Mise en Place

Шерлок посмотрел на часы и нахмурился. Едва перевалило за девять, Молли начинала печь хлеб во второй раз, Арти почти закончил с приготовлением какой-то нелепой комбинации ингредиентов для ланча, а Джона все еще нигде не было видно. Хуже того: Донован флиртовала с Андерсоном в зале, а Лестрейд - Лестрейд! - из всех возможных людей флиртовал с Молли на кухне. Шерлок не мог даже смотреть на это. Зрелище было просто отвратительным. - Нет, - хихикнула Молли. - Ты должен месить его, а не бить, будто в приступе ярости. - А в чем разница? - Представь, что это массаж, - посоветовала Молли. - Как будто ты делаешь кому-то просто потрясающий массаж спины. - Понял, - ответил Лестрейд. - Я типа массажирую... тесто. Шерлок закатил глаза. Существовали такие вещи, которым просто не место на кухне, и, видимо, тандем из Молли и Лестрейда был как раз одним из них. - Молли, - сказал Шерлок чуть резче, чем хотел. - Поведай нам, что ты делаешь. Молли вздрогнула. Ей понадобилось пару секунд, чтобы перейти от состояния "флирт" к состоянию "серьезный шеф-повар". - Тесто замешиваю. - В самом деле? Мне показалось, что не только это. Ты месила его десять минут? - Да... - Шесть. Не больше семи. Дождись, пока тесто не станет более плотным и утратит свою мягкость - и сразу же прекращай месить, независимо от того, сколько времени на часах. - Но... Да, шеф, - покорно сказала Молли и больше ни разу не осмелилась взглянуть на Лестрейда, пока Шерлок не отвернулся. Лестрейд хранил молчание, но Шерлок все же услышал звуки движения. Затем раздалось хихиканье Молли, и у Шерлока были не самые приличные мысли по поводу причины его возникновения. Досчитав до трех, он оставил их на произвол судьбы. На кухне оказалось почти так же паршиво, как и в зале: Донован с Андерсоном сидели еще ближе и что-то шептали друг другу на ушко. Лестрейд вышел сразу после него. - Что ж, - спокойно произнес он. - Не особо сговорчив сегодня? - Нет. - Трахни кого-нибудь, полегчает. - Пошел ты. - Есть идеи, как спасти ресторан? - спросил Лестрейд. - Восемь, - рассеянно ответил Шерлок, наблюдая за беседующими Донован и Андерсоном. - О, отлично, после сегодняшнего вечера можно будет что-нибудь выбрать, - бодро сказал Лестрейд. - Почему бы тебе не напрячь этих двоих работенкой? - Почему бы тебе не вернуться к флирту с шеф-поваром? - протянул Шерлок. - Именно это я и сделаю, - фыркнул тот и поспешил вернуться на кухню. Смех, донесшийся из кухни, словно приливная волна направил Шерлока в сторону Донован и Андерсона. - Разве ты не должен снимать? - рявкнул он на Андерсона. В идеале, тот бы выпрямился и с готовностью выполнил все, что ему скажут. Но в реальности Андерсон лишь лениво откинулся на спинку стула и, прищурившись, уставился на Шерлока. - У меня перерыв. У нас есть еще много дней в запасе, чтобы сделать все необходимые съемки, - заявил он. - И вообще, разве ты не должен обучать посудомойщика готовке? Шерлок проигнорировал его вопрос и обратился к Донован. - Где он? - Посудомойщик? - уточнила Салли. - Я прекрасно знаю местонахождение Арти - он режет спаржу, - отрезал Шерлок. - Где Джон? - Без понятия, - ответила Салли. - Уверена, он появится с минуты на минуту. - Мне нужно обсудить с ним вечернее меню. - Боже, неужели у тебя появились идеи? И сколько же? - Четыре. И мы должны начать изменения в декоре. - Это все? - невинно спросила Донован, и Шерлоку пришлось приложить немало усилий, чтобы не задушить ее. А ведь он был близко к этому. - Да, это все, - огрызнулся он. - В отличие от некоторых, я помню, что все мы здесь только для того, чтобы работать. И у меня есть работа, которую я обязан выполнять, Салли. Когда будут доставлены декорации? - Завтра утром, - ответила она, сохраняя абсолютное спокойствие. - Но новая мебель будет доставлена во второй половине дня. Большую часть работы сделаем в понедельник - ресторан-то все равно будет закрыт, - так что мы сможем загрузить все одним махом. - Дай мне знать, когда придет Джон. - О, безусловно, - сладко протянула Салли, и в ее голосе было столько раздражающей любезности, что Шерлок быстро прошел на кухню, взглянул на все еще хихикающих Молли с Лестрейдом и поспешил уединиться от всей этой тошнотворной картины в кабинете менеджера. Как только захлопнулась дверь, Шерлок понял, что кабинет менеджера был плохим выбором из-за дальнего расположения от основной части ресторана. Наверняка Донован с Андерсоном строили друг другу глазки - в общем-то, они делали это настолько часто, что уже ни у кого не вызывали удивления и никто не комментировал данную ситуацию. Вот если бы они резко прекратили свой флирт, было бы совсем другое дело. Но Лестрейд и Молли представляли собой нечто совершенно другое. Шерлок бы даже не удивился, обнаружь он на кухне флиртующего с тостером или с чем-то другим Арти. И