Меня зовут Макгайвер: Задания с сюрпризами.

Где-то в Центральной Азии… Северная Монголия. Над этой частью мира, куда меня нынче занесло, занимался рассвет. В утренней сизой дымке проглядывал тускло-алый диск светила. Каждое рождение нового дня уникально по-своему. Это раннее утро отличается от всех прочих, виденных мной, хотя бы тем, что место наблюдения очень уж неординарное. Показавшееся, наконец, из своей облачной перины солнце осветило долину с петляющей внизу рекой, и бурые каменные стены скалистого каньона. Но тепла так и не принесло, что для этого времени года, в этом регионе, вполне нормально. Вот по одной из таких стен я лез к цели моего путешествия. Если вы видите высоко на скале маленькую человеческую фигуру, в яркой голубой спортивной куртке и уморительно смешной красной шапке с огромным помпоном, то вы не ошиблись – это я. С того дня, как я стал работать на DXS* внештатным секретным агентом, и с лёгкой руки парней из Пентагона и моего друга и старшего сотрудника оперативного отдела Пита Торнтона превратился в агента с кодовым именем Стэйси**, моя и без того насыщенная жизнь наполнилась весьма небезопасными приключениями. Не могу сказать, что мне не нравится то, что я делаю. Просто бывают определённые моменты, которые заставляют изрядно поволноваться. Иногда в человеке могут уживаться совершенно противоположные вещи: вот например, я – обожаю скалолазание и дельтапланеризм, но высоты боюсь до чёртиков. Вы спросите, как такое возможно? - Самому интересно. Поэтому, когда я на задании, выполнение которого связано с тем, что нужно преодолеть собственный страх – разум сам находит решение, отвлекая размышлениями или подбрасывая воспоминания. …И знаете, это бывает забавно. Все эти мысли, что приходят в голову, когда пытаешься делать свою работу. Вот, как сейчас: я вишу, удерживаясь на, практически, совершенно отвесной скале, на высоте в несколько сотен футов ***. Вспомнилось, как я хотел покататься на лошади, когда гостил у деда, на каникулах. … Я хорошо помню, какой была эта лошадь – паломино****. Это было прекрасное животное с белой гривой и сверкающей шерстью, словно только что отчеканенная золотая монета. Наверное, старик МакГинтси, ферма которого была по соседству с фермой моего деда, отхватил её на каких-нибудь торгах. Раз десять я пытался к ней подобраться, поскольку решил: «Я всё равно прокачусь на этом коне». Конечно, зная старика МакГинтси, можно легко догадаться, что он не собирался такого допускать… Задание, как меня проинструктировали мои работодатели перед отправкой сюда, на раз плюнуть: извлечь из экспериментальной ракеты, которую наши доблестные вояки благополучно посеяли, вместе с самолётом, одно сверхсекретное устройство и доставить им, так сказать, вернуть изделие разработчику. Хорошо, хоть выяснили место, где упала алюминиевая птичка. Ну вот, наконец, я и забрался на самый верх этой скалы. Подтянувшись на руках, я вылез на площадку, присел на самом краю и осмотрелся, не привлекая к себе внимания. Я тут был не один. Чуть поодаль от того края обрыва, где я поднимался, лежал, хвостовым оперением в мою сторону, искомый самолёт, вернее, то, что от него осталось. Бортовой номер «USAF 01545», тот, что мне и нужен. Раскурочен и выпотрошен в лучшем виде, а что ещё я тут, собственно, ожидал найти? Мимо меня, беспечно беседуя на своём языке, прошли двое солдат одетых в тёплые военные куртки цвета хаки и подбитые мехом шапки, с автоматическими винтовками у каждого на плече, охранявшие территорию с упавшей «птичкой». Конечно же, они не предполагали незаметного вторжения. Их командиры, определившие ценность оборудования, вероятно, ожидали появления целой армии. И меня, скрывающегося за кустами и камнями, они не заметили. Спрятав скалолазное снаряжение в щель под здоровенным камнем и дождавшись, пока парочка часовых удалится на значительное