Вишневый сад

Дэн стоял, задрав голову, и с веселым изумлением глазел на нависшее над ним дерево. Дерево было вишней. Вишню он знал. Это было чахлое деревцо с него ростом и в палец толщиной, увешанное несколькими десятками ягод. Росло оно в корабельном парнике, и все ягоды на нем — да что там, все листики до единого! — были, вероятно, пересчитаны специальной программой. Короче, к встрече с этаким раскидистым гигантом, в тени которого легко мог укрыться небольшой катер, Дэн был не готов. И ягод на здешней вишне были не десятки, а... Дэн навскидку определил: десятки, может быть, сотни тысяч. Тут всякий удивится. Теперь киборг решал сложную этическую задачу. Казалось бы: вот вишня, ягод на ней — без счета. Рви сколько влезет. Никто не заметит, ничего тебе не будет. Но. Он в гостях. В гостях у бабушки Теда. Значит — у своих. У своих воровать нельзя. И что делать? Вишни-то и правда хотелось. Пока он так мучился, из дома вприпрыжку выбежала девушка. Девушку Дэн тоже знал, Тед ему показывал фотографии. Лика, сестра Теда. Но, как знакомство с чахлой корабельной вишенкой не подготовило его к встрече со старой, почтенной вишней, выросшей на воле, в саду, так и фотография не подготовила киборга к тому, что Лика окажется такая... Ну, такая. Возникшие эмоции анализу не поддавались, и Дэн плюнул и оставил их на потом. Никуда они не денутся, а у него есть дела поинтереснее. Девушка кивнула, улыбнулась. — Привет! А ты Дэн, да? Тед мне про тебя все уши прожужжал, расписывал, какой ты классный. Киборг вскинул брови. — Когда это он успел? — А вчера, когда узнал, что я приезжаю. Прикинь, молодец, да? Восемь лет от него ни слуху, ни духу, а тут звонит — привет, Лика, как я по тебе соскучился, ты просто не представляешь! Ага, соскучился он, так я и поверила. Ночей прямо не спал. Говоря все это, девушка не переставала улыбаться, и видно было, что ничуть она на Теда не злится. — Полчаса трепался, не затыкаясь. И про тебя тоже рассказывал — мол, такой парень, лучший навигатор Галактики, в огонь и в воду. Что, такой же шалопай, как и он? Дэн невольно расплылся в улыбке. Не то, чтобы ему было лестно или смешно, просто... просто было хорошо. И день такой славный, солнечный, и сад вокруг был такой зеленый, душистый, и не сулил ни малейшей опасности, и девушка была... чудесная девушка. Лика... А чудесная девушка Лика, не переставая болтать, встала на цыпочки и принялась обрывать ягоды с нижних веток старой вишни. Она клала ягоды в рот одну за другой и давила их языком, ловко сплевывая косточки. Дэн было загляделся... потом спохватился, что можно же и спросить. — Слушай, а эти ягоды есть можно? Ну, то есть мне можно? Лика ухмыльнулась: эти мне городские! Небось, вырос на какой-нибудь планете сплошь из стекла и бетона... Или вообще на космической станции... — Можно, конечно! Они не ядовитые. — Да нет, я знаю. А просто... это разрешено? — Ну конечно! Все, что в саду растет, можно есть. Ну, то есть если оно съедобное. Ты разберешься, где съедобное, где нет? — спохватилась она, вспомнив про аппетитный на вид паслен. — Разумеется! — сказал Дэн, и деловито присоединился к ней. Девушка задрала голову и с грустью посмотрела наверх. Еще лет семь назад она бы взяла и забралась на макушку вишни. А сейчас... годы уже не те, коленки об ствол обдирать неохота... Лестницу тащить тоже лень... — Эх, самые-то вкусные ягоды наверху, — мечтательно сказала она. — Только туда еще фиг залезешь. — А в чем проблема? Я залезу, — предложил Дэн. Он вскинул голову, рассчитывая прочность сучьев, и в мгновение ока очутился наверху — на самых верхних ветках, которые могли выдержать его вес. Ягоды тут действительно были вкуснее: темные, почти черные, тяжелые и сладкие. Он положил в рот несколько штук, а потом принялся собирать вишни в горсть. «А если бы