16.
Мы расстилаем полиэтилен вдоль стены, чтобы не запачкать красивые дубовые полы Ифаня. Затем я мелом делаю примерный набросок на девственно-белой оштукатуренной поверхности, помечая основные цветовые пятна теми же номерами, что указаны на баллонах с краской. Это для Михаэля – чтобы не сидел без дела. Потому что контурами и оттенками займусь я сам. -Я чувствую себя Микеланджело, расписывающим своды Сикстинской капеллы! – пафосно восклицает Мик, когда половина работы уже сделана, и мы позволяем себе небольшой перерыв. – Это же почти как фреска! -По большому счету, это и есть фреска, - замечаю я. – Любая настенная роспись технически – фреска. -Правда? -Да, не сомневайся. Я пять лет потратил, чтобы обрести это знание, - заверяю я Мика. - Только Микеланджело из нас двоих явно не ты, герр Подмастерье. -Неблагодарный, - презрительно фыркает Мик и гордо вскидывает голову. – Что бы ты вообще без меня делал? Каждые пару часов мне звонит Ифань, интересуется, как дела. Я несу чушь о том, как смотрю кино, сижу в Интернете и заказываю пиццу на дом. Три раза он звонит Михаэлю, явно заподозрив неладное, и тот, нахмурив брови, выкручивается. Он не может говорить, потому что: сначала – за рулем, потом – на деловой встрече, и в последний раз – на свидании с отпадным парнем! По крайней мере, именно так пересказывает мне их диалоги Мик. -Зачем ты сказал ему про парня? – удивляюсь я. – Теперь он будет думать, что у тебя кто-то есть. Мы работали почти 9 часов кряду, стараясь успеть к приходу Ифаня, и теперь, водрузив белое полотно на стену, чтобы до поры до времени скрыть наш сюрприз, лежим, вымотанные и уставшие, прямо на грязном полиэтилене и бессмысленно пялимся в потолок. Михаэль закуривает и предлагает мне сигарету. -Я взял их у Ифаня, - поясняет он, игнорируя мой вопрос. – Просто знаю, что у него всегда есть заначка. -Он курит? – я все же затягиваюсь и чувствую приятное головокружение. -Иногда, - отстраненно произносит Мик. – Иногда, когда ему плохо. -Я никогда не видел его с сигаретой. -Потому что сейчас ему хорошо. -Ты сдался? – я удивленно распахиваю глаза. – Ты наконец-то смирился, что он никогда не будет принадлежать тебе? О, да ты не так глуп, как я думал, - говорю шутливым тоном, потому что на самом деле не вижу смысла ссориться с Миком. – Я не хочу, чтобы мы были врагами, - чуть помедлив, добавляю я. -«Примирение с врагами говорит лишь об усталости от борьбы, о боязни поражения и о желании занять более выгодную позицию», - заученным текстом выдает он и тут же подытоживает: - Франсуа де Ларошфуко. -Это значит, мы все еще воюем? -Это значит, что если у меня будет шанс, я им воспользуюсь. И мы, конечно, не успеваем убрать весь бардак к появлению Ифаня. -Мне начинает казаться, что тебе негде жить, Михаэль, - то ли в шутку, то ли всерьез замечает он, наблюдая, как мы старательно свертываем в рулон вымазанный краской полиэтилен. Наша заляпанная пятнами одежда делает нас похожими на парочку сумасшедших хиппи, застигнутых врасплох. – Вы играли здесь в пейнтбол? – Ифань удивленно озирается по сторонам. -Сядь и помолчи, - неожиданно строго приказывает ему Мик, кивнув в сторону