Я задушу тебя..любовью.

Никаких эмоций. Только испуг. А также маленький кусочек надежды для снятия напряжения. Прим. автора

      Сжавшись в комочек, словно бездомный, несчастный и больной песик, Саша придвинул к себе свои оголенные ноги и обнял их, стараясь согреть теплотой своих рук. Он опустил голову на колени и устало закрыл глаза, не смея больше держать их открытыми, так как толку никакого все равно не было: в помещении было тёмно. В том углу, где он сидел, прикоснувшись голой спиной к стене, пахло сыростью и грязью, но несмотря на всю чистоту. Повсюду веяло потом, кровью, адреналином, появляющемся при испуге человека. Но настолько большой страх, настолько большая эмоция испуга царила здесь, что от напряжения можно было лишь сжаться и ничего более не сделать. Здесь каждый был испуган, каждый желал попасть домой, но выхода не было, кроме того, чтобы покончить жизнь самоубийством. Но не каждый здесь знал, что его ждёт вперёд, что скрывается за дверью, откуда периодически заходил крепкий мужчина и забирал одного из мальчиков, или же, наоборот, приводил. Лишь немногие возвращались из детей из этой двери. Но если и возвращались, то с кровавой перевязкой на животе или же на груди, а то и в области таза. Измученных и сонных, их клали на пропитанный потом и кровью жёсткий пол. А затем уводили их вновь. Но уже не возвращали.       Такое зрелище происходило перед Сашей впервые, и когда он видел всё это, то его трясло. Трясло полностью. Он был испуган до ужаса и едва ли держался, чтобы не разреветься. Потому что это было очень страшно и до жути непривычно. И каждый раз, когда мужчина вновь и вновь заходил в это помещение, Саша скрючивался в комок ещё больше для того, чтобы его не заметили и старался дышать как можно тише. Это помогало. Его и правда как будто бы не замечали.       Загорелый от жаркого солнца, что постоянно светило в Израиле, он не чувствовал холода, так как полностью был пропитан теплом небесного светила. Глубокие, зелено-карие глаза, скорее, цвета болотного, потухли. Нет-нет, глаза были красивы. Очень. Они были практически такие же, как и у матери - отражали весь сущий мир, излучая необычайность и избранность в сие жестоком и несправедливом мире. Но полные слёз, они почти не надеялись на спасение. Судьба каждого здесь давно была известна - либо смерть, либо изгнание, а то и вовсе вечные муки. Как-никак сообразительный и малость с сильно развитой интуицией, он понимал, что здесь вообще происходило: детей забирали и вырезали у них органы. А потом продавали это за деньги.       Его всего перевернуло от этих мыслей. И внезапно нахлынувшие воспоминания недавних дней заставили его вытянуть вперёд ноги и положить голову на стену. Он видел перед глазами картинки своего дома. Видел, как сидя за столом, делал уроки задача по алгебре давалась ему с трудом. Подойдя к папе, который с кем-то разговаривал по телефону, он услышал такие слова: "Мне нужны деньги!" и сжался. Денег и правда в последнее время совсем не хватало, а отец почему-то очень сильно старался их где-нибудь нарыть, так как был кому-то должен в какой-то крупной сумме. В какой - Александру так и не удалось это выяснить, но как одиннадцатилетний здоровый мальчик, предложил папе, что может после школы даже поработать. Отец только странно ухмыльнулся и ничего не ответил.       Все проблемы с деньгами начались после звонка матери (ещё где-то в августе) которая сказала, что в ближайшее время не сможет приехать к родному сыну. После этого разговора папа стал ходить всегда раздраженным, а к нему дому приезжали какие-то мужики на дорогих тачках. Из их разговора удалось узнать, что отец задолжал крупную сумму по какой-то причине. Но Григорий не отвечал на вопросы сына. Он их игнорировал и становился еще более нервным, дерганным.       В тот день, когда у Саши возникла мысль, что хочет работать после школы, он озвучил это папе. Вечером произошло кое-что странное. Сидя на диване, сын сумеречной ведьмы услышал за окном какие-то шорохи и позвал Гришу, но того почему-то не было дома. Выбежав на покрывающуюся сумерками улицу, он стал искать своего отца. Но обежав всю округу, никого не нашел. Лишь только когда приблизился к своему дому, то сзади к нему подошел кто-то и, подставил тряпочку к его лицу. Александр надолго уснул.       