***
— Эй, — мужчина будит заснувшего юношу, от чего тот дёргается и резко открывает глаза, не понимая, где он находится. Осознание приходит быстро, и его пробивает дрожь от воспоминаний. Перед лицом улыбающиеся лица, ухмылки и… невыносимая боль с криком о помощи. — Куда дальше ехать? — Можете тут меня высадить, — парень хочет расстегнуть ремень безопасности, но его быстро останавливают. — Нет-нет, куда ты в таком виде? Только народ испугаешь, — мужчина пытается шутить, чтобы как-то расслабить юношу, но ничего не выходит. — Я довезу тебя до дома, тебе легче, да и мне спокойней. Выглядишь неважно. Он с ужасом смотрел на лицо юноши, когда на улице начало светать, а лучи солнца падали на его кожу, всю в синяках. Студент соглашается, называя адрес. Ему же лучше не видеть людей, которые будут шарахаться от него и придумывать различные ситуации, жалея. Он и так зол, вне себя, вот-вот и набросится на кого-нибудь. Воспоминания не дают покоя, врываясь в голову яркими картинками. — Знаешь, а я сейчас поеду на свадьбу. Прямо таки с самолёта, сразу. Жена продолжит путешествовать, а я вот решил остаться на месте. Посвятить время сыну, ибо он очень сильно изменился. Моя совесть до сих пор твердит, что это из-за меня, и я хочу всё исправить. Но… он уже большой мальчик. Не примет никакой помощи, только больше закроется в себе. Мой друг предложил мне работу, и я думаю взяться за неё. Жить буду там, до сих пор, если честно, не знаю этого места. Решил я, что буду на выходные приезжать домой, готовить вкусный ужин и откармливать сыночка. Он, когда был маленьким, так любил мою стряпню… но, увы, я и его мать очень часто путешествовали, уделяя ему мало внимания. Не знаю, зачем я это рассказываю, но… непривычно ехать в тишине, хотя мы так и провели с тобой несколько часов в пути. Ли Суна бесило абсолютно всё в этом мужчине, он хотел скорее вырваться из этого автомобиля и скрыться дома, забывая эти моменты. Раньше он мирился, но сейчас… слушая то, с какой любовью он рассказывает о сыне — сердце неприятно щемит. О нём родители даже не вспоминают, пока он не попадётся им на глаза, или не позвонит, как это сделал раннее. — Этот самый друг и женится, — мужчина продолжает, не замечая настроения своего попутчика, — он младше меня на много, но мы отлично проводили время. Я очень рад, что он, наконец, добился своей любви, — от сделанной улыбки Ли Суна чуть не тошнит, он с ужасом понимает, что его прошлое тут же настигает. Хочется открыть дверь на ходу и выброситься, покончить с собой. И забыть. Всё забыть к чёрту. Все моменты, связанные с Джинёном, с тем, как он поступил. С его наваждением в школе, которое пришло внезапно. Как он мог влюбиться в этого человека? Он его изменил, полностью заставил подчиняться, при этом как-то сохраняя влюблённость в него. Сун понимает, что был безумно слеп. Понимает и ненавидит себя за это. Чувствует, как из его губы течёт струйка крови и хочет плакать, еле сдерживает слёзы, чтобы не выглядеть ещё более жалким. Парни, нависающие над ним, смеются и хотят пнуть ещё пару раз несопротивляющееся тело, но их внимание привлекает другой ученик. — Эй, Пак Джинён! — все оборачиваются к идущему. — Не хочешь присоединиться? — громкий смех и безразличный взгляд, брошенный в сторону избиваемого мальчика. Нижние школьные шкафчики испачканы кровью — дополнительная работа для уборщицы. Это никого не волнует, да и эта мысль проскальзывает в голове Джинёна всего на секунду. Избиваемый выглядит жалко, это его тоже не интересует, да и данное времяпровождение уже совсем не веселит. Поэтому он проходит мимо, кинув через плечо: — Лучше бы попросили его вежливо помочь с приготовлением к экзаменам. Снова дикий смех, а Ли Сун немного в шоке, не понимает вообще ничего. Видимо, у него всё же лёгкое сотрясение. — Он нам и так поможет, — хватают за шкирку и, приблизив лицо к чужому, ударяют в живот. Звенит звонок, из-за чего тут же все исчезают, оставляя беспомощного. Он стонет, вытирает кровь с губы и замечает испачканную рубашку. Придумывает план, как пробраться домой незаметным, а потом подкинуть кровавую вещь в машинку с грязным бельём. Перед глазами всплывает почему-то равнодушное лицо новенького Пак Джинёна, и на губах появляется еле заметная улыбка. И парень не замечает, как новый ученик идёт обратно в класс мимо него с соком в руках. — Сходи в медпункт, я скажу классруку, что у тебя голова