Ты знаешь , я - сумасшедший

Солнце , наверное , залило слепящими лучами округу, точно наводнив светом и темные почти безлюдные переулки , и ветхие строения далеко за городом ,что были похожи скорее не на дома , а на дряхлых иссохшихся стариков,чьи кости давно вызывающе выпирали откуда-то из под тела , а стан накренившийся вниз готов был вот-вот надломиться окончательно, с позором рухнув и обнажив при этом внутренности.Настолько яркое ,схожее с литым медяком , оно с обособленной горделивостью возвышалось над землей , демонстрируя люду свою власть,направляя косые лучи на непокрытые головы . Стэн устало вздыхал,периодически стирая испарину с блестящего от налета влаги лба , щурился ,по-звериному скалился , прятал ладони в косматой иссиня-черной шевелюре и ожидал...чего-то...Хотя нет, глубинно Марш осознавал, что находится в состоянии неуемного мандража,в предвкушении , томительной истоме, буквально дыша мыслью о том,что вот-вот послышится почти беззвучное шарканье,и вновь Кайл в паре шагов от него неожиданно застынет изваянием.Словно бы побоится приблизиться , спугнуть как опасливое животное.Брофловски распрямит легкие нескладные плечи,волнительно оглядится и лишь затем сядет, привычным жестом касаясь острой скулы Стэна.У молодого человека от напряжения заходят желваки и он, в очередной раз,угрюмо отведет застланные мутной пеленой тонкого удовольствия глаза, и ни за что , даже если вдруг осознает на что обрекает себя , не отвернет головы, не сбросит изящной руки с лица . Кайл,с аккуратностью, покорно прижмется сам , изловчиться и ляжет на вздымающуюся грудь .Происходящее в такие вечера напоминало Стэну заунывную песню , которая была создана из летнего тумана , клочкастого дыма и Кайла . Голова после, отчего-то пульсировала, заходилась в болезненных пальпациях , быть может , уязвленное ночными сценами объятий《мужское я》противилось всего того ,что приходило на ум владельцу.Он ведь устал от двойной жизни. -Расслабься Стэн , всё хорошо .-Успокаивающе говорил Кайл поутру, исчезая за привычной глазу дверью .Вот только Марш не мог, не знал как успокоиться , если чувствуешь как привычный уклад жизни, маленькие личные заповеди, правила,самообладание , всё в общем и целом неумолимо дает трещину.Стоит лишь взглянуть на него, и меркнет, казалось бы, любимая Венди,первая краса школы Бебе ,даже заводные девчонки с выпусков Плейбоя.Этого не должно быть...Женщина - венец человеческой красоты ,с изящными лебедиными изгибами, стройным будто хрустальная фигурка телом,но больше хочется вкусить его сладость, нежели наслаждаться представительницами прекрасного пола.Не то чтобы первые набили оскомину или же парню вдруг захотелось безумных экспериментов, нет,Кайл просто взывал в нем практически непреодолимую тягу. Поначалу,будучи среднестатистическим американским подростком ,Стэнли осторожно касался себя, ночами невольно представляя беззащитно открытого для него друга.Ровные бедра,отличающиеся худобой и какой-то своеобразной невинностью в той самой унизительной позе,нагое тело высокого юноши с каскадом рыжих кудрей, что аккурат отливали медью, когда луна незваной гостьей пускала посеребренные лучи через оконные стекла.И Стэн,явно преволирующий над обезоруженным Брофловски,с плохо скрываемой похотью, ощущением пугающей новизны, резко надавливал на впалый живот и врывался в сомкнувшееся кольцо мышц. Слыша как практически беззвучно задыхается от нагрянувшей боли молодой человек. Теперь же Марш, повзрослевший и зрелый для новых свершений, на пути к взрослой жизни задыхался и сам . Правда, не от примитивной физической боли,а от всплывающих в памяти воспоминаний начисто затертого от всяких пятен матерью, окна,через которое он будто через призму или личный бинокль неотрывно наблюдал за сиротливым самим по себе видом приятеля.За тем как он выбегает из распахнувшихся резким порывом дверей дома, неловко переминаясь от зябкого холода с ноги на ногу,в одном едва спасающем от промозглого дыхания приближающейся зимы свитере , непроизвольно поводит костлявыми плечами вынимая из почтового ящика хрустящие конверты и только одна его голова с копной рыжих, как листья клена по осенней поре волос, заметно выделяется на фоне серо-бурой панорамы .Будто изморозь боязливо обходит стороной завитые языки пламени, пугаясь, вдруг этот огонь дотла сожжет почти готовые уснуть в снегу деревья или растопить настелившие гладь Старкова пруда льды. Стэн - ломкий и по обыкновению худой мальчишка, тогда ещё тринадцати лет ,вскакивал гораздо раньше привычного и точно поддаваясь наитию , прислонялся вплотную к стеклу .Оно - ледяное от посылов ветра холодило кожу , но ни гладкая его поверхность ,ни предрассветные часы, не смогли бы отвлечь его от созерцания макушки,что мазком аляпистой с отливом в рыжину красной краски , разбавляла однотонную картину, изображающую скорое заступление зимы в свои права. Зачем Кайл вскакивал с постели в такую рань? Да ещё и незаметно ужом проползал на задний двор и подолгу стоял на одном месте.Не мог надышаться резким в своей свежести воздухом или ровно также как его незабвенный друг ожидал кого-то... А один раз он посмотрел...Посмотрел так, словно явственно знал ,что Стэн в данный момент испуганный, до предела взвинченный этим взглядом нефритовых глаз не в состоянии себя сдержать, сжимает в кулаке часть домашней охровой шторы с цветочным орнаментом .И лишь затем , после своеобразной игры в гляделки безмолвно удаляется из комнаты, которая в отличие от Кайла, видит всю подноготную жизни Марша,запоминает стенами все его мелкие и не очень грешки, беспомощные стенания, робкие касания,мечты ,границу коим он никак не соберется расчертить, чтобы больше никогда не заступать за постыдные пределы. Маршу семнадцать .Он долго елозит по постели и засыпает лишь наутро, когда строгие зеленые цифры на электроном будильнике показывают пятый час .