расстояние, я осторожно стал продвигаться к лежащему корпусу летающей машины. Однако, недалеко от него меня ожидало ещё одно небольшое затруднение – на огневой точке дежурил боец-стрелок, устроивший себе перерыв на чай. … У мистера Макгинтси был Гектор – его собака. Псины, более злобной и лающей ещё громче, я больше в жизни не встречал. Стоило бы ему только почуять меня возле левады, как он тут же своим лаем предупредил бы хозяина. И старик понёсся бы встречать непрошеных гостей, а заодно, и штаны бы спустил, помогая своему хозяину в надирании задницы нарушителю границ частной собственности. Ох, уж этот Гектор!... В это время я подобрался к пулемётчику с тыльной стороны его огневой позиции и… Оп! – я провёл оглушающий приём, и вот вояка уже не стоит, а лежит на посту. «Клиент готов». - Я выглянул из укрытия и ещё раз осмотрелся. Да тут целый военный гарнизон! Десятка два-три солдат – это только те, что я вижу со своего наблюдательного пункта. Махнувшись с выведенным из игры пулемётчиком куртками, шапками, и позаимствовав его автомат, для целостности образа, я вновь оценил обстановку. На каменной стенке огневой точки стоял походный котелок с чем-то горячим – от содержимого поднимался пар. О, да это чай! Горячий и довольно крепкий – это отлично! Некоторое время напиток хозяину не понадобятся, а мне – приятное с полезным. Я повесил на плечо АК и, расслабленно попивая чаёк, начал передвигаться по лагерю. Люди, тем более, люди с оружием, очень самоуверенны и очень редко смотрят вниз. Заметь они отличия моей обуви от их форменных ботинок – мне бы несдобровать, но шапка, автомат на плече и солдатская ватная куртка сделали из меня человека-невидимку. Я беспрепятственно дошёл до самолётных останков и тщательно их осмотрел. Ну, как я и предполагал: все приборы и оборудование с борта сняты, и ничего полезного тут уже не найдётся, как и того, зачем я сюда прибыл. Хотя… на месте второго пилота всё же нашлось кое-что полезное - пистолет-ракетница. Исправная вещь, может пригодиться. И я положил ценную находку в карман своего парашютного ранца. … Помню, как подумал, когда конь уставился на меня из загона своим гордым и недобрым взглядом, что другого шанса повернуть назад у меня уже не будет. Но видно, было предопределено, чтобы наши пути в тот день пересеклись, потому что мои ноги продолжали идти вперёд. Впереди стояли трое солдат и так же о чём-то своём переговаривались. Я отвернулся, глотнув чая из реквизированной посудины и, дождавшись, пока они ушли с дороги, продолжил своё движение, отбросив в сторону опустевшую чашку-кружку. … Теперь, когда в загоне в паре шагов от тебя золотой паломино, всё отлично, но по-настоящему испытать это можно было только тогда, а сейчас, похоже, всё иначе и кажется даже забавным. Лошадь оказалась немного больше, чем я полагал. «Нет, безусловно, лучшие лошади для верховой езды – великолепные паломино», – думал я накануне. … Как будто неспешно прогуливаясь по лагерю, я размышлял, где же мне тут искать эту чёртову ракету-прототип, из-за утери которой меня и командировали сюда. Эвакуировать её с плато не могли – труднодоступный район, а вчера ещё и погода была для полётов рискованная. То есть, если они пришлют вертолёт, то он будет сегодня. Тут развёрнуто несколько полевых палаток, и ракета в одной из них. Придётся обследовать каждую. Или определить, в которой из них. Раздумывая о насущном, предаваясь воспоминаниям и не забывая смотреть «под ноги и по сторонам», я заметил нечто, отвлёкшее меня от всех прочих мыслей. Вот так-так! О таком господа с фунтом звёздочек на погонах, меня не предупреждали, впрочем, с них станется! В деревянной клетке, подвешенной на высоте примерно футах в пяти над землёй, сидел выживший пилот. На груди оранжевой лётной куртки красовалась нашивка «Кап. Тейлор». Я подобрался поближе, скрываясь в кустах, чтобы не быть