большого кресла, стоящего напротив нашего шедевра. Возможно, от внезапности или просто не зная, как реагировать на подобную наглость в собственном доме, но Ифань лишь в недоумении открывает рот и все же послушно опускается на мягкую кожаную поверхность. Спустя еще десять минут копошения, нам-таки удается справиться с непослушным материалом и замотать его скотчем до состояния приличных размеров шара. Зато теперь его легко можно выкатить из лофта! И везде абсолютная чистота. Ну, если, конечно, не брать в расчет наш с Михаэлем внешний вид. -И? – подает голос Ифань, когда мы оба предстаем перед ним во всей красе своих маскарадных костюмов. -С днем рождения! – кричим нескладным хором и срываем со стены ткань. Детский сад – штаны на лямках. Полагаю, глупее, чем в тот момент, мы выглядеть просто не могли. -Боже… - выдыхает Ифань. Он медленно поднимается с места и приближается к нашей «голубой» панораме. Внимательно всматривается в очертания крыш и деревьев, рассматривает купол синагоги и шпиль церкви вдалеке. Осторожно касается рисунка кончиками пальцев и подносит их к носу - краска совсем свежая, но она быстро высыхает. И не говорит ни слова. -Так тебе нравится или нет? – не выдерживаю я. Потому что начинаю терять уверенность. -Вообще-то, мы с Тао целый день провели на стремянках не для того, чтобы ты нас игнорировал! – вставляет свои 5 центов Мик. -Если все так ужасно, мы можем закрасить… Ифань оборачивается. В его глазах стоят слезы. -Нет, - говорит он. - Это прекрасно. Это лучший подарок в моей жизни! – он бросается к нам двоим и заключает в объятья. Его теплые губы касаются моей щеки. - Спасибо, спасибо вам обоим, - тихо шепчет он. – Спасибо тебе, Тао. -Сначала я подумывал подарить тебе ключи от машины, потому что мне надоело вечно подвозить тебя, - как ни в чем не бывало, сообщает Михаэль, отстраняясь от нас. – Но твой немного сумасшедший парень убедил меня, что дизайн квартир нынче тоже недешев. И обещал эксклюзив. А ты знаешь, будь это что-то банальное, я бы вряд ли согласился. К тому же, ключи от тачки ты бы мне все равно вернул, а эта наскальная роспись еще долго будет напоминать тебе о нас. -Тебе правда нравится? – внимательно смотрю в глаза Ифаню. -Правда, - уверяет он. - Потому что это потрясающе. Я никогда даже представить не мог, что ты настолько талантлив. Как тебе удалось? -Ну, мне помог Мик… Он вообще-то крутой чувак оказался, - признаю я. – И еще я думаю, что ты мне льстишь. -А вот и нет, - хмыкает Михаэль. – Как ни прискорбно осознавать, но Ифань прав. Да и я никогда не ошибаюсь. Все, что будет модно завтра, в моем блоге уже сегодня. Мик кидает Ифаню свой телефон, и тот едва успевает поймать его на лету, смотрит на экран и расплывается в счастливой улыбке. -Ты гений, Мик! – восклицает он. -Америку открыл, - самодовольно фыркает парень. – Я не только гений, но еще ваша гребаная фея-крестная, голубки! -Что там? – я пытаюсь рассмотреть изображение, но мешают длинные пальцы, плавно скользящие по гладкой сенсорной поверхности. -Вот, - Ифань протягивает мне гаджет. – Ты не можешь уехать, потому что теперь у тебя есть заказы, - ошарашивает меня он.17.
