Нельзя просто так взять и выйти из игры

      Что? О чём вообще речь? При чём тут его мать? Она же уехала куда-то, разве нет? Сколько же ему было тогда? Кажется, он говорил, что им с братом не хватало родительской любви... Брату сейчас семь. Даже если учесть, что он был годовалым ребёнком, то выходит Денису на момент ухода матери приходилось, как минимум, шестнадцать лет. Хотя что-то мне подсказывает расставание с родительницей случилось куда позже, либо она весьма странная женщина, раз бросила совсем маленького ребёнка на подростка и ревнивого папашу. И разве подростки не хотят сбежать от этой самой любви и опеки родителей? И как же херово было взрослому парню, раз он признался пьющему отцу, что ему нужна любовь и забота?       Я сглотнула: в горле образовался тяжёлый ком от осознания, насколько сильно травмирован лежащий подо мной парень.       «->Simon: Твоя мама уехала. Она счастлива сейчас. У неё прекрасная жизнь. Она скучает по вам и очень любит».       Только что беспомощный камаэль в ярости скинул меня. И из последних сил хорошенько приложил мою буйную головушку о каменное дно фонтана. Да так удачно, что я наглоталась перемешенной с кровью воды, сполна. Испуганная внезапной сменой настроения танка и обезумев от страха, вынырнула жадно глотая воздух. Симон схватил меня за грудки и стал трясти, словно я запылившийся коврик.       «Simon: Что ты несёшь?! Мама бы никогда не бросила нас! Ты такой же, как и он! Она... она...»       Кам замолчал, а красные глаза наполнились слезами. Я тоже не произносила ни слова, не понимая что с ним происходит. Внезапно его взор просветлел: он с удивлением обнаружил меня в своих руках и поторопился разжать пальцы. От неожиданности я плюхнулась обратно в воду, а когда встала, его уже не было рядом со мной.       Что за фигня? Куда его снова понесло?       Кое-как выкарабкавшись из-за ограждения, я искала Симона в толпе игроков. Его просто найти, он же хиро. Нужно только увидеть светящегося камаэля. И действительно, недалеко от меня стоял искрящийся кам. Взволнованная, я побежала к нему и схватила за руку. Но Симон не отреагировал.       Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Это берс! Как я могла так обознаться? Он держит двурук! Да и внешка у него свадебки. Вот я неудачник.       Я снова озиралась по сторонам. Наконец-то нашла. Симон был уже на выходе из города, но сил у него ещё не хватало для полноценного бега, да и баф упал. Одной мне везло с поэмами и гармошкой, ведь наставник находился в игре круглые сутки. Вот что значит игра двадцать четыре на семь. Я без проблем догнала танка и вцепилась мёртвой хваткой в его руку.       «Мару: Симон с тобой? Я нигде не могу его найти, надеюсь, он не побежал обратно».       «Simon: Опять ты. Отвали! Оставь меня — я сказал!».       «->Simon: Мару с Хеленой ищут тебя, — они волнуются. Хватит так себя вести. Мы все зависим друг от друга».       «Мару: Какого чёрта ты молчишь? Я иду к тебе!»       Услышав слова Мару, я мгновенно вышла из группы и потащила Симона за ворота Адена, — он не сопротивлялся.       Для чего я это сделала? Не знаю, но, мне кажется, кам не хочет чтобы его кто-то сейчас нашёл, ведь не даром он пытался скрыться от меня.       «Simon: Мару сказал, что идёт к тебе?»       «->Simon: Да, ответить ему, где мы?»       «Simon: Нет. И ты тоже потеряйся где-нибудь».       «Мару: Даша! Я сейчас с ума сойду! Где ты?! Говори!»       «->Мару: Всё в порядке, не ищите Симона, — он со мной. Если что-то случится, я сразу дам знать, где мы. Он немного успокоился. Я не понимаю пока в норме он или нет. Но лучше, думаю, выполнять его требования, по возможности».       «Мару: Что он от тебя требует? Мне не нравится, что ты с ним одна. Скажи, где вы находитесь?»       Ну совсем не вовремя брат решил проявить своё упорство. Что за идиотизм? Сказано же, не могу ответить.       «->Simon: Идём скорее, или Мару нас найдёт».       