Горячее сердце берсеркера

С момента, когда судно, вместе с молодым Корнатом и его сестрой скрылось за белоснежными облаками, прошло около года. Доор-зин отправили на планету с самками, под названием Элуен. В момент ее отбытия юный берсеркер был на совете, где решалась его судьба, а потому, он не смог даже в последний раз увидеть ту, кого от него скрывали на протяжении нескольких лет. За юнцом все чаще следили, водили его по судам и собраниям, стараясь узнать истинную причин смерти группы его отца Халкратха, которую истребил лидер враждебного клана береркеров. Корнат предоставил им информацию, записанную на маску, но этого оказалось мало. Если не говорить он том, что его самого обвинили в предательстве своего отряда и семьи. - Отец сам велел мне не подходить, - напряженно сжимая кулаки и гневно прижав жвала к клыкам, прорычал юный берсеркер, в который раз, испепеляя глазами-угольками Лидера совета. Его грудь снова стала разрываться при воспоминаниях о том, как погибли его родители. Снова тот крик матери, отчаянный вой отца, кидающегося в сторону леденеющей Айронед, лязг лезвий, падающая с плеч голова, истошный вопль боли в самом сердце несчастного юноши... В какой-то миг ему захотелось оказаться на ненавистном, но до боли привычном обрыве, снова рвать на груди кожу, терзать свою плоть, выдирать с корнем валары и кричать в бездну, как же ему на самом деле больно и плохо, чтобы лишь порывистый ветер слышал его слова и уносил подальше от ненужных ушей. Весь год, пока он провел на родительском корабле, ему не давали покоя – его проверяли и выматывали на тренировках, после чего заставляли снова и снова рассказывать о том, что произошло на Саунд-дее, заставляли снова и снова ворошить его и без того пропитанное горечью сердце. Сначала ему было крайне тяжело справляться с этим, и ему приходилось избавляться от боли в кехрите, поражая своих соперников. Когда он полностью выжимал из себя все силы, ему больше ничего не оставалось, кроме как рухнуть на пол своего отсека и уснуть мертвым сном, который периодически прерывался неприятными кошмарами и голосами, что терзали его душу. В итоге, проспав от силы пару часов, Корнат снова направлялся в главный отсек, чтобы снова разворошить пепел своего прошлого. Спустя год после того, как он ушел с планеты, ему наконец нашли применение – молодого охотника отправили на одну из планет-угодий в отряд опытного воина Б’аунда, который встретил юнца вполне приемлемо – вызвал на проверочный бой. Было сразу понятно, что юный хищник не сможет одолеть взрослого берсеркера двухсот лет, но попытка была и вполне удачная. Если, как правило, юнцы сгибались на первых пяти минутах, то бой Корнана и Лидера можно было назвать долгим. На протяжении целого часа она плясали в прекрасном танце воинов, а вечерний лес то озвучивался лязгом лезвий, распространяя по жилам холодную тревогу, то искрил яркими вспышками горячей стали, окропленной твеем сражающихся охотников. На следующий день у молодого Корната начались первые тренировки, которые давались будущему воину вполне успешно. Несмотря на малый возраст, юнец двигался проворно и грамотно, внимательно изучая в сражении и на задании окружающую среду и своих противников. Уже изначально Б’аунд видел в молодом берсеркере охотника, который сможет в своей жизни абсолютно все, несмотря ни на что. Ни один из его учеников не показывал в первое время своего обучения столько силы и умений как Корнат, чья душа рвалась в бой, словно он обязан был стать последним. На Эзоране он провел много лет. В то время, как его ровесники только научились азам охоты, молодой охотник уже стал первым помощником своего Лидера, что вызвало немало гнусных сплетен и слухов, пресекать которые приходилось самому Корнату на поле боя. Каждый раз, как наступало время сезона, и многие самцы стремились поскорее встретиться со своими (или, не всегда своими) самками, Корнат оставался на планете. Он отлично понимал, сколько он может потерять удовлетворения, но его разум кричал куда громче его собственного тела, говоря о том, что физические утехи не принесут его душе спокойствия. Потому, все то время, пока его сородичи радовались редким возможностям получить от плоти самок все самое прекрасное, молодой берсеркер измывался над собой посредством бесконечных тренировок тела и духа, до крови и мяса отбивая пальцы и заглушая душевную боль своим победоносным рычанием. На Эзоране он провел около ста лет. За это время он успел составить особую статистику жертв. На охоту, в качестве