Прошлое, настоящее, будущее...

Слезы бывают разными. И льют их по совершенно разным причинам. Сквозь смех и улыбку – от счастья. Замерев перед прекрасной картиной заката на берегу океана или заметив пеструю бабочку на лепестке цветка – от красоты и умиления. Иногда даже просто потому что с неба льет дождь, ты споткнулся, упал в лужу и ободрал колено. Они столь же ценны, как и слезы, пролитые по серьезным причинам. Но все в этой жизни относительно и не имеет четкой оценки. А еще слезы – это эмоция. Именно та эмоция, которая с трудом поддается контролю. Именно то, что способно показать: несмотря ни на что ты все еще человек, а не приложение к человекоподобному роботу. Из всех слез, что знала Саки, сложнее всего ей было сдерживать слезы горя. И именно здесь – на могиле Харуто – горе ее достигало, как сказали бы в древности, вышины звезд и глубины моря. Это было что-то вроде ритуала, болезненного, тяжелого, но необходимого. Каждое воскресенье рано утром она приходила на кладбище, шла мимо стройного ряда одинаковых надгробий, останавливалась рядом со знакомым серым могильным камнем, у которого лежала оставленная еще с прошлого раза белая роза. Только так Саки все еще ощущала, что имеет какое-то отношение к Харуто, ее первой и, как ей иногда казалось, единственной любви. Время посещения было выбрано не случайно – в такую рань встретить тут Сёко было почти невозможно. Сцены, которые устраивала премьер-министр, вызывали у Саки раздражение и брезгливость. Каждый раз Сёко вела себя так, словно увидела таракана на стерильной поверхности стола или грязь на Священном Писании. Понятно – да, но не менее противно, когда на тебя набрасываются с криком, злостью и ненавистью. Даже когда Харуто был мертв, она все еще считала Саки соперницей, урвать у которой победу хоть в чем-то было просто прямой обязанностью. Хотя чего уж там, Саки была не лучше – ее самолюбие тешил тот факт, что как минимум по двум пунктам она обыграла Сёко. Она знала Харуто как мужчину – пусть, откровенно говоря, предпочла бы и обойтись без этого знания, за которое заплатила такой ценой – и у нее была впереди целая вечность, чтобы приходить на его могилу. Казалось бы, прошедший год должен был примирить ее с Сёко, да и с жизнью вообще, но боль, отступавшая за повседневными заботами, иногда вспыхивала посреди дня из-за каких-то мелочей, обрывков фраз или просто его имени. Порой Саки казалось, что только боль из всех эмоций и осталась при ней – остальные будто выцвели. Самое отвратительно в этом было то, что Харуто отдал свою жизнь ради того, чтобы все, в том числе и Саки, продолжали существовать дальше. А значит, просто так пренебречь его даром было неправильно, и каждый прожитый день был монетой, которой они все расплачивались с ним. – Как же это все несправедливо, – вздохнула Саки и опустилась перед камнем на корточки. – Жизнь вообще несправедлива, – сообщил знакомый голос с ехидными нотками. Саки не оглянулась – она и так знала кто это. У А-3 в последние несколько месяцев появилась отвратительная привычка надоедать ей в самых неожиданных местах. Он появлялся как из ниоткуда, давал пропитанные сарказмом советы и сыпал едкими остротами. И уже не раз и не два он сопровождал ее на кладбище. Если бы Саки была с собой до конца откровенной, она бы призналась, что в его присутствии ей становилось легче. С чем это было связанно – со злостью, которую вызывали его слова, со спокойно силой, которую он буквально излучал, с его уверенностью и желанием бороться до конца – она не знала. А быть может, играл свою роль факт, что из всех ее знакомых только А-3 действительно понимал каково ей. – Мог бы сказать что-то пооригинальнее, – буркнула Саки. Вместо тяжелой грусти в душе всколыхнулось раздражение. Наверно, что-то подобное испытывает Сёко в ее присутствии: А-3 со всем своим живым апломбом и настойчивостью рядом с могилой Харуто был неуместен. Она прикоснулась кончиками