Непротивление чарам

We take the hand And take the fall We dance and dance And dance again (Pretentious, Moi? "Witchhouse") Медленно нёс океан на волнах их корабль. Обманчиво бережно, будто укачивая младенца в колыбели, унося всё дальше и дальше, как жизнь уводит в туман неизвестности. Судно казалось капитану до смешного тесным и маленьким, в сравнении с привычными габаритами, когда от носа до кормы тащиться и тащиться. Проще перелететь. Теперь не полетаешь, сразу за горизонт тогда уже. Временами он ловил себя на крамольной мысли, что чувствует облегчение от того, что «Моби Дик» не удалось спасти. Это был дом, самое родное место, которое когда-либо было у него. Но находиться на нём, после всех смертей, стать капитаном корабля, где каждый шаг вызывал у него ярчайшие картины воспоминаний, было бы медленной, сводящей с ума пыткой. Феникс корил себя за подобные мысли, силой воли отгораживаясь от горький дум. Прошлое всё равно будет цепляться за них, никуда не сбегут от него носящие знак принадлежности к команде Белоуса. Это был их крест и несли они его с подобающей гордостью. Рулевой вёл корабль верным курсом. Джоз сменил Феникса на капитанском мостике и прогнал спать уже час назад. Капитан же, пренебрегая своей каютой («своими покоями»), был у Изо. Как-то всегда получалось, что стоило отвести тому комнату, как та, словно на автомате, через некоторое время становилась лучшей на корабле, вне зависимости от любых жизненных обстоятельств. Марко сидел на полу, покрытом ковром у низкого квадратного столика и пил пиво, размышляя, как так всё-таки получилось: он со своей бутылкой в этой минималистичной, но всё же изысканной обстановке, когда перед самим Изо изящный чайник тонкого фарфора, и рядышком, на полу, дожидаясь своего часа, непочатая бутылка вина. - Ты как всегда: в чужой монастырь со своим бухлом, - разливая чай, говорил хозяин. Движения рук были верными, удерживали внимание наблюдателя помимо его воли. Но кое-чего не хватало, что непременно было бы ещё несколько лет назад. Окажись они в такой обстановке во времена «Моби Дика», снайпер одной только чайной церемонией совратил первого командира, в этом Марко не сомневался, прекрасно помня, каким Изо иногда мог быть. Соблазн в человеческом обличии. Но сейчас брюнет явно этого в свои задачи не ставил. Скупые взгляды, постное выражение лица… или отсутствие такового. Изо не сколько пил, сколько делал вид. Марко не так давно заметил, что тот соблюдал своеобразный траур. Пытаясь понять, чего же столь привычного не хватает в облике мужчины, он осознал, что снайпер больше не красил губ, с того страшного дня в Маринфорде. Сначала это было естественно, но выдерживание этого решения до сих пор о чём-то говорило. В остальном – нет, Изо был верен себе, стоило взглянуть на безупречные брови и мастерски подведённые глаза. Блондин попытался прикинуть, сколько же Изо лет. Спрашивать было бесполезно: в лучшем случае придётся выслушать издевательские замечания о его неуклюжем обращении, в худшем – стреляться, не смотря на качку, жёсткую систему дисциплины и на то, что он, на минуточку, капитан корабля. Но всё же… Возраст снайпера упорно избегал определения. Пожалуй, только для Марко и Изо это было в порядке вещей. Но сам-то он был Фениксом, тут всё объясняло действие дьявольского фрукта. А не поддающаяся времени краса Изо ничем иным, как демоническими происками объяснить не удавалось. Это был тот самый случай, когда человеку могло оказаться двадцать, а могло сорок пять. Путём подсчёта, блондин сдвинул возрастные рамки: от тридцати до сорока. Дальше уточнять было страшно: вдруг мысли прочтёт да тут