Против традиций

Брекки приснился странный, но очень счастливый сон. Она стояла на вершине высокой горы, и её глазам открывался волнующе-прекрасный вид: широкая долина, поросшая ярко-зелёной травой, текущие по ней реки, искрящиеся под лучами солнца и впадающие в еле видневшееся вдали море, которое казалось лишь серовато-голубой полоской. Лицо обвевал лёгкий ветерок, пахнущий одновременно цветами, травой и морем. Душа Брекки пребывала в состоянии полного покоя и безмятежности. Так хорошо девушке было лишь в детстве, когда она в летние дни, улучив порой свободную минутку, выбегала во двор, падала в траву, и смотрела, смотрела в небо, где нестерпимо ярко сияло жаркое солнце, и наслаждалась, закрыв глаза… Вдруг поодаль Брекки увидела две едва заметные фигурки. Одна еле различимо отливала золотым, другая — как будто бронзой. Фигурки приблизились, и Брекки смогла их как следует рассмотреть, с удивлением узнав в одной своего файра Берда, а в другой — королеву Ф'нора Гралл. Файры были счастливы, и Брекки чувствовала это. Сначала она не могла понять, что они делают, но потом до неё донеслись обрывки их крошечных мыслей, и она поняла, что её Берд только что догнал в брачном полёте Гралл. Чувство счастья переполнило её до такой степени, что она словно взлетела и принялась парить вместе с файрами над горами, над долиной, поднимаясь всё выше и выше... Но потом Брекки почувствовала лёгкое щекотание в носу. …Брекки открыла глаза. Над ней парил Берд, и она поняла, что это всё ей приснилось, и что именно голодный Берд разбудил её, летая над ней и чиркая её по лицу своими крыльями. Она не сразу сообразила, где находится: каменные своды незнакомой комнаты, лишь слегка завешенные занавесками, журчание воды неподалёку. Сначала Брекки решила, что вновь вернулась в Бенден-Вейр, где прожила первое время после Запечатления и где провела своё детство Вирента. Странное отсутствие звуков далекого морского прибоя, к которому она так привыкла, тоже настораживало. Прикоснувшись к сознанию Виренты, Брекки поняла, что королева ещё спит. Едва проснувшись, она принялась вспоминать, что скандал на свадьбе лорда Асгенара вынудил их спешно переехать из Южного Вейра сюда, в Вейр Плоскогорье. Да, это произошло неожиданно и резко поменяло весь уклад жизни. Брекки поёжилась: в её спальне было очень холодно. Видно, очаг, который она дополнительно разжигала на ночь, к утру погас – она привыкла к тёплым ночам Южного Вейра. Продолжая ёжиться, она подошла к очагу и увидела, что он действительно потух. Девушка подкинула на еле рдевшие угли немного лежавшего неподалёку мелкого хвороста, который всё время притаскивали в Вейр мальчишки из Нижних пещер, и огонь с охотой вспыхнул вновь, наполнив спальню приятным теплом. Когда в спальне стало жарко, Брекки наконец решила искупаться. Она и раньше не могла ни дня прожить без купания, а на жарком юге еще больше привыкла к этому. Девушка вскочила, быстро пересекла спальню и вышла в смежную с ней маленькую пещерку, где располагался небольшой бассейн. Пока она была в воде, Берд всё время кружился над ней, не решаясь, однако, присоединиться. Потом Брекки нехотя вылезла из бассейна, вытерлась лежавшим рядом полотенцем и направилась в комнату одеваться. Сегодня она решила надеть не лётный костюм, а обычную одежду и немного побыть в Вейре — заняться его делами, которых, как оказалось, было полно и никак не убывало. Хотя Килара и считалась Госпожой Вейра, но на деле этой работой занимались Брекки и Пильгра, всадница золотой Сегриты, единственная из оставшихся в Плоскогорье золотых всадниц Древних. Одевшись, Брекки спустилась вниз, на кухню, где соблазнительно пахло свежесваренной кашей и какой-то выпечкой. Из кухни в тот момент выходил Портел, старший из поваров Вейра. Он был поваром ещё при Т'куле, да что там — он был старшим поваром… четыреста