Родная кровь

Зелья готовы к маю, но Дамблдор постоянно присутствует в школе. Лишь два раза он покидает ее, но ненадолго — на несколько часов, причем тогда, когда идут уроки. К концу июня я отправляю на перерождение почти всех призраков — остаются лишь Кровавый Барон, Сэр Николас, Толстый Монах и профессор Биннс — именно эти призраки чаще всего попадаются на глаза, а Биннс вообще ведет Историю Магии. Ну, и Пивз. Без Пивза нельзя — он, конечно, всем мешает, но если исчезнет, все сразу насторожатся. А Дамблдор все в школе торчит. Ученики сдают экзамены, в том числе и по моему предмету. Андерсон получает высший балл, что не может не радовать. Дни освобождаются, и я могу посвятить время подготовке — той же медитации, например. За спиной у меня все время болтается сумка с принадлежностями — кинжалом, чашей, склянками с зельями… Я готова в любой момент провести злополучный Ритуал, но Квиррелл словно чувствует это и постоянно находится в поле зрения других людей — учеников или преподавателей. Сижу на подоконнике, смотрю на Черное Озеро. В одной руке сигарета, в другой — чашка с кофе. Как в старые добрые дурмстранговские времена… разве что под окнами не клумба. Окурки, правда, я все равно кидать в окно не буду. Стук в дверь отвлекает меня от размышлений. Мне на доли секунды кажется, что это Игорь, но на пороге возникает темная фигура хмурого Северуса. — Дамблдора вызвали в Министерство, — сообщает мне он. — Прибудет через пару дней. — О, — отзываюсь. — А Квиррелл? — Квиррелл… — Снейп странно смотрит на меня, а потом интересуется: — Ты знаешь, что охраняет Цербер на третьем этаже? — Понятия не имею, — поворачиваюсь на подоконнике спиной к окну. — И что же? — Философский камень. Опешиваю. — В смысле — «философский камень»? — осторожно, как идиота, спрашиваю Северуса. — В прямом. Тот самый, который Николас Фламель изобрел. Дамблдор его забрал из Гринготтса, поместил в Хогвартс… и, Туни… твой племянник полагает, что я хочу украсть этот камень. — Тебе он зачем? — хлопаю глазами. — Мне — незачем, — Северус хмыкает, садится в кресло. — А твой племянник уверен, что я хочу воскресить Того-Кого-Нельзя-Называть. — А ты хочешь? Северус одаряет меня таким взглядом, что мне становится стыдно. — Ага, аж штаны теряю! — укоряющим тоном говорит он, и я аж закашливаюсь. — Я сегодня во дворе Золотое Трио встретил. Поттера с дружками — Грейнджер и Уизли. Они ночью собираются лезть к Церберу. Мурашки пробегают у меня по спине. — Это ж… — Ага, — Северус кивает. — Нам не только Квиррелла остановить надо, но и твоего Поттера. — Попрошу Пивза, — говорю. — Посторожит. — Хорошо, — соглашается мой собеседник.

***

Хотя Пивз и торчит рядом со входом на третий этаж, я, тем не менее, нервничаю. И, как оказывается, не зря. Через час с четвертью, не получив никакого сигнала от полтергейста, я захожу на этаж… и вижу, что дверь в комнату с Цербером распахнута. Трехголовый пес сладко спит, положив голову на лапы рядом с открытым люком. Барон появляется рядом со мной буквально через несколько секунд после моего призыва. Вместе с Пивзом. — Я… я думал, это вы… вы там ходите по коридору… вы сами сказали, что у вас есть причины быть невидимым… — пищит полтергейст. Барон делает жест рукой и Пивза отшвыривает в сторону. — Найди Северуса Снейпа, — говорю полтергейсту. — Немедленно. — Слушаюсь, ваше Магистерство… Я рвусь по направлению к люку, но Кровавый Барон останавливает меня. — Есть другой путь. Нет смысла идти через ловушки. Люк в полу третьего этажа вряд ли ведет на второй. Цербер — Страж Межмирья. Люк, скорее всего, ведет в это самое Межмирье. Дамблдор, похоже, спрятал философский камень именно там. Если это ловушка на Волдеморта, то она сделана мастерски — поймать духа в ином пласте Бытия. Правда, то, что в этот пласт полез мой племянник… Стравить Мальчика-Который-Выжил и Темного Лорда — вот что задумал Дамблдор. И мне это очень не нравится. Барон приводит меня к зеркалу, скрытому бархатной шторой. — Обычный человек не пройдет, — поясняет призрак, — а Некромаг — да. Прикасаюсь к стеклу, которое подергивается рябью. — Удачи вам, Эва, — кивает Барон. — Или, как говорят в Дурмстранге, «nipukha»? — Kchortu, — отзываюсь и шагаю сквозь зеркало.

