Солнцеворот

К сожалению, долго поболтать новоявленным заговорщикам не удалось. Примерно через час выяснения простейших вещей – как считал Аллен – пришел Лави. За это время Ичиго уяснил легенду о Кубе, что такое Чистая Сила и какие способности есть у Уолкера и у самого Канды. Также он выяснил, что они ходят на миссии за частицами Чистой Силы. Также Аллен успел выдать ему, что такое Акумы и Тысячелетний Граф – только основное, вроде – «это враги». И только начал разъяснять, кто есть в Ордене и как с ними надо общаться, нагрянула инспекция в лице младшего Книжника. У них же было организовано дежурство – и как раз приближалось время обеда. Заглянув в палату, рыжий убежал с радостным криком: «Юу очнулся!». Аллен не успел и слова сказать – но это было и вовсе бесполезно. – Так, в общем: сейчас это был Лави. Он очень общительный и разговорчивый. Ты ему вечно угрожаешь Мугеном, если он назовет тебя по имени и называешь «глупым кроликом». Почему уж – не знаю. Дальше. Азиат в берете и белой форме – Комуи–сан, Смотритель. Так и обращайся. Он немного странный, не обращай внимания. И помни – ты молчаливый и все время грубишь. А еще жутко самодовольный и плюешь на всех с высокой колокольни, – выпалил Уолкер на одном дыхании. Ичиго успел только кивнуть, как в палату ворвался Комуи на пару с Лави. Наверное, остальных рыжий просто не успел позвать. – Ну как ты, Канда–кун? – пропел Комуи радостно. Услышав отличную новость, он разом стряхнул депрессию и оживился. Ничего непоправимого не произошло! – Почему же ты, Аллен–кун, сразу не сказал мне? Я волнова–а–ался! Комуи светился счастьем. А Лави, чуя горячее, помалкивал. Канда выглядел очень хмурым и недовольным. Нет, он всегда вовсе не образец добродушия, но это… Может, это оттого, что он с Уолкером в одной палате столько просидел? Хотя нет. Тогда бы он выглядел более довольным. Наблюдательный историк подметил, что Юу относился к Уолкеру не так уж и плохо. Да, ругался с ним часто, но после этих перепалок очень довольный ходил. Да и тренировался с ним охотно – что уже большой показатель. А главное – при всей своей необщительности Канда часто первый начинал перепалки с мальчишкой, прозвище глупое придумал… В общем, тут было явно что–то не так. Ну ладно, может, у него болит там что… Хотя сейчас явно лучше помолчать и не дразнить его. Целее будешь. – Простите, Комуи–сан, я… Ичиго молчал. Он просто–напросто растерялся, не зная, что говорить. И он помнил – Канда молчаливый, угрюмый и неразговорчивый тип. – Ладно–ладно, не оправдывайся, Аллен–кун! Я и без того все–все понял! Просто ты так за Канду волновался, что не мог не поболтать с ним, когда он пришел в себя! Это хорошо, что вы так подружились! – счастливый Комуи абсолютно не заботился о том, что это слышит хмурый Канда. И что, что Мугена нет? В общем, Лави ждал большой бучи. Но… Ее не произошло. Канда промолчал, только еще больше нахмурился. Наконец неладное заметил и Ли–старший. – Канда–кун? Что–то не так? – озабоченно спросил он. Мало ли какие последствия могло оставить такое лечение? Да и такой продолжительный обморок – навряд ли признак абсолютно здорового человека. –Я в порядке, – наконец отозвался Канда. Смотритель, не удовлетворившись таким ответом, решил его осмотреть. Не обнаружив ничего, кроме головокружения и слабости – что неудивительно, он же три дня пролежал на одной глюкозе из капельницы – Комуи разрешил ему идти. Правда, напоследок предупредил, что завтра придется провести полное обследование – раз уж оказался подопытным кроликом, придется приносить пользу науке. И они пошли – Аллен тянул его за собой, явно над чем–то напряженно думая. Правда, пришлось остановиться – забурчавший желудок Ичиго был явно против голодовки. Аллен нахмурился еще больше. – В общем, иди за мной, заказывай только японскую еду – хоть какую. Надеюсь, есть палочками умеешь. И садишься за дальний столик, ясно? – быстро скомандовал он, таща его за собой, но уже в другую сторону. Куросаки честно не понимал – как этот злобный парень мог слушаться этого паренька? А, похоже, слушался – вон как тот уверенно командует. Куда он попал? И еще – что–то его зацепило в его словах. То ли интонация, то ли какое–то несоответствие… Ичиго рефлекторно насторожился, обещая себе