Tell me what do I mean

Ed Sheeran – Kiss me Он уже не надеется. Ни на спасение, потому что скоро будет просто нечего спасать. Ни на покой, и этих выходных, которые дают им, не хватает. Всей жизни не хватит отдохнуть от себя, особенно если вся жизнь - это несколько дней. Потом возвращается всё. Это замкнутый круг. Он не может справиться с этим. Он не всегда был таким сломанным. Целостным, правда, его тоже не назовешь. Сложно вспомнить, когда была перейдена именно та черта, после которой кажется невозможным вернуться обратно. Те моменты, когда только и думается, что о лезвиях (где бы сделать порез, какой глубины, чтобы остался надолго, и было настолько больно, что действительно бы заглушило все остальные чувства) и о том, как поскорее поесть (потому что, ну правда, очень хочется) и вызвать рвоту. Организм уже скучает по саднящему горлу и хриплому, как у его кудрявого друга, голосу, по пустому ощущению (хотя он не особо-то и ел последнюю пару дней) внутри. Он думает, он не чувствует ничего, или чувствует слишком много и сразу, и это убивает его. Ему нравится, что он один, несмотря на мечты. Никто не заботится о нём, кроме парней, но это всё равно не то, они ведь до сих пор ничего не заметили, хотя он и не особо прячется (ну, так думает сам он). Они называют его худым, стройным и даже тощим, но он не чувствует ничего из этого, хотя и никогда не считал себя толстым. Его ничего не удовлетворяет. И он уже не надеется. Всей жизни не хватит отдохнуть от себя. Бывают, конечно, моменты, когда его отпускает. Может быть, становится немного легче дышать (он заметил некоторые трудности с дыханием в последнее время), и обычно он позволяет себе веселиться, по-настоящему, раствориться в смехе, в парнях, в жизни. Но потом возвращается всё. И он не справляется с этим. Пусть его окружают хорошие люди, заботливые, идеальные, он чувствует себя хуже, не созданным для этого мира. Не для этого. *** Он лежит, потому что им было можно - у них выходной. Он прижимает ладони к впалому животу и пытается как-то унять боль. Ему нехорошо, и это одно из состояний, когда он в ком-то нуждается. Иногда он справляется с лезвием, а иногда, как сейчас, ему нужен кто-нибудь. Кого никогда не будет, - напоминает он себе. В этот момент дверь открывается, но он не реагирует. Ему кажется, что ему кажется. - Луи... - Шепчет хриплый голос. Луи хмурит лоб и оборачивается, неуверенный. - Гарри? - его глаза округляются, когда он видит дрожащего Стайлса. - Ты мне нужен, Луи, - хрипит кудрявый, обнимая себя. Томлинсон моргает и медленно отодвигается на край кровати. - Иди сюда, - говорит он, раскрывая руки для объятий. Гарри улыбается и послушно шагает к старшему. Как только они касаются друг друга, Стайлс не выдерживает и всхлипывает. - Что случилось? - тихо спрашивает Луи и гладит парня по волосам и неожиданно понимает, как ему не хватало этого. Объятий, тепла, Гарри. - Я сидел в твиттере, они... они принимают нас любыми, Луи, понимаешь? Они беспокоятся, и им не всё равно. Там была такая фотография... Наша, с парнями, мы в самом-самом начале, я уже и не помню этот момент. Но, Луи, они помнят, - бормочет кудрявый быстро, и Луи не может с собой ничего поделать, обхватывая парня руками и ногами, на что Гарри довольно хнычет и утыкается Луи в шею. - Я так люблю их. Они - всё для меня. Подсознание Луи смеется. - Они всё для нас всех, кудряшка. Прекрати сидеть часами в твиттере, - успокаивающе гладя по спине, говорит Томлинсон. - Там не всегда всё хорошо пишут. - Я знаю... Про тебя там тоже было. Луи смотрит на него с примесью шока на лице: - И что же они писали? То, какой я никчемный жирный урод? - думает он, но не произносит вслух. - Они очень волнуются за тебя, - шепчет Гарри в шею шатена и поднимает руку, чтобы провести по