Люблю тебя

Майкрофт так и продолжал сидеть рядом с Шерлоком до самого приземления самолета на секретном аэродроме, хотя дальнейший полет проходил тихо и спокойно. Мягкое приземление не разбудило спящего, но стоило только самолету полностью остановиться на взлетной полосе, как Шерлок открыл глаза. - Прилетели? – он повернул голову и посмотрел на Майкрофта взглядом, в котором не было и намека на сон. - Да, - тот поднялся и встал рядом с диваном, беря его за руку. – Я помогу тебе. - Не трогай меня, - спокойно произнес Шерлок, освобождая руку. Только взгляд выдавал его раздражение и даже, наверное, злость. – Я сам. Он поднялся, стараясь не показывать боль, что пронзила все тело. Ему каким-то образом удалось держаться прямо, хотя перед глазами поплыли разноцветные круги. - Тебе больно, - Майкрофт, несмотря на его протест, схватил его за локоть. – Ты побледнел. - Все нормально, - Шерлок отступил от него на шаг. – Дай майку. - Ты можешь поехать так. Накрывшись простыней. В машине тепло. - Я сказал, дай майку, - он посмотрел на Майкрофта взглядом, полным раздражения. – Неужели так сложно сделать то, что я прошу? Вроде бы ничего сверхъестественного. Или тебе обязательно нужно поучать меня, что делать? Майкрофт тяжко вздохнул и молча протянул ему чистую майку. - Спасибо, - буркнул Шерлок. – Давно бы так. Они вышли из самолета и сели в стоящую рядом машину с тонированными стеклами. Она тут же плавно тронулась с места, увозя их в направлении Лондона. Шерлок сидел прямо, не облокачиваясь спиной на сиденье, Майкрофт же наоборот, откинулся назад, положил голову на подголовник и прикрыл глаза. Оба молчали, и Шерлок был этому рад. Ему было о чем подумать в свете последних событий. Он был просто уверен, что слова Майкрофта ему не приснились. Да и тело все еще ощущало тепло рук на плечах. Если бы не тряска в самолете, он бы вряд ли проснулся. И еще один фактор. Скорее всего, доза снотворного, вколотая ему Майкрофтом, не имела поправок на его персональное восприятие препарата. После двух продолжительных по времени приемов наркотиков с перерывом в год, сейчас многие препараты действовали на него с гораздо меньшим эффектом, чем на людей, которые никогда не прикасались к ним. К тому же в своей двухгодичной ссылке он тоже почти месяц колол героин, когда ему пришлось залечь на дно так, что даже Майкрофт не мог его обнаружить. И об этом не знал никто. Даже он сам воспоминания от тех ощущений уничтожил в своем мозгу, чтобы не было соблазна. Сейчас уже не осталось никаких следов, ему удалось вовремя остановиться. Но последствия этого сказываются именно вот так: уменьшаются действия обезболивающих и снотворных препаратов. Впрочем, вряд ли Майкрофт преследовал цель усыпить его крепко и надолго. Скорее всего, это был самый обычный препарат, направленный на то, чтобы просто дать ему возможность отдохнуть, а не проспать какое-то определенное количество времени, не просыпаясь. Да, он не должен был слышать этих слов. Тут можно не сомневаться. Они не предназначались для его ушей. Майкрофт не подозревал, что он проснется и услышит. Да и полноценным пробуждением то состояние нельзя было назвать. Какое-то секундное состояние полузабытья и потом снова сон. Но именно в эту секунду Майкрофт произнес эти слова признания. Слова, которые наполнили душу ликованием, затопили каким-то невероятным ощущением счастья, а мозг ураганом мыслей, сметающим все на своем пути. И все это за совсем короткий промежуток времени, за те секунды, что он находился на грани реальности и сна. И вот сейчас, сидя в машине, Шерлок пытался анализировать то, что поистине свалилось ему на голову. Майкрофт, его Майкрофт, чувства к которому он вот уже много лет пытается подавить в себе, тоже неравнодушен к нему? И тоже знает ту тайну, что скрыта и от них, и от посторонних? И точно так же как и Шерлок молчит? Почему? Давно он знает о том, что они неродные братья? Давно, как он сказал, любит? А может все-таки и стоит сомневаться… И слова эти были предназначены для его ушей? Зачем? Вопрос, на который может ответить только Майкрофт. И почему-то уже сейчас эти слова не вызывают