Последний день лета

— Однако! — воскликнула Тереза, вскинувшись на сиденье. Ослепительный всполох молнии расколол черное небо надвое. Впечатление было острым и возбуждающим, казалось, сияющий зигзаг вонзился прямо в асфальт перед капотом, только что затормозившего такси. Последовавший за молнией оглушительный раскат грома, по ощущениям, на мгновение приподнял машину над землей и грубо вернул её на место. — Мы успели вовремя, — поежилась Ким, выбираясь из такси и прикрывая глаза рукой от порыва ветра, бросившего в лицо песок и мелкий мусор, — но стоит поторопиться, пока не начался дождь. — Кофе можно выпить и дома, — с нервной веселостью отозвалась Тереза. — Тем более, десерт мы прихватили с собой, — она непроизвольно коснулась пальцами своей груди, с прерывистым вздохом втянув себя жаркий предгрозовой воздух. Тереза испытывала легкое смущение от того, что её слегка потряхивало от безумного возбуждения, она чувствовала горячую влагу между ног, хотелось как можно плотнее свести или перекрестить бедра, а еще лучше задрать подол узкого платья и медленно погрузить пальцы в пульсирующее влагалище. Ассс... В какой-то момент, пока они вразвалочку тащились в раздолбанном такси, подпрыгивающем на малейших неровностях дороги, она едва сдерживала себя, готовая пойти на поводу тела, горящего огнем, исходящего от желания, забиться в угол сиденья, расслабиться, плюнуть на любопытство таксиста и кончить. Но она сидела, напряженно выпрямив спину и, прикусив нижнюю губу, благодарная Ким, которая сильно сжимала её запястье, впиваясь ногтями в кожу. Боль отвлекала и помогала держаться в рамках приличия. В их паре Тереза оказалась более страстной и заводной. Её возбудимость не выглядела как крутая восходящая прямая. Скорее, мягкая, широкая волна, которая то взмывала вверх, балансируя на грани оргазма, то плавно опадала, давая передышку. Ким, более опытная в любовных играх, раскачивалась дольше, но разойдясь, забывала что такое тормоза, и она порой «теряла голову», позволяя себе многие восхитительные непристойности, приводящие Терезу в неописуемый восторг. А еще Ким обожала дразнить Терезу, доводя её по исступления. Сегодня они провели чудесный вечер в итальянском ресторанчике. Умопомрачительная паста с острым соусом, розовое вино и мороженое, нежные взгляды, случайные прикосновения, игривые намеки и жадные мужские взгляды, что может быть лучшей прелюдией для безудержного горячего секса. Расплатившись, они заглянули в дамскую комнату «на дорожку», где позволили себе некоторые ласки, закрывшись в тесной кабинке. Но страждущие посетители не дали довести дело до финала, и пришлось украдкой выбираться из туалета и отложить забавы до возвращения домой. Порывистый ветер, забираясь под платье, слегка остудил Терезу, она, почти не нервничая, дождалась Ким, пока та переругивалась с таксистом. Сердито хлопнув дверкой, Ким подошла к Терезе. Они обменялись понимающими улыбками и, взявшись за руки, одновременно помахали и глянули через плечо на водилу, он, сгорая от любопытства, всю дорогу таращился на них в зеркало заднего обзора и нагло прицокивал языком. Мужчина чертыхнулся, но продолжал пожирать липким, раздевающим взглядом две стройные женские фигуры, спешащие к подъезду. Едва за ними закрылась дверь, на город обрушился самый настоящий тропический ливень. Торопливо процокав каблучками мимо дремавшей консьержки, они скрылись за поворотом лестницы, поднялись на несколько ступеней и, пользуясь поглотившим их полумраком, прижались друг к другу в быстром, очень страстном и чувственном поцелуе. Рука Ким скользнула Терезе по бедру, сжала одну половинку упругой попки, задирая и комкая шелк платья, и забралась между ног. Кружевные трусики Терезы промокли насквозь. Ким достаточно сильно надавливала пальцем, водя вперед назад, заставляя Терезу подергиваться и стонать в ласкающий рот. — Кииим… — тихо всхлипнула Тереза, вцепляясь ей в плечо. — Не останавливайся, — голос дрожал и прерывался. Тереза вжалась низом живота в бедро Ким и недовольно поерзала, крутя задом, ей явно не хватало контакта. Ким сжалилась – Тереза так отчаянно умоляла, тем более она сама в туалете ресторана получила разрядку, а Тереза не успела. Ким знала, каково это прерваться на подходе к пику и мучиться от неудовлетворенного желания. Нащупав сквозь кружева твердый бугорок клитора, Ким быстро потерла его подушечкой пальца, Тереза резко подалась вперед и облегченно всхлипнула. Полученный