You are my support

Сегодняшнее утро было необычным. Я проснулся от приятного, щемящего чувства, возникшего где-то в области груди. Странно… Тепло, разливавшееся внутри, совершенно не сочеталось с прохладным воздухом моей комнаты. Лёжа на боку, я открыл глаза: окно было закрыто, а светлое небо говорило о том, что я проспал свой привычный час подъёма. Натянув сползшее одеяло до самого подбородка, которым, видимо, укрыл Кю, я довольно зевнул и свернулся на постели в клубок, немного ёжась от холода. Вставать не хотелось. В памяти всплыли обрывки вчерашнего вечера и начала ночи. Тело Кюхёна, прижимавшее меня к кровати своим весом, его тепло, горячий шёпот Кю в самое ухо. Сейчас это казалось каким-то нереальным, но вчера… мне нравилось происходящее со мной. Несмотря на то, что окно весь вечер (да и, наверно, всю ночь) было нараспашку, впуская в комнату прохладу и небольшой ветерок, мне было как никогда тепло и уютно. По-моему, я так и заснул в объятьях Кюхёна… Кстати, где он? Я перевернулся на другой бок и обнаружил, что никого, кроме меня, в спальне не было. Внимательно прислушавшись, мне не удалось уловить никаких звуков из соседней комнаты. Откинув одеяло в сторону, я встал с кровати и вышел в гостиную, наконец, услышав какой-то шум, доносившийся с кухни. Кюхён… готовил? Да быть такого не может. Дойдя до порога кухни, я смог наблюдать довольно забавную картину: Кю стоял у плиты и с задумчиво-рассерженным видом смотрел на сковороду. Уж не знаю, что там у него готовилось, но такой сосредоточенности у него на лице я не видел никогда. Заулыбавшись, стараясь не прыснуть от смеха, я незаметно проскользнул в ванную. Умывшись и приведя себя в порядок, увидел в отражении, как пылали мои щёки. И чего мне было смущаться? Ну да, мы оба парни, но ведь… мне хорошо с ним? Вспомнив его вчерашние поцелуи и ощутив тянущее чувство внутри, комком скопившееся внизу живота, я понял, что да. Фраза, в один миг сорвавшаяся с моих уст, произнесённая им шёпотом ночью, заставила меня снова ощутить и почувствовать в душе струны, которые дрогнули под вчерашним дождём. Я вышел из ванной и обнаружил Кюхёна всё в том же положении. Парень даже не заметил, как я оказался рядом с ним. Стоя у него за спиной, я осторожно обнял его, проведя ладонями по груди и прижимаясь. Кю вздрогнул от неожиданности, а потом накрыл мои руки своими. Что я делаю? Приблизив губы к его шее, я аккуратно поцеловал горячую кожу. Мне было неловко, но я хотел это сделать… поэтому и делал. Кюхён повернулся ко мне лицом и, положив руки на талию, притянул к себе, впиваясь в губы новым поцелуем. — Тебе вчерашнего недостаточно? — успел прошептать я, на секунду отстранившись. — Глупый вопрос, — обжигающий шёпот прошёлся по коже щеки. Кюхён скользнул губами к уху и осторожно сжал ими мочку. От комка внизу живота, вверх по органам, прошло ощущение, схожее с лёгкой дрожью. Руки Кюхёна крепко прижимали, заставляли прогибаться в спине. Поцелуй был страстным — моё дыхание быстро сбилось. Отвлечь нас смог только шум шипящего масла, внезапно раздавшийся от плиты. — Айщ! — Кю оторвался от меня и, выскользнув из объятий, быстро переставил сковороду на выключенную конфорку. Подойдя чуть ближе и заглянув в неё, я увидел всего лишь яичницу, потемневшую по краям. — Ну блин, единственный раз в жизни начало что-то получаться в готовке! И такая подстава… — надулся Кю. Я рассмеялся. Осуждающий взгляд и надутый вид бывшего Эвила только усилил мой хохот. Даже не знаю, что меня в этом всём больше забавляло: удивительная способность уничтожить такое простое блюдо или по-детски обиженный вид Кю. — Я смотрю, тебе