восторга? Скорее уж чувство горечи. Он не захотел понять и принять три с половиной года назад его, Шерлока, попытку сблизиться. А ведь она была настолько очевидной, что стоило только захотеть увидеть, да просто проанализировать его слова, и Майкрофт с его-то умом все бы прекрасно понял. Если бы ему это было нужно. Что-то изменилось за это время? Даже если и так, где же он был все два года? Почему ни разу даже не попытался встретиться, пока перед ним не встала реальная угроза теракта, и ему не понадобилась помощь Шерлока. Дело, с которым действительно может справиться только он. Можно задать этот вопрос в лоб, только вот ответ получить такой, что придется сильно пожалеть о том, что вообще поднял эту тему. Что-то не похоже, чтобы сейчас Майкрофта вообще волновали хоть какие-то чувства. Сосредоточен на своих мыслях. Расслаблен. Конечно: дома и почти в обычном своем комфорте. Разум привычно раскладывал все по полочкам. Все реальности, что происходили в их жизни. Слова попали в душу, но не смогли заглушить разум. Почему два года они ни разу не пересеклись? Только редкие телефонные разговоры и почта. Почему, зная правду, Майкрофт не рассказал о ней? Если допустить, если поверить в его чувства, то можно предположить, что знает он о их неродстве очень давно. И его отдаление прямое следствие этих чувств. Но разве может человек делать так больно тому, кого любит? На протяжении долгих лет? Ведь их война была развязана именно Майкрофтом. Он не просто не оставлял его в покое, он взял на себя роль диктатора. Это такое проявление чувств? Да, Шерлок не силен в этой сфере, но все равно у него не укладывалось в голове, что можно столько лет намеренно уничтожать любовь, доверие, близость. Все то, что связывало их. Из-за чего? Из-за собственных чувств? Морально уничтожать того, кто стал их причиной? Избавляться от них таким путем? Просто устраняя возникшее препятствие? Ведь Майкрофт уничтожал. Безжалостно втаптывая его в грязь унижениями и постоянным тотальным контролем. В чем же была проблема просто взять и рассказать все? Хорошо, не все. Только то, что между ними нет родства. А потом приблизить его, Шерлока, настолько, что он сам бы добровольно отдал ему все, что тот бы захотел получить. Всего себя. Майкрофту ли не знать, что у Шерлока никогда не было никого ближе, чем он. Ему ли, прекрасному манипулятору людьми, не понимать, что при правильно построенной стратегии он получил бы Шерлока на блюдце с голубой каймой? А если предположить, что о их неродстве Майкрофт узнал не так давно, то тем более непонятно, откуда вообще взялись эти слова о любви. С чего бы вдруг такие перемены при явной и очевидной ненависти к нему все эти годы? Что за резкие перемены настроения, так несвойственные человеку, который является «Британским правительством»? Что вообще затеял Майкрофт? Что за игра в молчанку? Если его, Шерлока, молчание вполне логично и очевидно, при их-то отношениях, то молчание Майкрофта пока что просто необъяснимо. Могут быть простые ответы на эти вопросы? Хотелось бы верить. Вот только у них никогда не было ничего просто. И Майкрофт никогда и ничего не делает без причин. Шерлок окинул того внимательным взглядом. Хоть что-то. Хоть какая-нибудь зацепка. Хоть какой-то проблеск того, о чем он сказал. Ничего. Только расслабленная поза человека, наконец-то вернувшегося в привычные ему условия. Что ж, Шерлок решил просто подождать. Ведь им наверняка предстоит разговор. И по нему можно будет судить, насколько искренен был Майкрофт. Каким бы нечитаемым он ни был, сейчас, зная, что искать, Шерлок без труда поймет, что стояло за тем признанием, и было ли оно адресовано ему, или же попросту говорилось в никуда. Он просто оставит шанс и себе, и Майкрофту. А тот, если захочет, использует его. А если нет, то пусть катится ко всем чертям. Шерлок вернется к своей жизни на Бейкер-стрит, которой ему так не хватало все это время. Майкрофт откинулся на сиденье машины и погрузился в свои мысли. Нещадно болела голова, все-таки напряжение последних дней сказывалось на состоянии. Головная боль мешала, но не настолько, чтобы он не попытался