DIE JUNGS

Не бечено.

Ифань ненавидит выделяться из толпы. Это не значит, что Ифаню не нравится, когда люди считают его привлекательным или восхищаются его элегантностью. Он успешен, общителен и умеет очаровывать. В конце концов, это необходимо для продвижения по карьерной лестнице. И да – Ифань амбициозен и не собирается всю жизнь оставаться менеджером среднего звена. У Ифаня большие планы на эту жизнь, просто он не хочет, чтобы кто-то знал о его темных сторонах. Хотя на самом деле «темная сторона» у Ифаня только одна – непреодолимое желание быть с Тао. Во всех смыслах. Но именно эта мечта по ряду причин является для Ифаня недостижимой. За полгода их отношения не продвинулись ни на шаг. Потому что Ифань боится, а Тао не выказывает ни малейшего интереса. Все могло бы быть хорошо, если бы, например, Тао хоть немного считался с мнением окружающих, не пытался эпатировать добропорядочную общественность своим внешним видом и не вел себя так, словно весь мир перед ним в долгу. Это не значит, что Тао нравится выделяться – напротив, Тао плевать на то, что о нем думают. Он замкнут и не любит смотреть в глаза, старается избегать лишних прикосновений и редко начинает разговор первым. Но все в Тао – каждая деталь его гардероба и каждый жест – кричит о том, что он не такой как все. Тао особенный. И нет – у него не написано на лбу, что он гей или панк. Просто Тао нравится носить узкие джинсы, заправленные в высокие ботинки, и потертую кожаную «косуху». И еще - осветлять волосы и подводить глаза черным. Именно так Тао чувствует себя комфортно. Чувствует самим собой. Впервые они встречаются в супермаркете. Ифань хочет купить немного брокколи для овощного рагу. Он где-то прочитал, что брокколи – отличная профилактика онкологических заболеваний и способствует нормализации артериального давления. Ифань всегда употребляет в пищу только полезные продукты. Ифань всегда заботится о себе. На самом деле, Ифаню и заботиться-то больше не о ком. В тот день он как обычно подкатывает тележку к отделу со свежими овощами, остановившись чуть поодаль, потому что прямо над брокколи – его брокколи! - сидя на корточках, склонился какой-то парень весьма неформального вида: копна растрепанных осветленных волос и потертая кожаная куртка, усыпанная металлическими молниями и заклепками. Странный покупатель одно за другим выуживает из горы капусты соцветия и внимательно изучает каждое. «Наркоман?» - брезгливо думает Ифань. – «Вдруг он болен СПИДом? Сейчас перетрогает все, и мне придется остаться без ужина». Ифань замечает кусочки потрепанного «телесного» пластыря на подушечках тонких пальцев. «Порезы?» Он уже собирается пройти дальше, но незнакомец, наконец, находит то, что искал, кладет сверток в корзину и проскальзывает в соседний отдел. Ифань смотрит вслед удаляющейся фигуре. Нет, он никогда не врал себе насчет собственных предпочтений в сексе, но и афишировать их не собирался (никаких «каминаутов» – только не при его перспективах). Но то, что видит Ифань - идеально. Идеальный рост (почти такой же, как у него самого), идеальная узкая задница, идеальные длинные ноги, идеальная широкая спина. «Прекрасные пропорции», - с горечью признает Ифань. - «Но наверняка физиономия подкачала», - малодушно успокаивает он себя и принимается обреченно перебирать капусту. -Эта, - тихий, чуть с хрипотцой, голос прерывает его размышления. -Что? – Ифань оборачивается. Перед ним возвышается тот самый незнакомец. И – о, боже! – его лицо! Оно тоже прекрасно, если, конечно, не брать в расчет жирные черные линии, подчеркивающие и без того выразительные, раскосые глаза. -Эта, - повторяет парень и протягивает Ифаню упаковку брокколи. Ифань мгновенно забывает о