Не хочу учиться, а хочу жениться!

      – ...Таким образом, в 1991 году произошел развал Советского Союза, из которого самой крупной страной и наследницей считается Россия...       – ...It's eye of the tiger It's the thrill of the fight Rising up to the challenge of our rivals And the last known survivor Stalks his prey in the night And he's watching us all With the eye of the tiger!*       Громкий басовитый голос, похожий на рёв невыспавшегося Сатаны, прервал поток её слов из заготовленного материала. Медленно и глубоко вдыхая-выдыхая, она мысленно посчитала 10 прыгающих через барьер учеников в костюмах овечек. И у всех этих учеников было только одно лицо. Его. Устало потерев виски, преподавательница истории, Николетта Петровна Дуля, с плохо скрываемым раздражением устремила взгляд на заднюю парту у окна. За ней (или, вернее, на ней?) сидел двухметровый бугай с тёмными, под цвет всего остального, длинными патлами, длиннее, чем у некоторых девочек, и нахально слушал музыку на всю громкость в наушниках, забросив ноги в высоких ботфортах на парту, а теперь ещё и подпевал, демонстративно жестикулируя и прикрыв глаза. Хотя чего ещё можно было ожидать от парня, которого назвали Джигурдой? Джигурда Поплавский. Нет, у неё тоже сочетание не сахар, но это... Это было неудивительным у людей творческих профессий. Госпожа Дуля уже давно подозревала, что все творческие и креативные личности либо безумны, либо под наркотой. Вот перед ней сидело живое тому доказательство.       Класс, устав конспектировать, теперь облегченно откинулся на спинки стульчиков, оглядываясь назад и дружно хихикая, предвкушая новую порцию увлекательного зрелища.       – Сейчас Дуля ему устроит! – демонстративно отбрасывая назад сияющие золотом волосы, заявила Катя, важно переглянувшись со своей свитой. Учительница закатила глаза, но ничего не сказала – с ней она разберется позднее, а сейчас она и впрямь намерена устроить сладкую жизнь нерадивому ученику.       – Поплавский! – ноль реакции. Парень продолжил петь другую песню. На сей раз – AC/DC.       – Николетта Петровна, вы недостаточно красиво поёте для него! Вам бы как-то по-хардкорней! – хмыкнул Лёша, покосившись на улыбающуюся Катьку – явно ожидая её лояльности и одобрения за не столь хорошую шутку.       – ПОПЛАВСКИЙ!       – It's a long way to the top If you wanna rock 'n' roll It's a long way to the top If you wanna rock 'n' roll,* – не замечая ничего и никого вокруг, продолжал изображать из себя мартовского кота ученик.       На сей раз голос учительницы, слившийся с потоком песни, разбудил Стасика – верного друга и соратника Джигурды, несмотря на то что первый изображал из себя рэпера, а второй – рокера, а соответственно, местами – металлиста и панка. Стасик, откинув капюшон с глаз, с трудом сфокусировал взгляд на гневном лице училки, но, разглядев её получше, перепуганно начал пихать в бок товарища.       – Демон! Демоны пришли за нами! У них красные глаза! Понимаешь! Красные. Глаза.       – О Боже-е-е! Стасик, мы говорили тебе завязывать с планом и прочей ерундой! – Катя демонстративно закатила глаза, а одноклассники дружно фэйспалмнули.       – Какой план? – спохватилась историчка, вперив руки в бока.       – Учебный. Учебный план, – улыбнулся Стасик. – Я, знаете ли, тружусь. Вот. Составляю график учёбы, чтобы это... Ну... Как их?.. А! Чтобы экзамены хорошо сдать, да. Я же парень крутой, остаюсь самим собой, и знания набираю, всю ерунду оставляю, – с важным видом он начал слабо колыхать своим куриным крылышком в такт «недопению».       – Ух, задала бы я тебе, Мельник! – пригрозила женщина, скептически поглядывая на ещё одну головную боль. – Твоё счастье, что Поплавский меня сейчас интересует больше. Но поверь – я ещё посмотрю, как ты изучил революции.       – Ну что вы сразу начинаете? Ну, неплохо ребята поют*, но это вы к Джигурде, а не ко мне! – возмутился Стас под дружный хохот соплеменников.       – Доиграешься ты, Станислав. Ох и доиграешься! Смотри у меня – после Поплавского я на тебя внимание переключу, – сверкнув недобрым взглядом, Николетта Петровна прошла мимо поникшего, старающегося скрыться в дебрях пустоты под партой Стаса к его другу, которому всё было нипочём, пока преподавательница не сорвала с него наушники.       – Эй! Николя Петровна, вы чего? – возмутился старшеклассник, подняв на неё тёмные не то серые, не то карие глаза, глядящие с глубоким укором, с каким обычно смотрят на вас бомжи или алкаши, когда вы небрежно выбрасываете в урну стеклянную тару, а ещё и разбиваете её зазря. – Я, между прочим, их на деньги подписчиков купил! Думаете, легко держать канал на YouTube?       – ПОПЛАВСКИЙ! Как же ты мне дорог! – в сердцах воскликнула преподавательница, скрипя зубами.       – И я вас люблю, Николя Петровна, – кивнул ученик. – Вы для этого с меня наушники сорвали – о любви поговорить? Так это не здесь... Лучше говорить в более интимной обстановке, понимаете ли? Любовь – она не терпит свидетелей! Любовь – она...       – Ты меня уже достал, Джигурда Маратович! Живо давай сюда дневник!       Тёмные патлы с одной-единственной рыжей прядью свесились над партой, а плечи ученика задрожали. Николетта Петровна хмуро посмотрела на него, теряясь в догадках – неужели всё настолько плохо? Резкие эмоциональные перепады уже не к добру. «Уж не шизанулся ли он, часом?» – подумала историчка, осторожно касаясь плеча юноши.       – Поплавский, ты что, рыдаешь, что ли? Раньше надо было думать. Ничего страшного нет – это чистая формальность. Вряд ли выпускнику так страшна запись в дневнике.       – У... меня... А-ха-ха! Нет дневника, – подняв покрасневшее лицо и утерев набежавшие слёзы, ученик перестал судорожно смеяться, и теперь с весельем посмотрел на недоумевавшую преподшу. – Дома забыл, – пояснил он.       – Ох, не верю я тебе, Поплавский! Ух, не верю! – недоверчиво покосилась на него учительница, сложив руки на груди. Парень лишь пожал плечами, а затем поднял с пола огромный чёрный рюкзак, весь исписанный надписями и увешанный брелоками и значками.       – А вы сами проверьте, вру я или нет! – лукаво ухмыльнулся ученик, с насмешкой глядя на учительницу. – Заодно узнаем друг друга поближе.       Та оторопела от его наглости. Будь иная ситуация, то она бы просто молча проигнорировала его слова и выгнала из класса. Но сейчас на неё смотрело тридцать разноцветных пар глаз, с нетерпением ожидая дальнейшего поворота событий. Хотелось стереть эту наглую ухмылочку и хоть раз за столько лет поставить этого умника на место, коль уж он сам дает такую возможность. Скоро она уже его не увидит, и кто заменит ей его? Пусть хоть память хорошая останется. Потому, снисходительно улыбнувшись, она кивнула ученику в сторону доски.       – Что же... Тогда прошу – сам предложил.       