когда это любовь успела заполонить все вокруг? И сейчас он был в офисе Джона. Переулок, несомненно, оказался бы наилучшим вариантом по причине отсутствия в нем эмоциональной информации. А в офисе Джона (точнее, в офисе Гарри) была не только она, но и визуальная информация. Фотографии на стене возвращались в тридцатые и сороковые года: Джеймс Уотсон, молодой и улыбающийся, стоит посреди столовой, которая выглядит так же устрашающе, как и та, где сейчас воркуют Андерсон с Донован. Позже идут снимки с сыном, а еще позже - и с маленькими Гарри и Джоном. Шерлок подошел ближе, чтобы получше рассмотреть Джона. Тот был красивым ребенком: светловолосым, невысоким и худеньким, с улыбкой во весь рот. На следующем снимке он со всепоглощающим вниманием наблюдал за готовящим дедушкой, который смешивал какие-то соусы. Фотография была настолько четкой, что Шерлок мог увидеть пар, исходящий от небольшой кастрюльки. Джеймс смотрел на Джона с нежностью, даже с гордостью. Или, быть может, он смотрел так на содержимое кастрюли. Сложно сказать с точки зрения фотографии. Шерлок уселся на стол и свесил ноги на пол. Он не хотел сидеть и ждать у моря погоды в кабинете менеджера. Он хотел, чтобы внимание Молли было полностью сосредоточено на нем, а не на Лестрейде. Времени для флирта не было - Молли должна была полностью сосредоточиться на готовке, а не на... женатом мужчине. Честно говоря. Мысли Шерлока мчались одна за другой, мешая сконцентрироваться. Рыкнув, он поднялся со стола и опустился на стул. Ручка. Шерлок один за другим открывал ящики в столе, ища нужный предмет. Ему нужна ручка, бумага и... Его шарф, аккуратно сложенный, покоился в самом нижнем ящике. Шерлок глубоко вздохнул. Мысли все еще метались в голове, но их ритм начал замедляться, когда он достал шарф. Он позволил себе мысленно вернуться к Джоновой кухне, запаху имбиря и помидоров, скрипу вилки по тарелке и приятному, искреннему смеху Джона. Тогда они общались почти как друзья, и так комфортно с человеком Шерлоку еще никогда не было. Он не хотел есть, не совсем так. То есть, он был голоден, но не едой. Быть может, он изголодался по ночными разговорам, посиделкам с тем, с кем уютно и комфортно. А потом был поцелуй - самый нелогичный, невозможный поцелуй, и Шерлок даже не мог вспомнить, был инициатором он или нет. Сначала Джон стоял на почтительном расстоянии, но совершенно неожиданно оказался в его объятиях, сжимая Шерлока за плечи и с упоением целуя его губы. Казалось, они идеально подходили друг другу, и Шерлок сперва подумал, что мог бы стоять вот так вечность. Пока Джон не засмеялся, разрушив волшебный момент. Засмеялся, словно Шерлок какой-то идиот, наивный придурок. Именно поэтому Шерлок вернулся к нему на следующую ночь, пробравшись через окно. Он пытался решить загадку под названием "Джон", выяснить, было ли ему так же комфортно, как и Шерлоку. Он почувствовал, как щеки окрасил румянец, стоило вспомнить стоны и вздохи, исходившие от Джона, и вкус мяты во рту. А потом они поссорились, и Джон выгнал его прочь, и он еще долго бродил по пустынным улицам, прежде чем вернуться в свой гостиничный номер, и размышлял о том, что же все-таки может спасти «Империю». Хотя проще было бы махнуть рукой, назвать ситуацию безнадежной и вернуться домой. Мысль о том, что в следующий раз съемки будут только через пять дней (поскольку не было никакой надежды, что Лестрейд или Стемфорд согласятся ещё раз изменить график) и единственное, что ему остается, - изнывать от тоски целых пять дней у себя в квартире, была просто невыносима для Шерлока. Так или иначе, «Империя» не была безнадежной. Не совсем. Ну, пока не совсем. Шерлок мог бы многое сказать по этому поводу - в общем-то, он и сказал. И даже переборщил. Он просто не мог сказать ничего, пока не появится Джон, но тот, похоже, и сам засомневался, потому что время приближалось к чертовым девяти пятнадцати, а он даже не позвонил предупредить, что опаздывает, или заболел, или оказался заперт в горящем доме, поэтому, уж простите, появится, как только кто-нибудь спасёт его из высокой башни и... Колокольчик на входной двери весело звякнул. Шерлок мгновенно потерял ход своих мыслей, когда услышал Салли, обратившуюся к Джону. - Мы уже начали беспокоиться о тебе, - весело сообщила она. - Мне очень жаль, - виновато произнес Джон, но не спешил объяснять причину столь позднего появления, которая обязательно бы вызвала у Шерлока приступ раздражения. Человек уже опоздал - так какой смысл в оправданиях? Колокольчик зазвенел снова, когда Джон закрыл за собой дверь. - А где все? - На кухне, - ответила Салли. - Шерлок предается плохому настроению в твоем офисе, - влез Андерсон, и Шерлок недовольно нахмурился. Андерсону стоило бы поумерить самодовольство в своем голосе. - Что ж, - Джон замялся. - Тогда я... я просто