Маленькая вечность

… Так говорили их души, молчаливо, трепетно передавая друг другу все накопленное во время разлуки тепло. Всего пара мгновений, жалких пять секунд, но для этих душ даже такой промежуток напоминал вечность, полную солнечного света и счастья. Суисё парила над фигурой Кобато, степенно расправляя свои сверкающие крылья, продолжая неотрывно смотреть на того, кто смог полюбить ее душу, всю ее целиком, не желая ни частички отдавать небесам. Сколько бы она не благодарила, сколько бы раз не повторяла, как она счастлива, от того, что ради ее наследник мира духов зашел так далеко, этого было всегда недостаточно, чтобы передать все ее эмоции, таившиеся глубоко в душе. Ветер, удивленно замерший до этого, всполохнулся, заметался вокруг, словно бы желая, чтобы этот момент прекратился или же никогда не кончался. Иороги глубже вдохнул холодного ночного воздуха и почувствовала запах вечности… … Дерево, в котором так отчаянно запутался Ангел, было достаточно высоким, так что падать ему было приличное расстояние. Изящные крылья все больше и больше цеплялись за ветки, и, если несчастному творению божьему никто не поможет, то Большой босс рискует потерять одного из своих подчиненных. Иороги, которому уже порядком надоело торчать на длинном и скучном мосту переговоров, где проводились не менее длинные и скучные церемонии выяснения, кто же кому и кем приходится в троецарствии высших сил. Будучи слишком импульсивным, чтобы думать о своих поступках, наследник мира Духов как и обычно сбежал, стоило его ноге только коснуться белоснежных досок моста, логично полагая, что уж Генко обязательно выполнит все поручения Короля Духов и без всякой сторонней и бесполезной помощи с его стороны. Иороги не прогадал, когда предчувствия вывели юношу на небольшую поляну, где и барахтался несчастный ангел. И, судя по количеству той листвы, что валялась на земле, происходило это действие уже довольно давно. Тяжело вздохнув, понимая, что однажды ему это обязательно выйдет боком, Иороги, выходя из своего укрытия, откуда он наблюдал за всем происходящим, громко поинтересовался: - Эй, ты! Помощь нужна? – ангел в своем белоснежном балахоне замер, не способный увидеть своего почти-спасителя из-за наползшего на лоб капюшона. Золотисто-каштановые локоны вились под порывами ветра, неприятно приятно привлекая внимание и без того слишком уж доброго сегодня Иороги. - Если вас не затруднит, конечно, то я с радостью приму вашу помощь! – счастливо и звонко отозвался Ангел, позволяя наследнику мира Духов высвободить себя из плена веток и листвы. Когда же Иороги взгляну в лицо тому, кого он спас, то где-то внутри, в районе груди, что-то болезненно сжалось, что-то, дремавшее в нем всю эту вечность, что он провел без этого существа. – Могу я узнать имя своего спасителя? - счастливо улыбаясь, отряхиваясь от мелких веточек и листвы, звонко поинтересовалось существо из Рая. В его голосе – переливы ветра и звон весенних капель, пробуждающих землю от белоснежно-долго сна зимы, стрекот стрекоз и звон осенней голубизны неба. Юноша и сам не понял, как простой голос может вызывать столько ассоциаций сразу, столько эмоций внутри. - Я Иороги! – гордо выпятив грудь и блеснув бесовской ухмылкой, тут же назвался спаситель, уже представляя, как его будут воспевать в ангельских гимнах за его поступок. - Иорёги? – ангел удивленно склонил голову на бок, чуть шире распахивая удивленные карие глаза, которые были невероятно красивы. От удивления юноша аж поперхнулся, чувствоя, что гимны придется отложить на долгий срок. - И-О-РО-ГИ! – по слогам прокричал нетерпеливый подданный мира духов, чувствуя, как внутри все закипает от злости: вот еще, чтобы всякие неопределеныши имя его коверкали! - Иорёги? – новая попытка не принесла никаких результатов, разве что старательно-удивленное выражение ангела сменилось на сосредоточенно-неуверенное. - Иорёги! Я Иорёги, понимаешь! Э… стой! – но уже было поздно, ангел улыбался настолько счастливо и доброжелательно, что переубеждать это упертое существо с проблемами речи у юноши не было никакого желания. - Мое имя Суисё, и я хочу отблагодарить вас за свое спасение, Иорёги-сан, - ангел улыбнулся, и в какой-то момент юноше показалось, что этот ангел больше всего походил на девушку, настолько прекрасную, что невольно замирало сердце. Пробурчав в ответ что-то про ненужность благодарности по столь глупому поступку, Иороги собирался скрыться подальше от этого места, когда спасенный ангелок стал петь, счастливо закрыв глаза, степенно расправляя свои сияющие крылья. Иороги ничего прекрасней в своей жизни не видел. Ничего, что могло так глубоко засесть в его душе, удерживая все его существо в напряжении, в ожидании новых нот неизвестной ему песни. Яркий полдень, переполненный красками и запахами, звуками и ощущениями, отошел на задний план, остался только хрустальный голос небес и терпкий аромат тополя, с которого спустился этот посланник Рая. И в этот момент, слушая пение, наполненное любовью и благодарностью, Иороги впервые узнал, что и у вечности бывает приятный привкус… … В душном городе, в темной ночи, наполненной холодным воздухом и запахом асфальта и пыли, всего на пять секунд появилась самая прекрасная вечность, которую только знал Иорёги за все свое существование. Напротив его души была душа Суисё, его возлюбленного ангела, ради которого он готов был переворачивать Рай снова и снова, лишь бы получить ее. Она, как и прежде, чуть заметно улыбалась, продолжая безмолвно благодарить своего возлюбленного за все, что сделал и делает. И, как и тогда, ветер принес до Иороги аромат летних тополей, запах солнечной улыбки и звук, чистый, еще не пропетый, но такой осязаемый, что его можно было услышать сердцем. Так говорили их души, молчаливо, трепетно передавая друг другу все накопленное во время разлуки тепло. Всего пара мгновений, жалких пять секунд, но для этих душ даже такой промежуток напоминал вечность, полную солнечного света и счастья, с ярким ароматов тополей и тихим шелестом расправляемых белоснежных сиятельных крыльев. И Иороги голов был отдать все, что имел, оставаться в этом жалком плюшевом теле еще тысячелетие, лишь бы знать, что в конце расплаты его обязательно будет ждать вот такая маленькая вечность с привкусом летних тополей и звуком ее ангельского голоса.