весело? — он сложил руки на груди. Продолжая улыбаться, я покивал. — А вот интересно, из-за кого подгорел наш завтрак? — Понятия не имею, — я развёл руками в стороны. — Ну всё, сам напросился, — с этими словами парень схватил меня и начал безжалостно щекотать. Ни мольбы отпустить меня, ни клятвы, что он просто изумительный повар, не могли заставить его остановиться. — Кю-а-а, — я в очередной раз попытался вырваться. — А-ха-ха, хватит! Я больше не могу!.. — Не верю. И вообще, ты слишком искренне надо мной смеялся. Может, тебя, как в прошлый раз, прополоскать под холодной водичкой? — Кю потянул меня в сторону раковины. — Хотя не, передумал, — остановился он, и я рано облегчённо вздохнул. — Ледяной душ. Да, точно. Так даже интересней, верно? Моё сопротивление было как-то не очень по сравнению с его настойчивостью, с какой он тащил меня к ванной. — Кю, ну пожалуйста, — он остановился, заглянув в мои грустные глаза. — Ащ… не знал, что ты умеешь так делать, — от рассеянности он даже ослабил хватку, и я, воспользовавшись, тут же отпрянул на шаг назад. — Я много, что умею, — улыбнулся я. — И правда рад, что ты решил приготовить для меня завтрак. Пойдём, не думаю, что получилось так уж плохо. Наверняка же съедобно. Сев за стол, я подождал, пока Кю даст мне тарелку с едой. «Яичница», явно прилипшая, была содрана со сковороды лопаточкой, и теперь её ломтики лежали передо мной. Подцепив кусочек, я без опаски попробовал. Повернув голову к Кю, одобрительно улыбнулся. Тот всё ещё дулся, но тем не менее, немного покраснев, чмокнул меня в щёку и принялся варить кофе. — Кюхён-а, — произнёс я, когда мы, сидя рядом, пили мой любимый ароматный напиток. — У меня возникла одна идея… Не уверен, что это как-нибудь поможет делу, хотя не исключено, но, думаю, стоит рискнуть. Я много размышлял насчёт твоего дела и понял, что полностью оправдать тебя не удастся. Но… во всём есть своё «но». Проще говоря, если найти лазейку, то можно будет избежать серьёзного наказания. Наверно. — И что ты придумал? — тихо спросил он. Я понимал, каково ему, ведь мне тоже не хотелось, чтобы его посадили в тюрьму. Не оттого, что Кюхёна не будет рядом, возможно, несколько лет, а оттого, что там его могли… сломать. Я не понаслышке знал, какие ужасы могли происходить в тюрьме, поэтому необходимо было уберечь моего Кю от этого. Моего?.. С ума сойти… и давно я думаю так?.. — Идея бредовая, опрометчивая и зависит не только от меня. Ты готов согласиться на подобное? Без твоего разрешения я не стал бы ничего делать. — Я доверяю тебе и согласен на всё, что ты посчитаешь нужным, — мягко улыбнулся мне Кюхён. — Тогда… сегодня я позвоню одному человеку, и после работы мы поедем к нему. Надо сказать, приехали мы на нужное место довольно быстро. После пролетевшего мимо рабочего дня я забрал Кюхёна из дома, и мы поехали к Шину Донхи, которому я успел позвонить. Известный продюсер, друг моего начальника, был приятно удивлён неожиданным звонком. — То есть у тебя на примете есть парень, который поёт так же хорошо, как ты, если не лучше? Серьёзно? — Да, можете мне поверить. У него действительно потрясающий голос. — Хорошо, я согласен послушать его, приезжайте сегодня вечером. И, Чонун, я же просил тебя обращаться ко мне на «ты». Можешь звать меня Шиндон. — Да, конечно. Забываю. Шин Донхи был потрясающим, жизнерадостным человеком, который видел во мне талант, как и многие другие. Мои знакомые так и не смогли понять, почему я отказался от карьеры певца, а объяснять каждому причину, если честно, желания не было. Что поделать, если меня не привлекала такая слава и так нравилось то, чем я занимался