лейкопластыре, СПИДе и наркомании. Спустя 15 минут он трахает загадочного незнакомца в своей машине прямо на стоянке перед супермаркетом. Или наоборот – незнакомец трахает его. Седлает бедра Ифаня и выуживает из кармана тесных джинсов заветный квадратик из блестящей фольги, вскрывает его зубами и аккуратно раскатывает презерватив по возбужденному члену любовника. А потом сам насаживается, медленно, болезненно шипя и впиваясь ногтями в плечи Ифаня, – почти всухую – потому что смазки на латексе катастрофически мало, а ничего другого под рукой не оказывается. -Да… - когда член Ифаня входит полностью, парень на несколько секунд застывает и откидывает назад голову, хватая ртом спасительный воздух. Ифань боится дышать, боится пошевелиться, боится сделать что-то не так. Он как завороженный упирается взглядом в острый кадык незнакомца, а затем осторожно касается губами длинной шеи, чуть прикусывает нежную кожу. Пальцы рефлекторно крепче вжимаются в узкие бедра. – Давай, - разрешает незнакомец, видимо, расценив жест Ифаня как нетерпение. И это «давай», произнесенное в полубреду и на выдохе, ломает все самообладание Ифаня. -Ты сумасшедший… - зачем-то говорит он. И вряд ли у него получается скрыть восхищение. -Еще кто из нас больший псих, - улыбается незнакомец ему в ответ. Ифань трахает этого паренька так, как никого никогда не трахал. Овладевает им снова и снова, не встречая ни малейшего сопротивления. Как будто это последний секс в их жизни. Ифань покрывает поцелуями идеальное тело, кусает чуть обветренные розовые губы, царапает ровную смуглую кожу, оставляя повсюду собственнические метки. В машине запотевают стекла, и становится невыносимо жарко, на город опускаются сумерки, но ни один из них не останавливается, пока силы не покидают их окончательно. -Это было круто, - Ифань закуривает прямо в салоне, нарушая сразу несколько собственных правил: не курить на голодный желудок, не курить в машине, не курить вообще. -Да, неплохо, - соглашается парень. Он перехватывает сигарету, на мгновенье переплетая пальцы с длинными пальцами Ифаня, жадно затягивается, выпуская вверх тонкую струйку сизого дыма, и тут же возвращает ее владельцу. -Что с твоими руками? – спрашивает Ифань. -Порезался, когда готовил, - незнакомец равнодушно пожимает плечами, явно не собираясь вдаваться в пространные объяснения. - Мне пора. -Нет! – звучит как отчаяние. -Меня из дома выгонят, - тихо смеется парнишка. – Я же только за продуктами вышел на полчаса. -Я подвезу тебя, - находится Ифань. Он инстинктивно преодолевает расстояние между ними и нежно касается губами чужих теплых губ. Поцелуй получается долгим, влажным и чувственным. И только сейчас Ифань понимает, что у них – не просто секс, не просто похоть и влечение, что у них с этим взъерошенным парнем – что-то большее и совершенно необъяснимое, что-то, что ни в коем случае нельзя терять. -Ладно, - смущенно соглашается незнакомец. -Ты же скажешь мне, как тебя зовут? -Тао, - черные глаза хитро щурятся и смотрят в упор. – Меня зовут Тао, запомнишь, Ифань? -Как ты узнал? – от удивления рот Ифаня непроизвольно открывается. -Прочитал на твоей кредитке, когда ты рассчитывался в супермаркете, - невинно сообщает парень. -Ты выглядишь как Мадонна на обложке ее первого альбома, – однажды замечает Ифань. Даже безлюдное кафе кажется ему сейчас проходным двором – ощущение, что все только и делают, что глазеют на них, осуждая их порочную связь. Но Тао как обычно невозмутим – сидит напротив, молча уставившись в чашку с кофе и помешивая сахар маленькой ложечкой. Потом он кладет ее в рот – смотрит Ифаню в глаза и демонстративно слизывает остатки взбитых сливок, пачкая белым ярко-розовые губы. Пошло – все это дешево и