Нет вестей с небес

Ну, а если уж цель — то должна быть в прицеле… © Афазия «Снайпер»

. Девушка в момент вынырнула из-под маскировочной сетки. Выстрелы… Слух не обманывал ее, оставалось только понять, откуда. С вершины округа просматривалась на несколько километров: соленый залив, реки, разбросанные в сложной водной системе островки и полуострова. Но выстрелы доносились с северо-западной стороны, за вышкой. Снайпер заметила там среди валунов и редких прибрежных пальм небольшой причал и полуразрушенную лачугу рыбака. Вряд ли там кто-то жил, наверняка покинул свое пристанище, когда возле него произошло столкновение, если, конечно, успел. Из-за особенностей холмистого ландшафта не удавалось рассмотреть, сколько противников сошлись за пусть небольшой, но стратегический объект возле причалов, только из-за пальм и угла дома показывались люди в красных майках, несколько спрятались на той стороне, которую не видели ракьят, зато которая прекрасно просматривалась с вышки, прижимаясь к деревянной стене лачуги. Они и не знали, что за ними следит снайпер. Это был ее шанс, отличный шанс. Глаза яростно загорелись. На этот раз она не желала просто убивать, не от злости, не от обиды, а ради помощи союзникам. Приходилось действовать наверняка, надеясь, что дальности потрепанной винтовки хватит, чтобы преодолеть высоту вышки и еще несколько метров. А оптика не подводила, в прицеле мелькнуло тело. Не тело, красное пятно. И зачем они так рядились? Выслеживать в джунглях их оказывалось проще, видимо, чувство превосходства пересиливало осторожность. Да они и не мыслили, отравленные тем же товаром, что продавали. Когда спускала стремительно курок, снайпер не думала, что убивает, ни разу. Осознание убийства приходило к ней ночью, но и по ночам не удавалось до конца домыслить этот поступок, потому что усталость брала свое, так что разве только иногда в дороге она осознавала, что вершит нечто злое по самой природе, но необходимое, чтобы не приключилось еще больше зла. И тени врагов не преследовали ее, только тени двоих ракьят, убитых руками Вааса… И ее… Она нашла в прицеле цель, она спустила курок, услышав после короткого хлопка выстрела только звон отлетевшей гильзы, звякнувшей о сетку, служащей полом площадки на вершине, да, кажется, улетевшей вниз через нее. Вот и все, хлопок и тихий незаметный звон полого кусочка металла. Ни предсмертного стона, ни запаха крови. От этого избавлены снайперы, это не ножом, когда буквально с ног до головы обдает духом смерти. А здесь только через новый взгляд в прицел можно понять: вот сползло тело вдоль деревянной стены, обагрив ее разводами — это убийство, это смерть. Вот второй пират подскочил на месте, выискивая врага, судорожно размахивая по сторонам дробовиком, направляя его в заросли, не забывая о перестрелке, которая велась с другой стороны жилища. Он-то только хотел напасть, стрелял из-за дома, не ожидал, что с тыла выстрелят, и тем больше ужасался, когда понимал, что не видит, откуда стреляли. Да, все верно, он оказался пойман в холодный глаз окуляра, который беззастенчиво мерцал на солнце, но до вышки врагу не хватило бы дальности, дробовик, которым он был вооружен, на такое расстояние точно не стреляет. А снайперу дальности хватило. От секундного превосходства захватывало дух, но лицо девушки оставалось непроницаемо суровым, и все мысли сковала сосредоточенности на цели. В бою нельзя ни о чем мыслить, кроме боя. Ни о сути убийства, ни о трагедии войны. К чему мыслить о том, перед чем предстал лицом к лицу? Враг метался по зарослям, не покидая укрытия в виде стены лачуги и валунов, лицо его четко не представало, но явно, что в глазах отражался страх, об этом говорил весь его вид. Недолго осталось бояться, поймать бы только в прицел. Снайпер на всякий случай как можно тише, хотя все джунгли гудели на разные голоса от выстрелов, изменила