О недокументированных возможностях киборгов

Списанный катер вошел в атмосферу и устремился вниз. Судя по приборам, до земли он не дошел пары десятков метров: над безжизненной поверхностью планеты беззвучно полыхнул ослепительно-оранжевый с черными прожилками шар, а потом в стороны принялся расползаться пушистый белый бублик. Налюбовавшись красивым зрелищем, генерал, наконец, отвел взгляд от обзорного экрана и посмотрел на ученого. — Впечатляюще, но не ново. Ну, объясняйте. — Идея в следующем, — заторопился ученый. Говорил он сбивчиво, и вдобавок заметно шепелявил: родители на логопеда поскупились, что ли? — В любого — заметьте, абсолютно любого и каждого, — киборга на уровне прошивки встраивается скрытая программа. Их там много, код-то закрытый, пихай что угодно. В нужный момент на корабль присылается секретный спецкод, которым эта программа активируется. В результате имеющийся на корабле киборг — повторяю, абсолютно любой! — отправляется в машинное отделение корабля, стараясь оставаться незамеченным, и... — Стоп! — перебил генерал. — А если на корабле их несколько? Ему невольно представилось жуткое зрелище: военный транспортник, перевозящий отряд киборгов и получивший такой сигнал. И вся эта толпа киборгов, которые, точно муравьи в разворошенном муравейнике, наперегонки пробираются в машинное отделение, пытаясь остаться незамеченными... — Это предусмотрено! — радостно возразил ученый. Ему явно было приятно услышать вопрос, на который у него уже готов ответ. — Если киборгов больше одного, программа запустится на том, который находится в режиме отдыха — то есть том, которого хватятся с меньшей вероятностью. Всем прочим отправляется сигнал, приостанавливающий действие программы до тех пор, пока не будет получен новый сигнал, о том, что выполнение программы первым киборгом по какой-то причине прервано. — Ну ладно... Дальше? — Итак, он отправляется в машинное отделение и перенастраивает реактор или один из реакторов корабля таким образом, чтобы в нужный момент началась неуправляемая цепная реакция, то есть, грубо говоря, произошел взрыв. — Сто-оп! — возмутился генерал. — Это каким же образом он его перенастраивает? Корабельные реакторы от такого защищены наглухо! Ученый лукаво улыбнулся. — Вы, безусловно, правы! От случайного взрыва корабельные реакторы застрахованы полностью. Там абсолютно надежная система, испытанная десятилетиями эксплуатации. Однако, если целенаправленно произвести ряд несложных изменений... Перед ними развернулось вирт-окно с интерактивной схемой. — Вот, смотрите... Изменения действительно оказались несложными — школьник бы разобрался. Ну, по крайней мере, общих сведений, которые генерал смутно помнил из курса военной академии, оказалось вполне достаточно. Генерал зябко передернул плечами. Очень уж не по себе сделалось при мысли, что достаточно получаса возни — и твой верный, послушный, абсолютно надежный корабль запросто превратится в ядреную бомбу... Ядерную, брат, ядерную — не до шуток тут. — Если раньше такого никто не делал, то просто потому, что мало кому придет в голову проделать это с кораблем, на котором он находится, — с улыбкой пояснил ученый. — После этого киборг направляется в рубку корабля, при необходимости нейтрализует находящихся там членов экипажа, и, взяв управление на себя, отправляет корабль в указанном ему направлении. Генерал слегка тряхнул головой — от всех этих «направлений» и «управлений» мозги заплелись лентой Мебиуса, — и ехидно уточнил: — То есть вы ему еще и программу управления кораблем загрузите? Любым, причем? — Общие принципы всюду одни, — невозмутимо ответил ученый. Это был уже третий вопрос, на который ученый заранее знал ответ, и он почувствовал себя совсем уж уверенно. — Ну, если мы, конечно, говорим о человеческих кораблях, рассчитанных на пилота-гуманоида. Элементарные маневры киборг сможет выполнить без специальной подготовки, а большего и не потребуется. Главное, оказаться примерно в указанной точке, а зона поражения в любом случае будет достаточно велика, чтобы причинить значительный ущерб, особенно если речь пойдет о живой силе или сооружениях, не оборудованных специальной защитой. Таким образом, в условиях, когда владение и применение ядерного оружия жестко ограничены общегалактическими конвенциями, мы получаем возможность превратить практически любой космический корабль, находящийся