Он спал, наверное, и правда очень долго, прежде чем оказаться здесь - в этом дряхлом, ужасном месте, где уже были дети его возраста - только уже давно испуганные и привыкшие к этому душераздирающему чувству. Саша долгое время не мог придти в себя и ничего не понимал. Его кормили вкусной едой, но ее было мало, на самом деле, ведь тарелок всего две, а детей - примерно семеро. Привыкая к темноте и страху, Саша начал наблюдать за всеми и за тем, что здесь происходит.       Сейчас же, лежа в углу, он вспоминал все это и сглатывал горькую слюну, уже не пытаясь разобраться в чем-либо. Потерявший надежду на спасение, он скатился головой на пол, а когда распахнул глаза и увидел потолок, то вновь их захлопнул и углубился в довольно-таки глубокий и, казалось бы, реалистичный сон.       Волна новых и приятных ощущений накрыла его с головой, отчего он, будто плывя по течению, начинал задыхаться. Ему не хватало воздуха, но не боясь этого, плыл, плыл, плыл так долго, что уже практически слился с водой. Он не видел своего тела, но ясно чувствовал, что, превращаясь в волну, становится могущественным, огромным и жидким. В каждой клеточке его тела проскальзывало нечто холодное, но до жути приятное. Ощущая вибрацию на себе, он вновь плыл, плыл и, не теряя силу, продолжать бесконечно плыть. А через вечность перед его глазами уже начинали появляться какие-то образы заместо непроглядной пустоты. Счастливый и беззаботный, Саша напряг свое зрение и сфокусировался на видимости перед собой. Перед ним мелькали абстрактные, непонятные картинки, а не соображающий во сне мозг отказывался что-либо понимать. Перед ним проплывали самые различные цвета: зеленые, синие, голубые, красные, желтые, коричневые, розовые и даже черные. Но черный, скорее, был основой всех цветов. Был, так сказать, их фоном и, словно черная дыра, засасывал в себя плывущего по течению Александра. И сын сумеречной ведьмы, устало-счастливый, затягивался в омут, казалось бы, не имея желания возвращаться назад.       Но неожиданное прикосновение холодной ладони к своей руке заставило его податься назад и упасть на спину, ударившись обо что-то мягкое и невесомое. Открыв от удивления глаза, он понял, что до сих пор находится во сне. Перед ним была серая муть, в которой едва ли можно было что-либо увидеть. Она, похожая, скорее всего, на серую копоть, пахнущую тонким и необыкновенным ароматом духов, двигалась по воздуху. Этот незнакомый аромат напомнил орхидеи, которые так сильно любила мама. И в голове у него даже возникла мысль, будто мать и правда где-то рядом, но вместо её лица увидел лицо чьей-то совершенно не знакомой дамы. Большие и пронзительные глаза, как два синих фонаря, притягивали к себе любой взгляд, и каждый, кто смотрел на них, уже больше не мог оторвать своего взора. Но имея огромную силу воли над собой, Саша скользнул своими глазами по её чертам и будто бы в них узнал что-то родное. Из-за сумбура в голове, ему так и не удалось сообразить. И прежде чем оказаться на ногах совершенно непонятным образом, услышал короткий вздох, от которого его грудь наполнилась лёгкостью и надеждой на освобождение из безвыходной ситуации. Не оглядываясь по сторонам, Александр продолжал смотреть на незнакомую перед собой личность, которая своим пронизывающим в душу взглядом тоже разглядывала мальчика. А после нескольких минут вечности, произнесла неестественным и успокаивающим голосом: - Не волнуйся, маленький ангел, ты скоро будешь спасён.       Её шикарные, светлые волосы, развеялись на ветру. И сын ведьмы, не смея молчать спросил: - Кто ты такая?       Та красиво ухмыльнулась, и её губы едва ли тронула улыбка. - Ты мой телохранитель? - предположил Саша с расширенными от удивления глазами. - Скажи же! - Почти. - воодушевленно ответила та и, махнув своей рукой, рассеяла сон, в котором он находился. И открыв глаза, одиннадцатилетний мальчишка увидел, как вошедший в помещение мужчина, громко хлопнул дверью.       Подобрав по привычке к себе ноги, Саша оставался под впечатлением только что приснившемуся ему сна и, на удивление, совсем не ощущал страха, что был раньше. Страшный человек, вглядываясь в лица беззащитных детей, как будто бы разыскивал кого-то особенного. Как всегда дыша коротко и практически беззвучно, Саша замер на месте и зажмурил глаза. Его ничто не выдавало. Он был почти невидимой. Но, видимо, стук сильно бьющегося сердца, выдал мальчика с головой. И, остановившись на несколько секунд взглядом на сыне сумеречной ведьмы, мужчина будто что-то понял, уверенно подошёл к пацанчику и, резко схватив его за локоть, повёл на выход.       