же его этим столом по голове – нехай не то чтобы говорить – думать об этом в его драгоценном присутствии. Командир в задумчивости поднялся со своего места, пересел к стене, где располагался тоже очень низкий столик с большим узким вертикально вытянутым зеркалом. Это было похоже на алтарь. Алтарь красоты. Изо взглянул на себя в зеркало; со своего места Марко мог видеть его затылок, край щеки, а уже отражение в зеркале - очень хорошо, в те же драматичные три четверти, но обращённые к нему. Изо поймал его взгляд в зеркале и деланно улыбнулся, чуть наклонив голову. Снова воззрился на своё отражение. Он смотрел не так как бывало, взглядом красотки полной гордости за то, чем природа наградила, или же удовлетворённой тщательно проделанной работой по наведению красы. Нет. Сейчас взгляд был трезвым, беспристрастно оценивающим. Ни горячо, ни холодно от увиденного ему не было. Но зеркало не врало: томная, экзотичная, андрогинная красота была при нём. Марко был уверен, что Изо не сходя с места мог бы хоть сейчас участвовать в конкурсе красоты и занять призовое место. А если бы среди участников оказалась сама Боа Хэнкок, они бы ещё из-за диадемы прямо на подиуме подрались. «На шпильках, - домыслила фантазия Феникса, поддавшись алкоголю, - и в бикини». - Что ржёшь? – прищурившись, спросил Изо. - Нет, ничего! Подняв руки, брюнет вынул гребень, удерживающий волосы в простой причёске; тряхнул головой, пряди разметались по плечам, опадая пышным облаком. Слегка расправил их: белые пальцы на тёмном… Их глаза вновь столкнулись в глади зеркала. Мгновенье, как вспышка, как столкновение птиц в полёте. Что-то неуловимо изменилось, и уже в облике командира разлилось то манящее, страстное и жестокое в своей неукоснительности, повелевающее: пади предо мной на колени и восхищайся – ничто иного тебе не дано. - Ка-а-аак ты на меня смотришь… - тягуче, с насмешкой в голосе проговорил Изо. Да что там, самые его губы, произносившие эти слова, складывались, будто призывая к поцелую. Матовый тёплый свет от бумажного фонаря, разбавляющий полумрак каюты не мог полностью смягчить опасный блеск тёмных глаз с тонко подведёнными чёрным веками. Влажно блеснули зубы в лёгкой скользящей улыбке. В коротком кивке головы, манящем взгляде и этой улыбочке было столько секса, что и воспринять, и вынести трудно. Это вящее очарование отозвалось в Марко мгновенным приливом тепла и тем щемящим чувством, похожим на боль: словно тебя захватили врасплох, поймали на крючок. Сейчас он мог не притворяться, судя по всему Изо уже и так понял больше, чем следовало. Марко подпёр подбородок, облокачиваясь на столик и задал вертевшийся на языке вопрос. Нет, не «Почему мы раньше не потрахались?», хотя и это его интересовало, а немного другой: - Почему губы не красишь? - Потому, что не хочу! – легкомысленным тоном отозвался брюнет, откидывая слегка голову, оглядывая в зеркало шею, но теперь уже с наигранно горделивым, буквально тщеславным видом, словно говоря: а ну, зацени, красотища какая, все моря обойдёшь – хрен встретишь что более захватывающее. - Накрась! – велел Марко, покачивая бутылкой, весёлым тоном, за которым пряталось незаметно, но яростно разгоравшееся желание. - Вот значит, как ты заговорил! Чинишь мне тут произвол диктатуры? - Именно. Послав через плечо обольстительную усмешку, Изо с подчёркнутой покорностью принялся подкрашивать губы. Ярко-алым, по центру. При этом вид у него стал серьёзным, как у хирурга на операции. Закончив, повертел головой вправо-влево, оценивая результат, и вынес вердикт: - Блядище. Феникс фонтаном выплюнул пиво и зашёлся в приступе идиотического смеха. - А