***

Ты знаешь,я мечтал всегда о жизни, Что словно сон уносит боли вдаль Не о мольбе, предании отчизне, Лишь ту былую пору мне отдай. Не говори не зная, отрекайся, Не трать мгновений счастья на меня Я помню ,не забыть, не отвернуться Оставить до единственного дня. Я-предал, пусть, забудь,вспорхни как птица, В сумбуре лишь бы крыльев не терять. Тебе ночами буду тихо снится, Но помни и не смей по мне стенать Ты говорил я будто сумасшедший, Вот только это не твоя вина С пути порядка я подавно сшедший, Живу мечтой испить тебя до дна. Ты блеф,быть этого не может Ты сила-та ,которой я дышу Меня тоска в часы рассвета гложит, А я её без устали глушу. Я вымученный трехдневной бессонницей не смотря даже на дурманящие желание наконец-то быстро и незаметно провалиться в объятия сна,продолжал комкать под собой простыни, сминать одеяло и глубоким взором сверлить стену.По ней то и дело неслись отблески чужих фар в едва проглядной темноте . Хотя нет, толстые полосы бледно-желтого света медленно плыли по грязно-зеленым обоям, потолку, и заканчивали свой маршрут на оставшемся с незапамятных времен детства плакате полицейского. Пожалуй, считать эти самые отсветы разрезающие собой чернь ночей без сна-моё единственное развлечение.Частые переписки с Венди, которые ни к чему не ведут,кроме лживого полюбовного прощания, книжные страницы, иногда со светом фонарика - невеликий спектр различных занятий. Читать я начал из-за него.Потому что помнил, как склонив рыжую голову, он внимательно огибал глазами каждую строку, печатную букву, чуть ли не шепотом повторял написанные фразы. Зачем я делал это? Быть ближе, теснее,душевнее. Возможно, меня и вовсе не интересовали стихи, повести о несбыточных мечтах, величавых замках, волшебстве.Я всего лишь чувствовал с каким увлечение он вчитывается, бежит в библиотеки. Знал ли я почему? Ему приелась рутина будничных дней,жестокость современности и главное ,Кайл кажется понимал, что никто не примет его более, если он откроется и буквально вытащит, вынесет, своё нутро на обозрение общества.Поэтому,он убегал от быта с таким старанием, проецировал, примерял на себя самые разные образы:всяческие волшебники,великодушные короли,доблестные рыцари.Лишь бы скрыться от реальности в пропасти фантазий. От Картмана, в конце концов. Тот догадался .Но почему-то смолчал, издевался лишь когда мы оставались вчетвером.Вырывал из рук книги и безжалостно раздирал их лапищами, а Кайл свирепел настолько, что разбивал жиртресту рожу в кровь,однако,не помогало. Я не мог смотреть как эта мразина донимает Кайла.Однажды,подстерег его в переулке и отходил так, что он две недели не являлся в школу, а когда пришел невольно демонстрировал всем рваные ссадины на лице, разбитые губы и руку в белоснежном гипсе. Кайл обернулся ко мне. И посмотрел столь осуждающе, с холодом в мягких глазах.Словно бы Картман не был повинен в том что Кайл практически не спал,буквально задыхался постыдными слезами примыкая к пуховой подушке,будто к верному другу.Я отвернул голову, неожиданно для себя поняв что он беззлобен . Обиженное молчание в знак протеста против избиений мною жиртреста длилось неделю.Он всё то время игнорировал меня с завидной сдержанностью.Даже если в душе тонкая нить чего-то неизвестного обрывалась и он готов был почти заговорить со мной, тут же злился на собственную мягкотелость и продолжал, уже принципиально играть в этакое подобие молчанки с самим собой. Только когда уровень его своеобразной зашкаливающей педагогичности вновь снизился до привычной отметки, и тонкие нюансы моего воспитания были упущены, я предложил Кайлу отправиться на Старков пруд,с предложением покидать мелкие камешки у мели.Тот охотно согласился. Месяц май с позволения природы осыпал городок и его пределы всеми благами в виде шара солнца на безоблачном голубом,травинок упорно бьющих признаками лета из под земли , а также волнующим ароматом гроздьев сирени. Он в состоянии умиротворения не хотел обмолвиться со мной хоть одним жалким словом, боясь спугнуть щебетание идиллии ,что воцарилась под плакучей ивой между нами. -Стэн, а ты когда-нибудь думал позвать Венди в наше место?