дичи, все чаще приводили существ, которых они до того момента считали относительно беспомощными – людей. Это было значительно ново по сравнению с ксеноморфами или прочими дикими и опасными существами Вселенной, так как уманы (люди) были во многом похожи на них. Практически в каждой группе находился тот, кто мог противостоять охотнику или даже убить его, что только сильнее разогревало интерес в горячей крови берсеркеров. На одном их таких заданий, когда Корнат с мрачным видом направлялся обратно, на Саунд-дей, его ждала неприятная встреча: среди двенадцати уманов оказался специалист по ядам. Молодой берсеркер долго выслеживал его, так как этому к’житову самцу удавалось ловко скрываться в его собственных джунглях, которые он знал, как свои пять пальцев, что сильно бесило и одновременно будоражило его. Никто не мог скрыться от него на Элуене на протяжении ста лет, а тут – диковинка! И вот, когда ночь снова окутала холодной темнотой родные джунгли берсеркера, уман быстро направлялся в сторону обрыва, лихорадочно дыша и оборачиваясь назад, чувствуя приближение собственной смерти. Сам охотник упивался феромонами дичи, которая в страхе пыталась скрыться от его внимательных глаз, представляя, как и его голова окажется в связке отполированных до блеска умановских черепов. Уже совсем скоро, когда пропасть заставила человека остановиться и оглянуться назад, всматриваясь в холодную глушь леса, молодой хищник остановился, пристально рассматривая умана. Что-то в нем было особого, но тот пока не мог понять, что именно. Вынослив, силен, практически бесстрашен, не носит определенного вида оружия – только небольшой клинок, которым он ловко орудовал, обеспечивая себя припасами и спасаясь от смерти на протяжении двух недель. - Выходи! – Истерически крикнул мужчина, выставляя перед собой несчастное оружие, чуть пятясь назад и, распахнув глаза, таращась во все стороны. Не желая больше продолжать бессмысленные преследования этого «уже трупа», Корнат медленно покинул свое укрытие и показался на глаза уману. Передать, что почувствовал человек во время появления из воздуха хищника, нельзя культурными словами. Перед испугавшимся мужчиной стояло высокое крупное существо под два с половиной метра, сложенного из горы мышц, обтянутых грубой темно-коричневой кожей с красными пятнами и крапинками на мощной груди и плечах. Он был одет только по пояс в кожаные брюки, пах прикрывала большая пластина с иероглифами, с металлического пояса свисали колбочки, метательные диски и связки косточек и черепов. На груди пестрел амулет из черепа небольшого зубастого существа, обрамленного шипами, металлическую маску серебряного цвета, израненную и поврежденную чем-то наподобие кислоты, обрамляли кожаные дреды с кольцами на них. Угрожающе рыча, Корнат медленно приближался к уману, которого все больше и больше терзал животный страх. Ему некуда было идти, ему негде теперь скрыться, от чего тот еще больше трясся, переминаясь с ноги на ногу. Все его тело было напряжено до предела, запахи волнения и страха заполнили пространство, и даже ветер не мог отогнать этого приятного аромата, когда дичь чувствует свою смерть. От жажды получить эту теплую кровь и действия сезона сердце охотника забилось так же быстро, как и маленькое сердечко умана. Твей стал перегоняться по жилам, бурным потоком тревожа все тело и возбуждая его и сознание все сильнее и сильнее. - Убью! – Внезапно закричал человек, резко кидаясь в сторону берсеркера, но тот просто отшвырнул его в сторону, заинтересованно застрекотав. Больно шмякнувшись о камень, мужчина поднялся и снова попытался напасть на хищника, но опять полетел в сторону, едва не свалившись в пропасть. « - Ничтожество!» - Подумал Корнат, подходя к уману, что безрезультатно старался отползти в сторону. Он уже настиг его, наклонившись над испуганной, трясущейся тушей, схватил его за горло, не обращая внимания на глупые сопротивления. Тот что-то верещал, стараясь зацепить охотника немного своим ножом, но берсеркер только злорадно фыркнул, постепенно сжимая пальцы огромной руки на хрупкой шее брыкающегося человека. И тут Корнат почувствовал, что его слабо ранили. Чуть рыкнув, он посмотрел на свою руку и обнаружил светящуюся свежую рану. Не обращая на нее внимания, он снова посмотрел на умана, но тут понял, что что-то не так. Голова стала кружиться, а перед глазами все поплыло пятнами. Словно от какого-то яда стало жечь вены, ноги становились ватными, а хватка ослабла, позволяя уману упасть под ноги хищника. Тот не стал