в зоне досягаемости, в управляемую боевую ракету! Ну, разумеется, при условии, что на борту корабля имеется хотя бы один киборг. Ученый сиял. У него была проблема — он нашел блестящее решение! Мелкие бытовые подробности его не волновали. Эти мне ученые! Чисто дети, ей-богу. — Поправочка, — сказал генерал, вставая. — Не «мы». И не «вы». Кто угодно получает такую возможность. Вообще кто угодно. Любой сопливый хакер... — Ну что вы, Владимир Сергеич! — обиделся ученый. — Спецкод же будет абсолютно секретным! Только в распоряжении высшего командования... Генерал посмотрел на него с жалостью. Ну, дети, как есть дети... * * * Дэн очнулся в машинном отсеке. Предыдущие три дня выдались такими утомительными и суматошными, что киборг при первой же возможности рухнул на свой диванчик и уснул без задних ног. И даже когда тело внезапно встало и куда-то поперлось, повинуясь сработавшей подпрограмме, мозг далеко не сразу начал осознавать происходящее. А когда Дэн пришел в себя, то обнаружил, что за каким-то хреном отпер всю систему люков, перекрывающую доступ к корабельному реактору, и деловито ковыряется в нем, попеременно пуская в ход то отвертку, то разводной ключ, то беспроводной паяльник. Причем безо всякой защиты. Радиация здесь была в пределах физиологически безопасной нормы, но тем не менее системе самосохранения полагалось бы истошно вопить, предупреждая о нештатном использовании киборга. Система, однако, молчала, будто бы так и надо. Видимо, сработавшую программу все устраивало. Первым делом Дэн попытался дернуть «Машу» — включить корабельную тревогу. Ага, как бы не так. Повинуясь непонятной подпрограмме, его искин закуклился внутри себя, и устанавливать какую-либо связь со внешним миром решительно отказывался. По идее, охранные системы корабля и без вмешательства должны были среагировать на несанкционированное проникновение в зону реактора, но Михалычу столько раз приходилось сюда лазить вне расписания и без предупреждения, что все эти сигналки он, видимо, давным-давно поотключал... Что-то предпринять пока что представлялось невозможным. Искин и имплантаты были полностью подчинены выполнению загадочной программы. Оставалось думать и соображать. А чем именно он тут, собственно, занят? Дэн быстро проанализировал вероятную цель внесенных изменений — и ему сделалось очень не по себе. Не то, чтобы Дэн хорошо разбирался в устройстве корабельного двигателя, но он поневоле научился разбираться в нем достаточно, чтобы при необходимости помогать Михалычу с ремонтом. То, что он делал сейчас — а общий смысл уже начинал вырисовываться, — позволяло по-прежнему использовать реактор по прямому назначению, в качестве источника энергии для всего корабля, но при этом давало возможность в указанный момент запустить неконтролируемую цепную реакцию. Та-ак... Очень хорошо. То есть ничего хорошего... А что у нас там дальше по плану? По крайней мере, просматривать запущенную подпрограмму искин позволял. Что ж, и на том спасибо... Однако ничего приятного программа Дэну не сообщила. Впрочем, он и не рассчитывал. По завершении работ в моторном отсеке ему надлежало включить таймер, отсчитывающий время до взрыва, отправиться в пультогостиную, сесть за пульт и направить корабль к планете, на раскинувшийся внизу мегаполис. Посадить корабль Дэн, конечно, не сможет, но этого и не требовалось. Воздушный взрыв будет даже эффективнее наземного. Он быстро прикинул в уме, с какой мощностью должен рвануть их реактор... да, центру мегаполиса как раз хватит. Возможно, пригороды и выживут... Руки сами собой закручивали последние гайки... не спешим, тщательней, тщательней, торопиться некуда... заодно выиграем еще несколько минут на подумать... — а Дэн лихорадочно соображал. О том, чтобы позволить искину беспрепятственно выполнить программу до конца, и речи быть не могло. Все его люди: капитан... доктор... Тед... Полина... Михалыч... да даже дурацкое пятиногое животное Котька!.. — Дэн никак не мог допустить, чтобы они стали всего лишь бессловесными деталями летающей бомбы. Впрочем, это не проблема. Можно их разбудить и спровадить в спасательную капсулу. Это-то он сумеет. Но... Но ведь там, внизу, тоже люди... чужие, в принципе, люди, и, казалось бы, черт бы с ними, но... они же ведь тоже чьи-то люди! Сейчас беспомощный, работающий на холостом ходу, независимо от непослушного тела разум Дэна