Ра

      Последние системы корабля проходили финальную проверку. Наспех обученный управлению огромным, неуклюжим космическим кораблём капитан, которому недавно стукнуло двадцать пять, сидел и предвкушал горечь отправки последнего сообщения на Землю. Его и ещё одиннадцать ребят послали буквально на убой, назвав это «последней попыткой человечества». А до этого пытались уже три раза…        - Леша, ты ведь сам не хочешь этого делать, - без приветствия начал разговор старший инженер Крылов, выcкользнув из лаза. - Давай я какую-нибудь систему саботирую, и мы никуда не полетим. Вернёмся на эту проклятую планету, отсидим свой срок в далёком сибирском лагере, и дальше вернёмся в обычную мирскую жизнь. Не тянет меня умирать из-за чьей-то глупости и прихоти.       Алексей Сидоренко действительно не хотел погибать из-за слишком несправедливого стечения обстоятельств. Да, в начале он буквально взлетел на самый верх карьерной лестницы, волей случая став личным ювелиром младшей дочери президента. Потом, после более плотного знакомства (Алексей уже отдал заказчице три уникальных изделия), девушка решила отблагодарить своего покорного слугу не только деньгами, но и дружеским отношением. Это её решение стало роковым.       Алексей видел и видит людей буквально насквозь, только что предметы за их спинами взглядом не пробивает. И однажды она привела к нему сына какого-то важного человека (наверняка какого-нибудь министра). Ювелир после короткого диалога уже имел полное представление об этом не сильно развитом, пусть и чудовищно образованном человеке. Потом, когда он остался наедине со своей подругой-заказчицей, Алексей допустил очень большую ошибку. Обоснованно доказав дочери главы государства, что этот человек смазлив, местами откровенно глуп, назойлив, горд, высокомерен и чрезмерно упрям, ювелир буквально подписал себе смертный приговор. Причём не очень-то гуманный. Однако девушка оценила умение Лёши видеть суть людей и ладить с обществом так, как оценила.       Тогда жизнь недавно окончившего университет молодого человека была буквально обрублена. Обвинения в нанесении моральной травмы и вымогательстве (которого не было и в помине!), полгода по судам (весьма изощрённое издевательство), неадекватно жёсткий приговор судьи… Всё это вылилось в год лётной подготовки, за который ювелир, несмотря на нежелание лететь, впитал все знания, которые смог. Завершились муки почти полугодом полёта на стартовую точку в опасной близости от Солнца… - Вы правы, Николай Константинович, но у меня нет выбора. Если мы сейчас прыгнем, то, быть может, достигнем другой звезды и свяжемся с предыдущими кораблями. Возможно, нам удастся приземлиться на уже освоенной предыдущими экспедициями планете. Ну, или не освоенной. А если мы сейчас вернёмся… Я уверен, что ничего хорошего с нами не будет. - Но ведь ты не знаешь, что будет и так, и сяк, – спросила в утвердительном тоне подлетевшая через узкий рабочий лаз, залитый тусклым белым светом, Анна. – Ты-то в любом случае идёшь в неизвестность! А у меня дома дети, муж один с ними остался, да и сослали меня сюда вовсе несправедливо, из-за купленного прокурора! - Не купленного, а неразумного. В восемьдесят лет уже маразм берёт… – встрял Котин – программист, который знал обо всех и обо всём, не покидая капитанского мостика. - Хрен редьки не слаще! – всё также обиженно говорила женщина. - Хватит! – рявкнул капитан. – Нытьём делу не поможешь! Вы и сами знаете, из чего и как сделан этот корабль. То, что мы вообще долетели до стартовой точки - уже чудо. Не факт, что запустятся ионные двигатели. Если они не заведутся с третьей попытки, то мы возвращаемся на Землю и будь, что будет. Я, к примеру, очень много чего хотел бы там сделать. В этом мы все очень похожи, и не одной тебе, Анна, хочется вернуться.       Фраза капитана, начатая с крика, плавно перешла на обычный спокойный тон. Спорить было не о чем. Все вопросы морали и аморали экипаж корабля давным-давно обсудил, и потому капитан, развернувшись от своих собеседников к панели управления, начал печатать последнее сообщение на Землю.       На уютном, но маленьком капитанском мостике четверым было очень тесно, и, словно по команде, инженеры поплыли в невесомости к своим местам – нудная проверка была завершена на девяносто девять процентов. Принятого решения было уже не изменить.        - Всей команде корабля: надеть защитные скафандры и приготовиться к разгону. И любым другим событиям тоже, - приказал капитан по общей связи, отправив короткое сообщение: «На исходной точке. Скоро запустим двигатели. Прощайте!»       