-Осторожно рассек тишину Кайл, в то время как этот вопрос вызвал у меня и недоумение,и радость от его появления. -Нет,зачем? На столь неопределенной ноте разговор прервался.Я устремил взгляд на петляющий полет стрекозы.Странно что она ожила, ведь у нас скорее северный климат, несмотря на парадоксальное название Южный Парк.Интересно, а существует ли где-нибудь в горах Колорадо городок под названием Северный Парк или же он тоже подвластен закону сего парадокса и находится где-нибудь в самом пекле,круглогодично опаляемый солнцепеком? Я хотел было спросить у Кайла, он наверняка знал.Только приятель опередил меня. -Ты избил жиртреста из-за меня? Видимо,он решил сегодня завалить мою голову неудобными вопросами, которые словно бережно копил внутри именно по такому случаю.Впрочем,отвечу честно, отрицать намерений не стану. -Да.-Отчеканил, коротко,без тени смущения. -Разве нельзя было просто поговорить с этой жирной скотиной?-Укоризненно спросил. -Ты сам ответил на свой вопрос.Картман - скотина,а скотина человеческой речи не понимает.-Брезгливо сморщился я.При упоминании этой конченой особы волна отвращения стойко устанавливалась внутри. -Стэн, я...-Вглядываясь в знакомы черты, я видел как он мнется опуская глаза,не решается задать невыносимо долго волнующий, изматывающий душу вопрос.-Ты понимаешь почему Картман с удвоенной силой доводит меня? Молчание.Стихли заливистые щебетания,пролетел ровный птичий клин,смолк ручеек неподалеку.Испарилась облаком из нутра весенняя меланхолия. Кайл? Что ты имеешь ввиду? Я бы наверное, рассмеялся с душой, если бы не заметил безумной полуулыбки и глаз остервенело сверлящих лучистый горизонт. -По правде говоря - да.-Выпалил.И будто за промежуток времени произносимых слов устал.Настолько, что готов был упасть на проростки острых травинок ,закрыв от невидимых навязчивых собеседников голову руками. Он всего лишь улыбался,так, что становилось не по себе.Счастливый совершенно оскал и пустые глаза фарфоровой куклы,но даже и в бессмысленно блестящих очах бледнолицей игрушки не могло поселиться той обреченности. Застывший монументом Кайл,обхватил руками колени сложив ладони лодочкой. А обстановка вокруг вновь зажила.Доброжелательно качался камыш, замотала уныло косматой головой гнутая ива. Вдруг,мы синхронно обернулись. Он доверительно-жалостливо уперся взором в лицо,не то говоря безмолвное "Прошу", не то "Спасибо. Ладонь совсем по-ребячески накрыла глаза.Губы - сухие, тонкие, неуверенно разместились на моих и едва заметно сдвинулись. Я этого ждал. Между урывками неумолимо бегущих лет. Не требовалось в столь девственном касании большего:жажды,похоти, непременной разрядки ночных мечтаний.Всё свершаемое нами - раскаяние двух умов за многолетние проступки и безосновательную ложь.Не более того. Перемежались с навеянным шумом полумертвых кустарников, утробные гарканья ворон на ветвях. Невинно, без лишних движений напоказ, он искал мою руку,в то время как я с насильно закрытыми глазами ощущал происходящее под другим, доселе непознанным углом. Ему не хотелось, чтобы я имел возможность созерцать его пунцовые щеки,бывшее ещё с десяток минут назад , по обыкновению бледными.Они,почему-то, напоминали мне снег обсыпанный жухлой листвой.Белоснежные, испещренные пятнами легких веснушек. Спустя какие-то недели,Кайл преодолел порог смущения и случившиеся под плакучей ивой, происходило регулярно.Та обреченная ласка стала ядом, вытравившим из дум остатки сомнений.Он не был похож на тех, кто владел моими мыслями раньше.Не жила в нём свойственная многим жеманность.Невзирая, на отсутствие какого-либо опыта,в действиях его чувствовалась смелость, дерзость и власть. Вот только однажды, он, под натиском событий принял решение забыть о искушениях и начать ту жизнь, в которой не приветствуется инакомыслие.Стоило только звенящей трели школьного звонка отбить конец последнего в жизни свидания, и он отбросил вместе с черной шляпой выпускника прошлое - помеху вести привычное всем существование.А Стэн продолжал ждать.Отправил, по его уговору, документы в летное училище, вечером садился под ту самую иву - негласную наблюдательницу всех перипетий и ожидал...чего-то.