вдруг осознал существование их всех — Дэн увидел их, как миллионы теплых золотистых точек, связанных мириадами тоненьких живых нитей. Взрыв — и точки мгновенно гаснут, а нити, ведущие вовне, обрываются, пульсируют алым, наливаются невыносимой болью... Нет. Так нельзя. Так же, как нельзя стерпеть, чтобы его родной корабль со всеми, кого он любит, превратили в бездушную бомбу. Нет, сейчас ничего предпринять не удастся. Но ему придется пройти в пультогостиную... а в пультогостиную придется пройти через жилой отсек... и вот там уже возможны варианты. Главное, достучаться до капитана. И коротко и внятно объяснить ему, что происходит и что надо делать. Человеческие пальцы мертвой хваткой впились в дверь капитанской каюты. Имплантаты раздирали плоть изнутри, гнали дальше, к пульту управления кораблем — задача была ясна и недвусмысленна: пройти в рубку, взять на себя управление, направить корабль к планете... но человек зло нахмурился и с размаху ткнул в сенсор. Дверь отъехала в сторону. Автоматически включилось освещение: приглушенная ночная подсветка. Капитан приподнялся на койке и сонно заморгал. — Дэн, это ты? Что случилось? Ты чего-то хотел? И непослушные человеческие губы зашевелились, по одному слову выдавливая тщательно отцеженную информацию: — Атака извне. Мой. Процессор. Взломан. Реактор. Корабля. Подготовлен. К взрыву. Двадцать. Минут. Эвакуировать. Экипаж. Предотвратить. Взрыв. Ликвидировать. Киборга. Последний пункт Дэна совершенно не устраивал, но другого выхода он не видел. Обезвредить его иными способами с помощью средств, имеющихся на корабле, возможным не представлялось. Капитан, похоже, ничего не понимал спросонок. Он растерянно смотрел на своего навигатора. — Это срыв! У меня срыв! Ключевое слово. Должно сработать, он все время этого боялся... — Михалычу скажите... реактор... взорвется... Пристрелите меня! Срочно! Пожалуйста... Киборг стоял, изо всех сил цепляясь за дверной косяк. Казалось, будто его треплет и тянет прочь жестоким ураганом, не видимым и не слышным отсюда, из каюты. Металлопластовый косяк, не рассчитанный на такие нагрузки, жалобно поскрипывал, сминаясь. Стас машинально сунул руку в тумбочку, не глядя вынул именной бластер, снял оружие с предохранителя... и замешкался, глядя в умоляющие глаза своего навигатора. — Так. Вот что. Пристрелить тебя я всегда успею. — Не факт... — Цыц. Ты куда шел? За пульт, да? Иди. — Я не... — Иди! Руки от пульта в нужный момент оторвать сможешь? — Д-да... — Вперед! И капитан взревел мощным командирским басом, сделавшим бы честь любой корабельной сирене: — Те-ед!!! На рев, как и ожидалось, вылетел не только Тед, но и все члены экипажа. Замешкались только те, кто свалился с коек. Но Стасу сейчас нужен был в первую очередь пилот. — Тед! К пульту, быстро! Остальные — готовиться к эвакуации! Тед подлетел к пульту — и остановился, как вкопанный, не веря своим глазам. В его кресле — в его священном пилотском кресле! — окопался Дэн. Руки киборга деловито летали над пультом, уверенно запуская процедуру отлета. Тед уже собрался было сказать напарнику все, что он думает о таком хамстве, но не успел. Капитан бесцеремонно отодвинул пилота в сторону и скомандовал киборгу: — Дэн! Руки убери! Подберись! Тед бы вот не понял, чего хочет от него капитан, а киборг, очевидно, понял. Он с видимым усилием остановил бегающие по пульту пальцы, обхватил себя за плечи, задрал ноги и свернулся на кресле в позе эмбриона. А Станислав Федотович в ту же секунду хлопнул по кнопке на подлокотнике, включающей фиксирующее силовое поле. Вот за что Теодор ненавидел пристегиваться во время маневров — так это за то, что силовое поле вокруг кресла возникало по специальному замысловатому алгоритму, не известному никому, кроме создателей оного. Теоретически оно должно было «обеспечивать надежную фиксацию и защиту уязвимых частей тела в ходе маневров, с учетом индивидуальных физических особенностей пользователя, позволяя при этом сохранять необходимую свободу движений головы и конечностей» (так говорилось в рекламе и в инструкции). Практически же, по крайней мере, у них на корабле, поле намертво фиксировало тебя в той позе, которую ты успел занять на момент его включения, блокируя любые попытки устроиться поудобнее, и еле-еле позволяло двигать руками (в том случае, если ты не забыл перед включением оттопырить их подальше). И если