проверю, как там Арти с Молли, идет? "Нет, не идет", - подумал Шерлок сердито. Он поднялся, обошел стол и открыл дверь, но как только он сделал это, Джон уже скрылся за дверью на кухню, а проход перекрыл Андерсон с камерой на плече. Салли стояла рядом, сложив руки на груди, с невероятно раздражающей ухмылкой на лице. - Он здесь, - сказала она. - Я слышал. Салли окинула его изучающим взглядом. - Выглядишь... не очень довольным по этому поводу. - Салли, - начал Шерлок, проигнорировав ее замечание, - передай мистеру Уотсону, что я все еще жду его в своем кабинете, чтобы обсудить некоторые вопросы. - В его кабинете, - поправила Салли. - Нет, в моем. Я первый пришел. - Ну, может быть, только на сегодня. - Чепуха, - упрямо фыркнул Шерлок и захлопнул дверь прямо у нее перед лицом. Чувства удовлетворения это не вызвало, но он хотя бы выразил свою... точку зрения. Шерлок осмотрел кабинет, пытаясь найти что-нибудь, что можно было бы невзлюбить. Безуспешно. Это было небольшое помещение с кипой бумаг на столе, с кучей фотографий на стене и со старомодным телефоном. Шерлок обошел стол и снова присел на стул, уставившись на телефон. Он был черным, с бесчисленным множеством царапин на гладкой поверхности, и Шерлок даже не сомневался, что он находился здесь с момента основания ресторана. Его никто так и не удосужился заменить - впрочем, как и многое другое, начиная с меню и заканчивая обоями. На мгновение Шерлока охватило бессильное отчаянье и злоба на тех, кто спустя столько лет не осмеливался хоть что-то изменить, что он взял телефон, собираясь швырнуть его подальше. Но телефон так и остался в его руках. Вместо этого, Шерлок сжал телефон в руках и почувствовал, какой он тяжелый. Он и забыл, какими тяжелыми могут быть телефоны - настоящие, а не те микроскопические штуки, которые запросто можно было впихнуть даже в самый маленький карман. Шерлок поднес трубку к уху, и она оказалась идеально прохладной, и он услышал давно забытый сигнал готовности к набору, и он смог вспомнить, когда слышал этот звук в последний раз... На простом мобильном нет сигнала готовности к набору - ты просто набираешь номер и звонишь. В голове вспыхнуло воспоминание: его мать сидит в мягком кресле перед камином и весело смеется, разговаривая с кем-то - скорее всего, с сестрой, - по точно такому же телефону, а блики от огня красиво освещают ее смеющееся лицо. Шерлок положил трубку обратно и оглядел офис еще раз. Тоненький росток идеи медленно зарождался в его голове, и все, что ему было нужно, так это чуть больше времени. Дверь медленно распахнулась, и внезапный шум вывел Шерлока из задумчивости, так что только зарождавшийся росток мысли завял раньше, чем смог стать полноценным цветком. - Слышал, ты ждал меня в своем офисе? - спросил Джон с ощутимым раздражением в голосе. - Джон, - сказал Шерлок. - Доброе утро. Рад, что ты все-таки пришел. - Это мой офис. - Если принимать во внимание факты, то офис принадлежит Гарри, - возразил Шерлок. - Она старше, а кресло в углу разместили здесь для нее, а не для тебя. Джон покраснел. - Разве ты не должен подготавливать моих сотрудников, а не просиживать здесь задницу? - Забавно, - сказал Шерлок, и в его голосе чувствовалась резкость. - А разве ты не должен был быть здесь, а не шляться где попало. Они молча уставились друг на друга. Джон сильнее оперся на трость и вздохнул. - Ладно. Мне сказали прийти в девять, и вот я здесь. А если ты хотел увидеть меня пораньше, мог бы оповестить меня об этом. Это был благоразумный ответ. Но, как оказалось, таковой совершенно не интересовал Шерлока, потому что лишь демонстрировал, насколько благоразумным человеком является Джон Уотсон. Благоразумные люди не позволяют всяким посторонним пробираться в свой дом через окно, да еще посреди ночи, чтобы потом наспех подрочить друг другу. - В следующий раз я непременно напишу тебе, когда следует приходить,- процедил Шерлок сквозь стиснутые зубы. - А теперь, раз уж ты наконец здесь, мы можем обсудить меню для сегодняшнего вечера? Джон ничего не сказал; лишь выпрямил спину и поднял подбородок. Шерлок понял, что к чему: в нем проснулся солдат, и трость не была помехой. Джон Уотсон готовился встретиться лицом к лицу с тем, с чем он предпочел бы не встречаться - с изменениями. - Тогда продолжай, - проговорил он. - Или это нужно снять? Шерлок уставился на Джона и позволил ему подготовиться. Он почти ожидал, что Джон начнет ерзать на месте, повысит голос или даже в ярости выскочит из офиса. Но чем больше Шерлок ждал, тем спокойнее становился Джон: он даже не смотрел на него, вглядываясь куда-то перед собой, как если бы Шерлока не было в комнате и он находился один. И еще трость. Абсолютно бессмысленная и ненужная трость все еще была верной спутницей Джона. Шерлок поймал себя на мысли, что не отказался бы выхватить ее