не съешь. — Какие приказы, Спанер? – Шоичи подошёл к нему, отбирая с силой у Эмиля лопатку и выключая печь. — Что ты сказал Четвёртому, когда отправил его на кухню? — Я что, помню, что я сказал?.. Я вообще не заметил, что он ушёл. — Вот как. Я возьму вот этот салат, отбивную и запеченный картофель. Можно? — Да. Что я не так сказал? — Ты велел ему приготовить что-нибудь. И не уточнил что именно. — Эээ… Ну я не имел в виду много. Зачем мне много-то. Эмиль махнул осторожно рукой. — Что? – повернулся недовольно Шо-кун. — Я думал, господин Шоичи выберет из этого то, что он захочет. — Ты не мог уточнить у меня, что я хочу? — Я сделал это. — Да?.. – Шоичи замялся слегка, — И что я ответил. — «Не знаю, что угодно». Шоичи совсем поник духом. — Расслабься, — забирая выбранные блюда, подбодрил Спанер, — Главное, мы разрешили ситуацию. Просто впредь будь внимательнее. Не оставляй Четвёртого надолго одного. Шоичи поправил очки, начиная слегка дуться. — Я-то в чём виноват, — проворчал он, делая такое лицо, что его непременно хотелось ущипнуть за надутую щёчку и потрепать за неё в высшей степени умиления. — Хорошо, ты не виноват, — чуть улыбнулся Спанер, — Но всё равно, будь немного аккуратней с тем, что говоришь. Ладно? — Ладно, — слегка обидевшись, но уже улыбаясь, согласился Шоичи. — Спасибо, — кивнул Спанер, довольный своим влиянием на друга и шагнул к нему, расчувствовавшись, собираясь аккуратно вместе с подносом в руках, чмокнуть его в щёку или на худой конец приобнять, но его остановили весьма негуманным способом. Спанер не успел сориентироваться, как металлический жгут обвил его шею, сжимаясь и оттаскивая его от Шоичи. Едва не задохнувшись и чуть не повредив шею, Спанер поставил поднос на стол, потирая затронутое таким наглым образом место, и обернулся на Второго с каменным выражением лица. — Я разберу по деталям эту обожаемую тобой часть твоего тела, если ты будешь так себя вести. — Ради бога, — внезапно ответил на это Второй, — Я помогу нести тебе поднос, он тяжелый. А часть моего тела обожаема не мной в первую очередь. — Да что ты говоришь, — приподнял брови Спанер. — Да. Это утверждение истинно. Как и насчёт кулинарии… — Почему ты так привязался к этой кулинарии? — А что значит «ради бога»? – щёлкнув чем-то внутри себя от интереса, спросил Эмиль, прерывая Второго и Спанера. — Прекратите, — схватив Эмиля за руку, повысил голос Шоичи, — Не ругайтесь, — Спанеру и Второму, -И ты не встревай! – Эмилю. Молчание длилось четверть минуты. Пока Второй не протянул Спанеру руку с фразой «Извини, это и правда было слишком». — Это ты прости меня, наверное, ты неверно истолковал мои действия, — доставая леденец, очищая его от обёртки и сунув в рот, произнёс Спанер, виновато улыбнувшись, — Но только не хватай меня так больше. — Конечно, не буду. Я немного погорячился. — Горячий ты, — выдохнул Спанер в сторону, – Ну да ладно. Пойдём ужинать. — Жалею, что сегодня я не смог порадовать тебя своими блюдами. — Надеюсь, я ещё очень долгое время буду пробовать их каждый день, — сделал предположение Спанер, ковыряя изнутри карманы и направляясь к выходу из кухни. В ответ Второй шлёпнул его свободной лапищей по заднице. — Эй!.. Давай не здесь, – смутился Спанер, после чего был обнят Вторым за талию, — Ты вообще меня слушаешь? – они вышли с кухни и за ними захлопнулась дверь. Шоичи, который додумался схватить Эмиля за руку, сделав это, сразу же бросил его обратно, и вообще отошёл слегка, чтобы, когда уйдёт Спанер, оказаться на безопасном расстоянии. — Так, — проговорил Ирие, когда дверь за Вторым и Спанером закрылась, и они с Эмилем остались тет-а-тет, — Теперь придётся всё это куда-то убрать, — Шоичи побарабанил пальцами по кухонной тумбе, — Ты займись этим, а я пойду… ну нет, — остановился он, — Ты опять сделаешь всё не так, как надо, если я не буду следить за тобой. Так что я останусь пока ты не уберёшь всё, как следует, — Шоичи прошёл к столу и уселся за него, — Заодно пока поем что-нибудь. Эмиль пошуршал, слегка приблизившись. — А что Вы будете есть? — Не знаю пока что. — Тогда что мне можно убрать и как? Шоичи облокотился на руку и глубоко вздохнул. — Ну, значит так. Убирай всё, что может храниться до завтра – в контейнеры, а потом их – в холодильник, если есть пустое место. То, что храниться не может, то я съем. А что не смогу съесть – то придётся выкинуть. Понятно? — Понятно, — и Эмиль, предложив Шоичи на выбор несколько блюд, остальные засунул в контейнерах в холодильник. Закончив с этой работой, Эмиль протёр рабочие поверхности, отправил посуду в посудомоечную машину и убрался в кухне. Закончив и с этим, он вернулся к своему Шоичи. В этот момент тот доедал грибной суп, и ему было вовсе не до Моски. Он пытался умять в себя всю вкуснятину, до которой дорвался. Разумеется, он не был искушённым гурманом и то, что можно было с наслаждением кушать, не всегда было у него на завтрак, обед и ужин. Часто у него случались блюда пере/недосолёные, пере/недожареные, пере/недоперчёные. А то, что приготовил Четвёртый было в меру солёным, в меру прожаренным, в меру острым и всё остальное тоже было в них в меру. Когда же Шо, наконец, смог оторваться от ужина и посмотрел на Эмиля, тот мгновенно написал: — Вам понравилось? Ирие не очень-то хотел признаваться честно, но, на этот раз доброе начало победило и он, смотря влажными сияющими глазами на своего робота, проговорил «Это было просто великолепно. Очень вкусно». Эмиль поблагодарил его за такой отзыв. — Но если я буду питаться так каждый день, то я стану слишком большим и необъятным, — вздохнул Шоичи печально. — Это низкокалорийная еда. — Но всё равно. Я же столько съел… — Шоичи сам испугался количеству проглоченной еды, — Нужно срочно в комнату. И, может быть, поспать полчаса. А потом вернусь к миссии.. То есть к работе… — Шо потёр рукой глаза и обратился к Эмилю, — Убери грязную посуду, пожалуйста, куда-нибудь с видного места и пойдём в комнату. Засыпая под ночь с твёрдой надеждой встать опять через полчасика, Шоичи бормотал себе под нос «Это был пир…». А Эмиль слышал это, и ему казалось, что для робота он уже слишком счастлив, если именно это состояние сравнимо с тем, что люди называют счастьем.