пошло, но безотказно действует на Ифаня. И этот вечный пластырь на кончиках пальцев! Ифань много раз задавался вопросом, что такого делает Тао, что его руки вечно в порезах? Но каждый раз одно и то же - «поранился, когда готовил». «Как можно быть настолько рассеянным?!» - раздраженно думает про себя Ифань. Они встречаются три месяца, и вообще-то почти никуда не выходят вместе, ограничиваясь лишь квартирой Ифаня или быстрым «перепихом» в самых неожиданных местах. Хотя второе скорее инициатива Тао – ему нравится чувствовать опасность, гонять по венам адреналин. Сам Ифань ни за что не осмелился бы предложить подобное. Но Тао оказался прав. Страх быть застуканным возбуждает Ифаня до предела. -Мадонна? Я польщен, - просто отвечает Тао, проводя языком по губам. И все. Больше никаких вопросов, никаких протестов. Ифаню даже становится немного обидно. Потому что – да! Он хотел задеть Тао, хотел, чтобы тот хоть как-то среагировал. Ифань хотел бы, чтобы Тао перестал выглядеть как заправский панк и стал, наконец, тем человеком, с которым не стыдно выйти в люди. Не как любовники – конечно, нет, но Ифань вполне мог бы представить Тао как хорошего приятеля или дальнего родственника. И он не единожды делал намеки. Но, как назло, Тао совершенно не понимал, что имеет в виду Ифань. -И тебя это устраивает? -Она красивая, разве нет? – Тао впивается в Ифаня внимательным взглядом и при этом кажется слегка удивленным. – И мне нравится пост-диско, - искренне улыбается он. И Ифаню очередной раз хочется взвыть от безысходности. Иногда Тао овладевает Ифанем. Грубо и отчаянно, не доходя до постели – где-нибудь прямо на выходе из лифта. Берет его сзади, едва не впечатывая лицом в холодный бетон и с силой надавливая на позвоночник, и у Ифаня не остается выбора - он сильно прогибается в спине, еще больше подставляясь под агрессию любовника. Почему-то в такие моменты Ифань думает, что Тао мстит ему. Только не может понять – за что. Глубокие, резкие проникновения, разрывающие изнутри, выбивающие из легких остатки воздуха. Не то, чтобы он не получал удовольствия - он сам умоляет не останавливаться, но то, как Тао до боли, рывком, оттягивает назад его волосы и, ни слова не произнося, тяжело дышит на ухо, кажется Ифаню унизительным. До слез. В такие моменты они как животные – просто удовлетворяют свои физические потребности. Чаще всего Тао кончает первым, заполняя Ифаня горячей спермой, и потом еще на несколько мгновений замирает, пока не спадет напряжение. Тао не фанат всей этой романтической чуши по поводу одновременных оргазмов и идеальных любовников. Он просто доводит себя до предела, а затем делает то же самое с Ифанем. Болезненный стон, обжигающий поцелуй в шею, едва различимое «сейчас, потерпи…» Тао бесцеремонно разворачивает Ифаня, позволяя неловко опереться о стену, опускается на колени и отсасывает. Тао отлично делает минет – виртуозно, профессионально, потрясающе. У Ифаня не хватило бы эпитетов описать свой восторг. Единственное, что не дает Ифаню покоя, мысли о том, что на его месте мог быть кто угодно, и это никак не повлияло бы на качество исполнения. Меж тем, он не может оторвать зачарованного взгляда от влажных губ, ласкающих его эрегированную плоть, полуприкрытых век Тао и чуть подрагивающих черных ресниц и со стоном кончает в горячую глотку. -Почему так? – Ифань не чувствует ничего, кроме опустошения и обиды. Наверно, в такие моменты Тао пугает его, и он искренне хотел бы что-то изменить. -Прости, - выдыхает Тао. – Сорвался… -Может быть, нам попробовать съехаться? -Зачем? – черные глаза сканируют лицо Ифаня. - Потому что тебе нравится со мной трахаться? -Не только. -Тогда почему? – серьезно спрашивает Тао. И Ифань понимает, что