пальцев к губам, а затем к могильной плите. «Прости», – мысленно сказала она покойному. – Все жалеешь, что это была не ты? – вот как ему удается так легко пролазить ей под кожу? – Это не твое дело, – тихо и веско сказала она. Саки уже давно поняла, что злостью и напором избавиться от него не получится – любые проявления эмоций А-3 воспринимал как что-то крайне занимательное. И явно получал массу удовольствия, провоцируя ее на очередной раунд разборок. – Я в состоянии разобраться самостоятельно. Она поднялась на ноги, отряхнула юбку от невидимых пылинок и обернулась. А-3 стоял, скрестив руки на груди, и чуть насмешливо смотрел на нее. Такая обманчиво спокойная поза. Провоцирующая. Просто умоляющая – ну давай же, попробуй, ударь, ты же этого хочешь. Саки слишком хорошо – на личном опыте – убедилась, что заканчивается это обычно очень плохо для нападающего. – Я вижу, как ты замечательно справляешься, – у Саки аж кулаки зачесались, настолько ей хотелось стереть сладкую улыбочку А-3. Неважно чем и как – кулаком, камнем, пистолетом. – Похоже у тебя и всех твоих приятелей полное разжижение мозга на почве святого мученика Харуто, иначе я никак не могу объяснить, почему никто из них за этот год не привел тебя в чувство. Как он смеет, как он смеет смотреть на нее так снисходительно? Как он может тут, на могиле Харуто… Саки попыталась отвесить ему оплеуху, но, естественно, ничего у нее не получилось. А-3 перехватил ее руку, ловко заломил ее за спину. – Навевает воспоминания, не так ли? – выдохнул он ей в ухо. Саки как наяву снова ощутила металлический вкус на языке и дуло, упирающееся ей в небо. И его пылающий яростью глаз, который не оставлял сомнений в том, что вот сейчас А-3 нажмет на спусковой крючок. Но тогда… Тогда он не выстрелил. Наоборот, пистолет исчез. Горячие пальцы сомкнулись на ее шее, а лицо А-3 стало ближе. Он в тот момент был так близко, что она почувствовала его запах: смесь пороха, оружейного масла, чистой до хруста формы, терпкой туалетной воды и чего-то неуловимого, примитивного, составляющего основу самого А-3. Запах мужчины, а не мальчика. Не Харуто, пахнущего ванилью и печеньем. А-3 должен был вызвать страх после того, что у нее было с Харуто. Вся ситуация должна была спровоцировать, но почему-то вместо ужаса Саки тогда испытала любопытство. А каково оно… с ним? Если по своей воле, без принуждения? И словно в ответ на ее мысли движения А-3 стали более аккуратными, даже нежными. От них по коже бегали приятные мурашки, а внутри поселилась горячая истома. И вместо того, чтобы избегать прикосновений, как это случалось с остальными мужчинами после инцидента с Харуто, она наоборот отвечала на ласки. Саки сама до сих пор удивлялась, насколько покорной и отзывчивой сделалась в руках А-3. Уже потом, когда опасность миновала, она не могла забыть и иногда даже сравнивала его с Харуто. Это удивляло и даже пугало, но несмотря на всю привязанность к другу, тем, чьи прикосновения она хотела ощутить, был именно А-3. – Еще немного, – прошипела Саки, извернувшись, – и я решу, что ты тогда в меня влюбился. – А если и так, – захват на руке ослаб и в тот же миг А-3 развернул ее к себе лицом. По спине у Саки прошла дрожь, и она сама не знала от чего – то ли от страха, то ли от тех самых воспоминаний. – Ты прячешься за свое горе как за стену. Лишь бы не жить. Саки сглотнула и попыталась опустить взгляд. Почему он так на нее смотрит, ну почему? Как будто кожу содрал. – Знала бы ты, – каждое его слово, словно тяжелое пушечное ядро, пробивало брешь в ее сознании, – как меня уже достала твоя апатия, твоя глупость и зацикленность. Ты жива, мать твою, а он умер. Это был его выбор. Смирись и живи, иначе какого тогда черта твой Харуто погиб? Ради того чтобы ты превратилась в ходячий памятник ему любимому или жила в свое удовольствие? – А-3, мне больно. Его пальцы впились в ее плечи, и Саки чувствовала, как там уже наливаются