обнаруженным часовым, и привлёк внимание узника. И как же в мгновение ока изменился человек! Только что он, полный отчаяния и уже смирившийся со своей участью, какой бы она ни была, вдруг обрёл надежду на спасение. Вот это приятный момент в моей работе, хотя, такие сюрпризы не очень радуют. Это говорит лишь о крайне малой информированности моих работодателей или об их полном безразличии к человеческой жизни. В последнее верить не хотелось, а если допустить первое, то какие ещё ждут сюрпризы, о которых мне запамятовали рассказать? Неоднократно приходилось вытаскивать сограждан, попавших в разные неприятности за границей, но вот подобного бонуса к заданию ещё не случалось. Ну, что ж, всё когда-то в первый раз. - Мне не говорили о выживших, – сказал я и спросил, - в какой палатке ракета? Пилот указал на одну из двух палаток, стоящих чуть ближе, справа от меня. - Думаю, вам хочется сделать это помещение немного просторнее, – заметил я. Парень, счастливо улыбаясь во весь рот, благодарно кивнул. Я выудил из кармана брюк свою «выручалочку из неприятностей» - складной перочинный нож*****, и метнул в один из толстых деревянных прутьев клетки. - Эй, - добавил я, – этот нож я хочу получить назад, понятно? Жди сигнала. Тот снова кивнул, выдёргивая клинок из деревяшки. Пленник занялся разрезанием верёвок на руках и дверце клетки, а я направился к шатру, на который указал Тейлор. Впрочем, теперь можно было и так догадаться, где ракета. Часовые были только у двух из них, в одной - ракета и прочий улов с воздушного нарушителя границы, а в другой – командный пункт. Там, где охранявшие солдаты были, что называется, «на вытяжку» - явно штаб, а трофейный склад - вот он: тут солдат-часовой скучает. Впрочем, и не мудрено. Они не ждут нападения или проникновения. Место авиакатастрофы уж больно неприступное. Выбив и выдернув колышек, удерживающий полог палатки, я закатился внутрь, втащив за собой «калаш» и очень вовремя, потому что, как только я оказался в палатке, мимо того места, где я только что был, прошествовал солдат-часовой. А то бы он мог невзначай на меня наступить. Под ноги-то он не смотрит, что в прочем, мне на руку. Вот, наконец, и цель моего путешествия. Белая ракета лежала на импровизированных козлах. В голове, по-прежнему, крутились воспоминания о моём первом практическом опыте с верховой ездой. … Я часто слышал, в разговорах о верховой езде, о том, что конь взмок до седьмого пота. Но я даже ещё не сел на него, а меня самого уже можно было отжимать. Дальше всё было просто. Главное - это оставаться спокойным. Если двигаться слишком резко, или, ещё хуже – попытаться подойти сзади, то тебе достанется копытом, куда-нибудь между пупком и коленками, и, если дать неправильную команду двигаться, то она понесёт вас, как… ракета. Я присел возле ракеты с левой стороны, там, где находилась съёмная панель, и распаковал инструменты. Сняв защитную крышку, чтобы добраться до электронного содержимого, я обнаружил внутри маячок-индикатор, пульсирующий красным светом. Тут установлена защита от вмешательства - механизм самоликвидации. Об этом меня предупреждали. Вопрос в том, как скоро он срабатывает. Об этом ничего конкретного парни из Пентагона не говорили. Адреналин забурлил во мне, как вода в закипающем чайнике. Специальным плоским ключом я отсоединил нужный блок. Как только контакты были полностью разомкнуты, красный индикатор погас, зато вспыхнули цифры таймера обратного отсчёта. Тридцать секунд! -Так, напряжёнка, - сам себе под нос проворчал я. … Отлично, сорви-голова! Ты оседлал свою белогривую. Твой скакун-то без уздечки, и что теперь?.. Я перекусил контактный провод, в надежде, что это остановит таймер и воспрепятствует срабатыванию взрывного устройства, но создатели этой штуки тоже не дураки были – обратный отсчёт продолжился. Нужно чем-то снова замкнуть цепь. Может, кусок