В темноте

      В комнате было душно. Душно и тихо. Хотя абсолютной тишиной это нельзя было назвать: за окном что-то глухо шелестело, ветки дерева мягко шлепали – мокрые, что ли? – снаружи по стеклу, а рядом дышал Беккер. Обычно его дыхание было бесшумным, но сейчас каждый вдох был слышен Дэнни отчетливо и ясно – яснее собственного, которого вообще словно не было.              Он попробовал повернуть голову, но мышцы странно одеревенели. Ему с трудом удалось повернуться на бок всем телом. В слабом свете ночника на столике у кровати он увидел, что Беккер лежал на спине, привычно закинув руки за голову. Плотно сомкнутые ресницы чуть вздрагивали – ему что-то снилось. В такой духоте ничего хорошего присниться не может, в этом Дэнни был уверен, но Беккер лежал неподвижно, и его лицо было спокойным, разве что брови чуть нахмурены.              Наверное, надо бы открыть окно. Джесс всегда открывает окна, даже зимой оставляет тонкую щелку. Но Джесс дома нет, и окна заперты наглухо. Дэнни спросонок никак не мог сообразить, куда она делась, но знал твердо – в доме они с Беккером одни. Рыжика и Рафа Джесс взяла с собой. Наверное. Потому что их тоже нет. Ему по какой-то причине совсем не хотелось вспоминать точнее, почему их всех нет.              Из кровати вылезать было трудно. На коже выступил неприятный холодный пот – от духоты, наверное, – и одеяло прилипало к телу, как мокрая простыня. Одеревеневшей оказалась не только шея, двигаться вообще было тяжко, будто в суставы залили свинец, а мускулы то ли окаменели, то ли засохли, как сухостой в лесу. А еще зверски хотелось пить, но стакан на столике был пустой, и графинчик тоже. Ну ясно, хозяйка уехала, и в доме бардак… Кстати, какая интересная форма ночника, интересно, откуда он вообще взялся?              Дэнни дошел до окна, протянул руку, чтобы открыть раму и впустить в комнату воздух, но замер на полпути.              За окном зеленело нечто. Оно было везде. Улицы не было видно вовсе. Даже дерево, которое могло стучать ветками в стекло, рассмотреть не представлялось возможным – если оно вообще все еще оставалось на месте. Куда хватало глаз, везде колыхался странный туман, зеленоватый, плотный, больше похожий на густую темную жидкость, чем на водяные пары. Дэнни опустил руку. Ему вдруг показалось, что лучше пусть останется духота, чем впустить в комнату эту непонятную муть. Да и есть ли еще там, снаружи, свежий воздух?              Его внезапно обожгло ужасом, и он торопливо, насколько позволяло непослушное тело, припал к оконной раме, исследуя пальцами все щели, словно на ощупь можно было определить, проникает ли туман в дом. Обшарив все окно, он почему-то уверился, что нет, не проникает. Откуда взялась эта уверенность – было непонятно, но оказалась она железной, и он даже начал успокаиваться. Скоро утро, и туман рассеется. Тогда и окна открыть будет можно. А сейчас лучше лечь и попытаться уснуть. Вон, Беккер дрыхнет и не дергается.              Беккер не пошевелился с тех пор, как Дэнни проснулся. Хотя борьба с одеялом должна была его если не разбудить, то хоть потревожить, заставить перевернуться, что ли…              Дэнни, все так же медленно переставляя тяжелые ноги, подошел к постели и склонился над спящим. Дыхание тоже не изменилось – неровное, чуть хрипловатое, такое же, как у самого Дэнни. Он решил, что будить Беккера не будет. Незачем. Раз не дергается – значит, спит без кошмаров, пусть и дальше спит.              Воздух можно было резать ножом. Может, все-таки, открыть?.. Дэнни поднялся на ноги и развернулся, чтобы вернуться к окну.              Он не успел сделать ни шагу, как зеленоватая муть оказалась перед глазами так близко, будто туман уже ворвался в комнату. Он вытянул руку, и пальцы наткнулись на прохладную преграду. И в тот же миг с внешней стороны по стеклу, с тем самым звуком, который он принимал за шлепанье листьев, хлестнуло нечто, совершенно не похожее на ветку дерева. Оно исчезло быстрее, чем Дэнни успел его рассмотреть, но он готов был поклясться, что видел мелькнувший прямо перед глазами гладкий, блестящий в слабом свете ночника хвост гигантской рыбы.              