ребрам и выступающим тазобедренным косточкам. - Ты ужасно похудел за этот год, Луи, - он поднимает свой взгляд на старшего, - побледнел, ты больше не веселишься, не смеешься, даже не улыбаешься, ты практически не ешь с нами. Всё время скрываешься, - его голос ломается на последнем слове. - Я волнуюсь за тебя, Лу. Я не хочу тебя терять, - продолжает Гарри, и Луи застывает, задерживая дыхание, - я не могу потерять тебя, я не смогу без тебя, Томмо. Его прошлое прозвище мурашками бежит по рукам, и Луи хочется натянуть рукава футболки на запястья, чтобы спрятать порезы. Но Гарри не до этого, он лишь крепче обнимает мальчика и что-то шепчет в шею. Луи, не выдержав, стонет, когда младший начинает целовать кожу. - Я здесь, Хазза, я никуда не уйду, - отвечает он, надеясь, что тот не заметил его вдруг ни откуда взявшегося возбуждения. Он не понимает, что происходит, но признает, что, да, его заводят действия младшего. - Пообещай мне, что вернешься, - отрываясь от Луи, произносит Гарри, и Томлинсон сжимает ладонь в кулак, потому что какого чёрта у Гарри такие пухлые и красные губы?! Наверное, поэтому он пропускает вопрос мимо ушей. - Пообещай мне. - Обещаю, - шепчет он, не совсем понимая, о чём говорит. Гарри улыбается и, кажется, в этот момент замечает, что Луи неотрывно смотрит на его губы, и облизывается. Шатен понимает свою оплошность и начинает придумывать, как бы ему оправдаться. Правда, ответа не требуется, потому что Стайлс крепко его обнимает, вновь закидывая руку и ногу за спину. - Я с тобой, Лу. Член Луи дергается, когда тот произносит это и прижимается ближе. Он неожиданно понимает, что их промежности прижаты друг другу, - его полувозбужденный член, и Гарри, спокойный, но всё равно ощущаемый. - Я всегда буду с тобой, - повторяет Гарри и немного двигается наверх, чтобы было удобно опять зарыться в шею Луи. Младший словно дразнится, когда касается кожи влажными губами, - и это тот момент, когда он перестает быть малышом. Томлинсону нравится лежать так, обнимаясь с кудрявым, несмотря на факт, что его член твердеет напротив члена Гарри, и он не понимает, как это младший до сих пор не заметил этого, назвал "педиком" и ушёл. Ему хочется ответить, хотя бы поблагодарить, потому что Стайлс это заслуживает, но он боится, что его голос будет слишком хриплым и ломким от возбуждения, поэтому молчит и глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. Но, очевидно, у Гарри другие планы. Стайлс смеется и тянет за волосы на затылке, и Луи неосознанно выгибается навстречу прикосновению и трется о нижнюю часть тела. Он больше не думает. Гарри улыбается, и никто не выдерживает. Они стукаются зубами, но достигают цели. Гарри тут же кусает нижнюю губу Луи, и тот лишь сильнее трется о молодое тело. Губы идеально подходят друг к другу, и они медленно целуются, словно пробуют друг друга на вкус. И это так незнакомо, ново для обоих, - чувствовать что-то подобное кому-то себе подобному, но сердце бьётся, бабочки летают. Боль притупляется. Дышать сложнее, но теперь в хорошем смысле, и Луи отпускает себя. Он пропускает кудри сквозь пальцы, наслаждаясь их мягкостью, и придвигает голову Гарри ближе к себе, потому что, даже если они и так рядом, ему нужно ещё ближе. Он улыбается в поцелуй, когда Гарри нависает сверху, и обхватывает его ногами. Ему нужно слиться с кожей. Гарри издает первый стон, и Томлинсон уверен, - это единственное, что он хотел бы слышать в ближайшее время. Ему хочется сказать что-нибудь, но он не знает что. Он считает это правильным, нормальным, естественным. По предплечьям бегут мурашки, когда они сталкиваются эрекциями. Гарри часто дышит в шею Луи, а сам он глупо улыбается и движется навстречу. Резко выдыхает, когда Гарри скользит ниже и попутно целует обнаженную кожу на шее и