что, разве есть разница с тем, как было раньше? - Не знаю. Может быть. В восприятии. Изо стёр краску ватным диском, смоченном в жидкости из специального флакона. Бледные губы его от этого воздействия алели теперь естественной краснотой, вызванной притоком крови к тонкой коже. - Может, цвет потемнее выберешь? Брюнет прищурился. - Под настроение? Пожалуй, можно попробовать. – Помолчав, бросил: - Если хочешь, можешь сам. - Тебе или себе сам? – не веря ушам своим, уточнил Феникс. - Я имел в виду себя, но раз ты упомянул и такой вариант развития событий, то можешь и себе. Мне не жалко. - В следующий раз, - уклончиво ответил Марко, поднимаясь, чтобы перейти к брюнету. Сел перед ним; Изо повернулся и придвинулся ближе, подставляя лицо, чтобы ему было удобнее. Марко, не анализируя, выбрал стеклянный флакончик с тёмной насыщенной краской, оттенком напоминавшую спелую черешню. Отвинтив крышечку с кисточкой, с твёрдой уверенностью на лице и со сдерживаемой дрожью в руках, вызванной нетерпением, поднёс её к губам Изо. - Рот приоткрой, - сказал Марко. Даром, что он не вкладывал в эту фразу никакого подтекста, но до них обоих как-то одновременно дошла возможная интерпретация его слов. Изо вспыхнул и опустил глаза, не решаясь их поднять в течение всего процесса. Это неожиданное стеснение, которому ровным счётом неоткуда было взяться, должно было насторожить. Но не насторожило. Неискренность и наигранность давно воспринималась в Изо, как неотъемлемая часть натуры. Осторожно проведя по центру приоткрытых губ, Марко сказал: - Сомкни теперь… Краска, отпечатавшись, легла так, словно это след от смакуемых сладкими устами сочных плодов. Изо не был столь поэтически настроен. - Не то гранж, не то панк, не то вампирский шик, - резюмировал он. - Срамота одним словом. Марко, не раздумывая, обнял его за спину, привлекая к себе, чтобы поцеловать. Брюнет отклонился, не вырываясь, впрочем, из рук. - Размажешь! – Искренний испуг в голосе. Хоть что-то искренне… Марко повалил его на ковёр, крепко удерживая запястья и придавливая их к полу, жадно целуя шею. Изо прерывисто дышал, закрывая глаза, но не вырывался. Только сдвинутые брови, словно от какой-то злой думы, выдавали его состояние. Марко нетерпеливо раздёргивал его кимоно, и без того сбившееся от резких движений, раскрывая сильнее на груди. Опустился ниже, вылизывая и прикусывая белую кожу, зубами прихватывая соски. Изо, чтобы не застонать, сжимал губы, злясь на бессилие… Нет, не от невозможности дать отпор. Он мог. - Где ж ты раньше был, сука?.. - А то ты не знаешь, где? Где и с кем. - А, к дьяволу! – Изо с силой дёрнулся, не только оттолкнув этим резким движением капитана, но и тем самым махнув рукой на все их принципы. «Нахрен всё. К чёрту. Теперь-то кому нужна наша высокая мораль?» Сам кинулся на Марко, обнимая, скользя по одежде руками, торопливо расстёгивая застёжку на брюках. Пристально смотрел ему в глаза, рукой проводя вниз по животу, надавливая подушечками пальцев на горячую кожу. Стянув ниже штаны и ткань трусов, достал его член, стал поглаживать, и всё это не отводя глаз, лицом к лицу, бесстыдно близко… но не давая сократить это малое расстояние. В этом была своя жестокость. - Будь ты бабой… был бы ведьмой, - сообщил Марко, морщась и невольно закатывая глаза: маленькие тёплые руки ласкали всё более уверенно. Их близость опасно заигрывала с сумасшествием. Изо оскалился. Феникс чувствовал его дыхание на своих губах, но обозначенную самим парнем границу не нарушал, соглашаясь с чужими правилами. Тот, продолжая смотреть на него, стал опускаться, ведя языком вдоль татуировки вниз. Наклонил