Оборотов назад. Этот сдержанный и спокойный человек великолепно разбирался в своем деле, и потому был прекрасным помощником Брекки и Пильгры в управлении Вейром. Повар выглядел усталым – ведь он проработал всю ночь. Они поздоровались, и Брекки с улыбкой спросила: — Портел, что у нас сегодня на завтрак? Снова та каша? — Да, Брекки, — хоть все в Вейре знали, что Младшая Госпожа Вейра на деле управляет им, все обращались к ней запросто, без церемоний, — но сегодня мы испекли к кла ещё и пирожки с фруктовым повидлом! — Ммм, фрукты! — обрадовалась Брекки, — а… а откуда они у нас? — Да, их умудрились привезти из Тиллека с последней десятиной! — Отлично! Значит, всё-таки они её прислали! А говорили, что они совсем не могут этого сделать! Ссылались на неурожай! — Но, как видишь, Брекки, смогли всё-таки, — Портел с трудом сдержал зевок, — иначе бы мы не смогли бы пополнить наши кладовые. — Это хорошо, Портел! Значит, у нас пока с запасами продовольствия проблем не будет! А теперь иди спать, ты уже с ног валишься! — Уже иду, Брекки! — отозвался Портел, уходя. Когда Портел ушёл, Брекки подошла к котлу, взяла себе миску из стопки, положила себе из котелка кашу, села за стол, взяла ложку и стала есть. Берда она тоже накормила, прихватив для него рубленого мяса. Обычно, сидя за завтраком, она и продумывала план занятий на день: «Так… что на сегодня? Ага, вместе с Пильгрой и Ларой надо бы проверить кладовые с бельём и одеждой… что ещё… зайти в Архивы почитать Записи, чтобы разобраться в том, как в этом Вейре экономили продукты — ведь многое зависит от того, из каких холдов прибывает десятина … да, дел действительно много». От раздумий Брекки отвлекло движение рядом. Она подняла голову и увидела Лару, хозяйку Нижних пещер Вейра Плоскогорье - худощавую женщину лет пятидесяти с внимательными карими глазами. — Доброе утро, Лара! — тепло поприветствовала её Брекки. В отличие от надменной Килары, она всегда была внимательна к людям независимо от их положения в Вейре. — Как поживаешь? — Спасибо, Брекки, — улыбнулась в ответ Лара, — всё хорошо. — Как себя чувствует Квинтел? – участливо спросила Брекки. Квинтел, сын Лары, недавно простудился, и Брекки занималась его лечением. — Он уже выздоравливает, Брекки, — сообщила Лара, по приглашению Брекки садясь рядом с ней. — Хвала Скорлупе! — произнесла Брекки и затем, оглядевшись, сменила тему: — А где Килара? — Не знаю, если честно, — призналась Лара. — Хотя… хотя Ф'тан видел её вылетающей прочь из Вейра… — Скорее всего, снова Набол, — со вздохом подытожила Брекки, — наверное, опять к нему… — Мне это тоже не нравится, — к ним подошла Пильгра, всадница золотой Сегриты. — Она пренебрегает делами Вейра, — заметила Лара, когда с приветствиями было покончено и женщины приступили к обсуждению сегодняшних планов. Увидев кладовые этого Вейра впервые, Брекки решила, что Мерика, прежняя Госпожа Плоскогорья, посчитала достаточным лишь собрать в кучу все пожитки. Запущенными оказались не только кладовые, но и весь Вейр. Закончив завтракать, обе всадницы и Лара встали и направились в кладовые. Там уже начали наводить порядок, понемногу складывая вещи по полкам — уж их-то хоть уже смастерили, слава Скорлупе! Себе в помощь они привлекли женщин из Нижних пещер. Именно за этой работой и сдружились Брекки и Лара. Запланированная работа не закончена была и наполовину, когда Брекки вдруг услышала, что её зовёт Вирента. Лара по отсутствующему выражению лица Брекки догадалась об этом, и всадница поспешила к своей королеве. Только войдя в вейр, Брекки сразу увидела, что с королевой что-то не так. Она извивалась, пыталась достать кончиком хвоста спину, и к тому же её глаза переливались лиловым цветом беспокойства. В мыслях королевы всадница почувствовала странное, непривычное предчувствие, но Брекки не могла уловить, какого именно. «Брекки, наконец-то