оргазм был не сильным, просто яркая вспышка удовольствия, принесшая долгожданное облегчение. Внизу грохнула дверь, кто-то вошел в дом, и приближающийся звук шаркающих шагов заставил Терезу и Ким прерваться. — Пойдем, — Ким потянула Терезу за рукав, — не хватало, чтобы нас застали за милыми шалостями. В темном и маленьком холле квартиры Ким оказалось тепло и немного душно, приятно пахло шоколадом и карамелью. Тереза, торопливо скинув пиджак из тонкой кожи, повернулась к вешалке, чтобы дотянуться до крючка, она чуть расставила ноги и, ленивым жестом откинула волосы за плечи, напрягла ягодицы, туго облепленные тонким шелком коктейльного платья, зная, что вид её задницы заводит Ким. Заводит и в то же время расслабляет, напоминая, что здесь, в уютной квартирке под крышей старого дома на окраине, можно сбросить все маски и быть собой. Или, наоборот, придумать некий оригинальный образ и погрузиться в увлекательную эротическую игру. Все зависело от настроения и желания, и наличия свободного времени. Вот только, как два помешенных на работе трудоголика, они крайне редко позволяли себе так расслабиться и оторваться по-полной, как сегодня. Ким едва слышно хмыкнула и сбросила открытые лодочки на высоком каблуке. Тонкая шпилька, безусловно, элегантно и удлиняет ноги, но дико неудобно. Расстегнув платье, она стянула его с плеч и, придерживая под грудью, рассматривала через плечо Терезы свое отражение в овальном зеркале, с чувством удовольствия переступая по коврику. Ступни слегка зудели, жесткие ворсинки приятно покалывали кожу сквозь тонкую паутинку чулок. Мышцы бедер уже чуть подрагивали, Ким переносила вес с ноги на ногу, ощущая как возбуждение медленно поднимается и разливается по телу, зарождаясь в области пяток. Шелковистый гипюр лифчика не скрывал напряженные и отвердевшие соски, упирающиеся в полупрозрачную ткань. Порывистыми движениями Ким спустила платье через ноги и избавилась от белья, с наслаждением проводя ладонями по обнаженному телу и испытывая истинное удовольствие. Все же дамские штучки-дрючки, необходимые чтобы выглядеть красиво, ужасно надоедали за день, частенько натирали и врезались в кожу. Вот и сейчас на бедрах остался ажурный рисунок от силиконовой резинки чулок и бледно-розовые вдавленные полоски от бретелек лифчика на плечах. В уединении собственной квартиры Ким предпочитала ходить голой, лишь изредка набрасывая атласный халатик. В квартире царили тишина и таинственный полумрак, лишь редкие молнии, озаряли комнаты серебристо-сиреневым светом. Задернув плотные шторы, Ким зажгла торшер под малиновым абажуром, по стенам заскользили сумрачные, изогнутые тени. Тереза, бесшумно ступая, подошла к Ким настолько близко, чтобы почувствовать прохладный аромат ландыша — аромат любимых духов подруги. Опустив ладони на её плечи, она приподнялась на цыпочки и нырнула носом в пахнущие весенним лесом волосы Ким. Интригующий и соблазнительный аромат, он буквально окутывал её, и Тереза, убрав волнистую прядь, прижалась губами к щеке Ким чуть ниже уха, проводя языком и шаловливо прикусывая мочку. Ким нарочито медленно повернулась лицом к Терезе и, перехватив инициативу, вдумчиво поцеловала, осторожно скользя языком по губам, протискиваясь в рот и дразнящее поглаживая нёбо. — Ой! — вскрикнула Тереза. Она замерла, неловко закинув руку за голову, пытаясь дотянутся до молнии на платье. — Опять твое плечо? — встревожено спросила Ким. Поморщившись от боли, Тереза кивнула, растирая руку повыше локтя. — Вчерашнее падение видимо оказалось неудачным, и ты потянула мышцу. Знаешь что, — Ким улыбнулась, — давай я сделаю тебе массаж. Приобняв её за талию, она потерлась щекой о щеку Терезы, и подвела ее к низкой кушетке, застеленной плюшевым пледом экзотической расцветки. — Присядь, — предложила Ким. Встав за спиной Терезы, она осторожно ощупала её плечо, пока та снова не ойкнула. — Ага, вот здесь. Постарайся расслабиться, — попросила Ким и начала осторожно массировать плечо, но всякий раз, когда её пальцы дотрагивались больного места, Тереза шумно втягивала воздух через нос. — Ммм… может тебе прилечь. Тогда я сначала сделаю тебе полный массаж спины, а потом займусь и больным местом. — Чертовски верное предложение, — улыбнулась Тереза, и послушно поворачиваясь то вправо, то влево позволила Ким снять с себя платье и лифчик, оставшись в черных кружевных слипах и чулках, она вытянулась на животе, подложив под щеку небольшую подушку. Закрыв