худощавый навигатор чувствовал себя в этом поле еще более или менее комфортно, то рослый и плечистый пилот неизменно ощущал себя колбасой в тугой сеточке. И сейчас, когда Дэн залез в кресло с ногами и свернулся клубком, «умное» поле явно решило, что ему доверили какой-то ценный неодушевленный предмет, и окутало киборга с головой. В следующую секунду киборг вновь дал волю имплантатам, программа обнаружила, что дальнейшее выполнение поставленной задачи невозможно, и дала команду освободиться. Но не тут-то было: поле, рассчитанное на многократные перегрузки, держало намертво. Тед всегда подозревал, что его задача — не столько помочь пилоту выжить, сколько не дать тушке размазаться по всей рубке, сохранив тело для удобства расследования обстоятельств катастрофы. Теперь пилот в этом убедился. — Эй, — возмущенно сказал он, полюбовавшись, как мечется в его кресле киборг, — он же мне так все кресло разнесет! — Ничего, — ответил капитан, могучим пинком по рычагу отсоединяя трясущееся кресло от креплений и отпихивая его в сторону, чтоб не мешалось. — Выживем — мы тебе новое купим. Из натуральной кожи... — Молодого дермантина! — весело добавил Дэн, улучив паузу в терзавших его судорогах. Любой сторонний наблюдатель (например, с ужасом смотревший на это Вениамин, или испуганно жавшаяся к доктору Полина) мог подумать, будто киборгу сейчас очень плохо. На самом деле, киборгу сейчас было очень хорошо. Самого страшного, чего он панически боялся, уже не случилось. Остальное взял на себя Станислав Федотович, Станислав Федотович действовал решительно и уверенно, и Дэн все его действия всемерно одобрял. А то, что ему сейчас немножко больно и немножко ломает, и в глазах слегка потемнело — ну, подумаешь, в первый раз, что ли. Потерпит. — Давай, Тед, — распоряжался капитан, — отходим от станции на... миль на двадцать хватит? — Лучше на пятьдесят, — выдавил Дэн. — Чтобы с запасом. — А разрешение на маневры? Диспетчер нам сейчас... — вякнул Тед. — Форс-мажор. Бомба на борту. Отходим в целях обеспечения безопасности станции. — Бо-омба?! — ахнул пилот, не прекращая, однако, управлять отходом от станции. До сих пор он выполнял капитанские распоряжения чисто машинально: властный голос командира просто не давал ему времени задуматься. А теперь Тед осознал, что внезапная ночная тревога — отнюдь не учебная. — Михалыч, у тебя есть... пять минут, посмотри, что там у нас с реактором и нельзя ли что-то сделать. Взрыватель, главное, отключи, если получится! Остальные — в спасательную капсулу. Вещей не брать, только самое необходимое. Полина, куда?! — рявкнул капитан, когда зоолог рванула в коридор. — Я без Котьки не полечу! — донеслось из ближайшей каюты. Котька, по счастью, обнаружилась сразу. Зловредное создание воспользовалось тем, что капитанская каюта в кои-то веки оказалась открыта, и удобно устроилось у него на подушке. Полина схватила Котьку, притиснула к себе, и так и бросилась к капсуле в одной ночнушке, эротично сверкая коленками и тем, что выше. Доктор, впрочем, заглянул в ее каюту и прихватил первую попавшуюся под руку одежду. Время у него было: укладку с набором первой помощи искать долго не пришлось. Вернувшийся Михалыч только руками развел. Из его длинной и прочувствованной речи капитан не понял ни слова, но, судя по всему, зловредная программа постаралась на совесть: исправить или хотя бы отключить то, что накрутил Дэн в моторном отсеке, за пять минут было невозможно. — Нвдржыт, — сообщил между делом механик Станиславу, ткнув пальцем в злополучное пилотское кресло. Киборг упрямо продолжал метаться, и кресло уже начинало разваливаться. А при разрушении кресла силовое поле, по идее, должно было отключиться автоматически. А может, и не должно... но проверять это, пожалуй, не стоило. — У тебя силовой генератор ограниченного действия есть? Тащи! И еще через сорок секунд останки кресла вместе с пленным киборгом были, для верности, укутаны сверху еще одним полем. Любому другому человеку, кроме Дэна, от такой двойной нагрузки не поздоровилось бы, но Станислав резонно рассудил, что киборг-то выживет, а иначе может не поздоровиться им. Каким образом в четырехместную капсулу набились вшестером, плюс кошка и кресло — о том ведомо лишь древнему и тайному искусству тетриса. На переднем пассажирском сиденье сидел Станислав, на коленях у него эротично умостилась полуодетая