***
- Вот неотесанный болван! - причитала Эмили, гневно потрясая пучком укропа, - Я ради него на диете сижу, к стилисту бегаю. А он?! Ну, хоть бы слово сказал! - Да не расстраивайся ты так, - философски протянула Маргарет и принялась за пирожное, - никуда Иван от тебя не денется, я уверена, что в душе он отметил твою прическу, но вслух говорить не стал. Ты же знаешь, какой он хмурый. - Легко тебе говорить, - жалобно протянула Джонс и потянулась за огурцом, - у тебя Олег есть. Ну почему Россия совсем не похож на старшего брата? Будь он хоть чуточку внимательней ко мне, уж я бы свой шанс не упустила!***
- Я тебя уверяю, ma bonne*, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, - наставительно говорила Франческа, отпивая чай из маленькой фарфоровой чашечки, - если ты хочешь, чтобы Россия был твой – приготовь ему что-нибудь. Я дам тебе рецепт пирога. - Как будто ты не знаешь, что с готовкой я не в ладах, - ворчливо отозвалась Алиса, - кроме того, ни один твой совет, начиная с конца прошлого века, не помог. Я уже начинаю думать, что ты специально подсказываешь мне всякую ерунду. - Тогда зачем ты советуешься со мной? - спросила француженка, - Может тебе лучше обратиться к кому-нибудь другому? Например, к Эмили или к Юльхен, думаю, они могут многое рассказать про Ивана. - Не говори глупости! Америка сохнет по Брагинскому уже не один десяток лет, а Калининград, - презрительно скривилась Англия, - Юльхен все расскажет Ивану, а если не ему, то Николаю. - Как знаешь, - пожала плечами Бонфуа, показывая, что не намерена спорить. - Так какой, ты говоришь, рецепт? - в конце концов, не выдержала Керкленд.***
- Он такой красивый, - с придыханием сказала Аличе, - и высокий, и сильный… Ах, я просто влюбилась! Сакура только кивнула в ответ на слова подруги. Все-таки везет итальянке: сегодня одного любит, завтра другого. Причем не всегда объектами любви становятся страны, например, сейчас Варгас рассказывала об официанте из какого-то новомодного кафе. Сама Япония не могла так спокойно говорить о своих чувствах, от того и мучилась. Впрочем, даже если бы Хонда не была такой застенчивой и решилась с кем-нибудь поговорить о предмете своей любви, то вряд ли стала бы просить о помощи страну. А пока японка могла только грустно вздыхать, глядя на Россию, в то время как сюжет про плохого парня и хорошую девушку, казалось, заполонил умы всех барышень в ее стране.***
- Коль, да не знаю я, где лежат твои удочки! - крик Юльхен был слышен даже через прикрытую телефонную трубку, - Поищи в кладовке и не забудь средство против клещей. Что значит: не надо? Если опять придешь с клещом на причинном месте, я тебя так к врачу и отправлю, помогать не буду. И не позорю я тебя, а правду говорю! Все, давай, пока. Судя по топоту ног, Калининград закрыла за Беларусью дверь и вернулась к прерванному разговору с сестрой. - Куда Николай уехал? – полюбопытствовала девушка. - Это его Россия к себе позвал, - пояснила Юльхен и с обидой добавила, - Брагинский с братьями на рыбалку поехал. Чисто, черт бы их побрал, мужским коллективом. Он, видите ли, устал от женского общества и хочет отдохнуть. А то, что я на три дня осталась одна дома, это их совсем не волнует! В трубке послышался грустный вздох. - Так на чем мы с тобой остановились? - как ни в чем не бывало уточнила бывшая Пруссия. - На том, что последний саммит закончился ужасно, Америка снова сменила прическу, пытаясь понравиться Ивану, а я даже и словом не обмолвилась с ним, - напомнила Моника. - Эх, ты! - укорила сестру Калининград, - Такими темпами ты вообще ничего не добьешься. Ничего. Мы им еще покажем! На следующие выходные ты едешь к нам в гости на правах родственницы, и не надо тут вздыхать и думать, что ничего не получится. Будем строить твою личную жизнь! Или ты хочешь, чтобы в следующий раз Иван оценил прическу Америки?***
Иван с наслаждением потянулся и захрустел огурцом. Рыба была выловлена, пожарена и съедена, и теперь сытые и довольные братья грелись у костра и травили байки. - … а он как прыгнет, - взмахнул руками Олег, - я еле удочку удержал! - Да, рыбак из тебя знатный, - закивал Николай и добавил, - почаще бы так собираться. - Соберешься тут, как же, - вздохнул Брагинский, - дел невпроворот. Тут саммит, здесь собрание, потом встреча, на отдых вообще времени нет! - Оно и видно, - усмехнулся Черненко, - рассказывай, что такого приключилось, что ты с перекошенным лицом потребовал отпуск и нас вытянул. - Ну, - почесал голову Россия, - началось все с того… Уже через пять минут над полянкой послышался дружный смех: братья не могли сдержаться, глядя как Иван передразнивает девушек из Большой восьмерки. - А у меня новая сумочка, - Брагинский жеманно надул губы и захлопал