Forever

Привыкнув к яркому солнечному свету, Джек наконец открыл глаза и обнаружил себя где-то в лесу. Это место было ему незнакомо; паутина деревьев, ни одной тропинки - откуда он пришел и куда он шел? Куча странных вещей. Люди вокруг. Люди. Джек зацепился за их лица, пытаясь понять, что происходит. Девушки, юноши. Такие же молодые, как и он. Он как будто видел их раньше. Не просто видел - знал. Громкий, на удивление спокойный голос доносится откуда-то сверху, как будто кровожадный языческий божок вещает из своего убежища. "Семьдесят шестые Голодные Игры объявляются открытыми. Счастливых Вам Голодных Игр, и пусть удача всегда будет с Вами". Этот голос - удар, который заставляет Джека вспомнить, кто он, где он и зачем он здесь. Включается таймер. Шестьдесят секунд... Ну конечно. Джек Харкнесс, Второй дистрикт. Профи. Всю жизнь учился, чтобы стать трибутом. Мечта и цель. Машина-убийца. Пятьдесят пять, пятьдесят четыре... А тот худой парень, кажется, из Двенадцатого. Оуэн, кажется. Да. Несчастный. Это профи мечтают об Играх, а там, на окраинах Панема, все наоборот. Сорок девять, сорок восемь... А этот парень из Четвертого, высокий такой, симпатичный... Джонс, Янто. Он запомнился Джеку еще с первого дня в Капитолии. Тридцать три, тридцать два... Джеку жаль их, действительно жаль. Хрупкую девушку-азиатку (тоже, кажется, из Двенадцатого), девушку из Одиннадцатого, милую, с шоколадным цветом кожи, Марту... Или ее звать как-то иначе? Они, профи, не привыкли думать о ком-то другом. Сейчас на таймере будет ноль, начнется бойня,тогда он и покажет себя во всей красе. Победа будет стоить ему двадцати трех чужих жизней. Джеку жаль их, но это больше похоже на снисходительную жалость палача, готового нанести удар. Девятнадцать, восемнадцать... Джек смотрит на других трибутов. На их лицах - смелость, решимость. Но за этим - страх. Его не спрячешь. Джек пытается вспомнить их имена. Сьюзи (Седьмой), Гвен (Первый, тоже профи, но с Джеком не сравнится)... Десять, девять... Сердце бьется как ошалелое. Сейчас... Пять, четыре, три... Два... Один... Пуск. Бег. Да начнется же битва! Вот только увидев, как чье-то копье вонзается прямо в грудь тому юноше из Четвертого дистрикта, Джек внезапно понимает, что совсем не хочет никого убивать. *** Капитан открывает глаза и с облегчением осознает, что это был лишь сон. Ужасный, к слову сказать, сон. Харкнесс никогда не был особо впечатлительным, столько смертей видел на своем веку... Но почему-то именно этот фильм, диск с которым Янто притащил, заявив, что это сейчас на пике популярности, въелся в душу Джеку с первого же просмотра. Картины прошлого, люди, которых он не смог спасти, и те, кто был, слава Тардис, еще жив, так ярко накладывались на сюжет... Как будто вся жизнь капитана - одна большая арена. Только трибутов не двадцать четыре. И длятся эти игры, не прекращаясь, уже почти целую вечность. Капитан попытался отдышаться, не закрывая глаз - он слишком боялся того, что кошмар оживет, и только потом почувствовал на себе взгляд Джонса, до этого мирно спавшего рядом. - Джек, ты в порядке? - Янто выглядел обеспокоенным. - Да что со мной будет, - вздохнул Джек и посмотрел на архивариуса. - Так... Счастливых Вам Голодных Игр... - А. Ясно. Это ты еще книгу не читал. Джек не смог сдержать улыбку. Янто, милый Янто... Умник. Добрый, очаровательный... Почему-то рядом с ним Харкнесс чувствовал себя очень уютно. С ним было тепло - но капитан как будто не придавал этому значения. А сейчас, увидев, пусть и в кошмаре, как этот человек уходит, Джек понял, что этот уют дорогого стоит. - Ты-то чего не спишь? Джонс скромно улыбается. - Не знаю. Как будто почувствовал, что с тобой что-то не так. Ты точно в порядке? Джек пожимает плечами. Душа выворачивается наизнанку. Вот он, Янто Джонс, рядом. Живой. Как никогда уютный и родной. И, оказывается, нужный, как воздух. И, отключив голос разума, капитан решается наконец сказать Джонсу: - Знаешь, это прозвучит странно, но... я хочу провести с тобой твою жизнь. Сердце колотится как ненормальное, будто Джек все еще на арене. Но это другое волнение. Джонс замирает от удивления и глядит на своего капитана широко раскрытыми глазами. - Джек... Ты... это... серьезно? Ты думаешь, я... этого стою? - Янто... Ты неправильно формулируешь вопрос. Стою ли этого я? Потерянный, неприкаянный монстр из сказок, нашедший наконец свою путеводную звезду... Стою ли? - капитан проваливается в светлые глаза Джонса, бросая попытки навести в голове порядок. Джонс молчит, не зная, что сказать. - Знаешь, наверное, я не тот, кто может дать тебе все - семью, счастье, но одно я знаю точно - если я потеряю тебя, себя я уже никогда не найду. Джонс все еще молчит, но в его серых глазах пляшут искорки света - молчаливое "да". Не нужно никаких слов. Он сейчас до безумия счастлив. И, кажется, это только начало... Джек улыбается, глядя на своего Янто, обнимая его, согревая его поцелуями. Своего Янто - и никак иначе. Отныне - и навсегда.