Навсегда вместе. Навсегда вечность.

Не все псы плохие. Не все вокруг одинаковые. Теперь она точно запомнит, уже запомнила и никогда не забудет забавного щенка, по-настоящему храброго. На улице довольно прохладно, лето скрылось за горизонтом месяц назад, и дует зябкий осенний ветер, мгновенно забираясь под куртку. Китти нежно обнимает свою милую, драгоценную Банни за плечи, стараясь согреть и ее, и себя, но та все еще вздрагивает от резких прикосновений. Стоит ей инстинктивно отпрянуть, как повисает неловкое молчание. Китти понимает, что подруга продолжает чувствовать на своем хрупком теле грубую хватку чертовой дворняжки с зубами-бритвами. Все это не нравится обеим, это настораживает и заставляет вспоминать многое. Слишком многое. Сколько они пережили ради сегодняшнего тихого вечера, ради прогулки рука об руку, без оглядки по сторонам? Отныне им нечего бояться. Но, как выясняется, воспоминания проходят не сразу, сначала, как у настоящей раны, чуть-чуть подсыхают края, сначала она должна перестать кровоточить, и только после пойдет речь о выздоровлении. Банни, конечно, уже идет на поправку. Нужно просто немножко подождать, до прежней, лучшей, жизни осталось полшага. Китти всегда отличалась терпением, но теперь хладнокровие куда-то бесследно подевалось, кое-что ее слишком беспокоит: мысль о том, что в душе испытавшей на себе настоящий Ад Банни останется неизгладимый рубец. Но такого не будет, не должно быть. Ведь так? У их сказки счастливый конец. Китти, как бравый рыцарь, спасла свою принцессу, правда, не на белом коне, а на недовольно фыркающем поезде, чей дым уходил высоко в темное, беззвездное небо. Но разве имеет значение? Китти наклоняется к дрожащей девушке, в глазах которой застыли слезы. Нет, это оказываются просто блики от фонарного столба, под которым они остановились, и Банни совсем не плачет, она находит в себе силы приподнять уголки губ. Китти кивает в ответ, звонко целуя любимую в щеку, после чего заслуживает более смелую улыбку. И улыбается сама. Не было никакого огромного рычащего пса, пытавшегося их разлучить. Не было пролитых в подушку слез, сжимающихся беспомощно кулаков, глупых, ничего не значащих в их новой жизни, угроз. Китти целует Банни. В кармашке джинсов – подаренная игрушечная мышка с бубенчиком на конце и витиеватой подписью: Ей от Нее. Китти никогда не училась на врача, но, кажется, ее сил хватит, чтобы подлечить последние шрамы возлюбленной. – Ты самое дорогое, что у меня есть, – мягко шепчет кошка, и их тени, косо падающие на асфальт, сплетаются в один силуэт. Тут и там мерцают лужи, следы недавнего дождя. – Ты дороже... – также негромко отвечает Банни, обнимая за тонкую шею свою спутницу. В одном кармане Китти то, что связывало ее с Банни на расстоянии, милая игрушка, пусть и изрядно потрепавшаяся. В другом – то, что должно сложить их будущее. И Банни может только удивленно выдохнуть, когда замечает на протянутой лапке вдруг отстранившейся подруги крохотное золотое колечко... И вот тут уже с подлинными слезами она прижимается к ней, заключая в крепкие объятия. Внутри становится так тепло от кажущегося каким-то чуждым сначала счастья. Они вместе встречают рассвет, улыбаясь лишь друг другу.