Привет, детство золотое... не очень-то и скучали!

Выбежавший из особняка Артур бросил на Франциска растерянный взгляд: - И… куда теперь? - Ко мне во Францию, естественно! — фыркнул Франсуа, по привычке накручивая на палец золотистый локон, — а есть варианты? - Нет… — вздохнул Киркленд, — пошли покупать билеты… - Ну… не торопись! - Э? — бросил Киркленд потрясенный взгляд на Франциска, — ты о чем? - Ну… — смущенно шаркнул ножкой Франсуа, — неужели тебе не хочется немного повременить и насладиться этим… состоянием? Ребенком ведь уже никогда не побудешь… - Ты совсем, да? – презрительно фыркнул Артур, — Нам надо как можно быстрее вернуть свой возраст, а не впадать в ностальгию! - Неужели? А ведь детство у нас было неплохое… — улыбнулся Боннефуа, — и общее… Артур слегка покраснел и отвернулся. И действительно… Тут же наплыли воспоминания… Вот он впервые встречается с Францем. Длинноволосый мальчик с наивно распахнутыми голубыми глазами смотрит слегка изумленно и как-то изучающе… - У тебя смешные брови! — наконец после взаимной минуты молчания выдает он, – Я буду звать тебя густобровиком! Вот второй момент. Франциск приходит к нему избитый и хнычущий. В ответ на вопрос «Что случилось?» жалуется на двоих мальчишек, издевавшихся над ним! Один из них по рассказу «постоянно ест помидоры», а другой «считает себя самым великим на свете!». Так произошла первая встреча будущего «Bad Trio Friends»… Пытающийся успокоить приятеля Артур достает недавно самолично приготовленный салатик и наливает чаю. - Бееееее!!! Я эту гадость есть не буду!!! — отодвигает тарелку попробовавший салат Франциск. Тогда они, кажется, впервые подрались. Но были и веселые моменты. Вот он прячет любимую игрушку Франсуа и шантажирует, заставляя в обмен на нее поцеловать лягушку. Француз тогда набычился и пол дня с ним не разговаривал. Но лягушку—таки поцеловал. И, несмотря на все распри и драки, когда нужно, этот невыносимый француз оказывался рядом, помогая, пусть и в меру возможности. В детстве Боннефуа был негласным лидером их парочки, и Игги пытался ему подражать. Артур отогнал постыдные воспоминания о том, как он, подстегнутый насмешкой Боннефуа, отрастил длиннющие волосы. И как Франсуа со смехом его обстриг обратно, сказав, что его «идеальный стиль - то, что было!» - Купи мне мороженое! — вывел Артура из Царства Воспоминаний веселый голос Франциска. - Что? — переспросил, решивший, что не так услышал, Киркленд. - Мороженое мне, говорю, купи! — капризно топнул ногой Франсуа, — у меня налички нет, только кредитки! - О, господи! Даже если находишься в теле ребенка, не обязательно вести себя, как он! — закатил глаза Игирису, тем не менее, подходя к стоящему неподалеку ларьку, — клубничную трубочку, пожалуйста… две, — невзирая на хихиканье за спиной, подкорректировал просьбу Киркленд. - Пошли в парк? На аттракционы? Туда? — указал рукой расправившийся с мороженым Франсуа, — На часик? Ну, пожаалууйстааа… — вспомнив о том, что существует вежливость и что он даже не поблагодарил Артура, заныл Франциск. - Франция! Ну, что ты как… - Я и есть ребенок! — неожиданно громко заявил Франциск, хватая изумленного Артура за руку и таща в сторону аттракционов, — Не обязательно так усердно палиться, чаефил! На нас уже пялиться начинают!