всё это время? Быть детективом как минимум утомительно, но порой так захватывающе. А пение… это всего лишь хобби. И я абсолютно точно чувствовал, что у Кюхёна наоборот, поэтому и решился на такой поступок. Интересно, как Шин Донхи воспримет новость, что этот парень с чудесным голосом, которого я к нему привёз, и есть тот самый Эвил?.. В записывающей студии было просторно. Мне не терпелось услышать голос Кюхёна. Когда я сказал ему, куда его привёз, он поначалу просто долго и пристально на меня смотрел. Потом, тяжело вздохнув, прошептал, что надеется, что я знаю, что делаю. — Кюхён-ши, — обратился к нему Шиндон. — Не против, если мы попросим тебя исполнить для начала чью-нибудь песню? — Нет. Чью именно? — Лим Чанг Юнг «Long time no see». Сможешь? — Да, я её хорошо знаю. — Отлично! Все быстро приготовились к записи, наступила тишина. Я видел, что Кю немного не по себе. Заиграла мелодия песни, и мои нервы натянулись до предела. Нет, я не волновался за него, зная, что Кюхён прекрасно споёт, а всё было оттого, что я вновь услышу голос парня. И не только я, но и люди, которые прослушали огромное количество различных певцов. Первые слова песни, и сердце замерло, отдавая все свои силы слуху, который улавливал каждую ноту, бархатный спокойный голос, от которого по телу проходили приятные волны. Кюхён взглянул на меня, продолжая петь. Мелодичный прекрасный голос… Глаза в глаза… Словами не описать, что я почувствовал в тот момент, но дышать вдруг стало тяжело… Для меня песня тянулась бесконечно долго. Я, не отрываясь, смотрел на Кюхёна, зачем-то мысленно повторив про себя, что он меня любит. И как я раньше мог не видеть его? Он был прекрасен. Когда Кю допел, в студии повисла тишина. Совсем ненадолго, быстро сменившись гомоном присутствующих, которые были в восторге. Я улыбнулся Кюхёну. — У меня редко бывают случаи, когда я так быстро готов заключить с человеком контракт. Но он действительно потрясающий, Чонун, — Шиндон весело подмигнул Кюхёну, и тот в ответ мягко улыбнулся. — Всё это, конечно, очень здорово, но нам надо сначала поговорить. Наедине. Если не возражаешь? — Конечно. — Кю, иди сюда, — я позвал парня и отвёл в сторону, так, чтобы нас не услышали. — Сейчас ты вернёшься в машину и будешь ждать меня там. Осторожность не повредит, не так ли? — Ты что… собираешься ему всё рассказать? Соня… — Успокойся, я уверен, ему можно доверять. Я просто скажу ему всю правду, и посмотрим, согласится ли он нам помочь. — Всё ещё не понимаю, что ты задумал, но, надеюсь, ты уверен в своём плане. — Вообще-то нет… — я виновато отвёл взгляд в сторону. — Ладно, иди. Мы с Шиндоном после ухода Кю поднялись в кабинет. — Так о чём ты хотел поговорить? — О Кюхёне. Убийство администратора твоего бара… тебе сообщили, что это совершил человек из кындаль, другой, а Эвил не имеет никакого отношения к группировке? — Да, разумеется. Оказывается, Эвил не убийца и его подставили. Судебный процесс ещё идёт? — Да. — Твой начальник сказал, что, даже напав на ложный след, ты смог раскрыть другое, более тёмное дело. Это просто удивительно! — На самом деле нет. Скажи… тебе можно доверять? — О, это уже интересно. Можно, Чонун. — Я специально обвинил Эвила в причастности к кындаль. Я заранее знал, что тот не совершал этого убийства. Шиндон, кажется, потерял дар речи. Его глаза расширились. — Тогда… зачем? — Я выдвинул версию с кындаль, чтобы поймать настоящего убийцу. Ко мне обратился за помощью один человек, — было видно, как Шиндон напрягся, понимая, о чём идёт речь. — Ко мне пришёл Эвил. Бедный. От услышанного он просто осел на диван, отстранёно смотря куда-то перед