ты пришла! У меня так чешется вот здесь, возле левого крыла! И мне снились ужасные сны», — сообщила ей Вирента. — А что тебе снилось, Вирента? – поинтересовалась Брекки, беря в руки щётку. «Плохой сон. Придита была несчастна», — ответила ей королева. — Несчастна? — переспросила её Брекки, работая щёткой. «Да. Килара её не слышит. Килара не с ней. Килара не в Вейре», — пояснила Вирента, пододвигая поближе к своей всаднице шею, чтобы та её почесала. — А где она, ты можешь понять? – спросила Брекки. «Нет. Никто не может. Даже Орт», — печально, даже с какой-то безысходностью, произнесла Вирента. — То есть Т'бору тоже неизвестно, где Госпожа Вейра, — мрачно сделала вывод Брекки. — Плохо, да, действительно, очень плохо… «Знаешь, Брекки, — призналась своей всаднице Вирента, —Кант симпатичный» . — Симпатичный? — не поверила королеве Брекки. — Почему? «Он славный. Добрый. Весёлый. Он никогда не бахвалится!» — сообщила Вирента. — Только он из всех драконов? — поинтересовалась Брекки. «Да. Только он!» — мысленно воскликнула Вирента, да так, что Брекки чуть не ослепила ментальная волна восхищения, исходившая от королевы. — И даже Мерит? — спросила её Брекки, называя имя бронзового дракона из кладки Придиты, почти ровесника Виренты. Все в Вейре пребывали в уверенности, что именно он догонит Виренту в её первом брачном полёте. «И даже он мне не нравится!» — сказала твёрдо Вирента. Со словами «Я хочу купаться!», - она подошла к выходу из вейра и расправила крылья, уже ставшие огромными. Брекки бросилась к ней и едва успела забраться к ней на шею. Пока они летели через чашу Вейра, толпа его жителей восхищённо рассматривала молодую королеву. Долетев до воды, Вирента ринулась прямо в центр озера, поднимая гигантские волны, - Брекки едва успела соскочить на землю. Королева плавала и плавала, и её всадница начала уже опасаться, что купание займёт гораздо больше времени, чем она думала. Обычно королева проводила в воде не больше получаса, а тут Брекки потеряла уже счёт, сколько раз та нырнула и вынырнула. Когда Вирента наконец двинулась к берегу, всадница заметила, что в Вейре происходит какая-то непривычная суета и беготня. Все — и всадники, и другие обитатели Вейра, сновали мимо туда-сюда, то и дело с любопытством поглядывая на Виренту. Брекки не выдержала и спросила пробегавшего мимо Нейбала, одного из многочисленных помощников Портела: — Что случилось, Нейбал? — Бронзовые начали пить кровь! – на бегу крикнул парень и умчался прочь. Внезапно Брекки овладело странное чувство, какая-то невозможная смесь страсти, тоски и нетерпения. То, что происходило вокруг неё, как бы отошло в сторону, она слышала всё как будто сквозь вату и как-то отстранённо. Но в то же время её тело продолжало жить в реальности — она всё-таки отдавала себе отчёт, кто она, где она находится, что делает. Она бежала за Вирентой, одновременно находясь во власти сильнейших чувств. Девушка не заметила, как вслед за королевой прибежала к площадке для кормления. Тут она услышала рядом с собой участливый голос Пильгры, которая, взяв её за плечи и повернув к себе лицом, мягко советовала: — Оставайся с ней, Брекки, что бы ни случилось! Брекки встрепенулась, постаралась вернуться в реальность и бросилась к Виренте, не отрывая от неё глаз. Пильгра же побежала к Сегрите, спеша увести её из Вейра. А молодая королева стремительно рванулась к площадке для кормления, целясь в самую гущу клекочущих от страха птиц. — Не отпускай её! — продолжала Пильгра уже со спины своей королевы. — Она должна напиться крови, только крови. Не позволяй ей выходить из-под твоего контроля! Ты поняла?! — Да, Пильгра, — произнесла Брекки, с трудом вся превращаясь в одно сплошное внимание. «Вирента, Вирента, ты меня слышишь?» — почти кричала мысленно Брекки. «Пей кровь. Только кровь!» «Мяса, мяса, только мяса», — неожиданно