-Ты уверен? – Ифань опускает ресницы. Мы лежим вплотную друг к другу. Я ощущаю биение его сердца и робость на кончиках его пальцев. -Если это ты, - приподнимаю его лицо за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. -Я боюсь причинить тебе боль. -Если человек тебе нравится, то не имеет значения, в какой позе вы это делаете, - напоминаю ему его же слова. - Тебе все равно будет хорошо, правильно? -Да, - соглашается он. -Я хочу знать, каково это, быть с тобой - так… -Я буду у тебя первым, - он кладет руки мне на бедра и прижимает к себе. Я чувствую его возбуждение. -И единственным, - обещаю ему я. Ифань долго истязает меня ласками, покрывает поцелуями грудь и живот, шепчет что-то успокаивающее, похожее на заклинания. У меня сводит пальцы на ногах, когда его горячий язык касается головки моего возбужденного члена. Мы делали это и раньше, но почему-то именно сейчас я не могу сдержать громкого стона удовольствия и сам подаюсь навстречу, широко разводя колени. -Давай же, - я почти умоляю. -Будет непривычно, - он дарит мне еще один невесомый поцелуй и отстраняется. Что-то скользкое и прохладное проникает в меня – осторожно и неспешно. Немного странно, но терпимо. Потом Ифань добавляет еще один палец – давление увеличивается, и я на мгновенье зажмуриваюсь, ожидая вспышки боли, но ничего подобного не происходит. Ифань подготавливает меня – заботливо и терпеливо, аккуратно растягивая неподатливые стенки. Делает то, чего я никогда не делал для него, просто овладевая и совсем не думая о нем самом. А потом он задевает что-то внутри. Я вскрикиваю от наслаждения и выгибаюсь дугой, вставая на лопатки. -Все хорошо, родной, - бархатный шепот завораживает. Узкая ладонь ложится на мой живот, словно может уловить волны экстаза, захлестнувшие все мое существо. -Да, - выдыхаю я. – Сделай так еще… -Сколько захочешь, мой ненаглядный… Он вынимает пальцы, и в следующую секунду его твердая горячая плоть медленно и неотвратимо вторгается в мое тело. И только сейчас мне становится больно. Не настолько, чтобы не сдержать крика, но я все же до скрипа в зубах сжимаю челюсти и едва не задыхаюсь от нехватки кислорода. -Шшш, - Ифань склоняется надо мной и аккуратно убирает со лба слипшиеся от пота волосы. – Сейчас пройдет. -Только не говори, что так каждый раз… - я пытаюсь шутить, и мне становится немного легче. -Нет, - он целует мои пересохшие губы. – Так только первые пару минут первого раза. Все остальное время это потрясающе, - и он начинает медленно двигаться. Поначалу мне все еще больно, но потом я ловлю себя на мысли, что хочу его больше и быстрее. Мне становится мало! Я обвиваюсь ногами вокруг его бедер, впиваюсь ногтями в широкие плечи и принимаю его в себя так глубоко, как только возможно. -Мне так хорошо с тобой… -Ты сводишь меня с ума, Тао, - Ифань почти рычит мне на ухо. -Я никому тебя не отдам, - перебираю светлые волосы и заглядываю в потемневшие от страсти глаза. -Я никогда тебя не отпущу, - он совершает очередной резкий толчок, и миллионы звезд рассыпаются под моими веками. И я бы наверно превратился в сверкающую пыль от нахлынувшего счастья, если бы не Ифань, крепко сжимающий меня в объятьях.18.