проанализировать ситуацию. Шерлок явно зол на него. Он и сам на себя зол. И тот не примет объяснений, которые и ему самому казались просто отговорками. Сейчас ему предстоит вновь привлечь Шерлока в опасное дело. И от одной этой мысли сердце просто сжимается в страхе. Но иначе он не может. Слишком много стоит на кону. Не просто жизни людей, а существование целого государства. Конечно, он не оставит Шерлока одного. Ему будет оказана всяческая поддержка, но от этого не легче. Сейчас на какое-то время нужно просто забыть о своих чувствах и сосредоточиться на этом деле. Но вот как забыть о том, кого не видел два года, а какое-то время вообще считал мертвым? Как забыть то, что стало в последнее время приоритетом во всем, что бы он ни делал? И как вспомнить о приоритетах государства, когда на защиту этого самого государства встанет самый дорогой человек, жизнь которого будет ежесекундно подвергаться опасности? Как вообще за всем этим попытаться забыть о своих чувствах на данное время? А если не забыть, это доставит больше хлопот и неприятностей, чем пользы. Майкрофт из-под почти прикрытых ресниц посмотрел на Шерлока, сидящего на сиденье прямо, словно натянутая струна, и о чем-то сосредоточенно думающего. Если бы я мог, если бы ты согласился, я увез бы тебя куда-нибудь, где не было всех этих историй с террористами, преступников, расследований, где бы ты просто мог наслаждаться жизнью… Но ведь ты не можешь. Такая жизнь не для тебя… И я не могу без твоей помощи. Прости, Шерлок… Мне придется тебя использовать. В который раз… А ты в который раз согласишься. Почему? Почему все так сложно? Я могу править страной, но не в силах уберечь любимого человека от опасности. Более того, сам толкаю его в гущу событий? Почему я в состоянии манипулировать чувствами других, а собственные мне неподвластны? Как сделать так, чтобы ты принял меня, если я расскажу тебе правду, а не с победным криком «Ура, свобода» помахал мне рукой и забыл о моем существовании? Как… Машина остановилась, прерывая возникающие в голове все новые и новые вопросы. Майкрофт тряхнул головой, отгоняя почти сокровенные мысли и вопросительно посмотрел на Шерлока. - Я сам выйду и дойду, - ответил тот на невысказанный вопрос. - Хорошо, - согласно кивнул Майкрофт и первым вышел из машины. Шерлок с трудом встал на асфальт и сделал пару шагов по направлению к двери незнакомого дома. - Куда мы приехали? – поинтересовался, останавливаясь возле порога. - Одно из мест, принадлежащих правительству. - То есть тебе? – усмехнулся Шерлок. - Правительству, - уточнил Майкрофт, пропустив его усмешку. - Секретное? - Довольно. - Я должен буду остаться здесь? – Шерлок осмотрелся по сторонам. Ничего примечательного, дом как дом в северной части Лондона. - Желательно, - согласно кивнул Майкрофт. - Я не согласен. - Я так и думал, - он открыл дверь и пропустил Шерлока вперед. – Хотя бы дай привести тебя в порядок. - А разве я не в порядке? – Шерлок с усмешкой развел руки в стороны. – По-моему, в полном. Жив, немного нездоров, но прекрасно держусь на ногах. - Ну раз так, я очень рад за тебя, - язвительность Шерлока задела, но Майкрофт решил не срываться на нем и просто направил беседу в привычное для них русло вербального поединка. – Остается только привести тебя в человеческий вид. - Ааа. Да, ты знаешь, вот с этим я не стану спорить… - В кои-то веки, - перебил его Майкрофт. - Да. Сам удивлен. Но тут я с тобой соглашусь. Мне надоели эти волосы. - А по-моему неплохо, - Майкрофт усмехнулся. – Смена стиля. - Вот именно. Этот пора менять, - усаживаясь на кушетку, откликнулся Шерлок. – Надеюсь, все готово для моего возвращения? - Не сомневайся. Сейчас сюда придет врач, займется твоим боком. Парикмахер и портной тоже скоро прибудут. - Портной? – Шерлок удивленно посмотрел на брата. - На всякий случай, если костюм не подойдет. - Вот как… Пришедший врач прервал их разговор. Пока он занимался раной, накладывая скобы, Майкрофт, прикрывшись газетой, наблюдал за процедурой, отмечая, насколько еще похудел Шерлок. Сейчас, в одних трусах, он смотрелся болезненно худым и неестественно бледным. Наверняка