Полина, на коленях у Полины — сильно и весьма эффективно негодующая Котька. На заднее сиденье втиснули Вениамина, кресло с дергающимся в нем Дэном, и Михалыча, которого капитан приволок за шкирку в последнюю минуту: механик твердо намеревался вскрыть реактор болгаркой. Единственный, кто устроился с относительным комфортом, был пилот — если не считать того, что он примостил у себя на коленях горшок с драгоценной коноплей. Станислав хотел был выразить негодование по поводу последнего пункта — но тут Теодор вдруг хлопнул себя по лбу, выскочил и умчался прочь. Из корабля донесся хруст, негодующий вопль искина, оборвавшийся на полуслове — и пять секунд спустя Тед прибежал обратно, таща в руках корабельный блок памяти, варварски выдранный по-горячему. — А чо ж мы, Машку тут так и бросим? — пояснил пилот, и кинул блок на колени Михалычу. Михалыч не возражал — рукой, свободной от кресла, он обнял блок, точно младенца, и бережно прижал его к груди. Корабельная спасательная капсула представляет собой этакий мини-катер с неограниченным запасом живучести (теоретически, и если не пихаться в нее вшестером) и весьма ограниченными возможностями автономного передвижения. Вылетев из шлюза, Тед сразу набрал максимально доступную скорость, не обращая внимания на негодующие вопли отдельных спасаемых, отлетел от корабля на разумное расстояние и завис в ожидании. Все умолкли. До большинства присутствующих — включая капитана — только теперь начало доходить, что они вот-вот останутся без корабля. Причем на другом конце Галактики, за много-много световых лет от родного Нового Бобруйска... Никто не осознал, что в капсуле внезапно воцарились тишина и спокойствие, пока не раздался ровный голос Дэна: — Ну все, думаю, силовое поле можно уже отключать. Я так понимаю, теперь, когда мы не на корабле, выполнение программы прервано за невозможностью осуществления задания. — Ты уверен? — уточнил капитан. — Угу. Михалыч щелкнул тумблером генератора, потом нажал на кнопку на подлокотнике. Дэн, взъерошенный и помятый, с наслаждением потянулся, упершись ладонями в потолок капсулы. — Ты на сколько таймер выставил? — осведомился капитан. — На двадцать минут, — сказал Дэн. — Расчеты показали, что этого должно хватить для доставки корабля в назначенное место. Вот, где-то сейчас и должно рвануть... Тед включил камеру заднего обзора, установив светофильтры с расчетом на вспышку. Пока что массивная туша транспортника выглядела крохотным темным пятнышком на фоне звезд. Все невольно замерли и напряглись, мысленно прощаясь с «Мозгоедом». Михалыч пару раз шмыгнул носом, Полина, не таясь, тихо плакала, Стас смотрел в потолок и усиленно моргал. Так прошло минуты две... или три... или пять... — Ну?! — не выдержал Стас. — И где? — А я только сейчас сообразил, — задумчиво сказал Дэн. — Таймер-то был на искин корабельный завязан. А искин-то у нас тут, с собой. Тед же его прихватил, сентиментальный наш. Так что, по-моему, оно так и не рванет. Ну, пока мы Машку на место не воткнем... На этом месте Тед извернулся на сиденье и с левой заехал напарнику кулаком в лоб. Не за то, что тот в чем-то провинился, а просто за то, что раньше не сказал. Теоретически Стас должен был сказать пилоту, что он неправ. Практически он и сам чуть было не сделал то же самое, и непременно бы сделал, кабы Полина на коленках не мешалась. Киборг, впрочем, все равно увернулся. — Ладно, — сухо сказал Станислав. — На корабль, до выяснения обстоятельств, пока все-таки возвращаться не стоит. Рули к станции, Тед. И надо еще подумать, как им изложить ситуацию, чтобы это выглядело не так... фантастически. И с Роджером надо будет связаться. Выяснить, кто, откуда и почему отправил такой занятный приказ. И что за программа такая у Дэна в башке сидит. Либо Фрэнка надо будет попросить, либо найти другого надежного хакера. И... Дэн. Объявляю тебе благодарность за проявленное мужество и... В общем, спасибо, Дэн. Ты нас опять спас... У капитана перехватило горло, и самому сделалось неловко от всей этой возвышенной ситуации. Впрочем, оглянувшись назад, он тотчас успокоился: киборг каким-то чудом ухитрился удобно развалиться в кресле, зажатом между спинками сидений, и с видом избалованного кота грыз заныканные в кармане леденцы. Известно же, что нет лучшего средства от лишнего пафоса, чем лопать конфеты с выражением «Да, я такой, хвалите меня, хвалите!»