Рыбы? Что за бред…              Он придвинулся вплотную и уставился в зеленую мглу, стараясь не касаться стекла, как будто оно могло укусить. Поначалу ничего не было видно, но спустя несколько мгновений он различил мелькание странных теней наравне с окном и выше, над головой, – странные узкие объекты, совершенно не похожие на птиц с крыльями. Приглядевшись, он с каким-то животным ужасом осознал, что это не туман вовсе. И это были не птицы. И хвост ему не привиделся.              Дом был окружен водой. И не в смысле “они находились на островке суши посреди пространства, залитого лужами, рекой, морем”… Мутноватая полупрозрачная субстанция за стеклом – не туман, а вода. От земли – дна? – до неба, если оно вообще еще оставалось. И скользящие в вышине тени это действительно рыбы. И то, что шлепало по стеклу – их хвосты, когда они натыкались на прозрачную преграду на своем рыбьем пути и разворачивались, чтобы уплыть прочь.              Свет в комнате не мешал смотреть на то, что находилось снаружи. Слабый ночник лишь добавлял неярких бликов на боках тех рыб, что подплывали ближе, но разглядеть их толком не позволял, и почему-то Дэнни был за это благодарен. Рыбы в этой странной воде не могли быть нормальными, и рассматривать их было жутко. Однако то, что хотя бы их очертания были заметны, говорило о том, что глубина не так велика, как Марианская впадина – свет с поверхности хоть как-то проникал в толщу воды.              Ему захотелось отойти от окна подальше, как будто его присутствие в поле зрения подводных обитателей могло их привлечь и заставить напасть. Но в последний момент высоко в “небе” он заметил нечто, что заставило его застыть на месте.              Огромная черная тень наплывала, как грозовая туча, и мелкие рыбы рассыпались на ее пути, как вспугнутые птицы. Дэнни увидел широкий хвост, колыхающийся вверх-вниз и понял – это кит.              Кит оказался последней каплей.              Откуда-то Дэнни теперь знал, что это везде. Вся их улица, весь Лондон, все Британские острова – все погрузилось под воду. И островами дело не ограничилось. Откуда взялась эта вода, почему не было землетрясений, куда делись из дома Джесс и Раф с Рыжиком – все это было неясно, но одно он знал наверняка. Выживших снаружи нет. Зеленая вода поглотила всю жизнь за пределами этой комнаты. Земля залита океаном, и теперь над мертвыми городами, полями и руслами бывших рек скользят жуткие рыбы и бьют хвостами гигантские киты, а развалины погибшего мира зарастают водорослями и ракушками – как начал зарастать подоконник снаружи.              Это был какой-то бред, но деться от него было некуда.                            Дэнни сполз на пол, закрыл глаза и попытался отдышаться. Теперь, когда он знал, почему так душно, это было очень сложно. Вместо того, чтобы успокоиться, получалось только паниковать. Внезапно накрыло мыслью: отдышаться уже не выйдет. Ни утро, ни день не спасут. Просто потому, что свежего воздуха больше нет. Нигде. До поверхности не добраться – подняться с с глубины нескольких километров человеку банально не хватит запаса воздуха в легких. Не говоря уже о том, что как только откроется окно или дверь, они тут внутри будут расплющены давлением воды, на такой-то глубине.              Он вспомнил о Беккере. За всем этим сюром совсем забылось, что он в комнате не один, а теперь – вспомнилось. Стало совсем тоскливо.              Дэнни открыл глаза и повернулся к кровати. Беккер все так же лежал на спине, с закинутыми за голову руками и плотно закрытыми глазами. И дышал так же трудно, и такие же капли пота, как и на лбу Дэнни, выступили на его побледневшем лице. Он не просыпался. И Дэнни понимал, что как бы ни хотелось сейчас услышать его голос, ощутить его руку на своей, почувствовать, что он тут действительно не один – Беккера он будить не станет. Пусть спит. Так лучше.              Дэнни поднялся на ноги и подошел к кровати. Думать сил больше не было. Он очень давно не испытывал такой черной безысходности, уже забыл, каково это – когда ничего от тебя не зависит, исправить ты ничего не можешь, выхода нет… но настолько неотвратимое ощущение близости смерти было у него впервые. Не просто безвыходное положение – верная пропасть, черная дыра, от которой не увернуться. Просто некуда.              