у него из рук и выбросить куда подальше. - Молли не подготовлена, хоть это и не проверено практикой, - начал Шерлок холодно. - Разумеется, я говорю об ее опыте в готовке. Противоположное наблюдается в ее способностях в качестве пекаря. Она сразу понимает, что с хлебом не так, а также верно рассчитывает время, применяя дрожжи, так что в будущем она может стать неплохим пекарем. Уверен, ты заметил ее прогресс с бородинским хлебом, учитывая то, каким плачевным был первый результат. Проблема лишь в том, что «Империи» не нужны пекари, она не предназначена для подобного рода деятельности. Зато есть достойная пекарня прямо через дорогу, а Молли, с ее-то недельным опытом, на лучшее может и не надеяться. Арти не подготовлен, и это уже проверено на кухне. Я сомневаюсь в нем так же сильно, как и в том, что он держит нож в руках в течение всей своей жизни. Также, разумеется, он представляет собой самого неблагоразумного человека, которого я когда-либо встречал, а один взгляд на него навевает на мысль о сомнительной репутации. Однако он обладает неуемной энергией и силой воли, чтобы учиться, не говоря уже об интеллекте и чувстве вкуса, а это немало обнадеживает меня в том, что он еще не угробил свои вкусовые рецепторы посредством употребления дешевого алкоголя, сигарет и других наркотиков. Сэндвич, который он готовит мне на ланч, включает в себя необычное сочетание ингредиентов, и, если он не оттяпает себе руку, все пройдет довольно успешно. Я думаю, он сможет стать достойным су-шефом. Со временем, конечно, и сохраняя абсолютное внимание и сосредоточенность. Самая реальная проблема на данный момент - это меню. Шерлок глубоко вдохнул и увидел, что Джон сделал то же самое. - Продолжай, - пробурчал он себе под нос, и Шерлок вновь погрузился в свои рассуждения. - Меню «Империи» обширно, хаотично и бессвязно. Возможно, это сыграло свою роль в далеком 1957, но сейчас не удовлетворяет потребностей основной массы населения, которая уже успела попробовать многие экзотические блюда из других стран. Больше нет такого понятия, как "иностранная еда", доктор Уотсон. Только не теперь, когда на каждом углу понатыканы индийские ресторанчики. Пятнадцать процентов населения - и это число будет расти в геометрической прогрессии. «Империя» лидировала в прошлом, но это было слишком давно. Ты же не идиот, Джон. Ты должен понимать. - Так ты хочешь, чтобы я отказался от всего этого? - горько уточнил Джон. - От всего, что пытался сделать мой дед... - Твой дед сделал это, Джон. Он хотел принести мир и спокойствие в Брикли, и он добился своей цели. Взгляни на фотографии на стене, на все эти отзывы в рамках. Не это ли доказательство, что твой дедушка добился успеха в свое время. Я не вышвыриваю его наследие, когда отказываюсь от старого меню. Но если ты станешь за него цепляться, ты это сделаешь. Джон моргнул и сжал трость еще крепче. Шерлок проигнорировал это и продолжил рассуждать. - Ты хочешь доказать, что твой дед добился успеха? Тогда не дай всему рухнуть. Не позволяй, чтобы «Империя» закрылась только потому, что ты слишком твердолоб и не видишь: людям не нужен мир, который и так у них уже есть. Джон выдохнул. - Чего ты тогда от нас хочешь? Все это мы и так знаем. Шерлок не ответил. Его мысли уже кружились, обрабатывая информацию, превращая ее в идею... - Заткнись, - внезапно сказал он. - Что?.. - Закрой. Рот, - повторил он раздраженно. - Мне нужно уйти в мои Чертоги Разума. - В твои что? - Джон, помолчи ты хоть пару минут, - отрезал Шерлок и закрыл глаза. Он услышал недовольное ворчание, шаги, звук отодвигаемого стула, а затем он перестал думать о Джоне вообще. Он начал соединять мысли воедино. «Империя» - Викторианская эпоха - покорение Индии - карри - Афганская война - заказ карри на дом - рис - иностранная еда - увлечение экзотикой - увлечение индийской экзотикой - (ярмарка тщеславия, Риз Уизерспун - совершенно нелепо) - солнце никогда не... - Ганди - восстания - Пакистан - как результат - наплыв иммигрантов - мультикультурализм - этническое разнообразие - родина - гордость родины... Глаза Шерлока широко распахнулись, и он увидел Джона, наблюдающего за ним. Он смотрел озадаченно и немного забавно, приложив подбородок к сомкнутой в кулак ладони, и в первый раз с того момента, как он перешагнул порог офиса, он выглядел по-настоящему расслабленным. Спокойным. Уютным. Почти таким же, как в предыдущую ночь. И Шерлок не смог подавить улыбку, которая невольно расплылась по лицу, а Джон не смог не улыбнуться в ответ. Шерлок вскочил на ноги. - Я знаю, как спасти «Империю», - выпалил он и прошел мимо Джона, направляясь в зал. - Андерсон! Камера. Нам нужны съемки. *** [Зал ресторана «Империя». Столы составлены. Джон сидит, скрестив руки на груди. Он напряжен и взволнован. Молли немного в стороне справа, она нервно заламывает