голову; волосы его, сбившись набок, щекоча мазнули по бедру Марко. Брюнет сначала гладкой щекой потёрся вдоль напряжённого ствола, потом лизнул языком, лаская – губами… Только после этого скромно прикрыл глаза и, обхватив губами головку его члена, скользнул по нему, погружая в жаркий рот, смыкая губы. - «Размажешь!..» - тихо и раздражённо передразнил Марко, откидываясь назад, опираясь на отставленные локти. А ведь действительно… Вид двигающейся беспрерывно головы, плотный обхват мягких губ, перемежающийся с игрой горячего мокрого языка… Марко запустил руку в волосы брюнета, откидывая их назад. Ему хотелось видеть, что Изо с ним делает. Страсть добавляла тому особую красу… Он не верил, что совершенство может стать ещё притягательнее, и ошибся. Потянул за волосы, едва ли не силой привлёк к себе, поцеловал с неистовой жадностью, изголодавшись по грубой жёсткой ласке мужских губ. Опрокинул на спину, продолжая вылизывать податливо приоткрытый рот. Изо жестом указал куда-то за своей головой, Марко бессмысленно отследил взглядом направление: на ближней полочке было какое-то средство. Капитану по должности его не полагалось тормозить. Он налил на пальцы немного тягучей, похожей на ароматизированное масло, жидкости, втёр между ягодиц Изо, – тот приподнял бёдра, тяжело выдыхая и легко выгибаясь, так что рёбра обрисовались под бледной кожей. Остатки размазал по своему члену. Вставил, крепко удерживая за плечи; Изо под ним дёрнулся, схватил за руку. Прикусил губу – оскал на болезненном лице. Капитан снова двинул бёдрами, прижимаясь, больше не в силах сдерживать желание. Подхватил под колени, грубыми короткими толчками вбиваясь в тесную задницу. Провёл руками вниз, его ладони сжали узкие бёдра, сминая кожу с изображением белоусовского креста. Самая эротичная версия из сотен существовавших когда бы то ни было. - А ты эстет, - заметил, и с силой двинул на себя. Изо распахнул глаза, раскидывая руки, и резко запрокинул голову – ожившая картина экстаза. Таков был их путь - мучительная смесь жестокости и сладострастия. Через несколько минут Марко вышел из него, – Изо болезненно выдохнул. Феникс, безразлично глядя на командира, молча перевернул его, задирая вконец сбившееся кимоно, державшееся исключительно на недоразвязанном поясе, грубо вставил несколько пальцев в рефлекторно сжимающийся анус, надавливая на стенки. Вынул влажные пальцы, заменяя их членом и входя сразу глубоко и резко. Движения его, звериные и безжалостные, раз и навсегда развели для снайпера понятия «трахнуть» и «выебать». Это было то, второе. Властная рука нырнула в волосы, наматывая на кулак, дёргая, натягивая, заставляя выпрямляться до тех пор, пока Изо не прижался спиной к груди Феникса, насаживаясь сильнее и заходясь в немом крике. - Ты этого от меня хотел? Этого?!. – злой шёпот в самое ухо. И снова тяжёлая рука на шее пригнула к полу, и череда жёстких, напористых толчков вырвали уже настоящий крик. Изо подался назад и вскрикивал уже беспрерывно, на каждом его глубоком движении, пока оргазм горячей мутной волной не прошиб тело. Марко рывком натянул его на себя и кончил прямо в задницу. Его хриплый крик Изо услышал как будто с того света: кровь стучала в висках, шумела; пелена застилала взор. Тяжёлое горячее тело навалилось сверху, но уже через несколько секунд Марко отстранился. Вышел из него. Изо, не глядя, ощутил, как тот провёл по его спине, легко… и тотчас одёрнул ладонь. Опираясь на заметно дрожащие руки, брюнет приподнялся, оборачиваясь к капитану. На лицо падали встрёпанные волосы, а тёмные глаза, моргающие сейчас чуть чаще обычного, смотрели, точно насквозь его видели. С