Он еще справился бы с этим, если бы был один. Но рядом спал человек, дороже которого у Дэнни никого не было. И осознавать, что он тоже обречен, было невыносимо. Это несправедливо, так не должно быть! Он же совсем мальчик, такой живой, светлый, такой настоящий, такой… самый нужный. Он должен жить...              Дэнни осторожно лег на свое место и уставился в темный потолок. Свет ночника начал меркнуть. Наверное, огню уже не хватает кислорода. Откуда у них ночник со свечой? Они никогда не пользовались свечами… Уже неважно.              По мере угасания света в комнате становилось очевидно, что вода за стеклом испускает ровное зеленоватое свечение. И совсем темно не будет. Странно, но этот нереальный нечеловеческий свет успокаивал. Паники больше не было, осталось только ощущение безнадежности и бесконечного сожаления – не о себе, о Беккере.              Интересно, как надолго хватит воздуха в комнате? Дэнни пожалел, что выставил из спальни все цветы, которые Джесс пыталась расставить по полочкам и тумбочкам. Сейчас они помогли бы хоть немного… Джесс. О ней лучше не думать. Вот еще почему не стоит будить Беккера – как объяснить, что их маленькой девочки больше нет? Это страшнее, чем рассказать о планетарной катастрофе.              Он поймал себя на том, что вдохи стал делать реже и поверхностнее. Теперь они с Беккером дышали по-разному, не попадая в такт. Ничем другим Дэнни больше помочь не мог.              Раньше он думал, что задерживать дыхание бесконечно невозможно. Это самое естественное и самое неистребимое состояние организма – дышать. Но сейчас получалось. Ничего, что в груди давит, как будто тот самый кит уронил на нее свой хвост. Ничего, что в глазах плавают темно-красные круги, не хуже рыб за окном. Зато дыхание Беккера выравнивается, как будто воздуха и в самом деле делается больше от того, что Дэнни перестает дышать…              Это оказалось так просто и ясно – яснее солнечного дня, которого он уже никогда не сможет увидеть – если он перестанет дышать вообще, Беккер сможет выжить. Откуда взялась эта уверенность, Дэнни снова не знал. Но так оно и было.              Оставалась мелочь – остановиться.              Дэнни повернулся на бок, как в самом начале, чтобы увидеть, как спит Беккер.              Непослушные пальцы двигались неуклюже, но он смог коснуться темных чуть влажных волос на его лбу, не разбудив. Чуть дрогнули ресницы, но сон не прервался – и не надо, пусть мальчик спит. Он сможет проспать весь этот кошмар, а проснется, когда вода уйдет. Если Дэнни не будет, она обязательно уйдет, а Беккеру хватит воздуха, чтобы этого дождаться.              Беккер слегка улыбнулся во сне, и у Дэнни в груди стало горячо и сердце стало биться так часто и сильно, словно пыталось вырваться. Эти ямочки на щеках всегда сводили его с ума…              Он убрал руку и еще несколько бесконечных секунд любовался лицом спящего Беккера. А потом отвернулся, лег на спину и снова уставился в потолок, сосредоточившись на том, чтобы дышать как можно реже, все сокращая количество вдыхаемого воздуха, преодолевая тяжесть и возникшую в груди боль. Он почти не слышал собственных вдохов. Зато ровное, сильное дыхание Беккера заполняло всю комнату, словно теперь это дышал сам дом, стены, потолок… Зеленоватый свет океана начал гаснуть, и бархатная темнота постепенно окутывала Дэнни.                            ***                            – ...Кризис миновал. Завтра он пойдет на поправку. Выполняйте все мои рекомендации, и через неделю-другую он сможет вернуться на работу.              Незнакомый голос нарушил тишину, в которую Дэнни так глубоко погрузился. Сквозь веки пробивался свет – нормальный, теплый свет. И постепенно становилось ясно, что громкое дыхание – это его собственное, а не Беккера и не дома, боже упаси.              – Доктор, а когда он проснется?              Джесс. Это Джесс?              – В принципе, теперь все зависит от его организма. Может – утром, может – через пару часов, а может, он уже и не спит. Не волнуйтесь, миссис Беккер, мистер Куинн вне опасности, выспится – проснется. Но вы знаете номер моего телефона, если что.              – Да, спасибо. Пойдемте, я провожу вас. Хэл, – это уже в сторону, – я сразу в аптеку, ты останься.              – А может, лучше я?              Услышать этот голос было равносильно тому, как из темной беспросветной чащи внезапно выскочить на освещенную солнцем поляну.              – Нет, он звал тебя, а не меня. Лучше, если рядом с ним будешь ты, когда он проснется.              Джесс такая умница… хотя увидеть ее саму Дэнни тоже не был против, что уж там. Вообще лучше бы увидеть их обоих, убедиться, что они живы, что все в порядке, что все дома... Глаза б вот открыть. Я уже не сплю, я уже тут!              Но ни веки, ни язык ему пока не повиновались. От этого было немного не по себе – а вдруг это галлюцинация перед тем, как все пропадет навсегда, вдруг, если все же открыть глаза, будет все та же зеленая муть и океан за окном?              Громко хлопнула дверь. Или это ему показалось, что громко – скорее всего, на самом деле ее закрыли очень мягко, просто звуки такие громкие, когда только что вынырнул из такой тишины.              – Ну и напугал ты нас, Куинн, – тихо сказали над ухом, на лоб легла теплая ладонь, и Беккер сел рядом – Дэнни чувствовал каждое его движение. Живой, здоровый, настоящий Беккер, которому не грозит умереть через несколько часов от удушья.              Дэнни сделал усилие и приоткрыл глаза. Свет стал ярче, но терпимо – от настенных светильников он был мягким и рассеянным. Дэнни сам настоял на том, чтобы в его комнате были только бра.              Он сделал вдох поглубже – какое это счастье, просто дышать, не экономя воздух…              – Эй, да ты и правда уже не спишь!              Казалось, Беккер с трудом удерживается, чтобы не хлопнуть его по плечу. Пожалуй, Дэнни сейчас был бы этому хлопку рад.              – Надеюсь, что нет, – выдавил он, удивляясь, как слабо звучит голос. Слова выталкивались с трудом, в горле пересохло – пить он хотел еще там, в подводном кошмаре.              Ладонь со лба соскользнула – Беккер отошел, и хотя Дэнни понимал, что тот просто сделал пару шагов в сторону от кровати, ему стало невыносимо страшно – а вдруг он уйдет совсем, исчезнет, и это, все-таки, окажется галлюцинация умирающего мозга?              Но Беккер вернулся почти сразу, со стаканом в руке. Свободной рукой он приподнял голову Дэнни – легко, как будто тот был тряпичной куклой, и поднес стакан к его губам. Вода оказалась сказочно вкусной, но много выпить не получилось – сил не хватало даже на это. Беккер отставил стакан куда-то в сторону, но не уложил Дэнни обратно, а придвинулся ближе, обхватил его обеими руками, уткнулся в волосы носом и глухо произнес:              – Никогда в жизни так не боялся. Доктор до последнего ничего не гарантировал. Тебя крепко прихватило…              Дэнни поудобнее прислонился головой к его широкой груди, ощутил под щекой ровное биение сердца, и подумал, что Беккер даже не представляет, насколько крепко.              Наводнение было бредом. Горячечным бредом. Сейчас Дэнни уже постепенно припоминал, что он вчера – вчера ли? – был на задании, и они здорово вымокли под холодным осенним дождем, а потом долго сидели на камнях набережной, ожидая, пока привезут рабочее запирающее устройство, чтобы закрыть аномалию… А потом он пришел домой, и к вечеру все больше расклеивался. Последнее, что Дэнни помнил – он зашел в комнату и прилег на кровать, не раздеваясь, потому что голову словно сдавило тесным железным обручем, горячим как печка, и необходимо было лечь, чтобы обруч его не раздавил.              – Ты трое суток провалялся в бреду, тебя даже в больницу побоялись везти, все капельницы тут разворачивали…              Чуть вздрагивающий голос Беккера отдавался в его груди, Дэнни ловил каждое слово щекой, и это было невыносимо здорово.              – Ты еле дышал, слушать страшно было…              – Зато я дышал, – смог сказать Дэнни, но Беккер его не понял, только крепче сжал руки, прижимая Дэнни к себе.              Конечно. Он ведь все проспал…              И он никогда не увлекался русским роком. Продолжение "И грянул гром" (http://ficbook.net/readfic/2654322)