синяки. – Это хорошо. Очень хорошо, что тебе больно, – от его усмешки Саки невольно сглотнула. – Значит, скоро оживешь. Клин хорошо выбивать клином. – Отпусти меня! – Нет, – от того, как спокойно он это сказал, ей невольно стало страшно. Ему не составит труда свернуть ей шею, и все ее способности, все ее бессмертие пилота вальврейва не помогут. – Отпусти меня, – она пыталась придать голосу жесткости, но на него не подействовало. – Почему ты такая глупая? – с какой-то усталой злобой спросил он. И на мгновение коснулся ее губ своими. Саки даже не успела удивиться, когда он оттолкнул ее и пошел прочь. Она смотрела на удаляющегося А-3, в неверии коснулась губ кончиками пальцев и замерла. Все мысли как будто вылетели из головы, но сейчас она со всей ясностью поняла – если в эту же секунду она позволит ему уйти, то, скорее всего, больше никогда его больше не увидит. И что этого ей хочется меньше всего. Саки буквально наяву почувствовала цепь, которая привязывала ее к могиле Харуто. – А-3! Она боялась, что он не остановится и не обернется, что собственный голос подвел. Но А-3 замер и оглянулся через плечо. – Забери меня отсюда, – она не слышала собственного голоса. Но наверно, это было и не нужно. А-3 развернулся и решительным шагом вернулся к ней. И прежде чем она успела что-то сообразить, не особо церемонясь, взвалил ее на плечо и таким же чеканным шагом, словно на параде, двинулся прочь от могилы Харуто. Если бы Саки спросили, она бы с жаром заверила спрашивающего, что четко услышала звон лопнувшей цепи. Наверно, поэтому возмущаться такому обхождению Саки и не стала. Кладбище Павших Героев находилось в парке Дворца Правительства, поэтому несмотря на воскресную рань, куча народа могла наблюдать, как бывший принц Дорсии целенаправленно волок на себе пилота вальврейва. Надо полагать, вид у них был красноречивый, поэтому после пары попыток уговорить А-3 поставить ее на землю и еще нескольких вырваться, Саки просто прятала красное лицо в ладонях. Вслед им несся похабный свист. Кажется, пара особо наглых даже дали пару советов как и куда. – Ого, наш принц все-таки нашел себе девушку. Главное, чтобы в ответственный момент не испугался и не сбежал, – прорезался кто-то не в меру ехидный. Саки бы даже внимания не обратила, если бы А-3 не зашипел. – Заткнись! – огрызнулся он. А вот это было что-то новенькое! Размышлять на тему к чему это было Саки не дали – А-3 доволок ее до места назначения, захлопнул ногой дверь, отделяя их от суеты дворца. Затем, сделав еще несколько широких шагов по комнате, швырнул ее на кровать. – Итак, – он выдержал театральную паузу. – Я внимательно тебя слушаю. Саки села на кровати и оглянулась. Комната, в которой она очутилась, с одной стороны соответствовала статусу принца, а с другой носила в себе отпечаток аскетичности, присущей военным. Ничего лишнего и чрезмерно витиеватого, функциональность превыше всего. – С чего мне начать? – спросила она. – От Адама, – буркнул он. – Хотя если пропустишь часть о девочке, мечтающей о принцах на белых скакунах, буду крайне признателен. – Ты имеешь что-то против принца на белом коне? – В целом нет, – он пожал плечами. – За исключением того факта, что сейчас принцы обычно встречаются на белой горячке. Саки фыркнула, и напряжение, которое, оказывается, ее держало, чуть-чуть отпустило. – Личный опыт? – не удержалась она от шпильки. – Впрочем, не важно. Я не принцесса, эта роль за Сёко. Я скорее ведьма. А если совсем уж по правде – чудовище. – На счет ведьмы – не спорю, – выразительно повел бровью А-3. – А чудовище… Если тебе полегчает, я гораздо лучше соответствую этому образу, хоть так и не стал пилотом вальврейва. – Но ты все еще человек, – качнула головой Саки. – Все относительно, – А-3 опустился на кровать рядом с ней. – Если рассматривать с точки зрения генетики – да. По моральным качествам – а это, как ни крути, важнее – уже давно нет. – Ты не