ресницами, изображая Италию, - я сотню магазинов обошла, пока увидела этот фасон. В исполнении почти двухметрового широкоплечего парня все эти ужимки смотрелись до того комично, что Украина с Беларусью хохотали до слез. - Вот так представление! - сквозь смех заявил Арловский, - Тебе в цирк ходить не надо, клоуны сами приезжают. - Ага, - помрачнел Россия, - только терпеть подобное два дня подряд каждые две недели уже никаких сил нет! Они как специально все новые тряпки на саммиты одевают. Ярмарка тщеславия! Тьфу! - А что ты хочешь? Женский коллектив, он такой, - протянул Олег и с хитринкой спросил, - А знаешь, что самое опасное в женском коллективе? - Что? – заинтересовался Иван. - Быть единственным парнем! – в голос ответили Черненко с Арловским и снова расхохотались, - Ты присмотрись повнимательней, наверняка, половина наших дамочек уже давно по тебе сохнет. - Эх, вы, - махнул рукой Россия, - это я и без вас знаю, даже присматриваться не надо. Это только Америка думает, что я не вижу какие взгляды, она бросает на меня. Об Англии даже говорить не хочу, то отравление после ее «любовных зелий» я никогда не забуду! - А как же Япония? - поинтересовался Николай, - Юльхен недавно сказала, что многие герои в ее комиксах, мангах, кажется, подозрительно похожи на тебя. - Это ее дело, - философски пожал плечами Иван, - главное, чтобы не вела себя как Джонс, а остальное меня не волнует. - Ты смотри, какой привереда, - присвистнул Олег, - та ему не та и эта ему не эта. Чего же ты хочешь, о, принц на газовой трубе? - Ну, - хитро прищурился Брагинский, - вот, если бы была такая девушка… Красивая, светловолосая, чтобы блины печь умела и мишек «Тедди» любила… - Ей ты, дон Жуан, - погрозил пальцем Украина, - я за Мэгги и в глаз могу дать… - Хорош, парни, - прервал шутливую перепалку Беларусь, - поздно уже. Завтра с утра домой, а вещи еще не собраны. Знаю я вас, сегодня устали, а завтра половину удочек здесь забудем. Страны решительно покончили с упаковкой вещей и быстро улеглись спать, но Россия еще долго ворочался. Разговор с братьями никак не шел из головы, но если мысли о трех претендентках на его инфраструктуру и столицу вызывали только дрожь, то последняя, неназванная девушка, вселяла как раз противоположные чувства. Однако Иван отчаянно гнал подобные мысли из головы.***
Брагинский хмуро смотрел на невинное лицо бывшей Пруссии и все больше понимал, что вокруг него зреет какой-то вселенский заговор. Как же еще объяснить то, что стоило ему только вернуться с памятной рыбалки, как Калининград радостно сообщила, что на выходные к ней, а, следовательно, и к нему, приезжает Германия! На самом деле, Россия был даже рад, что едет к ним именно Моника, а не кто-то другой. От общества Австрии или Венгрии он, пожалуй, мог и сбежать. - Ах, да, совсем забыла, - добавила Байльшмидт, - не забудь пригласить Колю! Я его, спасибо политикам, почти не вижу. Иван глубоко вздохнул. Если он позовет Беларусь без Украины, то последний обидится, а ссориться со старшим братом совсем не хотелось, но без Канады Олег точно не придет, а, значит, в квартире станет тесновато. - А, черт с вами, - махнул рукой Россия и предупредил Юльхен, - скажи сестре, чтобы готовилась к выезду на природу. Поедем в лес, на шашлыки.***
Приветливое августовское солнце теплом согревало небольшую лесную полянку. Отдыхающие на ней страны расположились на поваленном дереве: разбирали пакеты с продуктами, привезенными из города, и распределяли обязанности. Было единогласно решено, что жарить шашлык будет Олег, как самый старший, а значит самый опытный в «шашлычных делах», как сказал Николай. Правда, это не помешало младшему брату припугнуть повара актом каннибализма. «Чтобы не получилось, как в тот раз», - таинственно заявили кровожадные родственнички и демонстративно оскалили зубы. Украина не обиделся и, подыгрывая веселящимся братьям, изобразил вселенский испуг. А потом утащил с собой Маргарет «для защиты от варваров», сходил в машину за углем для мангала и споро занялся разбором маринованного мяса. Заметив такое дело, Юльхен, не теряя времени, заявила, что они с Арловским расчистят полянку и накроют стол. А торжественная миссия похода в лес за дровами для костра была возложена на Ивана и Монику. Аргументы в виде мешка угля на бывшую Пруссию не произвели никакого впечатления. - Ну, какая поездка на природу без костра? – заявила Байльшмидт, - Нам нужен открытый огонь, чтобы не замерзнуть вечером, мы же не на полчаса приехали. Уголь здесь не подойдет, идите за дровами! Россия сначала отнекивался, мол, не нужны ему помощники, не женское это дело - по лесу шастать, к тому же он, как настоящий джентльмен, все равно не позволит Германии таскать тяжести. Тем более что