для Брекки монотонно-кровожадно твердила Вирента. Трудно поверить было, что всего каких-то несколько часов назад в разговоре со всадницей королева напоминала юную мечтательную девушку, — теперь её как будто подменили и Вирента стала похожа на ненасытного монстра, одержимого одним лишь голодом. «Вирента, — в мысленном голосе, даже, скорее, тираде Брекки, обращённой к дракону, звучала строгая твёрдость. —Тебе нельзя мясо! Иначе ты не сможешь лететь далеко и быстро, а тебе надо это сделать!», — Брекки срывалась на мысленный крик. После нескольких таких ментальных схваток Вирента сдалась, подбежала к загону, где продолжали метаться от страха птицы, схватила передними лапами сразу двух, прямо тут, на месте припала к шее одной из них и принялась жадно глотать кровь. Вокруг площадки собрались бронзовые драконы. Брекки узнала среди них Орта, Мирета, Прайдета и других. Горящими глазами все они алчно глядели на Виренту, пока она пила кровь. А вокруг Брекки столпились бронзовые всадники, глядящие на неё с каким-то диким исступлённым вожделением. Посмотрев на них, Брекки содрогнулась: они совсем не походили на знакомых, привычных ей людей. Лица их были напряжены, глаза горели, всадники подступали к растерянной и дрожащей от страха золотой всаднице. Внезапно Вирента взмыла в воздух, мощно взмахивая огромными крыльями; тело её ярко сверкало, подобно полуденному солнцу. Она взлетела прямо под голубые небеса и почти растворилась в сиянии утренних лучей. Вирента затрубила громко, радостно, призывно, и в голосе её слышались счастье, свобода, надежда. Бронзовые устремились за ней. Брекки охватило странное ощущение раздвоенности и ещё более крепкого слияния со своей королевой. Теперь Брекки всё видела глазами только Виренты. К тому же её способность слышать других драконов обострилась. Она оглядывалась по сторонам и везде видела только преследовавших её бронзовых драконов. Один из них - кажется, это был Ролгет, - теснил её всё ближе и ближе к земле, и Вирента прикладывала неимоверные усилия, чтобы не поддаться ему. Но его место занял Орт, поднырнув между нею и Ролгетом. Ролгет? Да он самодовольный хвастун, как и его всадник-пустозвон. Орт принадлежал Придите, всё время летал вместе с ней, и Виренте совсем не было понятно, зачем он её добивается. «Вы меня всё равно не догоните!» — весело воскликнула Вирента, уносясь всё дальше. Тут до Брекки от драконов донеслись отголоски страстного желания обладать, соперничества и даже какой-то доли нервозности. «Нет, Орт, не смей, ты принадлежишь Придите! — не выдержала Вирента очевидного натиска Орта. Она не могла принять участие Орта в брачном полёте не с Придитой. — Тебе нельзя летать со мной!» «Какая разница?» — воскликнул Орт, и в голосе его явственно слышалась досада с разочарованием и с некоторой долей отчаяния. – «Придите совсем не до меня! У неё с всадницей проблемы! Она сейчас никого и ничего не слышит! Она хочет докричаться до неё, и я хочу докричаться до Придиты!» «Ну и лети к ней!» — не выдержав, рявкнула Вирента и метнулась в сторону. Орт наконец остался где-то позади. Внезапно в дело вмешался Мерит, который тоже не пришелся Виренте по душе. Он спикировал как-то одновременно сверху и сбоку и делал явные попытки обхватить её хвостом, нацеливая его на неё. Она с громким ментальным «Нееет!» сильным ударом крыльев рывком вильнула вниз. Тут в сознание Брекки неожиданно вклинились чувства Берда, сопровождаемые образами Ф'нора и Канта. «Ты хочешь, чтобы я позвала Канта?» — неожиданно поняла его Брекки. Краем уха она услышала его одобрительно-утвердительное верещание. Скорее всего, это не осталось без внимания Виренты. Она испустила протяжное «Кааааант!..», и этот призыв, казалось, пронзил души и сердца всех драконов Вейра, потому что со всех сторон до Брекки донеслись ментальные сигналы обиды и