подумать об этом позже. Сразу у него догадаться не получилось, но все же, что–то тут не так… Мальчишка все так же тащил его за собой. Подтащив к огромной двери, кивнул на нее и шепнул: – На меня ноль внимания, – Ичиго мотнул головой в ответ. Этот… Как его… Шпендель, в общем, прошел на пару шагов вперед и решительно толкнул дверь. Она, судя по всему, была довольно легкой – он без напряга раскрыл ее довольно сильно и проскользнул внутрь. Выждав пару минут, Куросаки зашел следом. Оглянулся по сторонам, будто мельком, заметил длинные лавки и довольно большое количество народа в странной одежде за ними. Увидел белую макушку у одной из стен и пошел в ту сторону, закономерно полагая, что мелкий еду заказывает. Подойдя, он еле удержался, чтобы не присвистнуть – парнишка быстро перечислял огромное количество блюд, и смуглый мужчина с косичками довольно щурился, восторженно охая иногда. Видимо, повар. Ичиго улыбнулся про себя. У них одно время в кафетерии работал тоже один повар, искренне влюбленный в свое дело. И Куросаки он особенно любил – из–за постоянных драк и тренировок, рыжий мальчик отличался завидным аппетитом. И та картина так напоминала эту… Настроение поднялось, но Ичиго постарался это скрыть. Как там – «недовольный, угрюмый и неразговорчивый»? Впрочем, ничего сложного в этом не было. Он и сам не особо отличался общительностью, тем более, в незнакомой обстановке. Тут не было ни одного знакомого лица. Как же сейчас не хватало привычной компании! Молчаливая поддержка Чада, милое щебетание Орихиме, глубокий голос и резкие замечания Рукии, наигранное, высокомерие Исиды, редкие, но меткие слова Тацки, безостановочная болтовня Кейго и ленивые ответы Мизуиро… Без них было… Неуютно. Слишком он к ним привык. – Что возьмешь, Канда? Может быть, что–то из европейской кухни? – участливо осведомился Джерри у непривычно хмурого и отрешенного мечника. Впрочем, ничего странного не было – он же после ранения такой. Только очнулся, и тут же сбежал от Матрон, все как всегда… – Мне рамен и онигири, – задумчиво заказал Куросаки более–менее привычные для себя блюда. Они довольно простые, наверняка здесь есть. Да и ждать долго не придется. Хотелось с кем–то нормально пообщаться. Уж больно неуютно вот так, где все тебя знают, а ты – никого. Бесит, если проще. Начиная раздражаться, Ичиго проводил взглядом радостно вскинувшегося и гремящего чем–то повара. Похоже, он удивился, причем, приятно удивился. Ну и где он сглупил? Взяв поднос с очень быстро приготовленной едой, Куросаки оглянулся и двинулся в угол. Там сидело меньше всего народа, да и мелкий советовал садиться именно туда. Усаживаясь почти на рефлексах в углу, так, чтобы держать всех вокруг в поле зрения и с защищенной спиной, Ичиго разломил палочки и начал есть. Еда оказалась неожиданно вкусной, впрочем, Юзу готовила лучше. Или, может, так казалось потому, что там он мог болтать с сестричками и привычно переругиваться с отцом… Быстро, но аккуратно поглощая суп, он наткнулся на острый изучающий взгляд Аллена. Подозрения по его поводу росли и ширились. Ичиго привык, что все странное вокруг несет угрозу. Начиная с говорящих попугаев и заканчивая новенькими в классе. Любое изменение в конце концов влечет за собой сражение. Может, стычку с хулиганами за углом школы, может – бой с очередным Пустым. Может, новый враг. А сейчас все вокруг еще непонятней. Хотя бы потому, что Ичиго не знает, что изменилось – и изменилось ли вообще. Вот только интуиция тихо шептала на ухо, сообщая о том, что этот мальчишка не так прост. Поев, он сложил привычно посуду и на секунду замер, думая, что делать с подносом. Тихо оглянулся по сторонам, заметил, что люди в грязно–бежевых балахонах оттаскивают посуду в угол, пошел туда же. И словил еще один острый взгляд Аллена. Правда, в этот раз мальчишка заметил внимание, и быстро принял самый невинный вид, спрятав мордашку за горой посуды рядом. Краем глаза заметив, что Аллен уже тоже оттаскивает посуду, Куросаки вышел из столовой. Стоять у дверей и ждать парнишку показалось глупым. Прятаться – еще глупее. И в результате просто пошел вперед по коридору. Если что – Уолкер его догонит. Нет – ну и не надо, он не маленький. Не заблудится, если что – на реацу сориентируется. Благо