Я быстрым шагом двинулась вперёд, а танк послушно, хвостиком, плёлся за мной. Мы спустились с какого-то холма к небольшой речушке и сели на берегу. Мару ежесекундно кричал в ПМ, поэтому поставила временно блок на его сообщения. Конечно, я ещё поплачусь за это, но будем решать проблемы по мере их поступления. Кам молчал. Я тоже не решалась открыть рот. Даже смотреть на него боялась. Сердце бешено стучало только от того, что он находился рядом.       Когда мы оказываемся наедине, у меня внутри что-то щёлкает, и мысли путаются. Наверно, потому что я его терпеть не могу и не понимаю как себя вести.       Я не сдержалась и украдкой посмотрела на камаэля: он сидел поджав колени к груди. Руки замком лежали на ногах, и сверху покоилась голова. Он смотрел куда-то вдаль, а по его щекам текли слёзы, деля лицо на три части. Волосы мокрыми прядями облепили скулы, — вода из фонтана не смогла смыть всю кровь с тела, поэтому местами все ещё оставались кровавые подтёки: как на доспехах, так и на голове. Краснея, я отвернулась. Не уверена, что мне позволено видеть его слёзы. В нашем мире стереотипов, где парни никогда не плачут, не каждый готов делиться чувствами. Тем более при себе подобных. Я ведь всё-таки в этом теле тоже мужского пола.       Господи, я так стараюсь казаться похожей на парня, что будто начала терять себя в этой вселенной ненужных правил: мужчина должен... мужчина никогда не... да в жопу это дерьмо!       «Simon: Почему ты отворачиваешься? Если тебе противно, тогда просто уйди. У меня нет сил сдерживаться».       Он настолько вымотан, что даже не может сопротивляться воде, текущей из глаз. Да и зачем? Это естественная реакция, когда нам больно. Более того, я сама ревела на его глазах, а он поддерживал меня. Теперь же, когда пришла моя очередь подставлять плечо, всё что я сделала — это отвернулась. Я ужасна.       Но принимать поддержку гораздо легче, чем давать её, поэтому я лишь подтянула колени ближе к груди и искоса взглянула на припухшие и раскрасневшиеся ещё сильнее глаза камаэля.       «->Simon: Мне не противно, и я никуда не уйду. Кто такой Макс? Если тебе больно, то можешь не отвечать — я пойму».       Глаза Симона расширились, и он тут же зарылся носом в руки. Танк плакал абсолютно бесшумно, только спина выдавала его, предательски содрогаясь.       Зачем я задала этот вопрос? Хотя пусть лучше давится слезами рядом со мной, чем со стеклянными глазами бежит неизвестно куда. Не знаю сколько времени мы сидели молча, но больше я не решалась заговорить. Наконец, Герой немного успокоился и лёг на траву, повернувшись ко мне спиной.       «Simon: Что я говорил про Макса?»       Этот вопрос означает, что я могу спрашивать? Он пришёл в себя и больше не будет сюрпризов? Как бы снова не ляпнуть что-нибудь ненужное.       «->Simon: Что ты его любишь».       «Simon: М-м... ясно».       Что ясно? Ты говорил, что любишь девушек. Даже не смутился, когда я это произнесла. Он явно не скрывает, что любит какого-то Макса.       «->Simon: Это был твой парень?»       Симон на секунду замер и развернулся на спину, уставившись в небо.       «Simon: Ты дебил?».       Я заёрзала пятой точкой на траве. Ну почему? Неужели опять что-то не поняла?       «Simon: Я врал тебе».       Танк вздохнул. О чём он мне врал? Значит всё-таки это был его парень. А о своей гетеросексуальности он всё время врал. Как там говорят? Ты слишком брутален для натурала. Да, Симон?       «Simon: У меня нет брата».       Простите? Что за дурацкий поворот? Вот уж о его брате я точно ни разу не подумала. Стоп. А при чём тут Макс и его брат?       «->Simon: Я не понимаю».       «Simon: Макс был моим братом».       Господи, что он несёт? Если у него нет брата, почему тогда он кричал, что Ифрит — это Макс? Который, как мы выяснили сейчас, его брат. Или он имел ввиду, что теперь, когда он погиб, его больше нет? Тогда как это относится ко лжи? Нет, не вяжется ничего.       «->Simon: Тот парень на Кладбище — Максим?».       «Simon: Нет, понятия не имею, кто он».       «->Simon: Тогда что там произошло? Ты кричал, что это Макс, и ты должен его защитить».       «Simon: По правде говоря, я совершенно не помню, что там было».       