даже себе самому не может объяснить этого внезапного порыва. Их странные встречи продолжаются почти 5 месяцев без каких бы то ни было подвижек с обеих сторон. Никаких разговоров о чувствах. Никаких общих интересов. Они оба по умолчанию стараются не лезть в жизни друг друга и не задавать лишних вопросов. Иногда они заходят в то самое безлюдное кафе на окраине города, хотя значительно проще было бы посидеть в небольшом уютном ресторанчике напротив дома Ифаня. Но они оба никогда не говорят о причинах столь странного выбора. Кажется, Тао не замечает смущения Ифаня, а Ифань очень надеется, что так оно и есть. Они продолжают заниматься сексом. Отчаянно и неистово – каждый раз как последний. И однажды Тао действительно исчезает. Поначалу он отвечает на звонки, оправдывается неохотно и отстраненно. «Я занят. Ничего не получится. Это не из-за тебя». Потом перестает брать трубку. Через пару недель автоматический голос оповещает Ифаня, что абонент временно недоступен. Поначалу Ифань не придает этому значения. Потом он начинает подозревать, что у Тао кто-то появился, и он больше не хочет встречаться. Ифань поверить не может, что какой-то уличный панк дал ему от ворот поворот. На следующей стадии приходит осознание, что никто никого не бросал, и никто никому ничего не должен. Ведь они оба ни разу даже не попытались поговорить по душам. К концу месяца Ифань чувствует себя разбитым физически и уничтоженным морально. В пятницу вечером он возвращается с работы домой и, свернувшись клубком на краешке своей огромной постели, плачет навзрыд пару часов кряду. Отчаяние – вот, что чувствует Ифань спустя почти месяц после исчезновения Тао. Теперь он точно знает, что изменить Тао невозможно, а потерять – проще простого. И тогда наступает апатия. Ифань едва в состоянии оторвать голову от подушки. Выпитая накануне бутылка виски дает знать о себе резкой болью в висках и полной дезориентацией во времени и пространстве. Но кто-то продолжает настойчиво нажимать кнопку звонка. Ифань с трудом доползает до прихожей, открывает дверь и видит на пороге Тао. В его руках приличных размеров спортивная сумка, и еще он старается не смотреть Ифаню в глаза, сосредоточенно уставившись в красный коврик с глупой надписью «Welcome». -Проходи, - без лишних вопросов говорит Ифань. Тао осторожно переступает порог и виновато застывает на месте. Потрепанные кожаные ручки выскальзывают из замерзших пальцев, и сумка с грохотом ударяется о паркет. -Ты говорил, что если будет необходимость, я смогу пожить у тебя несколько дней. -Я говорил, что хочу, чтобы ты переехал ко мне, - поправляет Ифань. -Да, говорил, - кивает Тао. – Но я не хочу тебя стеснять, поэтому съеду сразу, как только найду жилье. Это ненадолго, - он, наконец, отрывает взгляд от изучения собственных ботинок и переводит на лицо Ифаня. -Посмотрим. Прямо сейчас Ифаню плевать, что на уме у Тао. Он разворачивается и уходит на кухню. Просто хочется воды. На следующее утро Ифань приходит в норму. Мобильный телефон услужливо подсказывает, что на дворе воскресенье, и что необходимости куда-то спешить нет. Он медленно плетется в ванную и с удовольствием принимает прохладный душ. Паника, что владела им последние пару недель, отступает, и он ловит себя на мысли, что голоден. По-настоящему голоден, потому что толком не ел уже несколько дней. Ифань облачается в домашнюю футболку и старые тренировочные штаны и идет на кухню. Поначалу он даже не понимает, что именно изменилось, удивленно осматривается по сторонам. И только спустя пару минут до него, наконец, доходит. Тао. Тао заявился вчера и, кажется, даже попросился недолго пожить. И у него с собой была сумка с вещами, так что, возможно, он рассчитывал, что