виноват, – тихо, но уверенно сказала Саки. – Ты не виноват. – Дура, – с каким-то удивленным восхищением ответил А-3 и осторожно провел рукой по ее лицу. – Какая же ты дура, – и коснулся сухими губами ее лба. Почему-то от этих невинных прикосновений ей сделалось трудно дышать, а в уголках глаз собрались слезы. Как ему удавалось так просто перетряхивать весь ее мир и ставить все вверх тормашками, она не понимала. Ее рука сама вцепилась в его запястье, чтобы хоть на мгновение продлить прикосновение к своим волосам. – Моя дура, – успокаивающе сказал он и погладил ее по голове. – Только моя. Как же хорошо, что я тебя тогда не пристрелил. – Может, ты и прав, – пробормотала Саки, имея в виду то, что он сказал раньше, на кладбище. А-3 то ли понял, о чем она говорила, то ли просто решил, что она согласна с его оценкой своих умственных способностей, но только хмыкнул и притянул поближе к себе. – Я всегда прав, привыкай к этому. Саки рассмеялась, неумело, как ей показалось. Как будто вспоминала, как это вообще делается. А-3 улыбнулся – кривовато, но искренне. Быть может, он тоже забыл или даже никогда и не умел этого делать. Она впервые видела его улыбку и, не удержавшись, подалась вперед, обняла за шею и уткнулась в нее носом, снова вдыхая этот дразнящий мужской запах. Сначала его губы неуверенно и мягко коснулись ее губ, словно он опасался, что она оттолкнет его, убежит, спрячется снова за могильным камнем Харуто, но затем, поняв, что Саки здесь перед ним и убегать не собирается, А-3 пошел в атаку. Поцелуй из нерешительного стал чувственным, подчиняющим. Мягко, но уверенно раздвинув ее губы языком, он слегка прикусил ее нижнюю губу, высекая легкий вздох. Саки подчинилась этой настойчивой просьбе, дозволяя мягко завладеть инициативой. Его теплые губы подчиняли, лишая воли к сопротивлению. Да она и не хотела сопротивляться, отдаваясь этому чувству нежности, которое он всколыхнул в ней. Нерастраченной нежности, которую хотелось дарить кому-нибудь. А-3 коснулся пальцами ее щеки. Кожа оказалась мягкой и нежной, впрочем, другого он и не ожидал. Пальцы медленно заскользили с щеки на ее шею и дальше, на плечо, по ключице, чуть помедлили, а затем коснулись ее груди. А-3 испуганно замер, но Саки пошевелилась, заставляя его двигаться дальше, не останавливаться. А-3 счастливо улыбнулся, кончиком пальца коснулся ее вызывающе торчащего соска. Мягко скользя руками по ее телу, он не отрывался от ее губ. Но теперь это был обоюдоострый поцелуй. Сначала наступал он, и Саки оборонялась, стараясь вытолкнуть его язык из своего рта, затем нападала она, и к обороне переходил уже А-3. Но его защита была наигранной и не столь яростной, скорее он был нежен и делал вид, что защищается. Она запустила пальцы в его волосы и запуталась в них. Он нехотя оторвался от нее и посмотрел в ее глаза горящим взглядом. Саки часто дышала. Она облизнула губы, вызвав плотоядную улыбку у А-3. Он поднял руку и подушечкой пальца нажал на эти соблазнительные губы. Палец незаметно оказался во рту Саки, и она приняла эту игру, сомкнула свои губы вокруг него, облизнула и стала посасывать как конфету. А-3 вздрогнул от того, как это простое движение подействовало на него. Его охватил такой жар, что на какой-то миг он замер и был не в состоянии пошевелиться. Вся кровь резко бросилась вниз, до боли запульсировав в члене. Саки не останавливалась, выпуская палец А-3 и снова втягивая его в рот, не отрывая взгляда от А-3, наблюдая, как сбилось его дыхание, как он застонал, заерзав. Наконец, он медленно вытащил палец из соблазнительного ротика, и, глядя на то обиженное выражение лица, которое появилось у нее, провел влажную линию от ее рта, через подбородок по шее к ямочке между грудей, остановившись только когда на его пути оказалось препятствие в виде кителя. А-3 коварно улыбнулся. Саки ахнула, услышав треск разрываемой ткани и звон разлетевшихся в разные стороны пуговиц. А-3 