руки и поглядывает на кого-то поверх камеры, словно в поисках поддержки. Арти позади них, переминается с ноги на ногу. Мэри опирается на барную стойку и наблюдает за остальными с таким видом, будто все собрались ради нее.] Шерлок: «Империя» своё отжила. Если люди захотят хорошей иностранной кухни, они пойдут в те рестораны, которые на этом специализируются. Но не сюда. Вам нужно спросить себя: какова целевая установка «Империи»? Мэри: Просвещать? Шерлок: Кого просвещать? Здесь никого нет. Арти: Платить мне зарплату, и чтоб мне было, куда пойти. Шерлок: Почти угадал. Спасибо, Арти. Молли: А... это часть местной истории? Шерлок: Да, но не совсем тот ответ, которого я жду. Джон: Это дом. Шерлок: Точно. Это дом. Это уют. Приходят в «Империю» не из-за того, что кухня здесь хороша. Потому что это вовсе не так. И не из-за того, что интерьер приятный. Потому что это тоже не так. Они приходят, потому что знают, чего ждать. Иногда люди отчаянно нуждаются в постоянстве, а «Империя» оправдывает их ожидания. И именно такой она и должна быть, стать тем местом, куда люди будут приходить, чтобы ощутить домашнюю атмосферу, чтобы почувствовать себя чуть лучше. Мэри: Супер. И как же нам этого добиться? Шерлок: Молли, какое первое правило? Молли: Знай свои сильные стороны. Шерлок: В двух словах: твоя сильная сторона? Молли: Ааа... выпечка. Потому что я люблю печь. Шерлок: Верно. Что ты любишь готовить больше всего? Не обязательно, чтоб это блюдо было в меню. Что ты приготовишь, чтобы настроение улучшилось? Это ко всем вопрос – чего вам хочется, когда вам плохо? Молли: Пирожков. Арти: Сосиски с пюрешкой. Мэри: Тосты с фасолью. Молли: Вообще-то, я бы приготовила викторианский бисквитный торт. Рецепт мудреный, но когда у меня получается, настроение всегда становится лучше. Мэри: А я люблю суфле. Арти: Невозможно приготовить суфле в такой атмосфере как здесь. Оно опадает от крика. Мэри: Да что ты говоришь! Арти: Мне и банка консервированного супа сойдет. Не люблю заморачиваться. Молли: Вообще-то и пюре с сосисками нелегко приготовить. Арти: Легко, если это полуфабрикаты. Молли: Ты жульничаешь! Мы не можем подавать клиентам... Стоп. Мы что... будем подавать сосиски с пюре и тосты с фасолью? Шерлок: Ресторан – не просто соотношение прибыли, цен на еду и зарплаты сотрудников. Это еще внимание к деталям, забота и любовь. Если вы не любите то, что делаете, у вас никогда не получится ничего хорошего. А кому это понравится? В Брикли десятки ресторанов, но ни один из них не может похвастаться таким уютным историческим колоритом, как «Империя». Мэри: Так вы хотите, чтоб мы готовили... уютную еду? Шерлок: Да. Мэри: Хмм... Молли: Но... Тогда не проще ли людям поесть дома? Раз они хотят такой еды? С чего им приходить сюда и платить нам, чтобы мы готовили для них? Шерлок: Потому что вы будете готовить лучше. Потому что вы объедините меню «Империи» и ваши любимые блюда. Вопрос не в том, что ресторан представляет собой сейчас, а в том, каким вы хотите его видеть. [Сотрудники молча несколько скептически поглядывают друг на друга.] Молли: Пицца. Арти: Что? Молли: Тесто для пиццы. Всегда с удовольствием его делаю. Арти: А я – убогие бутерброды. Мэри: Запеченная курица. Джон, помнишь, я раньше постоянно ее для тебя готовила. Молли: И картошка! И... есть еще такая штука из шпината, мама всегда делала, с чесноком и лимоном. Арти: Ненавижу шпинат. Молли: Вот и я тоже, но это правда вкусно. [Они говорят всё с большим и большим восторгом.] Закадровый голос Шерлока: Это правда. Ключ к успешной работе ресторана не в том, чтобы прибыль значительно превосходила расходы. А в том, чтобы любовь, с которой блюдо приготовлено, соответствовала тому, что в итоге получит клиент. [Сотрудники «Империи» записывают идеи, смеются, увлеченно составляют меню. Странно, но единственный, кто в этом не участвует, – управляющий, Джон. Он по-прежнему сидит за столом, сложив руки, и недоверчиво смотрит на Шерлока.] Закадровый голос Шерлока: Когда Джеймс Уотсон открыл «Империю», он по-настоящему любил то, что делал. И эта любовь распространялась на всё: на блюда, которые он готовил, на людей, которые приходили в ресторан. Но сейчас о персонале «Империи» этого не скажешь. Главное, что им нужно изменить в меню, – вернуть эту любовь. [Джон смотрит куда-то в сторону. Куда?] [Кадр меняется, зрители видят портрет Джеймса Уотсона.] *** Остаток утра все провели в основном в лихорадочной подготовке к вечернему обслуживанию. А когда выдавалась свободная минута и Джон мог перевести дыхание, он всё старался понять, что же именно он делает, прежде чем снова с головой окунуться в тот бешеный ритм, который задавал Шерлок. Как выяснилось, составить новое меню практически с нуля всего за несколько часов совсем не просто. С другой стороны, Джон давно понял, что в жизни