— неожиданно даже для самого себя перешел на подростковый американский жаргон сердито шипящий на ухо Киркленду Франциск. Артур слегка виновато облизал губы и покорно позволил Франциску дотащить себя за руку до парка. Там правда остановился и замер, чуть испуганно смотря на аттракционы. - Ммм… может, не пойдем? - Испугался? — с привычной усмешкой в голубых глазах насмешливо ухмыльнулся Боннефуа, — вот уж не ожидал, что Артур Киркленд боится Джонсовских горок и Колеса Обозрения! - Я… нет… не боюсь… с чего ты взял? — невпопад запаниковал Артур, — Идем! «Как тобой легко манипулировать, мон шер!» — улыбнулся Франциск, вслух сказав что-то, что он очень рад и все такое… Артуру никогда не было так плохо. Франциску никогда не было так весело. Артур никогда еще так не орал. Франциск еще никогда так не смеялся. Артура еще никогда не носили на руках. Франциска… Стоп, стоп! А вот здесь, пожалуй, поподробнее… - Я убью тебяяяяяяяяя!!! — взвыл Артур на очередной мертвой петле, с силой сжимая руку Франсуа. Боннефуа довольно расхохотался. Киркленд видимо хотел добавить что-то еще, но вагончик сделал резкий спуск, и у Игирису перехватило дыханье. Этот аттракцион был последним. Последним на сегодня. Последним, куда он ходил с Франсуа. Вообще последним. - Больше в моей жизни… аттракционов… не будет… — сквозь зубы пообещал пошатывающийся Артур. В следующий момент Игги заплетающимися ногами наткнулся на подло торчащий из земли камешек и… рухнул на землю, по пути схватившись за футболку Франсуа, пытаясь удержаться. Не ожидавший этого Боннефуа грохнулся на Артура. - А ну слезь!!! — покрылся краской Киркленд, — Ооой!!! — внезапно взвыл англичанин, схватившись руками за колено. - Что случилось? — захлопал ресницами продолжающий лежать на Артуре Франциск. - Слезь, кому сказал!!! Ааай… — простонал Киркленд, все еще держась за колено. Боннефуа слегка испуганно поднялся с земли. Но тут же сев на корточки, убрал руки англичанина и, закусив губу, всмотрелся в начавшее расплываться на коленке Киркленда кровавое пятно. - Неудачник, — подвел итог Франциск. Возмутиться Артур не успел, Боннефуа, кряхтя, поднял Игирису на руки, и, покачиваясь, отнес на лавку. - Посиди, я сейчас! — так и не дождавшись реакции впавшего в столбняк от действий Франсуа Артура, убежал в непонятном направлении Боннефуа. - Бааакааа!!! Франсуа но баакааа!!! — вырвалось откуда-то из глубины души. Киркленд вздрогнул. Любимое детское обзывательство? Странно… С чего бы это… Он и забыл, а ведь в детстве… Артур сердито замотал головой. К черту! Он не ребенок! И Франсуа не ребенок! Это все просто последствия заклинания, вызванного тупым винососом! Нет, никакого «в детстве!», что было, то прошло! Нога болеть перестала. Киркленд стыдливо закатал джинсы — ну, да просто синяк и царапина. И чего он из-за такой ерунды… Однако, где лягушатник? Куда он убежал? Киркленд заозирался по сторонам, но Франциск подошел, как всегда внезапно и со спины. - Соскучился, мон шер? — почему-то это вроде невинное предположение заставило Артура густо покраснеть. - Еще чего! Век бы тебя не видеть! — демонстративно отвернулся Артур. Боннефуа, молча, закатал вновь спущенную было брючину ребенка, сидящего перед ним, и, мягко приложив к синяку смоченную водой тряпку, смыл кровь. Затем, пихнув под бинт лист подорожника, ловко забинтовал, завязав аккуратный бантик сбоку. Киркленд во все глаза смотрел на действия Боннефуа. Откуда Франц добыл все вышеперечисленное, спрашивать смысла не было. Со своей французской обаятельностью присущей любому возрасту Франсуа, Боннефуа был способен заполучить что угодно, не то что бинт и старую мокрую тряпку. Стало невыносимо стыдно вперемешку со злостью на Франциска. Почему этот идиот о нем заботится? Киркленд злобно