облизнулся, набросившись с поцелуями на ее грудь, чувствуя, как под губами набухают ее соски, становясь твердыми, как камни. Не прекращая целовать каждый участок ее обнаженной кожи, он старался освободить ее от юбки и трусиков, что несколько неуклюже, но все же ему удалось. Кусок ненужной теперь ткани отправился в полет куда-то за спину, а А-3 зачарованно вдохнул ее аромат, положив руки ей на бедра. Уверенным движением он развел ее бедра и наклонился, приблизив лицо к ее вагине. Он вдохнул ее запах, который возбуждал, заставляя мечтать. Он буквально умирал от нетерпения, казалось, что весь мир сейчас для него сосредоточился на Саки, а в это мгновение именно тут, между ее бедер. Ему хотелось уткнуться туда лицом, впиться языком, не просто вдыхая ее аромат, а пробуя на вкус. Чувствовать, как она бьется под ним в экстазе, как сгорает в оргазме под его губами. Саки замерла, стараясь не шевелиться, но пауза затянулась, и она качнула бедрами, приглашая к действию. А-3 не требовалось предлагать дважды. Его язык скользнул внутрь ее складок. Первое касание его губ – это поцелуй, он словно просил разрешения, потом легко, почти невесомо лизнул ее, лаская, и вслед за этим круговым движением языка, проникая внутрь, принялся высекать из нее искры. Игра с ней становилась все требовательнее, заставляя вздрагивать и сжимать в руках его волосы от каждого его движения. Наслаждение пронзило каждую частицу ее тела, и Саки широко открытыми глазами уставилась в потолок, забыв на мгновение, как дышать. Через пару мгновений такой изощренной пытки Саки уже стонала в голос от каждого движения его языка. В конце концов она не выдержала и потянула его наверх. А-3 не сопротивлялся, он позволил Саки уронить себя на нее, и тут же впился в ее губы поцелуем. В нем больше не было нежности, в нем была только жажда обладания. Он слегка запутался в своих штанах, вызвав нетерпеливый стон Саки. Она даже качнула бедрами ему навстречу, словно требуя, чтобы он не останавливался ни на секунду. Наконец, он справился с непокорной одеждой, выпуская свой возбужденный член, который грозил порвать штаны. А-3 провел членом по внутренней стороне ее бедра, наблюдая за ее реакцией, затем слегка подтолкнул в ее мягкие складки твердую головку и дразняще остановился. Саки заерзала, подталкивая его к активным действиям, чувствуя, как огонь разливается по ее венам, сосредотачиваясь в одной напряженной точке, там, где замер А-3. Подавшись вперед, она обняла его за плечи. А-3 нежно поцеловал ее в кончик носа, но пока не двигался. Саки прикусила его за плечо, качнув бедрами навстречу. Он повиновался: проник глубоко внутрь одним медленным, осторожным, уверенным движением, наполнив ее собой, затем отступил. И снова толчок вперед. Саки застонала, чувствуя, как его большой член заполняет ее полностью. Он победно улыбнулся, прикусив ее за мочку уха, и очень медленно подался назад, заставляя рвануться следом, чтобы удержать его. Почти полностью покинув ее, он вновь рванулся вперед, войдя полностью. Саки застонала, впившись ногтями ему в плечи. Подтянула ноги и обхватила его ими, не желая отпускать. Теперь уже А-3 застонал, от того странного чувства наслаждения, которое испытал, когда почувствовал ее ноги на своей спине. Его темп ускорился, и она задохнулась, чувствуя, как подступает оргазм. Разрядка оказалась неожиданно бурной и одновременной. Когда Саки смогла дышать, она почувствовала, что А-3 лежит рядом, она улыбалась, глядя в потолок и понимая, что образ Харуто становится каким-то размытым и полупрозрачным. Неужели всего один раз стоило отпустить себя, чтобы освободиться? – Я снова поймал тебя, – внезапно произнес А-3. – О чем ты? – она повернула голову и посмотрела на него. Он смотрел в потолок и как-то загадочно улыбался. Саки нетерпеливо стукнула его, он поймал ее руку и прижал ладонь к губам. – Тогда мы поймали врага, – начал объяснять он. – Сегодня нечто большее. Но у