проволоки? Проволоки у меня с собой не было, зато я вовремя вспомнил, что в кармане рюкзака завалялось несколько больших канцелярских скрепок. Я достал одну и разогнул, сделав из неё что-то вроде скобы. На ощупь поместил скрепку, куда нужно, а таймер уже показывал «0.2, 0.1…» последние секунды до взрыва, но на последней цифре отсчёт замер и погас, а, спустя мгновение, загорелся красный кружок индикатора активности. Я, обессилено выдохнув, ткнулся лбом в гладкий корпус ракеты. Обезвреживание этой штуковины мне явно сегодня обошлось в лишние годы жизни, которые я уже, увы, не проживу. Давненько разминирование так не озадачивало. Ну вот, а теперь нужно выбираться отсюда. Как только ноги и руки из ватных снова стали послушными, я осторожно, тем же путём, выбрался наружу и скрылся за ближайшими кустами. Ну что ж, а теперь заключительное действие пьесы. Повесив автомат вниз стволом на одну из ветвей моего убежища, я приладил палку к спусковому крючку и натянул, при помощи бельевой резинки, так, что, если его отпустить, то оружие начнёт стрелять, а в качестве пускового устройства приладил к резинке спичечный коробок-книжку и поджёг, рассчитывая, примерно, на тридцать-тридцать пять секунд. Я вернулся к пилоту. - Подожди, - сказал я, улыбнувшись, и подняв предупредительно палец вверх, – сейчас прискачет кавалерия. Раздался треск автоматной очереди. Вызвав в лагере, как и предполагалось, беготню и переполох. - Пора! – скомандовал я. Тейлор выпрыгнул из клетки, и мы побежали к тому краю скалы, где я спрятал своё скалолазное снаряжение. Нас заметили – неприятность. Выбив оружие из рук одного из солдат, попытавшегося нас задержать, я заехал тому по голове. Подбежав к самому краю, я чуть не навернулся вниз. - Боже, ненавижу высоту!- произнёс я. Преследователи были от нас в нескольких метрах, и спасло нас только то, что, вероятно, нас собирались взять живыми, поэтому не стреляли на поражение. Я метнулся от края за укрытие из камней, туда, где всё ещё, в блаженной отключке, лежал пулемётчик. Дав предупредительную очередь над головами солдат, укрывшихся за обломками самолёта, я отдал автомат Тейлору. И показал, куда стрелять, чтобы они голов не подымали. Надо было срочно придумать, как выйти сухими из этой заварушки. Конечно, будь я один – этой ситуации не возникло бы, но, чего теперь рассуждать о том, что быть могло или не могло. О спуске при помощи одного страховочного троса и речи быть не может, не успеем закрепиться и крепёж двоих мужчин может не выдержать. Крыльев нет, а то бы улететь… Есть параплан – как запасной вариант, но без разбега не удастся достаточно удалиться от скалы, впрочем, чуть не забыл! У меня же есть ракетница! Я выхватил её и стал расплющивать камнем дуло. - Что ты делаешь?! – удивлённо поинтересовался пилот, продолжая отстреливаться, удерживая наших неприятелей на расстоянии. - Ракетный ускоритель, - пояснил я, продолжая своё дело и не обращая внимание на странный взляд, которым меня одарил пилот, подумав, видимо, что я спятил. Ну, для меня такая реакция – дело привычное. Закончив с ракетницей, я быстро надел на плечи рюкзак с парашютом, увлекая за собой Тейлора и, подбежав к краю скалы, повернулся спиной к обрыву. - Держись за меня, - сказал я. - Как? - Крепко. Крепко обхватив пилота вокруг пояса, я выстрелил перед собой из ракетницы. Расчёт оказался верным – сила выстрела отбросила нас на несколько десятков футов вперёд и вниз. Мы стремительно полетели к земле. - Что ты делаешь?! – в ужасе прокричал лётчик. - Я позже тебе объясню, - ответил я и, бросив отслужившую своё ракетницу, раскрыл над нашими головами спасительный белый парашют. Наши преследователи, подбежав к краю скалы, опешили от такого трюка. Кто бы сомневался! Кто-то попытался стрелять, но, скорее, для вида, нежели для результата, на таком удалении это было уже бессмысленно. Спуск получился