Кто бы мог подумать, что Михаэль выложит каждый этап нашей работы в собственный довольно популярный бложик? Я – точно нет. Я был настолько увлечен своим занятием, что даже не заметил, как он ухитрился наделать такую уйму фотографий! Неоспоримым фактом являлось так же и то, что наш немецкий друг был весьма востребованной моделью и водил дружбу не с последними людьми шоу-бизнеса и фэшн-индустрии. Помимо прочего на веселую страничку Михаэля был подписан не один десяток восторженных поклонниц и поклонников его – конечно же! – таланта и ангельской красоты, не привыкших ограничивать себя в средствах достижения цели. Словом, за какой-то час мне поступило порядка 10-ти офигительно щедрых предложений заняться дизайном разного рода пространств. Перспектива обосноваться в Берлине стала казаться весьма заманчивой. Я вдруг четко увидел, что наше будущее с Ифанем могло бы быть не мезальянсом, а союзом равных. Ифань парил как на крыльях. Ифань шутил и смеялся, и непрерывно что-то рассказывал, словно боялся остаться в тишине. И это в какой-то степени напоминало истерику. Ифань прожигал темно-вишневым взглядом, ожидая моего окончательного решения. Хотя ответ и так был очевиден. Я поднимаю воротник дизайнерской куртки, подаренной мне Ифанем в Берлине, и передергиваю плечами от озноба. Февраль в Шанхае не особенно холодный – не такой как в Пекине или в Москве, но и теплым его не назвать. Особенно, когда с Хуанпу дует пронизывающий ледяной ветер. В кармане вибрирует телефон. Лин. -Ты где? – капризно гнусавит она. -Сворачиваю на Фуджоу. Сейчас буду, - лаконично сообщаю и сбрасываю. В баре тепло и накурено, и негритянка в красном платье с огромным тюрбаном на голове поет «Think» Ареты Франклин. Я нахожу Лин за барной стойкой, неловко клюю ее носом в напудренную щеку и присаживаюсь рядом. -Как дела? – интересуюсь, когда бармен ставит перед нами напитки. -Не очень, - признается моя собеседница. -Вот как? – удивленно приподнимаю брови. – И почему же? -Я скучаю, - говорит Лин. – Может, раз ты вернулся, нам попробовать еще раз? Мы оба молчим. Я закуриваю, делаю большой глоток прямо из горлышка и внимательно смотрю на нее. Когда-то она мне очень нравилась, и сейчас я пытаюсь найти в ней хоть малую частичку былой притягательности. И не могу. Потому что единственный, кто меня привлекает по-настоящему, - Ифань. Мой лучший друг и любовник, открытый гей, живущий в далеком Берлине. Негритянка затягивает «My Way» Фрэнка Синатры. -Нет, - абсолютно уверенно говорю я и стряхиваю пепел в пластиковую посудину с надписью «Marlboro». -Почему? – она действительно не ожидала отказа? -Потому что я люблю другого человека, - тушу сигарету и допиваю пиво. -Раньше ты не курил, - замечает она. -Я курю, только когда мне плохо. -Почему тебе плохо? - спрашивает девушка. -Потому что я скучаю по своему парню, - я улыбаюсь, кладу на стойку деньги и выхожу на улицу, оставляя Лин в полном недоумении. Я добираюсь до Пудуна на такси – благо, теперь я не стеснен в средствах, и моя карьера идет в гору. Прежде, чем зайти в подъезд, я останавливаюсь и привычно набираю смс: «Как ты?» Ответ приходит почти мгновенно: «Умираю от тоски по тебе». «Тогда почему не поехал со мной?» «Кто тебе сказал, что я не поехал?» Оглядываюсь по сторонам и только сейчас замечаю темную фигуру, сидящую на скамейке неподалеку. Ифань! Я бросаюсь к нему в объятья, покрываю поцелуями его лицо – щеки, глаза, губы. -Что ты здесь делаешь? – шепчу, словно кто-то может нас подслушать. Растираю его замерзшие пальцы в ладонях. -Я соскучился, - он кладет голову мне на плечо и прижимается сильнее. Я чувствую, как он дрожит от холода. -Я оставил тебя только на 3 дня! – смеюсь от счастья и от абсурдности происходящего, тащу его за собой – туда, где тепло, и где мы сможем согреться. – В конце концов, я обещал семье навестить их на Новый год! -Я все равно соскучился и приехал забрать тебя домой, - упрямо повторяет он. -Ну, хоть чаю выпьешь? – предлагаю компромисс. -Чаю выпью, - соглашается Ифань. – Но утром мы улетим в Берлин. -Ты ненормальный, - он тянет меня за руку и останавливается перед самой дверью в квартиру. -Du geilst mich einfach auf, Тао, - произносит он, глядя мне в глаза. -Когда-нибудь все же я выучу этот чертов немецкий, и, наконец-то, узнаю, что за военные тайны ты нашептываешь мне по ночам.