всё намного сложнее, чем человек представляет изначально – и медицинская школа, и война, и смерть. Шерлок одобрил четверть того, что они предложили, и за двадцать минут составил список необходимых продуктов. Он отправил Арти на кухню посмотреть, что из этого уже есть, и после того, как вычеркнул примерно половину пунктов, вручил список Джону и велел возвращаться с покупками не позднее, чем через час. Нервно постукивая тростью, Уотсон попытался было заметить, что это практически невозможно, но Холмс уже объяснял Мэри, что именно нужно изменить в зале. - Всё это нужно убрать, – сказал он, указывая на стены. - Думаю, вы согласитесь со мной, что стены нам всё-таки нужны, – терпеливо отвечала Мэри. – Если только вы не хотите, чтобы второй этаж свалился нам на головы. - Фотографии, карты, сувениры, всё, – Шерлок говорил раздраженно, с видом человека, который ужасно устал повторять одно и то же. – Снимите всё это. На стенах должны остаться только обои и светильники. Зал нужно полностью переделать к понедельнику, потому что сегодня вы всё равно не успеете. - Постой-ка, – вмешался Джон, всё ещё сжимавший в руке список покупок. – Ты не можешь просто выкинуть всё, что моя семья собирала в течение века. Шерлок обернулся к нему, и на долю секунды Джону показалось, что в его взгляде полыхает ярость, которая тут же сменилась на какое-то более мягкое, даже, пожалуй, робкое выражение. Раскаяние? Нелепость какая. Каким только Шерлок не был, но раскаяние явно было ему чуждо. Джон ни в одной передаче не видел, чтобы он извинялся, даже когда Холмс случайно (или, может, намеренно – и такого исключать нельзя) поджег занавески в одном ресторане. - Не портреты, - сказал Шерлок, глядя Джону в глаза. - Их лучше оставить. Мы делаем упор на историю и традиции, и портреты как раз создают это ощущение. Всё остальное лишнее. Только мешает. Уже что-то, хотя Джон едва ли хотел услышать именно это. – Спасибо, - сказал он, и Шерлок коротко кивнул в ответ. На секунду Джон забыл, что кроме них в комнате ещё Мэри и Салли Донован и что каждый их шаг, каждое слово, каждый взгляд записывают на камеру. Но Шерлок немедленно всё испортил и разрушил эту иллюзию: - Разве ты не должен идти за покупками? - Вообще-то я думал, что это ты должен делать: идти в магазин вместе с поваром и объяснять, как выбирать продукты, - саркастически заметил Джон. - У меня здесь полно дел. А ты в данный момент производишь впечатление человека, который не знает, чем заняться, - это прозвучало довольно резко, и Джону пришлось сделать глубокий вдох и сосчитать до трех. Он уже развернулся и собирался уходить, но Шерлок продолжил: - К тому же, вероятность того, что ты купишь ядовитые грибы, невелика. Или, может, ты хочешь, чтобы Арти пошел вместо тебя? - Я пойду, - вздохнул Джон. Шерлок ничего не ответил. И когда Джон наконец сдался и оглянулся посмотреть на него, Холмса уже не было. В зале остались только Мэри (бедняжка была похожа на оленя в свете фар) и Салли, которую, судя по всему, окончательно вывели из себя. Джон хорошо помнил это выражение лица - такое бывало у его мамы, когда он становился абсолютно несносным. - Когда-нибудь мы будем стоять вокруг трупа Шерлока, - мрачно сказала Салли. - И убьет его какой-нибудь управляющий, - она взглянула на Джона и добавила: - Если что, мы тебе только спасибо скажем. Я даже знаю людей, которые рады будут тебе в этом помочь. Джон неопределенно засопел и посмотрел на Мэри: - Думаю, тебе лучше приняться за дело до того, как он вернется и открутит тебе голову. - Знаю, - тихо ответила она. - Но я лучше подожду, пока ты, наконец, уйдешь. - Спасибо, - кивнул Джон. - Унеси это всё наверх. Пусть Гарри поможет. Джон вышел, не дожидаясь ее ответа. Он старался не думать о том, что сейчас происходит в ресторане. Ему казалось, переживать по поводу переделки интерьера как-то неправильно, особенно после того, как он видел восторг в глазах Молли и когда Арти наконец-то начал быть по-настоящему полезным. На полпути к рынку Джон все-таки взглянул на список покупок. Фарш: говядина, свинина, индейка - по 2 кг (каждого); Зелень: розмарин, шалфей, тимьян, базилик, петрушка; Багет – 2 штуки; Моцарелла – 1 кг Пармезан, сыр «Романо» - по 1 кг (каждого) Список продолжался в подобном духе: продукты были сгруппированы не по виду, а в соответствии с рецептом. Ужасно неудобно для похода в магазин, но Джон читал, и у него в голове вырисовывались блюда в меню. Когда он подошел к рынку, он был готов. Конечно, рынок в Брикли в субботу в конце января – совсем не тот, что летом. Но, тем не менее, там было достаточно многолюдно, и Джон сразу вспомнил, как приходил туда с дедушкой, когда ему было лет пять. Джеймс нечасто брал внука на подобные экскурсии: субботние утра были ужасно суматошными, а он – слишком уставшим, чтобы поспевать за