замечательный. Сердце ушло в пятки и оттуда не показывалось до касания земли. Внизу, практически без приключений, мы добрались до спрятанного в укромном месте воздушного шара. - Макгайвер, - представился я, протягивая руку пилоту. - Тейлор, Джеймс Тейлор, - слегка заикаясь и всё ещё не отойдя от шокового спуска, ответил он. Так и познакомились. Я раскочегарил горелку, шар быстро наполнился горячим воздухом, и мы плавно, но довольно резво для воздушного шара, поднялись вверх и полетели, влекомые северо-западным****** ветром в сторону Тихого океана… До дома летели, хотя и не быстро, но уже без опасных для жизни ситуаций, с пересадкой в Японии, всего каких-то 2000 миль. Вашингтон. Пентагон. Округ Колумбия. Погода, как по заказу, словно радуясь нашему возвращению, стояла солнечная и тёплая. Добравшись до главного офиса моих работодателей, и после ряда формальностей, мы проследовали до комнаты ожидания - за нами должно было прийти какое-то ответственное лицо. Наконец, появился человек в синем мундире майора ВВС с портфелем в руках и пригласил следовать за ним. Сам же он шагал так быстро, что я и Тейлор еле за ним поспевали. Он зашёл в один из кабинетов, что-то вроде комнаты для совещаний, в которой и без того было предостаточно мужчин в форме. Майор сразу направился к трём военным, один из которых был мой непосредственный работодатель. Те о чём-то разговаривали, и при появлении майора генерал сразу захлопнул папку с делом. - Мы сейчас заняты, вы что-то хотели, майор? - Вы знаете, сэр, Макгайвер, он вернулся. Генерал повернулся в сторону двери, через которую появился я, держа руки в карманах, за мной вошёл Тейлор. Ещё один сопровождающий нас офицер рангом сильно пониже остался в коридоре и прикрыл дверь. Я всё ещё был в своём сером флисовом спортивном костюме, в котором, при такой погоде на улице, было довольно жарко. Наверное, надо было заехать переодеться, но мне хотелось поскорее расквитаться с этим делом и отправиться домой мыться и отсыпаться. - Капитан Джеймс Тейлор! Боже мой, вы это сделали - вы живы! – радостно воскликнул генерал. - Да, сэр. К сожалению, Майерс потерял сознание во время падения самолёта и погиб. Мне удалось катапультироваться. Пока генерал говорил с Тейлором, я за его спиной проскользнул к кофе-машине и налил себе чашку кофе. Люблю хороший кофе, а тут он, судя по аромату, весьма неплох. - А что с ракетой? – снова спросил генерал. - Я бы предпочёл, чтобы Макгайвер сам рассказал вам об этом. Генерал вопросительно посмотрел на меня. - Насчёт ракеты, сэр, - начал я, нащупывая правой рукой во внутреннем кармане куртки открученный с ракеты электронный блок самонаведения, а в другой держа кружку с кофе. – Я думаю, что тягу двигателей надо бы усилить. Генерал очень невесело на меня посмотрел, я вытащил металлический блок и, повертев в руке, кинул ему. - Вот это, кажется, было потеряно. Генерал не плохо взял подачу. Присутствующие в комнате военные зааплодировали и начали сыпать восторженными восклицаниями: Молодец! Отлично! Превосходно! А я снова повернулся к кофе-машине. Много кофе, конечно, вредно, но сегодня я, определённо, заработал лишнюю чашечку. Офицеры, находящиеся в комнате, продолжали радоваться, пока генерал, наконец, их не утихомирил. - Хватит, довольно, господа, – сказал он, подняв руку, затем обратился к одному из офицеров. – Пожалуйста, сообщите в офис и передайте им, что переговоры могут быть прекращены, потому что у нас есть «аргумент». Ну вот, дело сделано и всё удачно закончилось. Люблю, когда всё хорошо заканчивается, и я невольно улыбнулся, попивая кофе. Хотя, некоторая лёгкая паранойя меня и посетила. Было такое чувство, словно бы генерал не надеялся на моё возвращение, несмотря на их восторги и радостные улыбки. Да ну их, главное, чтобы оплатили контракт. А то, у меня планы, и не хотелось бы их менять. ***** ***** *****