Момент радости

      Она просто рада.       Элизабет рада, что смогла помочь, пожалуй, впервые в настоящем бою. Ей греет душу, что она действительно кого-то спасла. Что не весь груз ложится на её друзей.       Все живы — настоящее чудо. Этому стоит не просто радоваться. Рыцари свергнуты, королевство снова во власти отца, как и должно быть. Не надо думать о возможности завершения их путешествия. Ведь сейчас надо радоваться, да? Элизабет уже доказала, что может противостоять судьбе. Не одна. Со всеми.       Она смотрит на сэра Мелиодаса и понимает, что счастлива. Он жив. И будет жить. И вот так кувыркаться на её глазах, а потом упасть от бессилия может только он. Элизабет рада подать ему руку помощи. Рада просто ему помогать. Всегда он рубит с плеча. Пожалуй, и в этот день официантка позволит вольность со своим героем.       Лионесс немного веселило, что в последнее время её начали причислять к Семи смертным грехам. Однако она хотела бы быть их талисманом вместе с Хорком. Всё так же быть официанткой в таверне, не вспоминая про свой титул и статус, веселиться вместе со всеми и путешествовать по стране. Это весело. Эта жизнь незабываема.       Прижать капитана к себе, не смотря на крики Дианы, не требует смелости. Сейчас она просто хочет тех самых прикосновений, которые успокаивают и дают веру в настоящее. Это не сон и не сказка. Они победили. Мелиодас победил. И как же Элизабет рада закрыть глаза и плакать у него на груди, чувствуя успокаивавшие поглаживания по голове сильной рукой. Слышать стук, почему-то совсем ровный, что слишком удивительно после этой бойни и с такими ранами, доброго сердца. Для неё он на всю жизнь Герой.       Он тоже рад.       Но почему-то слишком устал. Пожалуй, не мешает отоспаться. Недели три.       А ради этих глаз принимает свой обычный вид, быстро встаёт и улыбается. Усталость всё равно берёт верх, и к своему позору Мелиодас падает, затем с радостью принимая руку помощи, такую тонкую и нежную, как и должно быть у принцессы. Пожалуй, стоит вспомнить, что он сам Рыцарь. Если бы это была рука Кинга или Бана, он бы её не принял. Кого он обманывает? Ему они вообще не подали бы руки.       И видеть всех живыми для него счастье. Понимать, что спас людей, но не один. Это важно.       Быть прижатым к груди чьими-то руками слишком странно. От изумления может просто улыбаться и произнести то самое имя. Зато прижать Элизабет к себе, чтобы та выпустила все эмоции, кажется таким естественным, что Мелиодас даже не удивляется. Пусть хоть раз побудет на его месте и поймёт, насколько это приятно.       Эта девушка заставила его взяться за дело с удвоенной силой, заставила взяться за тот самый меч. Помогала везде, где только могла. Элизабет ему дорога, по-своему. Мелиодас уже однажды любил, а сейчас вновь испытывает это чувство, которое сначала пугает, а затем заставляет совершать нечто невообразимое.       Пусть главной цели они вместе и достигли, но он приложит все усилия, чтобы снова и снова просыпаться дома в таверне и видеть её спящее лицо. Держа в своих руках цветок, когда он открывает глаза, жизнь в растении увядает. Держа в своих руках цветок, когда она открывает глаза, в её ладонях он распускается.

Когда и кого останавливали столь явные различия? И их не остановят.