кто-то дал себе труд подумать, прежде чем лезть на дерево, — ехидно заметил внутренний голос, — он бы мог взять какую-нибудь посуду, чтобы собирать вишню туда». Дэн от голоса отмахнулся — мысленно, руки были заняты. Набрав полные пригоршни ягод, он спустился вниз без помощи рук — просто сбежал по веткам: раз, два, три — и спрыгнул на землю. — Ух ты, как ты можешь! — сказала Лика. Дэн хотел было привычно пожать плечами и ответить, что его таким сделали, но что-то подсказало ему, что сейчас уместнее будет задрать нос и напыжиться, как сделал бы это Тед. — Я еще и не так могу! И он протянул Лике ягоды. — На, бери. Странно, еще пять минут назад ему больше всего на свете хотелось этой вишни. Сейчас ему больше всего на свете хотелось стоять и смотреть, как Лика берет вишню из его ладоней, ягодку за ягодкой, и давит их языком, и облизывает с губ капли темно-алого сока... Время остановилось, и оба они спохватились только тогда, когда в горстях у Дэна осталось всего штук восемь вишенок. — Ой, — сказала Лика, — а тебе-то я и не оставила! — А то я себе еще не нарву! — фыркнул Дэн. И пересыпал оставшуюся вишню в подставленные ладони девушки. И спросил: — Слушай, а если есть можно все, значит, и клубнику тоже можно? — Ну да. А ты что, не ел, что ли? Бабушка же говорила, ты ей позавчера четыре ящика собрал. Еще хвалила тебя, какой ты расторопный: за полтора часа управился, и ни единой неспелой! — Ну, так это же я ей собирал... — И что, сам не ел? Да ладно, ни в жизнь не поверю! Дэн улыбнулся, на этот раз смущенно и слегка досадливо. Его попросили обобрать спелую клубнику, он и пошел. А что самому тоже можно есть, ему же не говорили... Он вспомнил жару, слепней и сводящий с ума аромат душистых ягод. — Ну, может быть, пару штук и съел, — сознался он. — Я же не знал, что так можно... — Ой, ну ты чудной! Можно, конечно, все всегда едят, когда собирают. Это же я не знаю, кем надо быть, чтобы не есть клубнику, когда ее собираешь. Киборгом, наверное... И они пошли на грядки есть клубнику. И была жара, и слепни, и голова кружилась от аромата ягод... и еще от чего-то, и оба по уши перемазались клубничным соком. А потом из кустов смородины высунулся Тед и сказал: — Ах, вот вы где! Там обедать зовут. И они пошли обедать. А после обеда Лика предложила пойти купаться. — Не-е! — лениво потягиваясь, ответил Тед. — Полтора километра в одну сторону, да еще по жаре? Проще застрелиться. Я лучше спать лягу. — Смотри, Тед, — съязвил Дэн, — растолстеешь от сидячего образа жизни — девушки любить не будут! — Меня девушки всякого будут любить, — уверенно ответил пилот, — я волшебное слово знаю! — Какое? — заинтересовался навигатор. — А тебе его знать еще рано, — хмыкнул Тед. — Ты еще дурак. Поумнеешь — скажу. Иди, иди купаться, олух. Лика мне потом спасибо скажет. — За что? — Да иди уже! Полтора километра сам Дэн, как он привык ходить, одолел бы минут за семь. Даже по жаре — что там той жары-то? Не семьдесят же градусов. Но они с Ликой шли не спеша, через сжатое поле, пахнущее пыльной соломой, поднимая клубы пыли, лежащей на обочине. И болтали, болтали, болтали без конца. Что именно он нес — Дэн потом не взялся бы вспомнить без помощи процессора, он только помнил, что все это, видимо, было безумно смешно, потому что Лика хохотала не умолкая, и от этого смеха в груди расправлялась и упруго подрагивала какая-то пружинка, про которую Дэн даже не подозревал, что она там есть. А потом они, наконец, дошли до озера, и Дэн послушно отвернулся, пока Лика переодевалась, и честно не подглядывал. Подглядывать ему было ни к чему, он и так чувствовал, какая она, чувствовал запах и тепло смугловатой, припеченной солнцем кожи, и шелковую тяжесть волос. Дэн так увлекся, что совсем забыл попросить ее отвернуться, когда стал переодеваться сам, так