глаза, Тереза отдалась умелым рукам Ким. И почти сразу же почувствовала облегчение, когда сильные, но нежные пальцы Ким стали разминать напряженные мышцы. Ким смотрела на стройную, даже хрупкую, покрытую легким загаром спину Терезы. Чуть влажная кожа была нежной и ранимой, её хотелось ласкать и ласкать. Собрав в кулак, чтобы не мешались, пышные волосы Терезы, Ким аккуратно, едва касаясь, провела указательным пальцем по позвоночнику от кромки волос до копчика, и в очередной раз она поняла, почему так привлекает мужчин хрупкая уязвимость женского тела. Тереза непроизвольно дернула плечами. Секунду или две она колебалась, затем перевернулась на спину. Матовая кожа лица блестела, щеки окрасил яркий румянец, а в её серо-зеленых глазах появился так знакомый Ким лихорадочный блеск. Тереза приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, её губы дрожали, но она так и не промолвила ни слова, лишь кратко выдохнула и раскинула руки. Сидя голой на коленях рядом с Терезой, Ким вдруг ощутила, как по спине пробежал легкий холодок, еще один приятный предвестник близкого возбуждения. Она понимала, что если она еще раз коснется этой шелковистой кожи, то за этим последует хорошо предсказуемое и о массаже придется забыть. Ким смотрела в широко распахнутые глаза Терезы, и понимание того, чем они собираются сейчас заняться загипнотизировало их обеих. В тот же момент они медленно двинулись навстречу друг другу. Тереза обхватила Ким руками за спину, стараясь притянуть её поближе к себе, и медленно скользила теплыми ладони вдоль её позвоночника. Нежно водила костяшкой согнутого указательного пальца по контуру грудей, изредка, как бы случайно задевая мизинцем торчащие соски. Чуть откинувшись назад, Ким провела дрожащим пальцем по изгибу брови Терезы и прикоснулась губами к её пылающей щеке. Тереза опрокинулась на спину и, обхватив Ким за плечи, потянула её на себя. Сердце Ким екнуло и участило ритм, по телу прошла волна дрожи, когда она, осознавая каждый свой вздох, медленно наклонилась над Терезой. Неожиданно они тесно сцепились друг с другом. Ким нащупала острые контуры ключиц Терезы, затем её руки скользнули вверх, к её густым волосам, раскинувшимся мягким, блестящим веером по вышитой подушке. Возбуждение Терезы почти достигло пика, её рука немного дрожала, когда она дотронулась до торчащего соска Ким. От этого чувственного касания её спина сразу же выгнулась дугой. Эти деликатные ласки быстро переросли в жажду, которая вела к страсти, по мере того как осторожные исследования становились все более настойчивыми и притязательными. Нежность смешалась с чувственностью, а страсть — с похотью. Не произнося ни слова, они неистово ласкали друг друга, ощущая при каждом требовательном касании и чувственном поглаживании, будто по их телам пробегают разряды электрического тока. Самыми кончиками пальцев Ким медленно скользила вдоль ребер Терезы к её плоскому, напряженному животу, потом дальше к паху, забираясь под резинку трусиков, она словно хотела проверить какой будет реакция Терезы. Ким знала это тело, как свое собственное. Это давало ей ликующую уверенность, что она способна доставить Терезе необычное удовольствие. Из-под полузакрытых век Ким наблюдала за растущим возбуждением Терезы, и это возбуждало её саму значительно больше, чем когда-то возбуждал какой-либо мужчина — эта необычайная нежность, ощущение чувственности и опьяняющей уверенности контроля, способность дать максимальное удовлетворение тому, кого она любила. Не было нужды спрашивать: «Тебе хорошо?» Ким знала, что хорошо. Мягкая эротичность близости с женщиной полностью отличалась от секса с мужчиной. По мере того как её тело наполнилось жаром, выступающим на коже испариной, Тереза ощущала себя исступленной, любимой и защищенной. Она не выдержала бы, если Ким пришлось остановиться. По телу Терезы разлился удивительный поток наслаждения, а к кончикам пальцев рук и ног побежали приятные покалывания. Она подумала: «Это самое прекрасное, что могло со мной случиться», и хотела, чтобы оно продолжалось вечность и становилось всё лучше и лучше. Дотрагиваясь до Терезы и видя, как её тело изгибается дугой и вздрагивает, и как она задыхается от удовольствия, Ким испытывала невероятное наслаждение. Тереза протяжно всхлипнула, плотно сомкнув веки, замотала головой и, царапая ногтями по покрывалу, оперлась на лопатки, прогибаясь в позвоночнике, и в следующую секунду её тело