***

Он не был сказочно красив.Быть может, для кого-то излишне худ, бледен, необычен.Он вовсе не считал себя способным по-настоящему заворожить, очаровать визуальной оболочкой,но уверен ли Кайл в том,что никого не восхищали темно-рыжие,почти черные ресницы.Они, падали в мерцании солнца восхитительной тенью на щеки и необычайно высоко поднимались вверх без вспомогательных средств. Слышали когда-нибудь по-детски наивную историю,какую не раз пересказывают друг дружке ребятишки во дворах, завидев обладателя рыжих волос? Будто рыжих любит весна и целует в макушку солнце.Первая оставляет на щеках пятна веснушек,а небесное светило опаляет голову жаркими своими лучами, но совсем забывает про кожу,оттого она бледна как саван. А Стэн, расплывшись в лениво-глупой улыбке,по сей день помнил ту выдумку малых лет и немного верил, как верил, слепо, в существование зубастиков под кроватью или же гномов - охотных до чужих трусов. Не мог он только понять,отчего же эти ресницы безосновательно черные,лишь белеющие острыми точно стрелы кончиками, что тянутся куда-то в далекие выси,потому обнажая неприкрытое великолепие остроконечной выжженной позолоты выгоревших концов.Отчего же эти "наконечники стрел" не представляя угрозы человеческой жизни или опасности пробили,как сие не глупо, в его сердце сквозную дыру,в которой периодически посвистывал угнетающий ветер одиночества.Взвыла, выводящая на свет дыра от неугомонной боли,и истекала густыми потоками бурой крови, вскоре засыхая,покрываясь толстой,по всей окружности коростой.Как же больно снимать её станет когда-то!Вопрос в том, нужно ли сдергивать болючий слой напускного равнодушия?Проще оставить всё как оно есть. Шутка ли, но единственный, кто мог сдернуть со свойственно резостью задубевшую коросту, лучник,пустивший в своё время шальную стрелу. Лучник,чьи вобравшие в себя всю густоту зелени глаза,открыто созерцали мир под дугами волевых бровей.Лучник, чьи слова и улыбка ядовитыми струями растекались по венам. Один из немногих, способный излечить от былых ран,полученных в бою с самим собой.