заболела, — говорит и исчезает, не представляя, что в этот момент юноша смотрит на него особым взглядом. От этих воспоминаний становится смешно, и Ли Сун не знает, как себя контролировать. Он никогда не забудет этот день. Не забудет последующие. И не забудет ничего, что с ним связано. В памяти всплывают все моменты до единого с этим школьником. Он был слепцом, полностью околдованным этим юношей. Он добровольно подписался на это. В груди всё трепещет, ноги не держат, а с лица не исчезает глупая улыбка. Он держит в руке подарочную коробку и следит за учениками, приходящими рано в школу. Сейчас или никогда. Если он ещё будет медлить, то народу будет слишком много, и его изобьют до того, как он исполнит желаемое. И если заберут подарок, то будут над ним смеяться всю жизнь. Причём ему будет безумно стыдно перед Джинёном, а он точно узнает, ибо тоже является участником события, которое пытается создать Ли Сун. Он абсолютно забывает о других учениках, хотя его обычно трясёт только об одной мысли о них. В голове совсем другое, синяки не болят, как обычно, а в сердце надежда. Непонятно от чего, но он надеется, что как-то сблизится с Джинёном, и это станет самым счастливым событием за всю его жизнь. Он, наконец, найдёт себе друга. Пусть и такого необычного, совсем непохожего, но такого… идеального. Он не верил слухам, не верил ничему, про что говорят другие. О том, какой настоящий этот Пак Джинён, что с ним никто не хочет связываться, так как он ненормальный. Этого просто не может быть и, сжав кулаки и взяв себя в руки, Ли Сун подкрадывается к шкафчикам, взламывая чужой замок. На самом деле он просто подсмотрел код шкафчика за спиной новенького, а теперь только положит подарок и закроет, больше сюда не лазя. Ничего такого, только один раз. Он волнуется, очень сильно. Представляет, как юноша будет рад его подарку и, чуть смутившись, убегает с места преступления, запинаясь о собственную же ногу. Потом его ловят на пути в класс, затаскивают в туалет и избивают. И Ли Сун даже не знает, что в этот момент Пак открывает свой шкафчик, достаёт записку из подарка, читает с безразличным видом и выкидывает вместе с презентом в рядом стоящее мусорное ведро. Ли Сун узнаёт знакомые дома, значит они уже близко. Едут в тишине, что позволяет размышлять дальше. Не понимает, почему он так был одержим этой дружбой. Ходил, как хвостик и делал всё возможное, чтобы Пак Джинён ни в чём не нуждался. Да, со стороны это выглядит жалко, но он этого не понимал. Ему нравилось наблюдать за этим парнем, таким не похожим на всех. На слухи так же закрывал глаза и не верил, не представляя, как этот школьник может кому-то навредить. Он долго наблюдал и не видел никаких признаков агрессии. Чтобы Пак Джинён был психом — это что-то невозможное. И он даже не изменил своего мнения тогда, на остановке, когда последовал за ним в институт. В тот раз Пак Джинён в первый раз поднял на него руку… Что он тогда чувствовал? Абсолютно ничего. Он просто хотел подружиться. Хотел быть всегда рядом. Помогать, быть полезным. Быть близким человеком. И всё пошло насмарку. Если бы в тот момент в поле зрения Джинёна не попал Марк, то у него бы всё получилось? Может быть, он бы был тем, кого защищал Пак Джинён, а не избивал ежедневно, словно мстя за какие-то грехи. Его словно в тот момент с цепи спустили. И да, когда Пак с Марком вышли из автобуса, он действительно был психом. Ли Сун не знает, что влияло на Джинёна в школе, почему он притворялся, почему ничего не делал и не избивал его. Не понимает, что повлияло тогда, на остановке. Но юноша теперь знает, что Джуниор был таким с самого начала. Никто и ничто на него не влияло. Ещё понимает, что он так опрометчиво утонул в своих чувствах, полностью забывая о здравом смысле. Видит свой дом и свободно вздыхает, отстёгивая ремень. Забирает свои сумки и смотрит на водителя, открывая дверь. — Спасибо, — простая благодарность и кивок в ответ. Прихрамывая и еле затаскивая сумки на крыльцо, Ли Сун скрывается за массивной дверью коттеджа. Когда она захлопывается — история мальчишки заканчивается.***