собой. — И насколько давно ты знаком с Эвилом?.. — Давненько, учитывая, что парень явился ко мне фактически сразу после убийства. Шиндон, у него есть причина, по которой грабил, и помочь я ему согласился на условии, что он потом сдастся полиции. — Просто так доверился грабителю? — А разве он у тебя не вызвал исключительно хорошие чувства? Фраза как-то сама сорвалась с моего языка. — Постой-ка… ты сказал, что хочешь поговорить о Кюхёне. Он… Да ты что! Шиндон аж подскочил с дивана. — Это он? Это Эвил? — Да… Ты же видишь, что в нём нет ничего плохого. Я хочу ему помочь. — Как? — Избавить от высшей степени наказания. Что, если он понравится другим и они смогут услышать причину его преступлений? Тем более стоит учесть, что иногда он здорово помогал полиции. Вспомни тот банк, что скрывал истинную сумму, которая у них хранилась, или, например, человека, замешанного в продаже опиума. Из-за последнего против него и пошла кындаль. Хочешь узнать причину, по которой он воровал?.. Парень элементарно хотел собрать деньги на операцию для своей сестры, но совершать преступления ему самому не хотелось. Отсюда и объяснение в том, почему тот забирал такие небольшие суммы. Мне жаль, что он выбрал такой путь, но ситуация просто не оставляла ему другого выхода. Было видно, что Шиндон серьёзно задумался. Не бежит звонить в полицию. Это уже был огромный плюс. — И… что с его сестрой? — Ну для начала: я помог собрать необходимую сумму. У неё был парагонимоз, который перешёл в хроническую стадию, и… привёл к раку лёгких. Требовалась операция в Японии. И она состоялась, притом прошла успешно. Сейчас сестра Кюхёна снова в Корее, я её недавно навещал. Замечательная, добрая девушка. — Влюбился? — В кого? — Ну не в Кюхёна же, — Шиндон заулыбался. — В сестру его, влюбился? — С чего ты взял? — А стал бы ты так просто помогать? Тем более вон как говоришь о ней. — Не… не! Не… — Эдак тебя заклинило, — засмеялся он. — Ну, понятно тогда, почему так хочешь помочь. Ох, что же с тобой делать, детектив Ким? Я поразмыслил и решил не травмировать Шиндона ещё более шокирующей новостью, чем все предыдущие вместе взятые… Всё-таки общество считает нормальным только отношения между мужчиной и женщиной, никак иначе. Конечно, есть исключения, но в большинстве своём люди почему-то находят это неправильным, а некоторые даже… мерзким. А я раньше был таким? Да вроде нет. Только Кюхён смог вызвать во мне такие чувства, до него ни одной девушке это не удавалось. Что же это значило? Что я гей? А вот и нет. Просто я нашёл своего человека, и так получилось, что человек этот — парень. — Чону-ун? — я даже вздрогнул. Шиндон покачал головой. — Опять в своих мыслях? Я спросил тебя, что ты именно от меня хочешь? — Сделать Кюхёна певцом. Пускай он споёт где-нибудь, вызовет ажиотаж, в чём сомневаться не стоит, а потом… не только полиция, но и вся Корея узнает Эвила в лицо и услышит его… историю. — Ты сумасшедший, да? — Есть немного, — как-то спокойно ответил я. — Предлагаешь мне выпустить на сцену скрывающегося долгое время преступника? Реально? — Ага. Шиндон вздохнул. — Ну и как это поможет делу? — После признания будет суд. Я надеюсь на то, что все его жертвы тоже увидят его и… помогут? И вообще после такого поддержка у него будет, хоть отбавляй. Разве не так? — Но ведь это рискованно. Для него, для тебя… да и для меня, раз уж на то пошло. Ты это понимаешь? — Как никто другой. Но я готов рискнуть всем, чтобы спасти парня. — Ох и сильно же ты любишь его сестру, а! Ты дашь мне время подумать? — Разумеется, — участливо кивнул я. — Только… если не согласишься, тебе несложно никому не рассказывать