Лисьи баечки

– И я ощутила, как во мне завёлся ужасный паразит. Так, если ты не знаешь, бывает с теми, кто проглотит семечко жив-дерева: оно упадёт в желудок, напьётся там ядовитой кислоты и начнёт расти. Пустит корни, которые оплетут все кишки, потом ветви, листья зашевелятся в лёгких, в сердце забьётся вместо крови зелёный сок... когда-то, милый Рикуо, мы с твоим старшим братиком так шутили: подбрасывали семена жив-дерева в еду разным скучным сановникам и смотрели, что выйдет... Рикуо лежал на постели и едва ли слышал, что щебетала его добрая сиделка. А добрая сиделка, Ямабуки-Лисица, – то ли по привычке, то ли и правда не замечая, что он без сознания, – то жаловалась на свою горькую женскую долюшку, то перемежала жалобы поучительными баечками о всяких «весьма забавных» ужасах. – Оно сосало из меня все соки. Я едва могла встать, у меня что ни день голова кружилась. И видела я его как наяву: уродливое человекоподобное существо, сваянное из мужского семени и месячной крови, покрытое сеткой сосудов, прозрачное на свету... как жив-дерево – корень, запустило оно в меня своё обвитое жилами щупальце и пило мою кровь. Не как упырь, конечно, те всё больше через рану. А вот нансёку-ки, он именно так кровь и пьёт, но только у мужчин: запускает хоботок в причинное место и всё до капли выпивает. Хотя иные говорят, что не кровь он пьёт, ой, не кровь... Лисица осторожно поправила одеяло, отвела со лба Рикуо несколько прилипших прядей. – А потом оно начало внушать мне странные желания. Противоестественные, ужасные в своей простоте. «Пойди и съешь», – говорило оно, и я слушалась, не в силах противостоять. Я грызла кирпичи и рвала зубами шёлковые тряпки, жадно глотала гнилую рыбу и пила сакэ бочонками... я не принадлежала самой себе. А оно избивало меня изнутри, если я не подчинялась его власти. Я ложилась поздно и просыпалась разбитая и измученная... Лисица вздохнула и закончила: – Но потом ты всё-таки родился, мой лисёночек, и теперь мы с тобой такие счастливые-счастливые!...