В темпе вальса

Каждый джентльмен должен уметь танцевать. Это логично. Социальные навыки необходимы будущей элите Британии, и общение с людьми бывает не только на словах – языки тела, жестов, танца… Все это должен знать выпускник Уэстонского колледжа, и знать на «отлично». Уэстонский колледж заботится о своих подопечных, потому и проводит раз в месяц занятия по танцам – без прекрасных леди, увы, но… Не это всегда было главной проблемой для Вайолета. Подумаешь, девиц нет – да если взглянуть на Мориса и Эдгара, они красивее многих женщин высшего света окажутся… Не красивее даже – прекраснее, ох уж этот алый дортуар, прелестные красавчики на подбор. Но Вайолет терпеть не мог танцы. - Ты же из фиолетового дортуара! - качал головой Гринхилл, косясь в сторону методиста. - Вы должны любить искусство. - Я люблю рисовать, - поправил широкий капюшон Вайолет, прячась посильнее от яркого солнца. – У всех из нас есть нелюбимые области, Чеслок, к примеру, не любит скульптуру. - Только у Чеслока нет проблем с преподавателями, - провальсировал мимо Блюэр, держа своего фэга за талию. Клейтон выглядел невероятно важным, как и его старший товарищ; это откровенно забавляло, их напыщенный вид, будто они делали что-то невероятно важное и сложное. Вайолет покосился в сторону. - Я умею танцевать. - Знаю, - качнул головой Гринхилл, а потом понизил голову. – Господи, Грегори, если ты хочешь стать префектом, тебе нужно сделать это. Просто покажи свое умение преподавателю. Плечи Вайолета дрогнули. Он… Он еще не говорил друзьям, что не очень хочет становиться префектом, но и разочаровывать их не хотел. Он бы почувствовал себя предателем, если бы им пришлось впустить в свою компанию кого-то вместо него. Но от танцев ему становилось дурно. - Меня укачивает, - спрятал взгляд в челке он, тихо шепча. Гринхилл тяжело вздохнул. Он знал. Просто взял за худую руку, кладя ее себе на плечо, а своей обнял друга за талию – осторожно, несильно. - Я постараюсь станцевать так, чтобы у тебя не закружилась голова, - притянул он Грегори к себе. Тот только поднял взгляд вверх, смотря из-под темного капюшона прямо в зеленые глаза, и тяжело вздохнул, мазнув по темным губам кончиком влажного языка. Рука Гринхилла дрогнула – он заметил, но все же пальцы их переплелись, как и всегда, из года в год, из месяца в месяц. Каждые тридцать дней Герману приходилось уговаривать Грегори станцевать с ним пару партий – чтобы просто методист не придирался, не мешал их общей мечте. И только с ним Вайолет соглашался танцевать. - Чуть медленней, - пробормотал Гринхилл, делая поворот. Вайолет проскользил вместе с ним – удивительно, как прекрасно он умел танцевать женские партии. Все в Уэстонской академии умели, но так, как Вайолет, не мог никто – слишком он был грациозен, этот будущий префект фиолетового дортуара. Они завернули за колонну. Преподаватель там не мог увидеть, да и остальные тоже – не хватало еще слухов, что фэги префектов отлынивают от занятий… Да, не хватало. Не хватало и дыхания, да и терпения Вайолета, которого уже повело. Это Гринхилл слышал в его дыхании, видел в его взоре, чувствовал в его стальных пальцах, что сжимали руку Германа почти до боли. - Терпеть не могу танцевать, - прикрыл рукавом лицо Вайолет на мгновение, а потом вздохнул глубоко, тут же закашлявшись. – В груди тяжело. И покосился в сторону, обнимая себя руками. Плащ помялся, он наступил на подол – Гринхилл еле его подхватить успел, а потом и вовсе прижал к колонне. Губы Вайолета были чуть приоткрыты, тонкие обычно, они показались Гринхиллу в этот момент такими мягкими, хоть он никогда их и не пробовал. Грегори просил поцелуя – и Герман не сдержался. Мягко, нежно, осторожно и медленно, потом только поспешно вытирая тыльной стороной ладони черную краску уже со своих губ. Вайолет схватил его за руку, чуть покачнувшись на каблуках, и положил ее себе на талию. Без лишних слов, ничего не говоря, просто прижался грудью к груди Германа, оттолкнулся ногой от колонны – и улыбнулся. Кривовато, косовато и жутковато, как и всегда, но Гринхилл уже привык. И повел вновь.