меня другая задача. – Какая? – Не скажу. Он демонстративно отвернулся, говоря, что разговор на эту тему окончен. – Ну, нет. Я устала от тайн и недомолвок. Саки дернула его за плечо, поворачивая его к себе. – Моя задача – вырвать из этой хорошенькой головки, – его палец уткнулся ей в лоб, – всякий бред о мертвых мужиках. – Я тебя укушу, – внезапно заявила Саки. – Вот от тебя это звучит как-то зловеще. Она улыбнулась, демонстративно облизнув губы. Саки понимала, что хочет сейчас совершенно изгнать из своей головы Харуто и заполнить свое сознание вот этим наглым блондином, который так самодовольно ухмылялется, лежа рядом с нею. И тут она сделала то, что не ожидала от себя сама. Ее рука легла на его член и мягко сжала его. Тот молниеносно отозвался на такую простую ласку, затвердев и став больше. – Я смотрю, тебе это нравится, – промурлыкала она, проводя кончиком пальца по напряженному стволу. А-3 прикусил губу, чтобы не застонать. Пальчик Саки дразняще пробежался по всей длине его члена – от головки вниз, к основанию. Она услышала, как он со свистом втянул воздух, и улыбнулась. Она склонила голову и, словно леденец, обвела напряженным кончиком языка головку члена. Язык Саки последовал примеру пальчика и прошелся по всей длине члена, вызывая в А-3 животное желание. Ему казалось, что он сейчас взорвется, а напряженный эрегированный член причинял ему физическую боль. Это были непередаваемые ощущения. – Говорят… – она прервалась на мгновение и подняла голову, глядя на него, – у тебя всегда были проблемы с девушками. Они не оценили тебя? Она коснулась подушечкой пальца напряженной головки, а А-3 дернул бедрами, требуя, чтобы она продолжила, чтобы не останавливалась. Саки демонстративно облизнула палец, которым только что столь небрежно коснулась его и ввела его в себя, чувствуя, как смазка делает его влажным. Невероятно эротичным и старым как мир движением она качнула им, заставляя А-3 реветь раненым зверем от такого простого движения. Вытащив палец, она провела им по губам А-3, и тот послушно обхватил его губами, втягивая в рот и слизывая с него ее смазку. Саки улыбнулась, отняв у него свою руку и отправив пальчик к себе в рот, но через мгновение она снова дотронулась им до его члена, заставляя А-3 прогнуться в спине и скомкать простыни. А на смену ее пальчику пришли губы. Она буквально терзала его член, то мягко целуя, то активно массируя его руками, то вбирая его в рот, не до конца, но ему и этого хватало. И когда он уже был готов взорваться, ее рот исчез, уступив место ей самой. Она оседлала А-3 и качнула бедрами. Желание нарастало вместе с темпом ее движений и, прежде чем А-3 бросил Саки на кровать, придавив своим телом и доведя их обоих до очередного оргазма, она увидела, как тает призрак Харуто. Ее губы беззвучно прошептали: «Прощай». *** Слухи о ее связи с А-3 разлетелись мгновенно. Саки этому не удивлялась – в серпентарии, который они называли домом, новости вообще распространялись очень быстро. Более того, после того как А-3, словно пещерный человек, протащил ее сквозь весь парк и половину дворца, она не сомневалась, что особо интересующиеся даже обустроили себе пост прослушки под их дверями. Впрочем, ее это не волновало. У нее, правда, оставалось еще одно незавершенное дело, а именно посетить могилу Харуто в последний раз. Не попрощаться с первой любовью, прежде чем с головой погрузиться в новую жизнь, было неправильно. Харуто такого не заслужил. И А-3 этого не заслужил. И уж если на то пошло, сама Саки тоже. Как и тогда, когда она отказалась от предложения Харуто, ею двигало два побуждения: она не хотела для Харуто брака из долга, а для себя жизни, построенной на чувстве вины. Самое неудобное заключалось в том, что вырваться на кладбище она смогла только в субботу днем, когда там любила бывать Сёко. Хотя всегда оставалась надежда, что они разминутся. К сожалению, не пронесло: около могильного камня стояла