и потащил с себя джинсы вместе с трусами. За что, разумеется, тут же огреб полотенцем по физиономии — но он видел, что Лика, хоть и смутилась, но не рассердилась, а потому ничуть не расстроился. Он уже привык, что девушки дерутся, и что это, кажется, знак дружбы и доверия, потому что он всего один раз видел, чтобы Полина запустила чем-то тяжелым в кого-нибудь постороннего. А в Теда — постоянно! — А давай, кто дольше под водой просидит? — предложила Лика, когда они вволю набрызгались водой и разлеглись на песочке на мелководье. Дэн пожал плечами. — Дольше — я. Без вариантов. Лика фыркнула и задрала нос. — Ага, щас! Как бы не так! Думаешь, если я девушка, так мне слабо, да? А вот и нет! Давай! Только, чур, не плутовать, договорились? Дэн подумал — и кивнул. Они зашли поглубже, набрали воздуху в грудь, и на «три-четыре!» дружно нырнули в воду. Дэн выставил таймер на шесть минут, и не спеша поплыл под водой, держась сантиметрах в пятидесяти от дна. Здесь, в озере, нырять было не так интересно, как в море. Вода была мутноватая, живности мало, местами обзор загораживали заросли растений. Но киборг все же заплыл поглубже, и как раз изучал здоровую рыбину, лениво стоящую в гуще водорослей, когда до него долетели истошные крики: — Дэн! Дэ-эн!!! Дэничка, ну где же ты?!! Дэн пробкой вылетел на поверхность и помчался к девушке. С разгону он подлетел к ней почти вплотную, и вместо радостного приветствия, или хотя бы объяснений, что стряслось, получил увесистую оплеуху. Рука у Тедовой сестры была тяжелая, а била она, как и большинство девушек во гневе, не стесняясь, со всей хрупкой дури. — Сволочь ты! — со слезами выдохнула она. — Я жду, жду... а тебя нет... а ты в камыши заплыл, и там вынырнул! А я уже подумала... Дэн не на шутку обиделся. Играл он всегда честно. — Ничего подобного! — возразил он, смывая брызнувшую из носа кровь. — Не выныривал я! — Бабушке своей расскажи! — возмутилась Лика. — Ты что, все эти десять минут так под водой и просидел, да? — Какие десять минут? — удивился Дэн. — Пять минут тридцать восемь секунд, а дальше ты закричала, и я вынырнул. Думал, случилось что-то. — Дурак! — всхлипнула Лика. — Я же думала, ты утонул! Тут ключи холодные, в озере, говорят, там вон водоворот, тут в прошлом году три человека утонули по пьяни, а ты... Я так испугалась! Дэн улыбнулся. Ему было приятно, что за него так волнуются. Хотя получать по морде он и не любил. — Ну, что ты, — сказал он. — Я тут утонуть не мог. Тебе Тед не рассказывал, как я на Медузе в озеро нырнул? Вот где ключи, так ключи! Не волнуйся. Я же киборг. — То есть как — киборг? — переспросила девушка, отступив на шаг. — Киборг... А тебе Тед что, не говорил? — Нет... Не говорил... Повисла тяжелая пауза. Дэн буквально всем телом ощутил, как девушка закрылась. Отгородилась от него. Сделалась чужой и далекой. — Значит, киборг... — произнесла она холодным, бесцветным тоном. Дэн убито кивнул. — Поня-атно... Все понятно. Подарочек привез, значит... Ну, спасибо, братец, удружил! Лика вышла из воды, подобрала свои вещи и, не давая себе труда одеться, пошла прочь, шлепая босыми пятками по тропинке, ведущей с берега к дороге. Дэн выбрался на берег и опустился на горячую, пыльную траву. И уставился на три окурка и ржавую консервную банку, полузарытую в песок у самой воды. Внутри сделалось пусто-пусто. Дэн уже знал это чувство: оно называлось «отчаяние». Он только не понимал, отчего сейчас. От него всего-навсего ушла Лика, сестра Теда, а ощущение было точно такое же, как тогда, когда он узнал, что его должны ликвидировать. Он нашел ее в самой гуще сада. Лика сидела под яблоней и грызла зеленую падалицу. Глаза у нее были злые и зареванные. Дэн подошел и встал напротив. — Уйди, — сказала девушка. — Передай Теду, что мне такие подарки не