Он посмотрел на монитор, на который выводились данные с камер. И, судя по картинкам, все члены экипажа послушались. Хотя абсолютно никто не хотел прыгать ещё до вылета. Капитан, надевая свой скафандр, думал о тех людях-энтузиастах, которые до этого абсолютно добровольно, с улыбками на лицах и слезами радости на прощание успешно прыгнули в первый раз. Почему успешно? Потому что корабль, защищённый силовым полем, столкнувшись со звездой исчез, а не взорвался. На камере было видно только то, как яркая маленькая точка приближается к раскалённой поверхности гигантского термоядерного реактора и буквально за сотые доли секунды исчезает. Не взрывается, не меняет свечение, а просто свёртывается за три кадра камеры, снимающей с частотой 1200 кадров в секунду.        - Все системы в норме, – высветилось на центральном мониторе. Типичный, привычный рядовому обывателю интерфейс довольно забавно соседствовал с загадочными космическими пейзажами абсолютной черноты с внешних камер. - Ну всё, ребята, поехали! – захлопнув забрало серебристого скафандра, изрёк капитан. - Так точно, капитан, - без энтузиазма отозвались космонавты поневоле.       Рука в толстой перчатке тяжело легла на проклятый рычаг, до которого капитан не прикасался с самого начала полёта. Пальцы правой руки от указательного до мизинца тяжело вдавили предохранительную клавишу, толстенный указательный палец левой руки дважды нажал enter. И далее капитан медленно, будто в трансе, потянул рычаг на себя. Вот рычаг прошёл половину расстояния, вот три четверти… Ещё не поздно всё отменить! Но рычаг доходит до самого конца. Экран вспыхивает зелёным, и сознание капитана будто растворяется в какой-то странной, неземной, тёплой темноте…       Очнулся капитан, видя мир уже не через тёмное стекло забрала. Первые секунды он вообще не ощущал ни единого органа своего тела. Будто бы Сидоренко попал в сон, из которого почему-то не мог выйти, при этом имея возможность только смотреть. Алексей воспользовался этой возможностью. Глаза, не привыкшие к темноте, видели лишь тусклые световые пятна. Снизу что-то краснело, как алый длинный ковёр, которым устилают дорогу перед главными людьми государства, сверху лился желтоватый свет, вырывая из объятий тьмы небольшой круг на красном длинном пятне. Алексей понял, что красное - это пол. По бокам от угла зрения капитана ввысь уходили аккуратные, но геометрически неправильные пламенные столбы. - Ты не можешь покинуть людей…       Голос состоял из тысяч разных интонаций, и тот, кто говорил, пожалуй, имел тысячи глоток. Страх и удивление затопили сознание капитана. - Покажись! Кто ты?! Где?! – едва сдерживая себя, выкрикнул капитан. - Я здесь, среди теней… Я – свет! Я – тот, кто всегда смотрит на тебя…       Далеко, где-то в конце алого ковра вспыхнуло два алых, чудовищно добрых и дьявольски страшных уголька. Алексей понял это, несмотря на расстояние. Хотя чувство дистанции у человека пропало вместе с ощущением тела.       Сперва под светом показалось лицо. Вслед за ним шея, плечи и прочие части тела медленно проявлялись в зоне света, и всё существо предстало перед сознанием человека. Капитан увидел перед собой старика, но тот был в самом расцвете сил и здравия. На вид – лет под пятьдесят, однако густая рыжая борода и усы мешали точнее установить возраст. На голове, которую населяли густые буйные волосы самых разных оттенков красного, оранжевого и жёлтого, красовался чёрный обруч с какими-то шарами разных размеров. Один шар опоясывал видимый цветной обруч, другой же был настолько маленьким, что капитан его-едва заметил его голубоватый блеск. «Планеты», интуитивно догадался капитан.       Красная свободная мантия до пола, поверх которой был накинут жёлтый, ярко жёлтый плащ, лишь дополнила понимание капитана. И ему вновь стало страшно от осознания, пришедшего из ниоткуда. - Ты – Солнце? - Это оскорбление для меня! – возмутился в тысячи голосов нечеловек. – Люди знают куда более короткое и звучное имя мужского, а не среднего рода! - Ра? – догадался капитан. - Да… Имя, которое мне придумали люди тысячи оборотов назад. - Но… ты ведь звезда! У тебя не может быть сознания! – не веря самому себе, начал говорить капитан. - Пред тобой лишь видение. Я – источник сознания всего живого. Всех тех людей, которые уже покинули Землю, всех ныне живущих и тех, кто ещё не успел родиться. Ты способен разуметь только эту, человеческую часть меня. - Что? – откровенно