Сёко, чуть поодаль маячили два охранника, сопровождающие премьер-министра, куда бы она ни пошла. Саки фыркнула. Любовь Сёко к подчеркиванию собственного статуса, теперь, когда рядом не было Харуто, вышла из-под контроля. – Явилась, – в голосе Сёко было столько яда, что хватило бы на пару королевских кобр. Может переименовать их в премьер-министрских, обязательно предложил бы А-3. Саки прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Если я не ошибаюсь, – ответила она, – кладбище не является частной собственностью. Так что у меня ровно столько же прав приходить сюда, сколько и у тебя. – К сожалению, не ошибаешься. Увы, наше законодательство не позволяет мне запретить тебе являться сюда и осквернять его память, – прошипела Сёко. – Осквернять? – тупо переспросила Саки. Она уже предчувствовала, как на нее накатывает волна какого-то бешеного раздражения. Господи, когда же Сёко успокоится. Харуто мертв, им больше нечего делить, а она все еще цепляется за их никому уже не нужное соперничество. И кажется, Саки нужно сказать А-3 спасибо за то, что он вырвал ее из этого порочного круга взаимных обид и самобичевания. – Нет! Ты не ослышалась, ты все правильно поняла. Ты своим присутствием оскверняешь его память. Не прошло и года, а ты уже прыгнула в постель к врагу! – Бывшему врагу, – устало поправила Саки. – Это не меняет сути, – королевская кобра как есть. – Кажется, я поняла, что ты хочешь сказать, – тяжело вздохнула Саки. – Если я правильно понимаю, то вместо того, чтобы наслаждаться свободой и жизнью, которую Харуто нам всем подарил, я должна была похоронить себя заживо и каждый день мучиться от осознания своей ничтожности. – Да, – Сёко буквально выплюнула в Саки этот ответ. – А еще лучше было бы, если бы это ты тогда погибла. Всем было бы лучше, если бы он жил, а ты нет. – Ты полагаешь? – спросила Саки. – Я об этом никогда не задумывалась. Если бы я могла, то не задумываясь ни на секунду я бы поменялась с ним местами. Но это невозможно. И неужели ты думаешь, что это то, чего хотел бы Харуто. То, ради чего он отдал свою жизнь? – ее руки сами по себе сжались в кулаки. – Ответь если не мне, то хоть себе самой. Он бы хотел, чтобы мы жили одними лишь воспоминаниями и болью? Сёко не ответила, она просто буравила ее взглядом. – Знаешь что, – неожиданно сказала Саки. – Я отлично понимаю, каково тебе, и поверь, ты не скажешь мне ничего такого, чего я сама не сказала бы себе. Я целый год слушала, что ты обо мне говорила, так что теперь твоя очередь. Мы обе любили Харуто, и мы никогда не сможем его забыть. Но никому, в том числе и ему, не нужно, чтобы мы жили только этими воспоминаниями. Я не собираюсь разбазаривать жизнь, за которую он заплатил такую цену, – Саки много чего хотела сказать, но набрав в грудь побольше воздуха, остановилась. В глазах Сёко были слезы. – Прошлое должно остаться в прошлом. Не тащи его за собой, – закончила она. – Я… – сквозь слезы выдавила из себя Сёко. – Я не могу. – Можешь, – покачала головой Саки. – Ты все можешь, иначе Харуто никогда бы к тебе не привязался. Я сегодня прощаюсь с ним. Пора начинать жизнь по новой. – Вместе с принцем на белом коне, – перебила ее Сёко. – На белой горячке, – фыркнула Саки. – Да какая разница? Мертвых нужно отпускать, иначе зачем же еще жить. Я недавно поняла, что за весь этот год даже петь не могла. – А теперь? – А теперь могу, – Саки опять посмотрела на могилу и улыбнулась. – Теперь могу. И ты сможешь, если захочешь. – Если захочу, – сказала Сёко, обняв себя за плечи. – Я уже и не знаю, чего хочу. Может ты и права. А я, кажется, забыла одну простую истину. Время никогда не стоит на месте. А у меня, в отличие от тебя, его в обрез. – Если честно, – пожала плечами Саки, – я не знаю, что мне делать с тем, что досталось мне вместе с Кармиллой. Я не знаю, смогу ли я пережить подобное второй раз, просто не знаю. Единственное, в чем я уверена, это в том, что я