Итальянская печка

У Мануэля были очень горячие ладони. Доминику, у которого всё время мёрзли руки и ноги, казалось, что у Мануэля лихорадка. Каждый раз, когда их пальцы переплетались, Дом боялся, что у него на коже останутся ожоги. Мануэль целовался очень настойчиво, требовательно, он кусал его губы, запускал язык внутрь, проводил кончиком по внутренней стороне его щеки. Доминик отвечал бы, даже если бы не хотел целоваться с Мануэлем. Хотя как он мог этого не хотеть. Палмер сделал пару шагов назад, сдаваясь его напористости, и упал на кровать вместе с Мануэлем. — Отлично, — произнёс Мануэль, отрываясь от его губ. Он поднялся, усаживаясь поверх Доминика и обхватывая его коленями, запустил руки ему под футболку и начал медленно стаскивать её, попутно ощупывая его тело. — Тебе нужно хоть иногда есть, — Мануэль нёс чепуху без устали. Он погладил большими пальцами впалый живот Доминика и, отодвинувшись дальше и наклонившись, начал его целовать. — Ты ужасно тощий, мне сейчас даже хочется закормить тебя пастой до полусмерти. А потом, когда ты опять сможешь есть, закормить тебя снова. На коже Дома горели следы его поцелуев. Мануэль начал подниматься выше, он чертил влажные дорожки языком, прикусывал кожу, царапал зубами соски, всё время задирая сползающую на грудь Доминика футболку. — Да к чёрту её, — он заставил Дома приподняться и снять злосчастный кусок тряпки. Доминик обхватил его руками и притянул ещё ближе к себе. Мануэль рассмеялся и укусил его за подбородок; сейчас он ужасно был похож на игривого котёнка, который ещё совсем не умеет рассчитывать свои силы, но это не страшно — силёнок ведь у него немного. Рубашка Мануэля полетела на пол, и Дом начал торопливо расстёгивать ремень на его джинсах. Мануэль убрал его руки, поднялся и быстро разделся сам, а потом так же быстро стянул джинсы вместе с трусами с Доминика. Теперь Дому ничего не мешало греться об эту маленькую итальянскую печку, которая сама жалась к нему всем телом. Мануэль взял его за руку и засунул два пальца себе в рот, щедро смачивая их слюной. Доминик начал растягивать его, и Мануэль едва ли не мурлыкал от удовольствия — он выгибал спину, нёс что-то уже совсем несусветное — Палмер даже не вслушивался, что именно, он просто целовал его плечи, шею, пухлые щёки и губы. Мануэль начал дрочить ему, хотя Дом был уже и так достаточно возбуждён. Мануэль нетерпеливо ёрзал у него на коленях. Он и правда не любил долгих прелюдий — будь его воля, он бы вообще обходился без них. Это Доминик предпочитал растягивать удовольствие, а Мануэль спешил получить всё и сразу, отдохнуть и потом получить опять. Он был ужасно, ужасно нетерпеливым. Наконец он не выдержал и оттолкнул руку Доминика, усаживаясь на него сверху. Коленями Мануэль сжал его рёбра и, обняв его и накрепко вцепившись зубами в плечо — завтра там точно появятся следы, — начал быстро двигаться. Поддерживать его темп Дом научился уже давно — никакого метронома не нужно. Вот только надолго его не хватало, с тем бешеным ритмом, что тот задавал. Тем более, что то, как он извивался, как царапал короткими ногтями спину, как стонал — всё это невероятно возбуждало. Когда Доминик кончил, Мануэль приподнялся, немного обиженно щуря глаза. — Тебе нужен отдых, — объявил он, вставая и направляясь в ванную. — Пяти минут хватит? Дом ухмыльнулся, откидываясь назад. Даже если и не хватит — разве Мануэля будет это интересовать?