выразил свое непонимание капитан. Для него проще было бы понять новую теорию относительности, чем то, что он сейчас услышал. - Ты помнишь свою прабабушку? – спросил Ра в ответ. - Да, видел в детстве. - Её сознание со мной, и оно тоже сейчас с тобой разговаривает. Я рад, что её разум лишь расширился, и она покидала свой мир с радостной душой. И так разум каждого, кто когда-либо умер или когда-нибудь родится на Земле, на Марсе, на Венере, на Плутоне…       Спокойная, немного медлительная манера речи тысяч голосов усыпила внимание Алексея, но как только смысл сказанного дошёл до Сидоренко, капитан возразил: - На этих планетах нет жизни! Марс мы только начали осваивать, никто ещё там не родился! - Ты лишь не можешь увидеть жизнь на этих планетах. Жизнь – тонкая грань. Твоё тело слишком плотное для этих планет. Угол зрения не тот. Ты просто не можешь увидеть тех существ. На Венере бушует радость, на Марсе происходит успокоение воинственных разумов, на Плутоне души познают давление и твёрдую воду. Видел бы ты удивление человеческих разумов, вселяющихся в тела на Плутоне… Вода – твёрдая, воздуха нет… Это расширение разума, и ты уже прошёл через него давным-давно.       Если бы у капитана был сейчас мозг, то он бы уже вскипел, испарился и конденсировался где-нибудь на стенках корабля. Но, увы, ограничения тела тут не было, как и корабля, и потому Алексей осознавал каждое слово, каждую фразу, произносимую Ра. - Но зачем ты сейчас разговариваешь со мной? Я же всего лишь человек, в тебе таких – миллиарды! Общался ли ты с ребятами из других экспедиций? – задал все возникшие в голове вопросы человек. Ра в человеческом обличии ответил не многозначно: - Я разговариваю не только с тобой. Последовала пауза. Сидоренко в очередной раз удивился этой кооперации существ, а Ра тем временем продолжил: - Я с предыдущими разумами не разговаривал. Их ничего не держало. И они прошли, достигли другой планеты и уже начинают на ней жить. Ха говорит, три оборота уже как приземлились и каждое испытание им в радость. Во мне бесчисленное число разумов, верно рассудил. И ты – тоже один из них. Однако ты находишься в фазе совершенствования, и я практически не влияю на тебя. Тебя держит Земля. Я не могу пустить тебя. Разуму в твоём теле нужен пусть грязный, но привычный воздух, пусть и маслянистая, но своя вода. Ты слишком сильно привязан к своей матери-Земле, и не можешь уйти. Потому я и явился пред тобой и твоими товарищами. - Но меня ждёт тюрьма, если я вернусь! - Я могу вынудить тебя вернуться. Другие земные разумы примут это как должное. - Что я буду делать на Земле? У меня волчий билет! Ра резко спросил: - Ты помнишь Наташу? Капитан почему-то сразу понял, о ком идёт речь. - Ну да. Красивая девушка, сильная… - Она тебя любит. Её разум живёт, как твой, её разум не может существовать, не вспоминая твой! Она всё время скрывала это, видя, как ты метался из-за Оксаны и места подо мной. Не хотела вредить тебе. По возвращению домой ты можешь в любое время к ней явиться, и она примет тебя таким, какой ты есть. С волчьим билетом или без. Вы, если останетесь разумными, будете едины! - Но я не смогу её обеспечить! - Так вспомни же, кто она? Как вы познакомились?       Капитан начал вспоминать все увлечения девушки и переменные первой встречи. Школа Борьбы и Боевых Искусств. Там он ходил и на борьбу, и на самбо, а девушка – только на борьбу. Как потом узнал Алексей, ей не хватало денег на две секции. Однако познакомились они, когда были тренировочные поединки. Её поставили в пару с Лёшей, и он проиграл. Почему-то тогда над ним даже никто не подшутил, и лишь спустя кое-какое время он понял, почему. Разница уровней была куда лучше видна со стороны, и Сидоренко был на голову слабее оппонентки. Алексей начал соревнование с сильным оппонентом. Он стремился её переиграть, и, после почти полугода занятий в секции, ему это даже несколько раз удалось. Однако девушка, несмотря на очень близкие отношения, никогда не уступала ему в спорте, чем очень сильно нравилась тогдашнему студенту. К сожалению, постепенно дела, которые переросли в работу и забрали всё свободное время, вынудили молодого человека уйти из секций. А девушка уже стала чемпионом Европы… Алексей так и не успел ей подарить сделанное по этому поводу украшение - серебряные трёхгранные серёжки с надписями «КК», «Россия» и «Европа» на гранях. - Она за то время, пока ты отсутствовал, стала лишь сильней. Её сила постепенно переходит из рефлексов в сознание. Ещё немного, и она станет тренером. Она уже покорила все высоты, которые может покорить в одиночку. И ей нужна опора. Ей нужен ты. И она сможет, используя своё влияние, найти место для твоего труда, не только для своего. Её разум, в отличии других, не замутнён. Её окружили такие люди, которые не смогут затмить её мысли эгоизмом. Она будет лидером, и она будет вести людей к первым, самым главным, победам. И ваши дети будут продолжать её начинание. - Убедили… - признался капитан. Хотя сомнение тихим эхом беспокоило его сознание: « А вдруг не выйдет?»       