Серебряный галстук

Это все галстук. Гребаная серебристая тряпка. Это все он, паршивец. Джаред Падалеки взрослый, уверенный в себе мужчина, владелец одного из крупнейших дизайнерских агентств и он не поддастся ни на какие серебристые провокации. Ничего Эклз не получит от него. Ни ши-ша. Он не собирается сдаваться. Запястья начало противно покалывать и жечь. Ебаный галстук. Нет, Джаред не будет смотреть, как прямо над тугим виндзором перекатывается острый кадык, как золотится контрастом щетина. И на притворно-невинные веснушки он смотреть не будет. Дженсен Эклз не заслужил его бесценного внимания. Баста. Тридцать вторая минута заседания, а галстук все еще здесь. И зеленые глаза здесь. И капризно-пухлые губы. И отросшая пижонская шевелюра. Так бы и вмазал пару раз по нахальной улыбающейся роже. «Нам больше не о чем, говорить, Джаред». «Забудь все, что происходило за этими стенами». «Не звони мне – я не буду отвечать, ты прекрасно знаешь Правила». Правила. Злоебучие правила он должен знать! И почему так жарко? Кондишн на 18, а пот так и льет по спине и вискам, даже стыдно. «Протяни руки. Разведи колени. Вот так. Хороший, послушный» - хриплый тягучий голос покоряет, обволакивает, окутывает. А на руки ложится серебристая полоска дорогого шелка, стягивая, подчиняя, пленяя… Надо выйти. Попить воды, умыться. Вот так. Не смотреть, не смотреть, не смотреть… И не думать о пресловутой желтой обезьяне. Не чувствовать знакомый до боли, до крика и позорного стояка древесный одеколон. Не хотеть эти пальцы на загривке. НЕТ. Больше так не будет. Он не Хозяин. Он просто конкурент- пижон в дорогом костюме, которого можно и нужно осадить. - Вам нехорошо, господин Падалеки? – от учтивой небрежности хочется блевать. - Все в порядке, мистер Эклз. Продолжайте, я весь Ваш. Поймать потемневший взгляд было не просто подарком. Триумфом. Ах значит так, да? - А знаете, господа, нам кажется уже нужен перерыв. – Этот знакомый тон. Затягивающий. Нет, Джаред не будет поддаваться. И в кабинет он сейчас не войдет. Но какого собственно хера-то? - Галстук, Дженсен? Серьезно?! – прохрипел кто-то чужой изнутри, наматывая злоебучую ткань на руку. - М-м-м значит так Вы предпочитаете вести переговоры, господин Падалеки? – нахальные смеющиеся глаза заглядывают куда-то глубже сердца. В саму сущность. Внутрь. Туда, где был только Он. - Заткнись, сволочь, ненавижу тебя. Правила-правила! А это что? – затянуть потуже, теряя контроль, разум, гордость. - Ты мне больше не Х… блядь! – тело помнит захват. Крепкий, собственнический. И этот взгляд. Выбивающий дух. - Скажи. – Угрожающе-бархатно. Сладко-родное. - Хозяин. Так бездарно сдать крепость… - О господи да-а-ахххм! Как же руки соскучились по этим изгибам. Пальцы забыли как раздевать, губы – вкус. Напомнить, напомнить, Господи, сейчас же. Вжать собой в твердый стол, упиваться, возвращать свое. И холодный шелк как родной – на шею. И отдать в эти тонкие пальцы край. - Забери меня Домой, Дженс. С заседания по слиянию компаний Дженсен Эклз возвращался уже не один. Благослови Боже тонированные стекла и звукоизоляционную ширму в лимузинах.