Будильник звенит внезапно, и Джексон не сразу понимает, что происходит. Ищет свой телефон — он выключен. Источник шума нервирует, но он не может его найти, уже полностью разлепляя глаза. Марк спит, не реагируя на шум, но когда Ван запутывается в одеяле и матерится — Туан начинает ворочаться. — Под кроватью, — стонет и скидывает одеяло, садясь. Джексон соображает, рыщет руками под кроватью, нащупывая чужой телефон, и тут же отключает. Вновь тишина, спать хочется жутко, и Ван произносит единственное своё желание: — Дальше спать? — Ну нет, — зевает и встаёт. Джексон замечает, что Туан спал всё же в толстовке, из-за чего даже чуть разочаровывается. — Можешь сильно не прихорашиваться. Первокурсник уже готов возразить, а когда это он прихорашивался, но не успевает, так как старший исчезает в ванной. Встаёт и оглядывается в поисках одежды. Не сильно заморачивается, натягивая на себя простые домашние штаны и майку, желая обойтись только этим. Садится на кровать и начинает думать. С утра вообще не хочется это делать, но он всё ещё спит с открытыми глазами, ничего не понимая. Но вдруг осознание приходит к нему в голову, и он вскакивает с места. Без разрешения влетает в ванну, заставляя Марка пододвинуться, а потом присоединяется к водным процедурам с чисткой зубов. Смотрит на него в зеркало и видит опять его улыбку с полным ртом пасты. Это заставляет чуть засмеяться, уже меняя их привычное утро. На самом деле такое происходит впервые, и Ван полностью наслаждается этим мгновением. Обычно он стоит тут в одиночестве, когда Иен спит и видит десятый сон, а сейчас они здесь вместе, такие домашние и… близкие друг к другу? Джексону в настоящий момент ничего не хочется менять, а просто остановить время и наслаждаться вот таким вот утренним занятием, смотря друг на друга в зеркало и улыбаясь, полностью забывая о скверном настроении с утра пораньше. Ему это безумно нравится, такое времяпровождение. Он представляет себе много необычного, например то, что они встречаются. Встают вместе и умываются, смотря влюблёнными глазами друг на друга. Вот сейчас Джексон испачкается, а Туан так заботливо протянет свою ладонь и тихонечко уберёт пасту с подбородка, а потом поцелует. И это кажется сумасшествием, потому что Ван давится пастой, начиная кашлять. Марк удивлённо смотрит, будто спрашивая, всё ли хорошо. Китаец делает жест рукой, а потом пытается выровнять своё дыхание, одновременно приведя мысли в порядок. Это сумасшествие. Ему пора выбраться из своих иллюзий, понять, что у них с Марком ничего такого нет, а мечтать об этом более, чем запретно. Он не понимает, с какого момента начал жить в своём мире, сводя там всё к одному человеку — Марку Туану. Он больше ни о ком не думает, только о нём и иногда ещё о Джинёне с Ёнджэ и Бэмом, представляя только их закадычными друзьями, кто никогда не оставит в беде, всегда выручат и помогут. Марк заканчивает, оставляя Джексона в одиночестве со своими мыслями. Ван опоминается нескоро, только когда Туан кричит и спрашивает, не утонул ли он там. Выйдя из ванной, он видит, что Марк так же не стал одеваться во что-то привлекающее внимание, но всё равно выглядел потрясающе, пусть и с волосами, торчащими из стороны в сторону. Но они тут же скрываются под капюшоном толстовки, после чего два студента выходят из комнаты, закрывая её на ключ. В общежитии пусто, вокруг него тоже никого, и это кажется лёгким наваждением, из-за чего Джексон расплывается в улыбке. Прекрасно чувствует себя, когда на него никто не смотрит, не шепчется и никак не провоцирует. Марк ведёт его к стоянке, и Джексон удивляется, когда его садят в одну из машин, а сам старший занимает место водителя, сделав осанку прямой и вцепившись в руль. — От… куда? — Ван удивлён, но всё же пристёгивается, не понимая, куда его везут. Он думал, что они пройдутся, найдут тайник с алкоголем в лесу, а потом вернутся. Но Туан рушит все планы, полностью удивляя младшего. На самом деле Ван даже представить не мог Марка за рулём. Это так… прекрасно. Его сосредоточенный взгляд несмотря на то, что на дороге пустынно. Он не превышает скорость, хотя на его месте бы Джексон воспользовался шансом и гнал бы, как ненормальный. В результате китаец всю дорогу наблюдает за старшим, не обращая ни малейшего внимания на дорогу, забывая даже о времени. Марк это замечает, и он немного напряжён, но всё же решает не отвлекаться от дороги, полностью сосредотачиваясь и отгоняя ненужные мысли. Он вспоминает, куда его вёз Джинён, и быстро находит то место, где с лёгкостью паркует машину. Всё же, выйдя из автомобиля, Ван обращает на окружающую среду внимание. И у него почти такая же реакция, полная восторга, как в тот раз у Туана, только его словарный