медлительной, ломкой изящностью Изо повернулся, сел, почти не прикрываясь, согнул ногу в колене, обхватил её, продолжая гипнотизировать, буравить взглядом. Марко несколько раз пытался заставить себя заговорить и всё не мог. - Прости меня, - наконец произнёс он. Изо медленно вдохнул и также медленно выдохнул воздух, жмурясь. – Прости меня, пожалуйста, - повторил ещё раз, мягким и чуть сиплым голосом; придвинулся к брюнету, поцеловал его колено. - Прощу… если в следующий раз сделаешь всё тоже самое, только медленно и нежно, - безучастно отозвался снайпер. - В следующий?.. – удивился Марко. - Знаешь, обещание следующего раза само по себе даёт какое-то прощение. - Хер тебе, а не прощение, - уже с большим чувством произнёс Изо. - Ну, давай ты меня, раз уж мы так уверенно говорим о следующем разе, - махнул рукой Феникс. - Да, договорились. Если надеялся, что я откажусь, то ты меня плохо знаешь. - Вообще-то, была тень надежды, что откажешься. Изо показал два средних пальца и повертел перед его физиономией. - Я, блядь, к тебе ещё с цветами и шампанским приду, - пообещал он. Призадумался: - Ты говорил про губы, мол, «накрашу в следующий раз». - Предлагаешь совместить? – поднял бровь Феникс, с ужасом и недоверием в голосе. - Настаиваю на этом. Это будет ночь века. И тебе полезно, и мне не скучно. Изо механически перебирал пряди волос, расчёсывая их пальцами. Марко, поразмыслив, лёг на пол у его ног. - Ты что, тут и решил ночевать? - Да. - А как же твои «покои»? - Мне там одному чуток беспокойно. - Это не повод оставаться здесь. - Если я пойду к себе, то только с тобой на руках. И тогда к концу нашего пути вся команда соберётся в процессию и будет осыпать нас рисом у входа. А назавтра у тебя будет список дуэлянтов, включающий весь состав экипажа. - С тобою во главе. - Конечно. Я же всегда и во всём первый. – Феникс взял его под локоть, потянул на себя, заставил лечь сверху. Изо водил белыми пальцами по покрытому загаром торсу мужчины. Прижался губами к его груди, ощущая гулкие отголоски ударов сердца. Со смехом в голосе спросил: - Ну как, чувствуешь себя усталым повелителем? - Повелителем? Пожалуй. - Поднялась самооценка? - Кроме самооценки поднялось ещё кое-что. - О нет!.. – деланно горестно воскликнул Изо. - О да, - возразил Феникс, оглаживая его спину, задницу, притягивая теснее к себе, заставляя прижиматься бёдрами к своим. - У тебя что, недотрах? - А с чего бы ему не быть? – отвечал блондин, а сам всё мял, стискивая упругие ягодицы, пальцами водил между ними, ощупывая вход, надавливая и скользя вовнутрь по вытекающей сперме. Изо болезненно жмурился, прислоняясь виском к его виску, пряча лицо. Проникновения становились всё глубже, а когда Марко вынул пальцы и потянул его чуть назад, брюнет почувствовал, как между его ягодиц трётся колом стоящий член капитана. Но дальше Феникс действовать не спешил. Изо сощурил на него глаза. - Ах ты, садюга… - констатировал он. - Хочешь, чтобы я тебя просил? - Чтобы ты позволил. - Высококультурный пират – зло, - оскалился Изо. Закрыл глаза, проговорил злым и горячим шёпотом: - Вставь мне. И пошло застонал, ощутив, как головка члена проталкивается в него. - А теперь – двигайся, - безразличным тоном произнёс Феникс. Изо медленно выпрямился, посмотрел на него: эффектный ракурс сверху вниз. - Это приказ? - Я же капитан. Царь, бог и повелитель, хуле. Ресницы снайпера дрогнули, он медленно обольстительно улыбнулся, сладко, тягуче, развратно; взял руки Марко в свои, переплёл с ним пальцы, и качнул бёдрами, плавно приподнимаясь и опускаясь до конца, до предела. - Будет исполнено сию же минуту… Капитан.