девушка в гостях. Но Моника проявила чудеса убеждения и все равно пошла с Брагинским, правда, пообещав, что ничего тяжелее цветов нести не будет. Как только полянка скрылась за деревьями, и до стран перестали доноситься голоса, Монику с Иваном обступила тишина. Не угнетающая, когда до боли хочется что-то сказать, но ничего не выходит, а уютная, когда слова излишни. Немного углубившись в лес и наткнувшись на валежник, Брагинский принялся за дело, время от времени поглядывая на гуляющую неподалеку Германию. Увидев, что девушка не отходит далеко, Россия больше не отвлекался от заготовки дров, а потому растерялся и даже испугался, когда не увидел девушку рядом. Нет, в этом лесу, конечно же, не водились медведи, волки и кабаны, зато в изобилии были довольно глубокие овраги, в которые ничего не стоило провалиться невнимательному путнику. На секунду Иван замешкался, не зная, что лучше сделать: сбегать на полянку и привести подмогу, или самостоятельно искать пропажу? Однако этого не потребовалось. В тот момент, когда Россия уже готов был звать братьев на помощь, из-за ближайшего куста орешника вышла Германия. Оказалось, что пока Брагинский рубил дрова, Моника заскучала и, чтобы немного развлечься, решила сплести венок, вспомнив уроки Юльхен. - Понимаешь, я же сказала всем, что принесу цветы, а за кустом их было особенно много. Тем более, ты такой высокий, я думала, что ты меня сразу увидишь, - смущенно оправдывалась девушка, глядя на возмущенного такой безответственностью Ивана, и тут же в качестве щита выставила перед собой один из венков, второй уже красовался у нее на голове. - Ладно, проехали, - успокоил Монику Россия, но тут же таинственно добавил, - но ты отдашь мне кое-что в обмен на молчание! - Что? – Германия в этот момент смотрела на Брагинского такими глазами, что парню непреодолимо хотелось взвыть и захрипеть «Твою душу!», но он ограничился кивком на руки девушки, все еще сжимавшие цветы. - Твой венок, конечно, - как само собой разумеющееся сказал Иван и, наклонившись к Монике, подставил голову, - расставайся, давай со своей драгоценностью, ради которой я пожертвовал нервными клетками. Германия ужасно смутилась и покраснела, но все же надела венок на голову России. В лесу повисло неловкое молчание, казалось, даже деревья перестали шуметь, чтобы не отвлекать парочку. - Думаю, нам пора возвращаться, - заметил Брагинский, поглядывая на часы, - а то скоро либо Олег, либо Юльхен хватятся нас и начнут искать. Лучше не доводить до этого.***
Когда Иван с Моникой вернулись на полянку, веселье было в самом разгаре: готовый шашлык уже лежал на импровизированном столе, а Олег с Николаем ловко обыгрывали в мяч Маргарет и Юльхен, которые требовали реванша. - А вот и наши потеряшки, - первая заметила их Канада, - мы уже переживать стали, думали идти искать вас. - Не верьте ей, - громким шепотом сказал Черненко, - она первая предложила разделить ваши порции шашлыка и сделать вид, что так все и было! - Эх, Маргарет, Маргарет, - в притворном огорчении покачал головой Россия, - а с виду такая тихая девушка… - Если вы сейчас же не пойдете есть, то о своей порции можете забыть все четверо, - предупредила Калининград, - нам с Колей больше достанется. - Ну уж нет, - засмеялся Иван, - мы не дадим умереть вам от обжорства.***
Когда страны вернулись домой, было уже за полночь. Уставшие, но довольные, они расположились в квартире Брагинского. Николай с Юльхен спали на кровати в первой комнате, Моника с Маргарет - на кровати в другой, а Олег с Иваном расположились на раздвижных креслах. Изначально планировалось положить сестер в одной комнате, однако заснувшая Байльшмидт клещом вцепилась в Арловского и отпускать не собиралась. Но Канада была совсем не против Германии, так что уже через полчаса в квартире все спали. Точнее, спали почти все. Россия поворочался с боку на бок и решил сходить на кухню выпить воды. После перченого салата по рецепту, как уверяла Уильямс, индейцев-кри, горло полыхало огнем. Проходя мимо комнаты, где ночевали Маргарет и Моника, Брагинский невольно остановился и заглянул к девушкам. Канада была по уши закутана в одеяло, а вот Германия, наоборот, была на половину раскрыта. Тихонько прокравшись мимо сопящей Уильямс, Иван заботливо укрыл Монику и подоткнул одеяло, чтобы девушка не замерзла во сне. Уходя из комнаты, он даже не заметил, как Германия проводила его взглядом и, счастливо вздохнув, уткнулась носом в одеяло. Сам Россия и думать забыл про кухню и воду. Вернувшись в комнату, он подошел к столу, где лежал венок, сплетенный Моникой, поднес его к лицу, вдыхая запах цветов, и четко понял, что на следующие посиделки сам пригласит девушку, не дожидаясь инициативы от ее сестры. *фр. дорогуша.