Джоном. Поэтому мальчик быстро усвоил, когда лучше идти впереди деда, а когда – держаться чуть поодаль. Джон научился многим хитростям: о качестве грибов скажет их внешний вид, о свежести ягод – их запах, а лучшее мясо посоветует сам мясник, если он твой приятель. Он видел, как дед болтает с продавцами, расспрашивает их о детях и женах, ругает политиков и систему здравоохранения, вместе с ними смеётся, плачет и бранится. Кажется, именно эти споры всем доставляли наибольшее удовольствие. Когда Джон впервые увидел, как Джеймс ругается с продавцом рыбы (дело тогда чуть не дошло до драки), четырехлетний малыш разревелся и выбежал на улицу, и его чуть не сшиб велосипед, нагруженный спаржей, благо дед подоспел вовремя и со смехом подхватил внука. - Это просто игра такая, - объяснил он Джону. - И нечего плакать. - Эта игра нехорошая, - возражал малыш, размазывая слезы по пыльной мордашке. - Лучше играть в каштаны. (Прим. пер.: игра, в которой одним конским каштаном, привязанным к концу веревочки, бьют по другим.) Джеймс смеялся до слез. Он поднял Джона на плечи и понес обратно. Продавец рыбы тоже расчувствовался и угостил малыша ириской. По вкусу она отдаленно напоминала клубнику, и остаток утра Джон увлеченно отковыривал прилипшую к зубам конфету. Зимой на рынке народу куда меньше, и Уотсон с легкостью маневрировал между прилавками, несмотря на трость. Фруктов практически не было, зато картофеля, моркови и кабачков – в изобилии. Выращенные в теплицах цветы и свежая зелень, коричневые пирамиды имбиря и лука, белые горки чеснока. Те прилавки, где летом продают ягоды, были уставлены баночками с домашним вареньем и чатни (Прим. пер.: индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа), тут и там сновали разномастные пройдохи, готовые продать/впарить кому угодно что угодно – от самодельной бижутерии до приправ и ноутбуков. Джон обошел рынок, присматриваясь ко всему, что было в продаже. Он одновременно изучал ассортимент и анализировал его. Какие продукты выглядят чище и свежее остальных, кто из продавцов с надеждой улыбается ему, а у кого столько покупателей, что даже некогда взглянуть на него. Когда Джон закончил, он вытащил из кармана список и еще раз внимательно прочитал. Домашние колбаски со свежей зеленью, гарнированные картофельным пюре со сливочным маслом и овощами на пару. Джон растер между пальцев веточку розмарина. Он решил добавить к списку петрушку – обыкновенную и кудрявую, поскольку не был уверен, какая именно будет нужна. Выбрал пышный пучок шалфея, заметил ярко-оранжевую морковь, продававшуюся в комплекте с брокколи. Возможно, фасоль бы лучше сочеталась с морковью, но брокколи была такой свежей, такой ярко-зеленой, с маленькими соцветиями – как раз то, что нужно, чтобы не тратить много времени на варку, когда на кухне много работы. Вегетарианская пицца с болгарским перцем, луком и грибами. Выбирая грибы, Джон не стал останавливаться возле прилавков с крупными шампиньонами «портобелло», а сразу направился к аккуратным «кримини» с коричневыми шляпками. Он тщательно осмотрел и понюхал каждый гриб, и в конце концов в его корзинке оказались только самые лучшие шампиньоны. Джон купил два вилка листовой капусты, по два пучка салата-латука и шпината, свеклы. Ему пришлось несколько раз возвращаться – за красным луком и картошкой. Казалось, продавцы из кожи вон лезли, предлагая ему самые свежие овощи, самый румяный и пышный хлеб, самые крупные яйца – всё только самое лучшее. И, более того, все были готовы доставить продукты прямо в ресторан. Джон решил, что всё это из-за трости, а не оттого, что все эти продукты ждет сам потрясающе талантливый Шерлок Холмс. Ведь эти люди были его, Джоновы, знали его, его историю, о его службе в армии, и просто оказывали ему любезность, потому что спокойно смотреть, как ветеран хромает домой с тяжеленными пакетами, могут только бессердечные кретины. Все прояснилось, когда он пришел к мяснику, где заказал двадцать цыплят, фарша и оболочку для приготовления домашних колбасок. Мясник перегнулся через прилавок и спросил: - Так это правда, да? У тебя на кухне Шерлок Холмс? - Правда, - ответил Джон. Он устало прислонился к стеклянной витрине. Плечо болело, но это была приятная боль, а его пальцы все еще пахли шафраном и розмарином. - Вот это да... А какой он? - Он... Но Джон не знал, что и ответить. Заносчивый сволочной ублюдок, который уверен, что по сравнению с ним мы все никчемная мелюзга, который считает, что даже чеснок в моей корзине лучше нас, но, тем не менее, по каким-то невероятным причинам все же пытается помочь. И еще он охрененный любовник. Мясник понимающе рассмеялся. – Как думаешь, если я сам занесу цыплят, мне удастся с ним встретиться? - И злейшему врагу этого не пожелаю, приятель. - А когда покажут передачу? - Месяца через два или около