ел только тогда, когда начинала кружиться голова от голода. Нужно будет обязательно провести полное обследование. А еще на груди ниже и правее левого соска появился шрам. Майкрофт незаметно вытер вспотевшие ладони. Он не знал, где и когда Шерлок его заработал, но сердце пронзил страх, заставив покрыться тело липким потом. Что было за эти два года с Шерлоком, о чем он, Майкрофт, тоже не знает? Ведь эта рана могла быть смертельной. Господи, как он мог согласиться на такое безумие, как уничтожение сети Мориарти практически в одиночку? Он понимал, что Шерлоку будет грозить опасность, но видеть реальные доказательства этих угроз было просто невыносимо. Майкрофт тряхнул газету, на самом деле закрывая от себя это зрелище. Потому что не был уверен, что еще минута наблюдений, и он не наплюет на все свои обязательства и не отменит вмешательство Шерлока в дело с терактом. Головой он понимал, что этого делать никак нельзя. Единственный, кто сейчас мог разобраться в нем, был только Шерлок. Но вот его сердце просто кричало о том, чтобы он не подвергал его больше опасности. И пока чувства окончательно не победили разум, Майкрофт постарался запереть их на всевозможные замки, приводя убийственные аргументы, присланные ему с последней почтой. Убийственные в прямом смысле. Количество жертв теракта должно было исчисляться тысячами, а последствия просто катастрофичными для целостности государства. После врачебных процедур внешним видом Шерлока занялся парикмахер, и через час тот предстал в привычном своем виде. Если не считать еще большей худобы, два года его совершенно не изменили. Майкрофт лишь секунду не смог справиться со своими чувствами и смотрел на него восхищенным взглядом. Шерлок этого не заметил, слишком занятый обдумыванием очередной колкости, и в итоге выдал вопрос про рубашку, спросив, как она Майкрофту. Да, у него получилось его задеть. И Шерлок даже в душе позлорадствовал. Что ж, Майкрофт вел себя так, словно и не говорил в самолете тех слов. Шерлок уже и сам стал сомневаться, а было ли это на самом деле. Костюм сел на нем отлично, что не могло не порадовать, правда, Майкрофт не преминул уточнить, что он подгонялся по меркам, отправленным им во время полета. И на самом деле Шерлок очень похудел. Вот уж на что ему было абсолютно плевать, так это на собственный вес. Майкрофт пусть заботится о своем. А его заботой сейчас станет Джон. Раз уж в их с Майкрофтом отношениях все остается как и раньше, если не хуже, учитывая нетерпение того и желание, чтобы Шерлок быстрее занялся делом о теракте, то ему сейчас просто необходимо вернуться в Лондон, домой на Бейкер-стрит, объясниться с Джоном и постараться сделать так, чтобы тот побыстрее забыл свою обиду на него. А уж что тот будет обижен, Шерлок не сомневался. Известие о том, что Джон там больше не живет, стало очень неприятным. И даже в груди прошелся какой-то холодок, вызванный каким-то подобием страха, что, возможно, он-то вернулся, но вот вернется ли Джон… вернется ли та жизнь, которую он оставил два года назад… Ведь жить по-другому он не хочет, да и вряд ли сможет. Он был одинок до встречи с Джоном. Он испытывал чувства к неродному брату, которые разрушали и отравляли его жизнь. И только после встречи с Джоном он смог почти нормально жить, не испытывая этого постоянного чувства одиночества и поисков ответов на вопросы, которые не давали покоя. Вопросы о том, почему Майкрофт ненавидит его, и что ему делать с собственными чувствами, диаметрально противоположными чувствам брата. Если сейчас его ждет вновь та же самая жизнь в одиночестве, ведь Майкрофт ясно дал понять, для чего он, Шерлок, ему нужен, то такая жизнь ему попросту не нужна, и лучше будет не предотвращать теракт, а поспособствовать ему и быть в его эпицентре. Или же наоборот, предотвратить его ценой собственной никчемной жизни, от которой он уже так устал. Майкрофт предпринял попытку остановить его, но Шерлок не хотел ничего слушать. Сейчас ему нужен был Джон. Единственный человек, кому и он был нужен… когда-то. И он во что бы то ни стало хотел вернуть это «когда-то». И вернуться в него сам.