Вновь пожав плечами, парень забросил на плечо рюкзак, который тяжело бухнул при столкновении с кожаной курткой, а затем под жадные взоры шакалов, то бишь одноклассников, он демонстративно плюхнул его на учительский стол, сметя при этом какие-то ручки и бумажки. Решив, что это меньшая плата за минуты дальнейшего властвования, доминирования и унижения, Николетта Петровна почти с восторгом заняла место сбоку, взглядом обведя сидевших учеников, которые воодушевились, предвкушая что-то поинтереснее российской истории. Молча пообещав им веселье, Дуля ликующе взглянула на безмятежного и спокойного, как удав, ученика. Где-то в подсознании зашевелилась недобрая мысль – а неспроста ли это всё затеяно? Но она была засунута в глубины мозгового зада. В это время и сам Джигурда надеялся на увлекательное продолжение урока, связанное с тем, что у него нет дневника. Да-да! Это он училке сказал, что забыл, а на деле – он его и не покупал вовсе. Уж очень ему обложки не нравились: везде были брутальные мужики, постеры из сериалов, а также машины и природа, а вот его любимых «My little Pony» так нигде и не было видно. Конечно, он нашел один экземпляр, но он не смог его отбить у шестилетней девочки и её мамы... А жаль. Там как раз впереди всех стояла его любимая Рэйнбоу Дэш...       – Итак, приступим. У тебя есть последний шанс, Поплавский! Мы всё можем решить по-хорошему.       – Я же сказал, что нет у меня дневника с собой.       – Что же, тогда начнём. У тебя был шанс.       Выждав небольшую паузу, Николетта Петровна медленно раскрывала рюкзак, ведя эту собачку так интимно, как будто она платье перед любовником расстёгивает, а не грязный рюкзак студента. Затем с не меньшим пафосом она заглянула в него и оторопела; её глаза стали размером по пять копеек. Нахмурившись тому бардаку, который творился внутри, она начала постепенно разгребать этот ящик Пандоры. И первой вещью оказалась... детская бутылочка, наполненная прозрачной жидкостью. Поднеся её на свет, ближе к глазам, а заодно и чтобы ученики могли вдоволь рассмеяться, она принялась изучать жидкость.       – О-о-о! Воу-воу-воу! Джигурда, мы чего-то не знаем? – хихикнула Катя, и её алые полные губы расплылись в довольной улыбке.       – Это... Моего брата, Тарзана.       – Что? Брата?! Поплавский, да здесь же водка! – возмутилась историчка, понюхав содержимое.       – Обижаете, Никоровна! Это ром, – с гордостью сообщил ученик. – Стыдно не знать!       – Стыдно такое в детской бутылочке хранить!       – А знаете, как из неё пить удобно? И не проливается!       – Так, ладно... Я об этом ещё поговорю с твоими родителями, потому ром пока побудет у меня, – на этих словах она положила бутылку в свой стол и заперла на замок: всё равно несовершеннолетним нельзя давать пить, а зачем добру пропадать-то? – Так, а это у нас что? «Ранетки. Лучшие хиты»? – на целую минуту в классе воцарился смех. Бедные ученики хохотали так, что некоторые били кулаками по партам, а то и падали на пол. Выждав, пока немного станет тише, учительница едко осведомилась: – И это тоже брата, наверное?       – Ну почему? Моё! – невозмутимо признался виновник под новый взрыв хохота. – Я обзор на русскую музыку делаю.       – ЛОЛ! Поплавский, тебя обманули! Это не музыка! – хрюкнул Лёнчик-Пончик с задней парты, едва не удавившись булочкой.       – Что же, это всё равно русские исполнители, – нехотя фыркнула Дуля, пренебрежительно отбрасывая диск в сторону. Следующим в её руки попал плакат с полуобнаженным Иваном Дорном на каблуках и надписью: «Наш герой!». Новая волна хохота накрыла класс. – Это очень грустное зрелище, Поплавский. Я-то ожидала чего угодно от тебя. Готова простить даже «Ранеток», но это...       – Это подарок подруге, – хмыкнул Джигурда. Все посмотрели на него косо и с подозрением, но невозмутимость подкупила, а потому позорный плакат незаметно уплыл в мусорное ведро под столом. Николетта Петровна решила, что это не самый лучший подарок и его место именно там. Если с предыдущими предметами она усомнилась насчёт гендерного отношения Джигурды к мужчинам, то вот большой перочинный ножик вернул ей спокойствие на этот счёт. Относительное спокойствие.       – Нож? – брови медленно поползли вверх.       – У нас опасные ребята на районе. Нужно жить по понятиям, а иначе будут проблемы. Есть ножик – нет проблем, понимаете?       – Джигурда, тебе одного своего вида достаточно для того, чтобы их напугать, а если ещё и представишься, то ножик тебе не понадобится! Ты же не Антон, – преподавательница кивнула в сторону обычного типичного изгоя класса – очкастого дрища без особых знаний и умений, которого все гнобили, а он в ответ лишь жалобно ныл. Впрочем, ныл он, и когда его не трогали.       Вздохнув и отложив в сторону нож, преподавательница продолжила изучать содержимое. На очереди был лифчик. Покраснев от смущения, под бурные аплодисменты и гогот она поспешила засунуть его куда подальше.       – Что это было, Поплавский?!       – Лифчик. Белого цвета. Второго размера, – улыбнулся парень, сощурившись в довольном взгляде.       – Это я вижу. Я спрашиваю, что он у тебя делает в рюкзаке?       – Нет, Николя Петровна, вы задали другой вопрос. А лифчик у меня лежит.       – И откуда он у тебя?       – От Юльки, конечно! – парень хмыкнул и кивнул в сторону Катькиной подруги, которой уже было не до смеха. Залившись краской, девушка лишь беспомощно хватала ртом воздух, не в силах оправдаться.       – Ты что, спала с ЭТИМ? – презрительно взвизгнула Катя, с осуждением глядя на подругу.       – Нет! Вовсе нет! Фу! Да ни за что! – яростно запротестовала девушка, становясь пунцового цвета.       – Я и не говорил, что мы спали. Спала она с Тимофеем из 11 «Б» в раздевалке, а я там после их веселья лифчик обнаружил. Подобрал вот, отдать хотел. Николетта Петровна, отдайте же сюда лифчик! – решительно выхватив перед носом у преподавательницы нижнее белье, Джигурда подошел к девушке и с важным видом вручил ей его в руки. Не глядя ни на кого, она лишь бесцветным голосом пробормотала «Спасибо».       – Ладно, пойдём дальше, – Николетте Петровне Дуле, с одной стороны, уже хотелось закрыть рюкзак и отступить, но с другой... Это затягивало. Как будто играешь в «Поле Чудес» и тебе постоянно выпадает сектор «Приз».       Следующей на очереди была... её помада. Оглядев золотистый флакон, она осторожно открыла его и выдвинула ярко-красную помаду, которая была почти полностью использована. Это точно была её помада, которая пропала у неё неделю назад.       – Что у тебя в рюкзаке делает моя помада, Поплавский? – стараясь говорить спокойно, только и произнесла преподавательница. Ученики 11 «А» продолжили заливаться смехом и улюлюкать, но сам виновник беспредела всё ещё был спокоен. – И почему она в таком состоянии? Она была почти новой!       – Я не знал, что она ваша. Просто однажды увидел её на столе. Решил, что она никому не нужна, а потому забрал её для концерта.       – Какого... концерта? – побледнев, уточнила историчка.       – Для моей группы, конечно! А на чёрной стене красная сверкающая помада смотрелась весьма кстати.       – Ну и как же зовется твоя группа? – поинтересовался Лёша, растягивая слова.       – «Стальные яйца Джигурды» же, – хмыкнул в ответ основатель группы.       – Да-а-а? Жаль. Я думала, что вы оставите название «Наши няши», – разочарованно протянула Катя, с упрёком глядя на одноклассника.       – Оно не столь брутальное для таких, как я и мои друзья.       – Всё с тобой понятно, Джигурда. Решил пойти по стопам кумира своих родителей, – тяжело вздохнула учительница, продолжая перебирать вещи в рюкзаке. К её удивлению, она вытащила около 30 книг, а ещё ворох различных бумажек и тетрадей. – Ты меня удивил, Поплавский! Алгебра, физика, геометрия, русский язык, о! Даже история здесь имеется...       – Я же хороший ученик – все книжечки вон ношу. Даже в обложечках, – кивнул парень, с гордым видом обведя взглядом притихших одноклассников, ожидающих нового сигнала к действию.       – А это что у нас? «Сумерки»? «50 оттенков серого»? – преподавательница изумленно взглянула на ученика, а тот и бровью не повёл, хотя весь класс содрогнулся в хохоте.       – Я захотел ознакомиться с оригиналом и с фанфиком *. Изучаю, как написать бестселлер.       – И как успехи?       – Значит, нам нужен юный миллиардер со странностями, который живёт не со своими родными родителями, хороший парень из френдзоны и редкая дурында, возможно, с ДЦП или с синдромом дауна, которой точно не нужны деньги, но на самом деле богатство первого парня не дает ей покоя, – пожал плечами Джигурда под одобрение своего класса. Лёгкая улыбка скользнула на его лице. – А ещё нам нужен автор, который ярко описывает свои сексуальные фантазии.       – Это как здесь-то? Об этом ты фантазируешь, значит? О БДСМ? – хмыкнула преподавательница, кивнув на книгу с серой обложкой с изображением галстука.       – Возможно... Николя Петровна, а вы сами откуда знаете, что там? – теперь уже ученик лукаво посмотрел на покрасневшую учительницу, а класс в поддержку продолжил задавать провокационные вопросы.       – Да! Вы не расскажете, что такое БДСМ? А то мы маленькие – нам нельзя такое читать!       – А кто вам больше понравился – Хосе или Кристиан?       – А вы бы хотели оказаться на месте Анастейши?       – Я... Ну... – раскрасневшаяся от стыда преподавательница поспешила убрать восвояси проклятую книгу обратно в рюкзак. Немного взволнованная, она постаралась перевести тему, продолжив осмотр вещей, чтобы отвести внимание от себя на Джигурду. И у неё это получилось, когда она молча достала одну из тетрадей и презентовала её обложку классу. Судорожный смех, удары по парте и падающие ученики вновь стали сопровождением минуты позора. – Тетрадь. С изображением прокладки?! Прокладки «Always» – этот день снова наш?!       – Их бесплатно выдавали возле магазина косметики, – ничуть не смутился юноша, откинув со лба свои волосы. – Вы потрогайте прокладку на обложке – она такая мягкая!       – Спасибо, Поплавский. Как-нибудь в другой раз, – скривилась учительница истории, с омерзением отбрасывая тетрадь в сторону. – Хорошо хоть, что это по алгебре тетрадь, а не по моему предмету. Остальные у тебя вполне обычные... Так, а это что у нас? Личный дневник «Barbie»?! Поплавский, ты издеваешься? Зачем тебе, такому мрачному и угрюмому не то панку, не то рокеру, кстати, у тебя тушь потекла, розовый дневничок с Барби и котятками?!       На её замечание Джигурда не среагировал сразу, поскольку достал свой новенький iPhone и принялся вглядываться в его экран, поправляя тёмные тени на веках и подтирая расплывшуюся тушь под глазами. Лишь убедившись, что он смотрится достаточно нормально, парень послал своему отражению воздушный поцелуй, а уже затем посмотрел на ликующую преподавательницу, которая не знала, смеяться ей или злиться, но истерика была уже в пути.       – Наша внешность не всегда идентична внутреннему миру. Это с виду я брутальный и грозный, а в душе я милый и ранимый, – заявил парень своим басом. Класс продолжал веселиться, но это уже стало привычным фоновым звуком.       – И что у тебя за внутренний мир, интересно? – хмыкнула учительница, начиная листать блокнот. – Наклейки с покемонами и их характеристики, разные наклеечки, анкета для друзей, записи... О! Стишочки. «Наш физрук Иван Михалыч – с водкой тот ещё он хамыч!». Хмм. Не поспоришь. А тут: «Русичка Мариванна поэтесса хоть куда – как стишочки заведёт, то понятно, что звезда!». А то ты чем-то лучше, Поплавский! Что у неё нет рифмы и ритма, что у тебя их нет тоже. «А физичка наша злюка – как и дурацкая наука!». Эх, Джигурда-Джигурда! А физика она нужна! «English fucks our minds such as do преподаватайз». Печально у тебя всё с английским. «Циферки скачут друг перед другом, почти как Марья пред Иваном». А вот в личную жизнь преподавателей попрошу не лезть – пусть сами разбираются. А здесь... О! И про меня есть! «Историю нам преподает Дуля – каждое слово её как меткая пуля». Ох, Поплавский, а вот это мило, да... Не знала, что ты так историю любишь. Но я всё равно найду дневник, будь уверен!       – Ищите тщательно, Николетта Петровна! – согласно кивнул парень, продолжая ехидно ухмыляться.       Поиски среди бумаг ничего не дали – попадались ещё шуточки про учителей, были переписки с друзьями, тайно написанные на уроках, были и различные каляки-маляки. Всё это бывало порой весёлым, но не более. За пять минут до конца урока преподавательница вновь залезла в рюкзак. Но там уже было пусто. Оглядев главные отделы и пошарив по карманам, она вновь вернулась в изначальную точку, отыскивая внутреннее отделение. Обнаружив его и ощущая сквозь ткань что-то длинное и твёрдое, она раскрыла потайной карман и вытащила оттуда что-то, похожее на дневник.       – Ну вот! А говорил, что дома забыл! Я же говорила, что найду! – ликующе заявила Дуля.       С чувством выполненного долга она плюхнула дневник на стол, задней мыслью припомнив, что он похож на его старый дневник, а затем раскрыла его и оторопела – да, так и было. Это был старый его дневник, в страницах которого было вырезано сердце, а в нём покоилось кольцо. Опешив, Николетта Петровна чуть дрожащими пальцами достала его и поднесла к свету. Весь класс загудел в изумлении, а затем затих. Молчала и учительница истории, рассматривающая, как сверкает чистотой золото и как красиво блестит аккуратный сапфир в солнечных лучах весеннего солнца.       – Как ты это объяснишь, Поплавский? – глухо поинтересовалась она. Юноша на сей раз показал, что всё это время он лишь скрывал нарастающее волнение, и сейчас он, переминаясь с ноги на ногу, робко улыбнулся.       – А я не хочу учиться, а хочу жениться! Так ведь говорят, верно? – дождавшись, пока учительница кивнет, внимательно изучая ученика взглядом, он вздохнул, а затем опустился на одно колено. – Николетта Петровна! Благодаря Вам я познакомился с прекрасной особой – очаровательно красивой и страстно горячей! Умной и весёлой! И я очень её люблю, потому прошу вас дать материнское благословение. Я прошу у вас руки и сердца вашей дочери, прекрасной Юлианны из 11 «Б»!       Весь класс молчал, а затем все дружно, как один, встали и зааплодировали, тронутые этим поступком. Николетта Петровна была ошарашена услышанным и несколько минут просто молча переваривала всю полученную информацию. Выходит, обыск Поплавский предложил лишь для того, чтобы попросить у неё руки её милой девочки? И она, учительница истории, которую дико раздражает этот пугающий своей мрачностью юноша с глупым именем, должна дать согласие на брак с её дочкой? Её милой и робкой Юлей, которую в детстве все дразнили из-за очков, пока они не перешли в средние классы, в которых её мама стала преподавать у них? Дразнили все, кроме одного мальчика. Который сейчас стоял перед ней на одном колене, послушно склонив голову и волнительно ожидая её решения. Посмотрев в окно, учительница улыбнулась яркому дню...