медлить и тут же подскочил, вырывая запасной нож. Пользуясь тем, что раненый до этого в бою хищник стал слабеть на глазах от яда, происхождение которого известно только самому Богу, уман стал мельтешить под ногами сравнительно неповоротливого падающего охотника и наносить ему мелкие, но частые ранения. Рыча от боли и проклиная весь свет, Корнат пытался схватить мерзавца, но дикая боль и слабость не давали ему этой возможности. После последнего боя ужасно болело все тело, а сейчас его била еще и дрожь, вводящая в состояние обморока. « - Не упасть! Не упасть…» - Повторял про себя Корнат, больше убеждая себя в том, что это так и будет, но ноги отказывали. Чувствуя, как неимоверно слабеет, он больно рухнул на колени, стараясь сохранять мысли в порядке, но те путались и только мешали соображать. Уман, в свою очередь, встал напротив охотника и протянул было руку к нему, но тот резко успел схватить подлеца за глотку и дернуть на себя, срывая с его губ легкий крик. Не в силах разглядеть что-либо, Корнат второй рукой схватил умана на голову и резко дернул назад, заставляя голову бессильно повиснуть вдоль спины на кусках позвоночника. Чувствуя, как бешено, словно отмеряя последние свои удары, колотится сердце, хищник упал на спину, от чего его ноги практически неестественно согнулись, причиняя дикую боль. Руки сами легли на собственную, часто вздымающуюся грудь, в желании разорвать плоть когтями и вырвать горящее от яда сердце. Ногти, словно ножи, стали сами вписаться под кожу, что стала обильнее истекать твеем, в голове был ураган бесполезных мыслей, в газах темно, дикая боль лавой растекалась по телу, а порывистый ветер даже не сбивал жара, от которого все тело берсеркера покрылось слизью. Кое как дотянувшись слабой рукой до маски, Корнат сорвал ее с лица и отбросил в сторону. Жвала потянулись вверх, словно стараясь зацепить собою чуть больше воздуха, но горло настолько плотно сжалось, что даже струйка холодного живительного газа никак не могла попасть в легкие. Понимая, что уже совсем задыхается на любимом обрыве, там, где он всегда был сам себе карателем и истязателем, где находил успокоение, Корнат стал медленно ощущать сон, что нетерпеливой волной накатывал на все его сознание и тело. Не рассчитывая больше на жизнь, молодой охотник посмотрел в сторону, откуда обычно появляется солнце. Он не видел красоты рассвета, но отлично чувствовал ее и помнил с детства. Он все телом осязал прощальные лучи новорожденного солнца, когда перед глазами возник яркий свет. В его золотом свечении он узнал свой водопад. На вершине скалы стояли двое. Среди них он узнал свою нежную мать и любящего, но грубого отца. Они стояли где-то там и просто смотрели на него, а сам берсеркер не мог повернуться, сделать шаг, а его сердце и кровь, казалось, остановились. Больше не было того оглушающего выстрела сердца в голове – только тишина и спокойствие… Внезапно, прямо над гладью воды, он заметил силуэт существа. По фигуре он понял, что эта самка. Но она была такая хрупкая и маленькая, что он не мог определить… Ребенок? Нет. Телосложение взрослой самки. Стоящая в золотом свете этого нереального солнца, она не видела его. Находясь к нему спиной. Ее чуть загорелая кожа переливалась бриллиантами на солнце, длинная юбка мерно двигалась в сторону незримого легкого воздуха, а длинные косы игриво переливались маленькими унтарами на солнце. От нее веяло прекрасным романтичным шлейфом, что сладким и манящим теплом отдавался в груди, успокаивая сердце и жгучий огонь в нем. Словно услышав его, самка медленно обернулась и посмотрела на охотника, что в нерешимости стоял на берегу. Ее очень красивое, но непривычное лицо светилось легким румянцем, а глаза сияли ярче изумрудов. Алые губы, что манили только своим нежным изгибом, содрогнулись в улыбке. Чуть наклонив голову, она слабо потянула к нему руку… - Корнат…. – Тихо произнесла она, и ее нежный тонкий голос пронесся приятной бурей по всему телу, вводя его в приятную невесомость. Чувствуя, как боль уходит, он видит, что образы уманки стали растворяться, превращаясь в яркий золотой свет, что накрыл охотника с головой. А после, все его тело снова пронзила дикая боль, а его самого окружила темнота. - Поднимайте его! Ну же! Корнат чувствует, как его несут куда-то. По запаху понимает, что это Лидер и помощники. Стараясь больше не засыпать даже таким приятным сном, берсеркер прикрыл больные глаза, вслушиваясь в рычание собратьев, а в голове все еще сохранялись образ и голос таинственной уманки…