***

Так ли просто сдержать молчанье? Не отвергнув скупую данность Так ли просто забыть прощанье? Не легко ли хранить гуманность И нарушить пределы тайны Не легко мне смеяться счастью. Забираться в границы крайны Отшумело ненастье бури И любовь не клубиться боле, Я в чужой,ненавистной шкуре Незавидной,бедовой роли... Кайл не смог.Нарушил данный обет и не шагал,а бежал к болотной иве, думая лишь о том,что довольно бороться со своими предпочтениями даже самым пакостными ухищрениями.Не изменить всего круговорота вещей перед глазами, если уж оказался втянут в изматывающую круговерть событий, лучше там и остаться, без попыток перечеркнуть предписанный судьбой сценарий на свой угодный лад.Она,извращенка, захохочет в лицо дьявольским смехом Люцифера и только покрутит пальцем у виска, вразумляя выисковавшегося из ниоткуда героя-людишку:"-С кем вздумал мериться человечешка! Таких как ты я давлю одним пальцем,будто жука" . Он ведь оказался настолько слаб,что не поднялась рука снести книги в подвал.Нужно было стать мужчиной,реалистом,героем своего времени,мачо.Мешала сердобольность и...Стэн.Оказавшийся опорой, той самой,последней, которая прочно держит тебя здесь...на Земле. Брофловски со стыдом признавался в наблюдений за Маршем.Как чертов параноик хватал велик и несся,несся до болотного, поросшего мхом холма.Точка наиточнейшего обзора вблизи нескольких километров.Ужасной досадой для него было забыть бинокль. Кайл жил вечерними взглядами через толстенные линзы, и лишь после мог уснуть с навеянным воспоминаниями мыслями. Настал однако день, когда наконец рассеялись пеплом по ветру сгустки предрассудков."Сегодня я многое понял"-любил осмысленно и воодушевленно в период безумного детства поговаривать юноша,да и вся шайка,кроме Кенни. Странно, но это многообещающее "сегодня", Кайл понял в широте смыслов, лишь через два месяца. Пустое "Сегодня" запоздало подгоняло его к месту Х.

***

Туман настелил сонным покрывалом лощины,горы,с их посербренными вершинами, Старков пруд.Седой старикашка малодушно сгрёб в объятия чертоги и положил белесую тягучую бороду над водной зеркальностью,чтобы та дуновениями ветра слабо колыхалась путаясь в камышовых зарослях.Стэн уныло всматривался в розово-алую полосу заката,что медленно и степенно пролетала над холмами, с интервалами в полчаса наливаясь ночной чернью. Ива, словно уснув едва не до земли свесила поникшую голову.Пряди её легли в воду.Марш забыл про дневную жару,злобный оскал,и с чувством обреченности поднялся. Новый день прожитый в слепящем сумраке лживых надежд. Новое преодоление своей бушующей гордости. Новая страница жизненной летописи,исписанная поперек и вдоль словом "зачем?" Зачем?Зачем? Зачем? Пришел сюда. А дыра по-прежнему болит,ожидая лекаря.Пустота надрывно свищет, там, где билось и прогоняло по кровотоку едкие яды сердце.Усилием воли не порвавшиеся от новости о расставании.Навсегда.Сосуды его, совсем ни к черту, справлялись исправно с работой, но как же мчаться по нутру яду отравленному отчуждением любви,если нет больше места в теле способного любить.Ни за отточенное ровно искусная поделка лицо,ни за умение бросаться словами точно ножами и каждым попадать без промаха, и даже уклонения на пару миллиметров, ни за поцелуи под взглядами скрытной ивы,просто так... Потому что есть. Удалялся сгорбленный мужской силуэт, поедаемый Стариком Туманом,все дальше и дальше,в родную берлогу прятаться от себя. -Не успел.-Констатировал Кайл,тормозя ногами в месиве глиняной грязи.Ива осуждающе качнула завитками, а он в свою очередь тихо подобрался к ней, шурша отгнившими листьями дуба. -Ты знаешь, я - сумасшедший.-Полушепотом читал он надпись, неумело выкорчеванную подобием стекляшки или ножика на тонком стане до боли родного дерева .Участливо, с мягокстью провел по её изгибам рукой Брофловски и та принимала его касания изящной ладони за подобие любви, шурша загадочное : -Беги... И Кайл услышав, спохватился, исчезая на той же тропке что и силуэт. Туман с аппетитом облизнулся, поглотив новою фигуру. -Стэн! А он стоял истуканом, сливаясь с местностью,пока внутри взлетали тысячи и тысячи фейерверков. Стэн.