Ифань предложит ему задержаться. Ифань улавливает дурманящий запах трав, заполнивший всю квартиру. Видит обнаженную спину любовника, его подтянутый плоский живот и узкие тазовые косточки, виднеющиеся из широких, приспущенных на бедрах шорт. Тао не замечает его, сосредоточенно нарезая овощи соломкой и напевая себе под нос что-то легкомысленное вроде «Like a virgin» Мадонны. Острое лезвие срывается, и парень тихо шипит, облизывая пораненный палец, но снова возвращается к прерванному занятию. А Ифань просто наблюдает, молча облокотившись на дверной косяк, не в силах удержаться от глупой улыбки и совершенно идиотских мыслей. И именно в этот момент Тао скользит по нему смущенным взглядом и становится в пол оборота, не прекращая как заведенный шинковать несчастную морковку. -Знаешь, Ифань, - неожиданно он начинает говорить. – Я такой неуклюжий. Ходил на кулинарные курсы почти год, но так и не научился толком готовить… Я подумал, тебе понравится что-то вроде рагу или овощной запеканки. Это легкая и полезная пища. Она подходит для завтрака… - Тао глубоко вздыхает и продолжает свой сбивчивый монолог. – Я подумал, что тебе нравятся овощи, еще когда встретил тебя в супермаркете. Помнишь, ты хотел купить брокколи? Может, и не помнишь, но это неважно… «И как бы я мог забыть?» - усмехается про себя Ифань, но решает и дальше хранить молчание, давая Тао возможность высказаться. Если честно, Ифань вообще не предполагал, что Тао может произнести столько слов сразу. -…Так вот. Ты был такой красивый. Идеальный. Абсолютно мой тип. Наверно, я еще тогда влюбился в тебя, хотя, возможно, это было неправильно. Ты можешь ненавидеть меня, если хочешь. Я просто не удержался тогда… Я понимал, что изменяю, с самого начала понимал… - Тао ссыпает в кастрюлю кусочки моркови и принимается за лук. – Просто не смог устоять. Он был очень болен, давно, наверно, полгода или больше… Я любил его, на самом деле любил… Но не таким. Я знал, что он умрет, и поэтому не мог оставить его. Я даже пошел на кулинарные курсы, чтобы научиться готовить… - ресницы Тао дрожат и становятся влажными, он трет глаза ребром ладони и опять хватается за спасительный нож. – Просто лук… - шепчет, словно оправдываясь. – И его характер… Он с каждым днем становился все деспотичнее… Нет, он не был виноват, просто он был болен и знал, что умирает… А я… Я все время сбегал к тебе, хотел быть с тобой… От меня пахло тобой. У меня никого кроме тебя не было. Это правда. То есть, у меня был он, но ничего такого мы не делали уже несколько месяцев… И я злился... На него, на себя, на тебя… Злился, что не мог отказать себе, что меня тянет к тебе, Ифань. Поэтому я срывался, причинял тебе боль… Прости меня, если сможешь, - Тао задерживает дыхание, чтобы не расплакаться, но тут же берет себя в руки. – Несколько дней назад он умер. Врачи предупреждали, что это произойдет, поэтому я был готов. Но я не мог с тобой видеться… Не знаю, поймешь ли ты… А потом я осознал, что не могу оставаться там и пришел к тебе… Мне больше некуда пойти… Но я скоро съеду, обещаю… -Я люблю тебя, - неожиданно соскальзывает с губ Ифаня. И эта случайно вырвавшаяся откуда-то из подсознания фраза приводит его самого в недоумение. Проходит несколько долгих мгновений, прежде чем он осознает, что именно сказал, и прежде, чем Тао, наконец, напряженно застывает с ножом в руке. -Ты уверен? – тихо спрашивает он. Его голос слегка хрипит. -Да. Я хочу, чтобы ты был рядом. Всегда. -Я думал, ты стесняешься меня… -К черту, - Ифань в долю секунды преодолевает расстояние между ними и заключает Тао в объятья. – Мне плевать, даже если ты решишь надеть юбку. Только умоляю, завтра же купи кухонный комбайн и перестань себя калечить.