обмякло. Но Ким, опьяненная властью над Терезой, не позволила ей передышки. — Я должна заставить тебя почувствовать так, как ты заставила почувствовать меня, — хрипло прошептала Тереза, приподнимая голову с подушки и протягивая руки к Ким. Но она прошептала: — Лежи тихо. Ким вытянулась во весь рост рядом с Терезой и оперлась на локоть, рассматривая её. Она неоднократно видела это тело обнаженным и восхищалась им, дотрагивалась до него, ласкала и целовала. И вновь рука Ким заскользила по небольшим упругим грудям Терезы, с потрясающей нежностью и знанием дела, словно они были её собственными. Она сжимала и легонько выкручивала соски, видя, как по коже пробегают волны наслаждения, и она покрывается крохотными острыми мурашками. Прижималась к груди ртом, засасывала, негромко причмокивая, теребила языком, облизывала, покусывала. Тереза чувствовала себя на верху блаженства. Ким дотрагивалась и дотрагивалась до неё с деликатностью и уверенностью и умением до тех пор, пока Тереза не ощутила, как ее тело начало плавиться от горящего внутри нее огня, и она становится частью этого всеобъемлющего чувственного пламени. Каждая частичка её существа возбудилась так, как ни один мужчина не возбуждал её раньше. В их любовном акте с Ким всегда было более полное, невысказанное понимание, чем она когда-то чувствовала с мужчиной. Не было необходимости говорить ни слова, направлять, просить. Ким отлично знала, куда и с какой силой нажать, где погладить, когда стать более грубой, а когда растекаться медовой лаской. Ким, повернувшись спиной к Терезе, встала на колени, мягко зажав между ног её грудную клетку. Наклонилась и нежно провела кончиком пальца по скользким и мокрым от выделившейся смазки половым губам, проскальзывая ниже и забираясь в ложбинку между ягодицами. Обрисовала круговыми движениями вход в раскрывшееся влагалище, погрузила в него два пальца едва ли на дюйм, быстро сгибая и разгибая их. Затем опустила голову еще ниже, разводя пальцами нежные складочки, и прижалась ртом к головке набухшего клитора, обвела его языком и нежно засосала, постукивая по нему самым кончиком языка быстрыми мелкими движениями. При каждом прикосновении тело Терезы вздрагивало под Ким. Они упивались запахом друг друга, ощущали вкус. Он особенно остро чувствовался, когда Ким почти распластавшись на Терезе, касаясь половыми губами её лба, щек, приоткрытого рта, а сама, высунув язык, быстро выписывала им тайные иероглифы на покрытой испариной коже внутренней стороне бедер, и зарывалась лицом в промежность Терезы, слизывая терпкие, чуть солоноватые выделения. Тереза дрожа и тихо постанывая, выгибалась вверх, чувствуя, как её тело тает от страсти. Вскинув руки, она, то нежно чертила кончиками пальцев по выступающим сквозь тонкую кожу позвонкам Ким, то царапала уголками ногтей, то обхватывала всей ладонью, и гладила по бокам и спине, ощущая, как под пальцами вибрируют, напрягаются и расслабляются мышцы гибкого тела Ким. Они крепко держали друг друга, задыхаясь, захлебываясь, забывшись в полном экстазе. Гладя и касаясь бедер, рук, лиц с нежностью и бережностью. Их прикосновения были настойчивыми, мягкими и полностью раскрепощенными. Их руки и ноги переплетались, тела наполнялись теплой чувственностью и дрожали, одновременно плавясь в жаре страсти... *** Тереза лежала на животе в полубессознательном чувственном тумане, раскинувшись на кушетке и свесив голову вниз. Ким расположилась на коленях в дальнем углу дивана, играя с пальчиками её ног. Она осторожно отделяла их по одному, целовала, а затем сосала их как будто леденцы. Любуясь узкой ступней подруги, Ким подушечками больших пальцев нежно поглаживала подъем ноги Терезы, после чего она медленно с нажимом провела по ступне. Тереза взвизгнула от удовольствия и щекотки, шутливо набросилась на Ким и они, обнявшись и весело хохоча, покатились по кушетке, пока не загремели на пол. Здесь не было ни соблазнителя, ни соблазненной. Это было очень легко и правильно. Здесь не было предварительной ласки, поскольку все, что они вытворяли, само по себе, было той самой лаской, что требуется любой женщине, чтобы получить удовлетворение. Не было ни напряжения, ни беспокойства в отношении достижения оргазма. Разве что легкая игра и поддразнивание. И прежде всего потому, что они прекрасно знали особенности строения женского тела, их невысказанные чувства и желания прекрасно понимались, полностью разделялись и претворялись в жизнь…