Ну же, Симон! О чём ты говоришь? Не могу разобраться. Не улавливаю никакой связи между событиями. Как могут быть связаны между собой его брат и погибший человек?       «->Simon: А что по-твоему там было?»       «Simon: Я не уверен, что ты именно тот человек, с которым я хочу поделиться этим».       «->Simon: Хочешь, я позову сюда Хелену?».       «Simon: Ответь, если бы ты был девушкой, то смог бы полюбить такого, как я?»       Я замерла, краснея до кончиков волос. Что ему сказать?       «->Simon: Ну-у... если бы ты не вёл себя так грубо, если бы не унижал меня при каждом подвернувшемся случае, если бы не втаптывал в грязь, не угрожал расправой над братом, не...»       «Simon: Всё, достаточно. Я отлично понял, что твой ответ н...»       «->Simon: Да».       Танк, искоса, удивлённо взглянул на меня и, покраснев, отвернулся.       «->Simon: Наверно, я редкий идиот. Но почему-то мне кажется, что ты добрый и отзывчивый человек. Не думаю, что Хелена настолько тупа, чтобы влюбиться в маргинала. Более того, что-то мне подсказывает, она много о тебе знает. Любовь фанатки толкает на безрассудные шаги — например сталкерство. О, тебя это развеселило? Это ведь улыбка, я верно понял? Ну, Симон, не отворачивайся. Ещё я думаю, что ты не умеешь выражать любовь и заботу. Тебя не научили этому. Но ты переживал за меня. Спас несколько раз. Да, возможно, для тебя это было чем-то незначительным и само собой разумеющимся, но не для меня. Для меня оба эти раза стали событиями. Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь важный индюк из клана «Тигры» спасёт мне жизнь. Ты не побоялся, что тебе могут сделать больно или убить, ведь ты тогда и понятия не имел как сражаться по эту сторону экрана. Но всё равно, не раздумывая, бросился меня защищать. Я благодарен тебе. А после ты ведь даже не смеялся над моими слезами, когда я от страха не мог в себя прийти. Ты просто пришёл и сел рядом. Да, я тогда всё испортил. Извини. Хах, выходит, что тот случай только доказал мой ответ, верно? Поэтому не твоя вина, что ты колючий и холодный. Не твоя вина, что ты боишься открыться и пустить кого-то к себе в душу. Да, Симон, я бы мог влюбиться в такого, как ты. Влюбиться без оговорок «а будь я девушкой». Просто влюбиться и всё».       Густой румянец медленно растекался по лицу камаэля, захватывая на нём всё новые и новые территории — вот и уши залились краской. Как же он мил... но больше я не совершу старых ошибок — не полезу к нему с поцелуями и объятиями. Я учла для себя урок.       «Simon: Я не знаю, что произошло на Кладбище. Последнее что помню, — я поддерживал мага на боку, а в следующее мгновение оказался у себя в квартире. И я опоздал... Я снова опоздал! Пришёл слишком поздно. У отца начались галлюцинации, и он, как обычно, обвинял мать в изменах».       Кам замолчал, и на его глазах снова выступили слёзы. Я не стала его торопить, было видно, что слова Герою даются очень тяжело.       «Simon: Когда я открыл дверь в квартиру, то увидел залитый кровью коридор: пол, стены, одежда на вешалке — всё было в крови. При входе в гостиную, валялось выпотрошенное тело мамы. Она была уже мертва. В открытых стеклянных глазах застыл ужас, а руки придерживали вывалившиеся кишки, будто она хотела собрать их и вернуть на место, но не успела».       Я замерла от ужаса. По коже побежали мурашки, и я поёжилась от холода, нервно сглотнув.       Неужели это реальная история из жизни? Разве такое бывает не в фильмах?       Камаэль в бешенстве вонзил руки в мягкую почву и с корнем выдрал клочки травы. Яростно зарычав, он отшвырнул от себя щит. Я, как верный пёсик, побежала его подбирать: всё-таки вещь недешёвая и в дальнейшем Герою понадобится. Только подняла его, как танк схватил меня за плечи и вдавил всем своим весом в траву, перевернув на спину.       «Simon: Я жалкий неудачник! Если бы только я пришёл на час раньше, то смог бы их спасти! Слышишь? Она умерла, а я ничего не сделал!».       