вскочил со скамейки: - Необязательнобылоэтоделатьдляменясомнойвсевпорядкено… спасибо… — на одном дыхании пробурчал Артур, стараясь не смотреть в глаза Франсуа. Боннефуа звонко расхохотался,— не стоит благодарности, мон шер! А вообще… это заклинание меня слегка пугает… — перешел на серьезный тон Франциск. Артур бросил на француза косой взгляд: - Что ты имеешь в виду? - Я… даже не знаю… — растерянно отвел взгляд Франсуа, — я просто… перестаю чувствовать себя взрослым… всплывают воспоминания о нашем с тобой детстве… я будто бы действительно становлюсь ребенком… Артур вздрогнул, — «Эти симптомы! Похожие на мои! Я читал об этом заклинании… кажется… Нет, это не может быть оно!!! Это же… черт… Только не это! Нужно срочно ехать в Париж и приступать к составлению контрзаклинания!!! Немедленно, пока еще не слишком поздно!!!» — Киркленд взволнованно провел рукой по волосам. Так, сейчас он хватает Франсуа, и они вместе покупают билеты, и… Франсуа? Франсуа? ФРАНСУА??? - Хей, Артур, смотри, там что-то блестит! Я взгляну, а ты прикрой меня!— с этими словами ловко закатавший джинсы и, стянув кеды и носки, Боннефуа спрыгнул в одиноко притулившийся в центре безлюдной парковой площади фонтан. - Идиот!!! Вылезай сейчас же! Придурок! — взвыл Артур, хватаясь за голову, — Нельзя, ты же… Однако площадь совсем не была безлюдной, какой казалась на первый взгляд… - Что там? — оторвался от сотового паренек, сидящий на невидной со стороны скамейке под сенью деревьев. - Да мелюзга какая-то хулиганит! — сердито откликнулся второй, поправляя форменную фуражку. - Ох, и достали за сегодня… ни минуты покоя! — вздохнул первый охранник, убирая телефон в карман, — ну, пошли! - Вылезай сейчас же, лягушатник!!! Твое чертово французское любопытство… Ведешь себя, как… Альфред!!! — подскочивший к Боннефуа Артур, попытался вытащить вошедшего в роль 16-его подростка француза из фонтана. — Отвали, мон шер, смотри, какой красивый медальон! — восхищенно округлил глаза не обращающий внимания на потуги Киркленда Франсуа. - Тут наверняка есть охрана! Если нас увидят, то нам… - Не поздоровится… — хором закончила предложение Артура пара голосов. И в следующее мгновенье неудачливых вандалов взяли в захват две пары цепких рук… - Это… - Форменное безобразие? Пееее~~~, — повторил понравившуюся фразу весело болтающий ногами под столом Венециано. - Именно! — подтвердил марширующий из одного угла конференц-зала в другой Людвиг, — Как он мог не придти? Он же… принимающая страна!!! Куда он мог испариться из собственного особняка? - Франсуа тоже нет… — тихо заметил Кику. - Это как-раз-таки обычное явление, — недовольно фыркнул сидящий во главе стола Альфред, — в прошлый раз его тоже не было! И что вы думаете? Когда я позвонил ему, оказалось, что он просто… - Неважно, ару! — оборвал сплетни Героя Китай, — действительно… на Англию это не похоже! Оторвавшийся от рисования Дойцу на обратной стороне какого-то официального документа Венециано нахмурился, изобразив на лице серьезный мыслительный процесс. Англия… Франция… Неожиданно Италия вспомнил про увиденных на лестнице детишек, подозрительно напоминающих Артура и Франциска. Феличиано уже открыл, было, рот, собираясь сообщить об этом, но внезапно передумал. «Какой смысл? Дойцу опять скажет, что такая ерунда не имеет значения к делу… И я снова буду чувствовать себя неловко…» — придя к такому печальному выводу Венециано окончательно выкинул из головы странных детей и вновь устремил свое внимание на лист бумаги, лежащий перед ним…