буду наслаждаться каждым мгновением отпущенной мне жизни. В том числе и ради него. Саки улыбнулась, погладила могильный камень и прошептала: «Прощай, Харуто». Не дожидаясь ответа Сёко, она пошла прочь, к дворцу, где ее ждала новая жизнь и принц на белой горячке. Почему-то она была уверена, что покоя ей не видать, но это ее мало волновало. – Саки. – Она обернулась на зов Сёко. – Спасибо тебе. И давай заключим мир. Хотя бы ради памяти Харуто. – А мы с тобой не воевали, Сёко, – улыбнулась Саки. – Любил-то он только тебя. Она добродушно улыбнулась и пошла прочь. Ей было абсолютно все равно, что теперь думает и тем более что скажет Сёко, ей было важно только то, что она примирилась сама с собой. Впрочем, далеко Саки не ушла, а устроилась у раскидистого дуба, недалеко от кладбища. Возвращаться во дворец ей пока не хотелось, общаться с кем-то тоже, а любование ползающими по зеленой траве солнечными пятнами было вполне достойным времяпровождением для того чтобы привести чувства и мозги в порядок. Издалека она видела, как Сёко и ее телохранители покинули кладбище. – Почему тебя вечно нужно где-то искать? – наверно, сидя у дерева, она задремала, потому что когда ехидный голос осведомился, не перегрелась ли она на солнышке, она долго не могла понять, откуда рядом с ней образовалась пара лошадиных копыт и начищенные сапоги. – Ага, – информативно сообщила она. – С каких пор ответом на вопрос «почему» является «ага»? – осведомился А-3 и погладил затянутой в перчатку рукой лошадиную морду. Белую. – Какой вопрос – такой ответ, – пожала плечами Саки. – Только не говори, что твою кобылу зовут «Горячка». – Во-первых, это не кобыла, а жеребец породы Липицианер, если тебе это о чем-то говорит, – А-3 ласково потрепал того. – Зовут Флиг. Во-вторых, не уходи от темы, что ты тут делаешь? – Думаю. – О чем, могу я узнать? – О будущем, – в целом объяснила Саки. – А что с ним не так? – Ты забыл, кто я? – она подняла голову и внимательно посмотрела на него. – Я прекрасно помню, кто ты. Ты – Саки. Она промолчала. – Могу я сесть? – не дожидаясь ее ответа, и не обращая внимания на то, что трава испачкает его белые брюки, он устроился рядом с ней. – А теперь расскажи мне, что там с твоим будущим. – А ничего. У меня оно вроде как есть, и вроде как его нет, – Саки пожала плечами. – Сейчас я могу представить, что я сделаю, допустим, вечером, завтра утром, через год… Но что делать потом, я не знаю. Когда станет заметно, что я совсем не человек. – Ты так говоришь, – А-3 сбил невидимую былинку с куртки, – как будто ты насекомое, у тебя сетчатые глаза, восемь пар конечностей, и ты после спаривания поедаешь самца. – Я сама не знаю, кто я, – вздохнула Саки. – Потому-то я и боюсь думать о будущем. Терять дорогих людей… – Перестань. Думай только о настоящем. Меня не волнует, что я состарюсь и когда-нибудь умру. Все мы смертны, даже те, кто бессмертен. Потому давай не будем думать о будущем, а оставим себе настоящее. – И не будем оглядываться на прошлое? – И не будем оглядываться на прошлое, – эхом повторил А-3. – Хорошо, только когда ты состаришься, я не буду катать твое инвалидное кресло. – Эй! Я не буду сидеть в инвалидном кресле. – Правда что ли? – Как ты плохо обо мне думаешь. Может, я на войну какую пойду лет в пятьдесят. – И героически погибнешь? – она склонила голову набок и мило улыбнулась. – Не дождешься. Саки рассмеялась, легко и открыто, так она не смеялась уже давно. Пожалуй, целую вечность. Она легонько стукнула его в плечо, тот, не особо утруждаясь, поймал ее руку и дернул Саки на себя, обхватил за талию, прижимая к себе. Саки вздохнула и решила просто наслаждаться этим спокойным моментом. Она смотрела в чистое небо, на мирно пасущуюся неподалеку лошадь, на которой приехал сюда А-3, и понимала, что будущее не такое и страшное, если не думать о нем и воспринимать его лишь как продолжение настоящего. – Прекрасный принц на белом коне, значит…