того. У меня где-то записано. Я всех предупрежу. Или нет. - Не заставляй меня так долго ждать. Мне же интересно, понравятся ли ему мои цыплята, - сказал мясник. - Ты поймешь, если мы завтра вернемся, - ответил Джон. - По-моему, он еще никогда не закрывал ресторан в середине недели, но все бывает в первый раз. Мясник рассмеялся: - Так держать, приятель! Ты правильно ко всему этому относишься. А нам нужно столик бронировать? Может, мы с супружницей моей решим к вам заглянуть. Бронировать столик. - Понятия не имею, - у Джона совершенно вылетело из головы. - Этим Гарри занимается, она тебе скажет. Тебе придется подписать соглашение, ты в курсе? Мясник отмахнулся: его это явно не беспокоило. – Посмотреть на Шерлока Холмса в деле? Боже! Я тыщу лет не был в «Империи». Будет здорово. Удачи вечером, приятель! - Спасибо, - несколько озадаченно ответил Джон. Он заглянул в корзину, вспомнил, что не купил яйца, и пошел их искать. Джону казалось, что после этого разговора будто плотину прорвало. Все ему улыбались, доброжелательно кивали, некоторые даже перегибались через прилавок, словно хотели о чем-то спросить. Ну нет же! Не может быть, чтобы все они знали о Шерлоке Холмсе. Брикли, конечно, городок маленький, но не до такой же степени! Всё дело в трости. Пусть это будет из-за трости! Джон сжал пальцы, чтобы еще отчетливее ощутить трость в своей руке, словно пытаясь убедить себя, что причина всеобщей любезности именно в ней. Но не почувствовал ничего, кроме пустоты. Джон замер. Он собрал всю силу воли в кулак, чтобы нога. Не. Подогнулась. И нога не подогнулась. Но Джон не смел шелохнуться, и люди просто шли мимо по своим делам. Ему казалось, что он сейчас как осетр на нересте. - Джон Уотсон, - раздался такой бархатистый и такой приторно-ласковый голос. Это вывело Джона из оцепенения. Перед ним стоял мужчина, он держал руки в карманах идеально сидевшего на нем светло-серого костюма. Уотсон сразу узнал его. - Джим. - Не ожидал встретить тебя здесь. Надо же! Решил прогуляться? – спросил Джим Мориарти, и Джон снова сжал кулаки: да где же эта херова трость, и как Джим умудрился так быстро заметить, что она исчезла? - Просто вышел за покупками на вечер. - О, ну конечно. Наблюдал за происходящим с живым интересом, - Джим замолчал, будто ожидал, что Джон рассмеется. Но Уотсон не проронил ни звука, и Мориарти сосредоточенно нахмурился. - А ты видел ту серию, где он пинками выгнал всех из ресторана прямо посреди ужина? Блестяще. Мне так понравилось. Джон тоже смотрел эту серию и с легкостью мог представить, что Шерлок поступит с ними точно так же сегодня или завтра. Он даже удивлялся, почему этого до сих пор не произошло. - Думаю, стоит заглянуть в ресторан, пока он здесь, - проговорил Джим, и у Уотсона кровь застыла в жилах. – Собственными глазами посмотреть, что происходит в «Империи». Должно быть, что-то впечатляющее, не так ли, Джон? Все, что создали твои отец и дед, выкидывают на помойку, меняют на новое. - Не все изменят, - холодно ответил Джон, - Некоторые вещи слишком важны, чтобы их выбросить. Даже для Шерлока Холмса. - И высказать не могу, как я рад это слышать, - глаза Джима блестели, и Джон ужасно жалел, что с ним не было трости. И не потому что она действительно была ему сейчас нужна, а потому что у него было непреодолимое желание огреть ей Мориарти по голове. Но разбить голову человеку, который, возможно, станет новым владельцем «Империи» еще до конца месяца, - определенно, не самая лучшая мысль. - Что ж, может, пересечемся вечером, за ужином, - и Джим растворился в толпе так быстро, что Уотсон и не заметил, как это произошло. Он всё стоял и пытался выровнять дыхание. Джон с ужасом представлял, как Мориарти сидит за одним из столиков – словно паук, плетущий паутину прямо в ресторане. - Джон! Джон Уотсон! – Джон услышал крик за спиной и не смел обернуться. Мгновение спустя он почувствовал чью-то руку на своем плече. Это мясник протиснулся сквозь толпу. Он с удивлением и любопытством смотрел на Джона. В его руке была трость. - Вот, держи, ты забыл. Джон взял трость, и ему показалось, будто она стала легче, чем раньше. - Спасибо, - сказал он, и в голове, словно вместе с тростью, вдруг возникло имя мясника, - Анджело. Анджело широко улыбнулся, весело хлопнул его по плечу, едва не сбив Джона с ног, и смешался с толпой. Трость в руке Уотсона раскачивалась, как маятник, и когда толпа стала чуть менее плотной, он медленно зашагал обратно в «Империю». Было так легко и приятно ни о чем не думать, ноги словно сами несли его, и боль не тревожила Джона. Он ни разу не оперся на трость, даже ни разу не коснулся ею земли. А когда он, наконец, остановился, оказалось, что пришел он не к ресторану. Джон стоял перед входом в клинику на Слэйт Стрит. Он колебался всего секунду, а потом открыл дверь и вошел.