нужны. — Лика... — Да, мне не везет с парнями. — Лика... — Да, у меня никого нет. — Лика... — Но это не значит, что нужно привезти мне куклу, которая нарочно сделана так, чтобы нравиться всем девушкам! — Лика! — И я не такая дура, чтобы взять и влюбиться в механическую имитацию! — Ну, Лика! — Я уж как-нибудь отличу, кто настоящий, а кто понарошку! Пусть сам со своим «Ириеном» и целуется! — Да Лика же! — Ну? Чего тебе? — Лика! Я не «Ириен»! — А мне плевать! — Да выслушай же ты меня, наконец! — заорал Дэн. — Я не «Ириен»! Я боевой киборг! Я не для того сделан, чтобы девушкам нравиться! Я сделан для того, чтобы убивать и умирать, больше я ничего не умею! И я никогда в жизни не нравился ни одной девушке... — тихо договорил он. Вот сейчас, когда он сказал это вслух, он и сам осознал то, что сказал. Что он никогда в жизни не нравился ни одной девушке. И не понравится, конечно. Не для того сделан. И от этого ему вдруг сделалось так обидно, что хоть плачь. Вот никогда раньше Дэн не переживал из-за того, какой он есть. Потому что — а смысл? Уж какой ни на есть, а другим он все равно не будет. Каким создали — таким и живи. Радуйся тому, что имеешь. Но сейчас, когда напротив сидела Лика, и Дэн смотрел на ее влажные ресницы и дрожащие губы и понимал, что это все — не ему, и что она, такая близкая, так далеко от него, что дотронуться никак не получится, ему самому захотелось разреветься от того, чего у него никогда не будет. И он плюхнулся на землю и привалился спиной к яблоне. — Дэн... — тихо сказала Лика. — Да? — отозвался он равнодушным тоном киборга. Потому что человек обратился — надо отвечать. — Дэн, а ты правда не... Не нарочно? — Что — «не нарочно»? — сухо уточнил киборг. — Не нарочно такой славный? — А я славный? — спросил он, не вникая в смысл слов — просто чтобы что-нибудь сказать. — Ну... да. Мне еще никогда ни с одним парнем не было так хорошо и спокойно. Так... так свободно. Я все думала, какой ты славный, какой ты замечательный, как было бы здорово... Она не договорила. — А потом ты сказал, что ты киборг... И я... Я так расстроилась... Я подумала: там сидит целая контора этих... психологов... маркетологов... И придумывают: какой должен быть парень, чтобы понравиться девушке? И делают именно таких киборгов. Чтобы какая-нибудь одинокая дура, которая просто не способна уживаться с мужиками, купила такого киборга и осталась довольна. — Нет, — устало сказал Дэн. — Я не нарочно. И я не славный. Это тебе показалось. Я просто производственный брак со сбоем в процессоре. И я не знаю, почему мне так хорошо с тобой. То есть наоборот: почему тебе со мной хорошо. Тебе, наверное, просто показалось. Извини, что так вышло. Пойду я... Он встал. И услышал за спиной: — Ну, куда ты пойдешь? Не выдумывай. Скоро чай будет. С плюшками. Пошли чай пить? И они пошли пить чай. С плюшками. А потом, когда стало смеркаться, они вместе бродили по саду. Заблудиться на участке размером пятьдесят на пятьдесят метров довольно сложно, тем более киборгу, но они очень старались, и в конце концов им это удалось. Они стояли в чаще, и под ногами светились в темноте звездочки душистого табака. А потом они вышли из сада — разблудились... или нет такого слова? — и увидели, что снаружи еще довольно светло, и на востоке сияют закатным светом вершины недалеких гор. И Лика мечтательно сказала: — Всю жизнь хотела сходить вон на ту гору. Туда и ходу-то — часов десять, за два дня обернуться можно. — А в чем проблема? — Ну, одной туда не пойдешь, далеко все-таки. Тед обещал меня сводить, а потом уехал. А больше не с кем было... — Так сходим завтра? — предложил Дэн. И Лика кивнула и улыбнулась. Так, будто он предложил не просто на гору сходить, а... еще что-то. Надо будет у Теда спросить, что это значит. Или нет. У Теда, пожалуй, лучше не спрашивать...