разочарования, сопровождаемые отрицательными импульсами неприятия и отторжения. И то, чего боялись и чему противились многие, случилось на самом деле. В тот самый момент, когда, доведённая до безысходности и теснимая бронзовыми драконами Вирента готова была сдаться одному из них, прямо из Промежутка возник Кант. Мощно взмахивая крыльями, он устремился к месту, где кипел брачный полёт. Увидев его, бронзовые попытались заслонить своими телами Виренту, но безуспешно: коричневый дракон, не уступавший размерами некоторым из них, легко прорвал эту преграду и достиг Виренты. Они понеслись к земле, но, не долетев до неё немного, раскрыли крылья и принялись парить в воздухе. Кант и Вирента, словно в воде, купались в чистой хрустальной лазури весеннего неба, они то касались друг друга крыльями, то кружили напротив друг друга. Их шеи то сплетались в порыве счастья, то расплетались вновь. Потом Кант покровительственно прикрыл свою новообретённую подругу крылом, в то время как они тихо снижались. А Вирента нежно тянулась хвостом к своему другу. Все, кто был в это время на земле, стояли, задрав головы ввысь и смотрели, смотрели… Смотрели на то, как переплетается в ярких голубых небесах сияющее золото и глубокая коричневая древесная кора… Смотрели, как безмятежно эти драконы летят крыло к крылу… Зрителям, даже никоим образом не обладавшим способностью слышать драконов, казалось, передавалось с неба это безграничное чувство счастья… Почти одновременно с этим Брекки, по-прежнему ощущая столь же сильную ментальную связь с Вирентой, почувствовала на своих плечах чьи-то сильные крепкие ладони. — Всё хорошо, милая, всё хорошо, — услышала она горячий шёпот Ф'нора. – Всё закончилось хорошо! Они вместе, любимая, вместе! И мы тоже! Брекки ощутила счастье, похожее на то, что она уже испытала в своем сегодняшнем сне. Они с Ф'нором полностью слились сознанием со своими драконами, и все четверо образовали одно целое… *** — Вирента, ты счастлива с Кантом? – спросила Брекки Виренту несколько недель спустя. «Конечно, Брекки!» — отозвалась Вирента, расправляя ещё влажные после купания крылья. Они находились на берегу озера в Вейре. Уже наступило лето, и солнце, проникая в чашу Вейра, освещало озерную гладь, отбрасывавшую золотистые блики на каменные стены. – «Он такой милый… Такой чудесный… Теперь я хочу летать только с ним!» — То есть всегда? – улыбнулась Брекки своей королеве. «Всегда!» — горячо подтвердила Вирента. — Только тебе надо быть осторожнее с обычными полётами! – улыбаясь, сообщила королеве всадница, делая ударение на слове «обычные». «Как это?» — не поняла та. — Ты что, забыла? Тебе же скоро яйца откладывать! «Конечно! Ведь это наши с Кантом! Не надо им вредить!» — согласилась Вирента, испуская ментальный сигнал, полный нежности и заботы. Обе задумались и некоторое время молчали. Вдруг Вирента произнесла: «Знаешь, Брекки, тут в Вейре говорят многое про нас с Кантом…» — Кто говорит? Что говорят? – забеспокоилась Брекки. «Да есть такое… И драконы, и всадники – все говорят про нас с Кантом, что мы какая—то ошибка, что нас надо отправить далеко-далеко отсюда…» — А примерно ты не можешь сказать, кто именно? – продолжала свои вопросы Брекки. «Нет, я слышала разговоры драконов…» — печально ответила ей Вирента. — Милая моя! – воскликнула Брекки, ласково почёсывая королеве надбровья. – Пусть говорят, что хотят! Вы с Кантом счастливы, и это главное! От удовольствия глаза Виренты замерцали зеленовато-голубым цветом, она наклонила голову к всаднице, и обе они в порыве радости и нежности на несколько мгновений молча прижались друг к дружке… Брекки как всегда, была вместе со своей подругой, и в счастье тоже. Да, Кант и Вирента нашли своё счастье, и кто бы что ни говорил из зависти или просто из недоброжелательности, тайной или явной — это счастье должно было продлиться всю жизнь!