***

Ходить Зеркальными Путями — малоприятное занятие. Когда я прохожу Путь и выхожу в большую комнату, меня немилосердно тошнит. А еще мне очень не нравится картина, которая открывается моему взгляду. Зеркало «Erised». Квиррелл. Гарри. Гарри связан. Квиррелл смотрит в «Erised»… — Я не могу понять, — говорит Квиррелл зеркалу. — Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить? Чего? Разбить зеркало в Межмирье?! И выпустить Невоплощенного?! И в кого из нас он полезет вселяться?! Пока одержимый общается с зеркалом и Невоплощенным, я на цыпочках подкрадываюсь к племяннику. Когда Гарри меня замечает, его глаза лезут на лоб. Прикладываю палец к губам, на что мальчик быстро-быстро кивает. Молодец. Я думала, орать будет. А теперь аккуратно в сумку… первый флакончик… Хлопнуть флакон об пол и произнести первые строки Ритуальных катренов — милое дело. Все, что успевает сделать одержимый, это обернуться. Хорошие зелья сварил Северус. Я думала, мне придется разбивать два флакона… — Ссссстой… — свистящий голос словно вверчивается мне в мозг. Но я — Магистр Ритуалистики. Магистр Некромагии. Таких желающих меня подчинить было вагон и маленькая тележка. Второй катрен. Третий. Еще склянка… Краем уха слышу, как в комнату вваливается Северус, хватает Гарри. Гарри принимается что-то орать другу моей сестры, тот орет на него в ответ… Но на это мне нельзя отвлекаться. Волдеморт что-то им говорит, влезая в их перепалку… Одиннадцатый катрен. Теперь достать серебряный кинжал и… Мифриловая статуэтка, предназначенная для духа Волдеморта — в правой руке. Кинжал — в левой. Шаг вперед, и кинжал входит в грудь Квиррелла. В глазах полыхает красный огонь гнева и бессилия. Тело валится на колени, а из его рта вылетает темный дым… И втягивается в статуэтку. Все. — Туни, Туни… — голос Северуса звучит, как сквозь вату. — Ты в порядке? Дрожащими руками лезу в сумку и достаю последний пузырек, вливаю его в себя и ощущаю, что мир становится четче. Укрепляющее. Хорошее, качественное. — Да, — киваю. — Идем. Ползем к выходу. У меня почти ни на что нет сил. Северус помогает выйти Гарри, затем мне. Мы идем тем путем, которым шли они. Вести их Зеркальным Путем я бы однозначно не смогла. Мы пробираемся сквозь комнату с какими-то склянками, оглушенным троллем, шахматами… Еще в одной комнате нас едва не заклевывают летающие ключи. До люка приходится добираться левитацией, и с этим мне опять помогает Северус. Цербера у выхода, однако, уже не оказывается. А в коридоре третьего этажа нашу троицу встречают. Встречают восемь магов в строгих черных мантиях и шестеро в красных. Аврорских. — Мистер Снейп, миссис Жосан, мистер Поттер. Сжимаю палочку. — Не стоит, Эва, — спокойным голосом говорит один из магов по-русски, и я с каким-то облегчением узнаю в нем Игоря. — Игорь? — переспрашиваю, глупо моргая глазами. — Я это, я, — улыбаясь до ушей, Каркаров подходит и буквально принимает меня из рук Снейпа. — Международная проверка. Я в составе делегации. Дамблдор отстранен. А ты — неофициальный проверяющий. Все твои действия легализованы, документы, правда, пока у меня, но могу отдать хоть сейчас. Он что-то еще говорит, но я уже не слышу. Напряжение многих месяцев валит меня куда-то в темноту. — Гарри… сын моей сестры, — едва успеваю сказать. — Береги его…

***

В себя прихожу в комнате, отделанной лимонным цветом. Мунго. Сажусь на кровати, заправленной точно таким же мерзким лимонным бельем. Невыносимо хочется курить. Лезу в тумбочку, стоящую рядом, но сигарет нет. Пытаюсь встать с кровати, но дверь в палату распахивается и на пороге появляется молоденькая целительница. — Миссис Жосан, вам нужен покой! Ложитесь немедленно! — Есть сигареты? — вместо приветствия интересуюсь у девушки. — Вам нельзя курить! — Никому нельзя, — соглашаюсь. — Курение вызывает рак, а рак не лечится. Так сигареты есть или нет? Целительница пытается что-то сказать, но в палату внезапно вваливается толпа — Игорь, Северус и… Гарри. И двое его друзей — Грейнджер и Уизли. — Гарри… — выдыхаю. Мальчик какое-то время смотрит на меня сквозь круглые стекла очков, а потом вдруг делает шаг и вцепляется в меня, словно утопающий в соломинку. — Гарри… — обнимаю ребенка. — А вы правда моя настоящая тетя? — шепчет мне в ухо Гарри. — Правда, — таким же шепотом отвечаю ему я. — Точно-точно? — Точно-точно. — А те… которые были?.. — А те были… ненастоящими. — А я буду теперь жить с вами? И этот простой вопрос внезапно делает меня беспомощнее котенка. Но у котенка хоть зубки и коготочки есть, а я… — Да, — говорю единственно верный ответ и добавляю. — И я никому тебя не отдам.