Танк смотрел на меня сверху вниз, и из красных глаз на моё лицо капали крупные слёзы. Я молчала. Он, словно осознав, что снова перешёл черту осторожно убрал руки и сел рядом, быстро вытирая мокрые щёки.       «Simon: Пока я выл и кричал над телом матери, мой брат просил о помощи в другой комнате. И я опять опоздал. Когда я услышал его, было уже слишком поздно, — этот ублюдок перерезал ему горло. Максу было шесть лет. Понимаешь? Всего шесть лет. Он умер у меня на руках, когда я полотенцем пытался остановить кровь. Скорая не успела...».       Я боялась даже дышать. Боялась спугнуть его.       Пусть говорит. Пусть, наконец, поделится болью.       Но на этом рассказ закончился, и танк смолк: были слышны лишь тихие судорожные вдохи.       Наверно, он давно так не отдавался слезам. Иногда стоит это делать. Стоит прорыдаться так, чтобы дышать было тяжело: до громких всхлипов. Так сильно, как это умеют дети: вложиться в процесс всем существом. И вот когда вы вымотаетесь от слёз, когда не сможете кричать, то вас накроет тёплым одеялом расслабления и спокойствия. Теперь вы сможете говорить о своей боли, не закусывая до крови губы, чтобы не расплакаться.       «->Simon: А что стало с твоим отцом?»       «Simon: В спальне у родителей балкон. На нём мама прятала Макса, когда у отца начиналась белая горячка. Но в этот раз все было не так, как прежде. Дело не ограничилось синяками и ссадинами. Этот ублюдок из раза в раз обвинял мать, что мы с Максом нагулянные и когда-нибудь он от нас избавится. И этот раз у него получилось. Я влетел в комнату, когда он перерезал Максу горло. Я... я не мог иначе, понимаешь? Не мог поступить по-другому: я просто столкнул его с балкона. Восьмой этаж. Я не хладнокровный убийца. Я не он. Я всё рассказал в полиции, но они будто и не поверили даже. Написали в деле, что отец убил мать и младшего сына, меня не смог и случайно, в процессе борьбы, вывалился с балкона. Решили, что я тронулся умом от потери последнего родителя и стал винить себя в его смерти».       «->Simon: Зачем ты сказал, что твоя мама уехала с любовником?»       «Simon: Потому что я мечтал об этом. Мечтал, чтобы она бросила отца и нашла себе нормального мужа. Я до сих пор злюсь на неё, потому что она не смогла всё это прекратить. Я никогда не знал, что такое нормальная семья. Как может любить отец. Что такое вообще отец? Всё, что у меня есть теперь, это аккаунт на руоффе и кп, которая никогда не узнает, что я видел. В этом году Максу исполнилось бы семь, и он бы уже ходил в школу. Почему эта тварь не оставила мне хотя бы брата? Ведь я его так люблю... так люблю».       Я не заметила в какой момент слёзы стекли по щекам. Слушая Симона, я не могла даже вообразить, что ему пришлось пережить.       Я никогда не смогу его понять, но от чего-то мне чертовски больно и грустно. Настолько, что хочется отрастить огромные крылья и укрыть его ими, закрыв от прошлого. Каждый день он чувствует себя одиноким и несчастным. Как же это тяжело.       «->Simon: Денис, можно я стану твоим другом?».       Кам повернулся ко мне лицом и пристально посмотрел опухшими глазами в мои, из которых до сих пор текли слёзы.       «Simon: Очень странно слышать своё имя. Уже отвык от него. Ты растёшь. Даже удивительно, что ты не предложил мне стать твоим парнем. Испугался, что я не оценю попытку?».       Танк слегка улыбнулся, и от его улыбки повеяло нежностью.       Неужели он действительно стал относиться ко мне по-другому?       «Simon: Как же Мару меня достал — только снял блок, так он снова заорал в пм. Думаю, пора вернуться к ним, а то он загнётся от сердечного приступа».       Ох, кам тоже добавил иса в игнор. Даже страшно убирать блок. Лучше сначала увижу его, а потом уж сниму блокировку на сообщения. Неожиданно меня кто-то окликнул.       Игрок N: Даша! Привет.       Я резко повернулась на крик, недалеко от нас стоял девяносто восьмой лучник. Это был Лориан, мой линейковский муженёк. Он знал ник моего твина, ведь я ему лично его назвала. Я испуганно перевела взгляд на Симона. Кам провёл языком по верхним зубам и внимательно, не шевелясь, смотрел мне в глаза.