запас ограничивался словом «Вау!» Марк смеётся, наблюдая, и это действительно кажется волшебным. Редко он позволяет своим эмоциям вырваться наружу, и это один из самых редких моментов, и Джексон пользуется этим, любуясь. И совсем неожиданно фотографирует Марка на телефон, а после убирает, словно этого не было. Он просто сходит с ума от этой красоты, от Марка и от того, что происходит. Оправдывает свой сумасшедший поступок, а после идёт с прекрасным настроением за Туаном, который ведёт его дальше в лес по тропинке. Домик его очаровывает. Он просто не может поверить в то, что видит. И просто начинает материться, не понимая происходящего. Когда заходит внутрь — он понимает, что ему это снится. И даже щипок себя за щёку не даёт вырваться из сновидений, из-за чего он просит сделать это Марка. Туан подходит к шкафчику и открывает, показывая бутылки Джексону. Ван приподнимает удивлённо бровь, а потом улыбается. Иен тот, кто исполняет его желание, но дело в том, что он и без выпивки чувствует себя замечательно, пусть и хочется безумно спать. — Это не странно пить в… седьмом часу утра? — спрашивает, а Марк только пожимает плечами. — Мы можем досмотреть свой сон, — кивает на заправленный диван, — а когда проснёмся, то напьёмся. Джексон понимает, что и Иен этого безумно хочет, потому что он пережил более страшные вещи. И это кажется отличной идеей, только вот предложение спать прозвучало совсем неожиданно. Туан, не дожидаясь ответа, начинает расправлять диван, а Джексон наблюдает за каждым его движением. Капюшон толстовки спадает и открывает сонное лицо старшего. И Кайе любуется, запоминая его таким необычным для него. Подключает обогреватель, ставит его в безопасное место, а после раскладывает диван, который тут же занимает большинство места в домике, не давая ступить свободно и шагу. Расстилает постельное бельё, кидает огромного размера одеяло. — Если ты не против, то нам придётся ютиться под одним. Говорит спокойно, а Кайе пожимает плечами, словно говоря, что ему всё равно. На самом же деле его разрывало на части, его сознание уходило куда-то, освобождая место неразумным мыслям. Иен стягивает толстовку и кидает её где-то рядом с диваном, тут же залезая на него и укрываясь. Ван, не теряя времени, повторяет за ним, предварительно скинув лёгкую ветровку, накинутую наспех. Это кажется нереальным, иллюзией. Джексон до сих пор не понимает, что происходит. Вот он лежит в одной постели с Марком, в каком-то домике посреди леса, а вскоре их ждут два выходных вместе. Потому что вряд ли они сядут в алкогольном опьянении за руль, возвращаясь в общежитие. Марк точно не позволит, ибо даже на пустынной дороге он ехал так, что будто вот-вот и выскочит внезапно машина из первого попавшегося поворота на встречной полосе. Он поворачивает голову в сторону второго юноши и замечает, что тот уже тихо сопит, из-за чего Ван тут же чуть улыбается, рассматривая лицо рыжеволосого. Время словно останавливается, всё вокруг замирает, и нет ничего важнее, чем этот парень, лежащий рядом. Для Джексона всё теперь не важно, все его проблемы улетучиваются, хочется остаться здесь навечно с этим парнем, полностью наслаждаясь этим времяпровождением, не контактируя ни с кем больше. Ему кажется, что это мгновение просто великолепно, он не хочет засыпать, хочется смотреть только на спящего, ни на что не отвлекаясь. Тем более внутри бушует пожар, который никто не способен потушить. Всё же он опоминается, потом достаёт телефон и печатает сообщение Ёнджэ, оповещая того, что он с Марком, и не следует беспокоиться. От этого на душе становится легче, а телефон уже закинут куда-то под подушку. Китаец поворачивается на бок, пододвигаясь ближе к другому, не сводя с него взгляда. Он такой идеальный. Чуть хмурится, рыжие волосы падают на глаза, и Джексон тянется пальцами, чтобы убрать мешавшие пряди. Убирает и замечает, что у Марка длинные ресницы, безупречно светлая кожа, милая родинка над губой и под глазом. Такие мелочи сводят с ума, и Кайе тут же закрывает глаза, пытаясь успокоить своё сердце. Прислушивается к ровному сопению, переворачивается на живот, оказываясь ещё ближе к телу спящего. Чувствует его тепло и наслаждается, слушая параллельно своё бешенное сердцебиение. Не может поверить, что это происходит. Не может понять своих резко вырвавшихся чувств. Всё же ему удаётся провалиться в сон с чуть приподнятыми вверх уголками губ.