она у мальчишки уникальная, и без особого напряжения отыскать можно. Никто Куросаки не догнал, и он принялся бродить по этому… Замку. Архитектура была довольно странной – толстые стены, грубый камень, отделка лишь в самых широких коридорах, да и эти светильники на стенах… Нигде – ни следа пластмассы. Он не утерпел и в одном из закоулков тщательно осмотрел одну такую лампу. Она напоминала спиртовки с урока химии. Фитиль, горючее, стекло и какой–то металл. По виду то ли медь, то ли бронза – подставка была рыжеватого цвета, а в таких мелочах Ичиго не разбирался. По крайней мере, по виду он металл отличить не мог. Но главное – ни на стекле, ни на остальных деталях такой лампы не было ни следа маркировки, или имени производителя – ничего. Будто это не купили в магазине, а сделали своими руками… Но это – бред. Пристроив лампу на место, Ичиго двинулся дальше. Разберется с этими непонятными вещами потом. Уж способ производства лампочек ему точно угрозы не несет. А спешить с такими вопросами, явно выдающими его незнание элементарных для местных вещей точно нельзя. Неизвестно, как мелкий отнесется к тому, что его кто – друг? Товарищ? Коллега? В общем, настоящий Канда находится где–то внутри его разума, а это какой–то чужой парень в его теле. Может, даже разбираться не станет, кинется сразу. Нет уж, сначала надо нормально здесь обустроиться. Всего несколько часов, максимум – пара дней, и он отсюда свалит. Вот, точно! Если ему придется и правда задержаться на пару дней, тогда можно будет и выяснить все интересующие его вопросы у аборигена. Ну, то есть, у этого Шпенделя. Точно, ему очень подходит это прозвище. Мелкий, юркий, совсем еще мальчишка. Настоящий гороховый стручок. Ну, или Мояши – если по–японски. Решив так, Куросаки пошел гулять дальше. На иногда проходящих мимо людей в белых халатах то ли врачей, то ли ученых и все тех же странных личностей в балахонах он не обращал внимания. Зато они обращали внимание на него. Канда, просто так бродящий по коридорам и с интересом оглядывающийся по сторонам… Да еще и хмурый очень. Искатели сделали свои выводы – наверняка либо Лави–сана, либо Уолкера–сана ищет. Сто процентов, кто–то из них разозлил мечника, вот тот и ищет жертву, злобу сорвать. Лучше на дороге не попадаться – а то убьет ненароком. Вообще–то, искатели Канду уважали, но и боялись – примерно в равной степени. Он был суров, нетерпим, с ним было сложно – но и зазря он не срывался. И слабых – а к ним он и искателей причислял, притом, вполне закономерно – он не трогал. Только мог угрожать, но оружия ни разу не обнажал. Вот к экзорцистам требования были строже – их Канда–сан гонял и в тренировочном зале, да и грозить Мугеном не стеснялся… В общем, требовательный и дисциплинированный, но изученный и почти безопасный, Канда был вроде строгого начальника. Стороной обходят, но уважают. Но самое главное, за что с ним охотно ходили опытные искатели – у него была самая низкая смертность гражданских на миссиях. Канда всегда подставлялся сам, первым бросался в бой, прикрывая собственной шкурой. И сейчас, пусть люди и не стремились попадаться злому Канде на пути, его все равно сильно не боялись. Опасались, но не более. Постепенно Ичиго забредал все дальше, в какие–то совсем пустынные коридоры, в которых уже никого не было. Поняв, что достаточно нагулялся, Ичиго повернул назад. И вдруг увидел идущую за ним фигуру, которая, испугавшись его появления, быстро вжалась в стенку. Благодаря неважно освещающим лампам – к тому же, расположенным не так часто, как в более посещаемых коридорах – было довольно темно и спрятаться там было проще простого. Но Ичиго на зрение не жаловался. Мгновенно насторожившись, Куросаки на автомате потянул руку к рукояти меча. Но его за правым плечом не обнаружилось – и он разочарованно опустил руку. Хотя, кто сказал, что он без меча беззащитен? – Кто здесь? – громко спросил Ичиго. Коридор был длинным, прямым, и кроме его самого и тени, никого не было. Ошибка исключена. Никто не отозвался. Тогда Куросаки тщательно всмотрелся – в обычном теле, не в форме шинигами, реацу чувствовалась хуже. Он чуть не споткнулся, поняв, кто же следовал за ним. – Комуи–сан? – позвал он уже уверенней. И что же Смотрителю от него понадобилось?