Сердце готово было вырваться из раскрытого от ужаса рта.       Но неожиданный выкрик одного из мальчишек остановил их на пороге: - Ты не посмеешь!       Развернувшись, крепкий дядька устремил свой гневный взгляд на всех и спросил противным, грубым голосом: - Кто это сказал?       Встав с места, темноволосый мальчик с голубыми глазами, заявил: - Это я.       Мужчина, схватив и его также за локоть, пробубнил: - Ну вот и прекрасно. - и повел их на выход.       Саша, удивленно бросив взгляд на Влада, с которым иногда обменивался парочкой фраз, растерянно опустил голову, и его светлая челка закрыла лицо, дабы не видеть, куда они направляются. С разных сторон начали появляться какие-то мужские, пугающие разговоры. До уха долетел даже звук мимо проезжающей машины, дав понять, что где-то рядом находится дорога. А если есть дорога, то там есть транспорт. Из всего этого следовало, что свободно ходящие по миру люди даже не подозревали, что прямо под их носом держали в заложниках несчастных детей, которых продавали на органы.       Когда же они остановились, Саша слегка приподнял голову и увидел, что перед ними стоит немного полноватая женщина, раскуривающая сигарету. Смутившись от того, что стоит практически голый, имея на себе лишь трусы, сын Татьяны даже покраснел. - Будешь брать двоих? - спросил мужчина. - Куда мне столько? - ответила женщина грубым, низким голосом. - А хотя..       Она обошла двоих пацанов с разных сторон, а затем решительно заявила: - Окей. Только их надо переодеть. А к сумме я позже добавлю. Сойдет?       Тот отрицательно покачал головой: - Нет. Для начала бабло, детка. - Не называй меня так! - прикрикнула женщина, покраснев от злости. А затем быстро успокоилась и добавила. - Окей. Тогда пошли.       Они пошли куда-то по длинному коридору. Саша практически не обращал внимания на то, что происходило вокруг и, погруженный в себя, делал то, что ему велели. Для начала, двоих мальчишек отмыли в ванне, затем дали им чистую одежду. Когда же они переоделись, то им хорошенько пригрозили, чтобы не упирались зря, а затем повели их на улицу и усадили в машину на заднее сидение с двумя крупными мужиками.       Когда же женщина села за руль, откуда-то послышался сигнал полицейской машины. - Блять, надо валить! - крикнула она в ужасе, и буквально через несколько мгновений автомобиль сорвался с места и помчался по дороге.       Сжавшись от страха, Саша повернул голову к заднему окну и увидел, как к тому зданию, где он только что был, подъехала полиция. Он пожалел, что не был сейчас там, так как мог бы оказаться уже на свободе. Но пути назад не было. Пришлось подавить в себе страх и продолжить повиноваться судьбе, которая безжалостно хлестала его по спине.       Он опустил свою голову, закрыв чёткой свои глаза и, немного приблизившись к темноволосому пацану, вполголоса спросил: - Зачем ты его остановил? Ты же мог бы остаться там. Тебя бы спасли.       Обратив свои голубые глаза на Александра, мальчишка тут же ответил: - Меня уже ничто не спасёт. - О чём ты? - Сын Лариной не понял смысл слов своего собеседника. Как тут же женщина прикрикнула: - Хватит болтать!       И, крепко стиснув зубы, пришлось заткнуться.       Они ехали долго. И нудная, умеренная поездка через час уже порядком надоела всем присутствующим в машине. Не смотря в окно, Саша итак знал, где они находятся - в жестокой к новеньким, кто сюда прибыл, и беспощадной в жестоких людях Москве. Постепенно засыпая, мальчишка раздумывал над сегодняшним сном, который его хорошо озадачил. Настолько реалистичным он казался, что Саша практически верил в то, что это происходило наяву и не верил в то, что происходило на данный момент. Даже когда автомобиль остановился, в полусонном состоянии Александра вывели на улицу. Он услышал звук поезда и тут же понял, что пора прощаться с Москвой, сдружиться с которой ему так и не удалось.       Выйдя в толпу, где все суетились, он, точно по повелению сердца, поднял голову и начал оглядываться по сторонам, будто кого-то разыскивая. Его крепко держали за локоть. Вырваться было нельзя. Но ему казалось, что спасение где-то совсем рядом, его только найти глазами, и оно, пожав тебе руку, перенесет в то место, куда ты захочешь.       Но спасение было. Вроде бы. Александр не был уверен.       В тысячах лицах людей он внезапно узнал одну особу, которую видел во сне. Светлые, развевающиеся на ветру волосы и два синих фонаря, в которых тут же можно было утонуть.       Да. Это была именно Она.