Повисло молчание. Капитан вгляделся в глаза своего собеседника, и понял, что белок, который у человека белый, у Ра чёрный, а радужная оболочка – красно-жёлтая. Эта деталь тут же впилась в мозг человека. - Не обманывайся глазами, человек. Я не такой могущественный, каким кажусь на первый взгляд. Я лишь излучаю энергию и информацию, которая потом воплощается на матерях-планетах в живые существа. Планеты без меня безжизненны, а я без планет – бессилен. Но для людей… Я и спасение, и смерть. Я готовлю плоды, но я же создаю пустыни. Я испаряю воду, где в меру, а где целиком. Вы поклоняетесь мне, временами, однако иногда проклинаете. Я – источник всего живого, и во мне живёт, греясь, разум всего, что есть в мире, который ты знаешь и не знаешь, который ты разумел, и который находиться за гранью разума твоего. И иногда я сам забираю те разумы, которые уже ничего не могут взять, и отправляю туда, где они были миллионы лет назад. Туда, где они могут развиться.       Капитан только сейчас понял, насколько Ра был прав и логичен. Недаром миллиарды разумов сплелись – маразмом Ра уж точно не мог заболеть, в отличие от прокурора… - Я разумел всё, что ты сказал. И у меня остался вопрос: как ты сделаешь так, что бы мы вернулись? В ответ Ра, набрав полную грудь воздуха, дунул на капитана, презабавно надув щёки. Капитан ощутил жар, и что-то начало меняться вокруг него. - Когда ты выполнишь своё предназначение, когда придёт время, я буду рад тебя вновь принять в себя, - с интонациями заботы сказали миллионы голосов.       Капитан начал стремительно падать в пустоту и всё, что было вокруг него, грело его тело. Старик тепло улыбнулся. Веки медленно опустились, и капитан услышал: - Тревога! Причина: солнечная вспышка. Требуется усиление ионного поля.       Это тараторил искусственный интеллект корабля. Капитан понял, что за весь тот долгий разговор с Ра не прошло ни одной минуты. - Отмена запуска ионных двигателей! – приказал капитан по голосовому управлению. - Капитан, третий и шестой рванули! Нужна отстыковка! – доложили с инженерного центра. - Инженера: разрешаю отстыковку! Мы должны любой ценой защититься от вспышки! - Внимание! Мощность вспышки не определена. Класс угрозы: А. Требуется защита всех систем корабля, - повторял раз за разом кремниевый разум. - Всю доступную и резервную мощность направить в ионные излучатели! По-другому нам не защититься! - Капитан! Комп сошёл с ума! Я не вижу на мониторах выброса плазмы нигде на поверхности Солнца! – начала голосить медик. - Крылов подтверждает, - заявил инженер. – Датчики говорят об обратном. Вспышки нет! - Двигателя-то точно рванули? – решил перепроверить капитан. - Да! Вывожу картинку на дополнительный монитор, - заявил Николай.       На экране высветился отнюдь не радующий набор пикселей. Самые высокотехнологичные, дорогие и несуразные агрегаты корабля горели, плавя даже металл гондол. Хотя гореть так там было, судя по инструкции, нечему. - Хорошо, отмена усиления плазменных полей, отстыковать третий и шестой двигатели! - Вас поняли! – радостно заявили инженеры.       Дальнейшие распоряжения Сидоренко выдавал на автомате. Он лишь точно, в деталях, помнил разговор с Ра. И он уже прекрасно видел своё ближайшее будущее. Это, несмотря на сомнения, грело его душу, которая уже истосковалась по Земле за длительный полёт в космосе. Капитан вдруг подумал, а почему бы и Космосу не иметь подобного Ра сознания. И усмехнулся от своей безумной, но смелой идее.       Корабль развернулся довольно быстро из-за сброса горящих двигателей и взял курс на Землю. Точнее, взял его с таким расчётом, чтобы встретиться с планетой лишь через десять месяцев. Экипаж ликовал. Они всё-таки вернутся домой, и их наверняка помилуют – взорвалась-то та часть техники, которую было невозможно саботировать. И все думали, что каждую последующую минуту на Земле проживут с таким удовольствием и счастьем, которое не может испытать человек, не покинувший родную планету.