обо всём этом? — Буду нем, как могила, — серьёзно ответил Шиндон. Я ему верил. Кажется, пока всё складывалось, как нельзя лучше. И настораживало, и давало надежду одновременно. Когда мы с Кю оказались дома, я заметил, что парень был молчалив. В машине не проронил ни слова, а сейчас выглядел каким-то потерянным… Ну и о чём он думает? — Шиндон никому ничего не расскажет, если не сможет помочь, не бойся. — Да я больше не об этом размышляю. Скажи, вполне возможно, что я сяду, так? А, не отвечай, я знаю ответ. Соня, тебе не обязательно меня… ждать. — О чём ты? — Ты ведь наверняка за столько времени, вновь оставшись один, поймёшь, что тебе нужна нормальная семья. Поэтому не надо мне ничего обещать, да и я тебя не заставляю. Не смей думать, что ты что-то мне должен. — Зачем ты так говоришь?.. — Потому что это — жизнь! Я говорю реальные вещи. Кю… — Меня не будет рядом, и твои чувства сначала обострятся до предела, тебе захочется, чтобы я был рядом, а потом… всё пройдёт. У тебя сердце болит? Так вот моё тоже... — Не сразу, нет. Постепенно. Ты поймёшь, насколько это было неправильным, захочешь познакомить семью со своей второй половинкой, возможно, захочешь детей. И день ото дня происходящее сейчас тебе всё больше и больше будет казаться странным периодом жизни, сном, далёким прошлым… да чем угодно! Но только не твоей судьбой, твоим будущим. — Всё сказал? — Что? — раздосадованное выражение лица. — Я же серьёзно, я… Я подошёл к нему вплотную и обнял, обвив талию руками. Прижался губами к шее, чтобы, когда я говорил, не было видно моего лица. — В такие моменты я по-настоящему замечаю нашу разницу в возрасте. Мне уже двадцать шесть, Кю, по-твоему, почему я до сих пор один? Если бы всё было так, как ты только что описал, разве не мечтал бы я завести семью, разве не искал бы себе девушку? Давай проверим твою теорию, если всё сложится так, а тебя действительно посадят? Только придётся мне её разрушить, точнее… я уже это сделал. Мои отношения были чудовищно одинаковы в одном: спустя время я понимал, что всё строится на элементарной привязанности, и только на ней. Не более. Никому из моих бывших так и не удалось пробудить в душе хотя бы отголосок тех чувств, которые ты должен испытывать к человеку, с которым собирался быть рядом, — я немного отстранился и посмотрел ему в глаза. Лицо Кю и его сочувствующий взгляд были близко. Я даже чувствовал его дыхание. — С ними был своеобразный застой, Кю. Ни движения вперёд и, вроде как, ни шага назад. И вот знаешь… отчего-то именно с тобой такого нет. Совсем. Это и пугает, и вызывает дикое волнение. Никому в жизни я не описывал вслух свои мысли и эмоции, держа их в себе. Но сейчас я делаю наоборот. Мыслей — никаких, зато слов… их много… Не смей мне такое больше говорить. Тёмные глаза Кюхёна печально смотрели в мои, но с каждым произнесённым мной словом всё больше сияли. На моих же глазах собирались слёзы. Откуда во мне появилось столько сентиментальности? Всё из-за него. — Больше не буду. Никогда. Опустив взгляд, я облизнул пересохшие губы. Снова посмотрел в глаза Кю. В них отражалось желание что-то сделать. И без слов было понятно, что именно. Немного наклонив голову в бок, парень приблизил своё лицо к моему и поцеловал. В гостиной было темно. Хотелось растянуть этот момент, но я чувствовал, что слишком за сегодня устал. И Кю тоже. — Спать будешь на диване? — как бы невзначай прошептал я ему в самые губы. — Ещё чего. Я улыбнулся. Спустя около получаса мы засыпали в обнимку под одним одеялом. Лёжа близко к друг другу… слушая такое громкое в абсолютной тишине дыхание… и гулкие удары собственных сердец.