позицию, вскидывая поудобнее винтовку, теперь уже стоя, а не с колена. Зубы ныли от напряжения, особенно когда снова глядела в прицел, перехватывая нервно левой рукой вдоль цевья. Счет велся на секунды. В движущуюся цель попасть нелегко. Но вот враг снова прижался спиной к стене, отвлекаясь на воинов племени. И это стало его роковой ошибкой, потому что красная майка блеснула на миг слишком ясно возле почерневшего дерева дома, который через мгновение вновь обагрила свежая кровь. И снова тишина. Гулкий, ни с чем не сравнимый, хлопок выстрела, и даже звон гильзы не был слышен. Джейс открыла левый глаз, отводя на короткое время от правого прицел, отчего пространство распалось на два странных вида: левым глазом — стандартный вид панорамы вокруг, правым — приближенный фрагмент из этой панорамы, фрагмент боя, выхваченный объективом прицела, перенесенный через окуляр. А у биатлонистов другие винтовки… И ощущение от стрельбы другое. Но жизнь заставила, и девушка научилась. Хоть чем-то оказалась полезна. Верная рука, сильные ноги, зоркий глаз — все остальное само пришло, когда пришлось. И оказалась там, где должна была оказаться. Эти вышки ведь использовались не только для связи. А она так бездарно потратила полдня… Могла бы патрулировать округу, если на аванпост не могла возвращаться от своей блажи, может, издали заметила бы отряд. Не до депрессий. Всего двое противников. Из-за дома все еще слышались возгласы противостояния, но уже с другой его стороны. Девушка поняла: надо спускаться. Снова туда, вниз, где опасно, где не видно врагов за лианами. Но надо, потому что там шел бой, а она все-таки защищала снова вместе с ракьят аванпост. Надо, потому что должна была искупить то, что сделала с их товарищами, и не важно, что они намеревались сделать с изгоем. Люди-то все разные, а враг у них один. И враги щадить никого не собирались совершенно точно, ни на каких условиях. Девушка закинула винтовку за спину, несколько раз глубоко выдохнула и вздохнула с намерением успокоиться и подошла к тросу для спуска, которым пираты снабдили в свое время каждую вышку для удобства перемещения, хотя какое уж удобство, когда того и гляди обрушатся лестницы. Впрочем, внешняя ветхость не всегда обещает поломку. Так и жило полмира… А они, команда злополучного корабля, прибыли из тех мест, где все новенькое, и где каждый объект обязан гарантировать безопасность, но на деле тоже не всегда так выходит. Джейс неслась с бешеной скоростью вдоль троса, поджимая ноги, готовясь прыгать, так как трос вел прямо за дом, а ей туда не надо было, она надеялась еще какое-то время оставаться не обнаруженной. С ее оружием это являлось единственной выигрышной тактикой. Чуть меньше, чем за два метра от земли, Джейс отпустила перекладину, приземлившись на четвереньки, умело сгруппировавшись, впрочем, левую ногу это не спасло от игл ноющей застарелой боли. Ее уже ничто не спасало, поэтому ничего не оставалось: только терпеть и двигаться дальше, терпеть, забывать, не называть, не жалеть себя. Сработал возвратный механизм для тонкой перекладины, с помощью которой и перемещались вдоль ржавых металлических тросов. Вот и все — нет пути назад. А на вышке казалось, что есть шанс. Когда летишь в небо, всегда кажется, что есть шанс, а в джунглях — сплошные опасности, никакого превосходства. Девушка прижалась теперь сама спиной к стене, переступив через трупы. Ее рук дело. Но она об этом не думала, не боялась и мертвецов, уже ничто не шокировало. Ни обломки, ни взорванные машины, ни мертвые люди. Боль в глазах живых только по-старому пробивала насквозь, точно гвозди… Выстрелы. Девушка испуганно метнулась обратно в укрытие, выхватывая винтовку. Руки на миг задрожали. Будто уже успела отвыкнуть, но по-прежнему дико не хотелось прощаться со своей жизнью вот так, в пылу сражения от случайной пули, от собственной неосторожности. И не важно, что там наговорила Лиза. Жить хотелось. И врагам тоже, отчего стороны нещадно убивали. Как так выходит, что от совершенно дикой любви к жизни люди убивают, истребляют и сами умирают? Или это не любовь? Или не к жизни? Джейс присматривалась к автомату одного из убитых врагов, дробовик она не взяла бы, потому что никогда не обращалась с этим мощным на коротком расстоянии оружием, медленным и тяжелым, да еще неточным. Винтовка хотя бы точная, хотя из нее относительно долго целиться. Девушка закусила губы и решила, что останется при своей SSG-69. Джейс все-таки выглянула украдкой из укрытия, тут же намеренно падая ничком, проползая за домом под прикрытием мясистых листьев развесистого неизвестного растения, с которых на спину рубашки преотвратительно посыпались какие-то насекомые, и хотелось верить, что это муравьи, а не какие-нибудь сколопендры. Приходилось заставлять разум не отвлекаться на них, здесь пока большую опасность представляли люди. Дыхание перехватывало, губы пересохли, но она упрямо двигалась незаметной тенью к эпицентру стычки. На песчаной косе и правда сошлись два отряда где-то по шесть-десять человек. Пиратов, наверное, как всегда оказалось больше, потому что совершенно точно, что двоих она уже уничтожила, но еще не меньше пяти рассредоточились вокруг дома и причала. Ракьят отстреливались. И по невнимательности свои же на данный момент могли бы в пылу битвы подстрелить нежданного помощника, потому высовываться тем более не было никакого резона. А был ли резон вообще вмешиваться? Не ее борьба, не о выживании ее племени шла речь. Но почему-то все-таки ее. И причины помочь существовали, ведь этот отряд врагов мог запросто напасть на аванпост, а там остались те, кого совершенно точно необходимо защищать. Лиза, Дейзи… Какую бы боль ни причинили. Словами не убить. Пусть сердца становились чужими, но все равно не враги. Выстрела с тыла не ожидает никто, ждать его — скверное дело, но только за спиной послышались шаги. Джейс вмиг перевернулась, но вскочить не успела: из-за угла дома высунулась отвратительная пиратская рожа, даже не лицо. Никакие описания лиц не подходили, когда речь шла о врагах, все линии метались и смешивались, ничто не существовало наверняка. Так быстро она еще никогда не стреляла. Не целясь, в упор из винтовки, вскинутой наверх, прошившей насквозь голову опешившего врага. Он не ожидал наткнуться на еще какого-то левого воина, но удивиться не успел. Счет шел на доли секунды, только чудом он не успел открыть огонь из автомата. И не успел уже навечно, особенно когда пол-лица снесло крупной пулей, выпущенной с небольшого расстояния. Но Джейс уже не смотрела не него, отбегая снова за дом, боясь теперь высовываться, потому что враг мог подстерегать и с той стороны. Странно — оказалась там, где выслеживала несколько минут назад неприятеля. Может, стоило оставаться на вышке? Но заросли не позволяли оценить ситуацию. Сердце бешено колотились в груди, прорывая, казалось, ребра и мышцы. До того оно тоже не очень медленно билось, но хотя бы более-менее ритмично, а теперь именно панически, мешая нормально дышать, отчего пришлось еще раз несколько раз вдохнуть и выдохнуть. Верная все-таки практика индийских йогов с этим управлением дыханием: в критический момент, когда уговоры сознания бессильны, это помогало хотя бы немного успокоиться, ровно настолько, чтобы продолжать борьбу. Но пока девушка пыталась уговорить себя выйти из-за дома, все медленно стихло… Выстрелов больше не слышалось, по крайней мере, вблизи. Нет, предстояло преодолеть этот путь, снова, как тогда, во время первого штурма аванпоста, когда она сдуру загнала себя в темный сарай, сама не ведая, куда стрелять, но теперь ее загнали особенности ландшафта, наверное. Или снова сама себя. Руки холодели, так что казалось, что внутри вместо крови насыпан покрошенный колкий лед.