ключицах. Луи хочется больше. В нижней части тела невыносимо тянет, и ему уже наплевать, как получить удовольствие. Ему просто надо. Кудрявый осторожно теребит края футболки, и Луи кивает. Ткань приятно щекочет кожу, когда её тянут наверх. Луи тут же хочет прикрыть живот, потому что, ну, он толстый, но Гарри кладет ладони ему на бока, препятствуя этому, и продолжает оставлять поцелуи на открывшемся участке кожи. Луи хочется сказать что-нибудь, прошептать, простонать, но он молчит, и его тело горит, когда Гарри лижет кожу вдоль пижамы от одной тазобедренной косточки до другой. Он чувствует, как они выступают, но не осознает этого, не замечает обеспокоенный взгляд Гарри. Мгновение спустя оцепенение кудрявого проходит, и он медленно спускает пижамные штаны вместе с боксерами. Луи покорно смотрит ему в глаза, хотя ему хочется сдвинуть ноги, но коллега по группе мягко целует внутреннюю часть бедра, пальцами играя с короткими волосами, немного оттягивая их, посылая мурашки по телу Томлинсона. Луи хнычет, ему кажется, он умрет, если к нему не притронутся там прямо сейчас. Он глубоко дышит и гладит широкие плечи Гарри, в то время как тот, наконец, берет возбужденный член в большую ладонь. Старший шипит, - это то, чего он хотел, но слишком чувствительно. Гарри лижет головку, дразня, и обхватывает ладонью основание. Он чувствует, как член становится просто каменным под его рукой, и ухмыляется. Луи сексуальный, правда, косточки выступают, что делает его похожим на скелет. Но Гарри ничего пока на это не говорит. Он медленно сосет только головку, но движет рукой быстро, составляя контраст, что заставляет Луи выгнуться дугой и схватиться за простынь. Минет, Боже, ему делает минет парень. Он только громче стонет и толкается вверх, заставляя взять глубже. Гарри задыхается, поперхнувшись, но сразу же старается взять до конца снова, и ощущение члена во рту заставляет его собственный твердеть. Руками он тянется наверх, царапая ногтями кожу на прессе и недолго сжимая левый сосок, а затем правый, и Луи вскрикивает под ним. Чувств слишком много, и они скапливаются внутри истощенного тела, но это хорошие эмоции, и Луи не хочет их выхода. Гарри снова быстро сосёт и резко берет до конца. Пальчики на ногах сжимаются, когда Томлинсон пытается глубоко вдохнуть. Приближение оргазма даёт знать покалыванием внизу живота, и улыбка появляется на его лице. Но, когда Гарри понимает, что Луи близко, он останавливается. Томлинсон приподнимается на локтях, не ожидав. Он был почти на грани, и Гарри просто остановился? Вновь удивив, Стайлс поднимается к мальчику и глубоко целует, на что Луи не может не ответить. Поцелуй страстный, немного грязный, но безумно отчаянный. - Лу… - шепчет кудрявый, когда немного отстраняется. - Да? – выдыхает в ответ Луи. Слова застревают в горле, и он просто качает головой. Они поговорят потом. Вместо ответа, Гарри вновь спускается к ногам шатена, но, к удивлению Луи, хватает за колени и приподнимает их. Стайлс ложится на живот и несильно отводит ноги в сторону, опаляя теплым дыханием дырочку Луи. Старший мальчик неожиданно стонет, и, кажется, даже забывает своё имя, когда Гарри впервые лижет там языком. Его член дергается на животе, и ему хочется взять его в руки, но Гарри смотрит на него взглядом «Лучше не трогай», и он тянет ладони к темным кудрям. Стайлс быстро-быстро лижет вокруг ануса, сжимая в ладонях упругую задницу. Его руки холодные, и Луи явно не ожидает такого контраста, ведь язык влажный и горячий, и расставляет ноги шире, откинув голову на простыни. Гарри секунду наслаждается податливостью Луи, затем выпрямляет язык и немного вдавливает внутрь. Кудрявый тут же чувствует тесноту и горячие мышцы, которые отзываются на нежные прикосновения. Луи движется навстречу языку, это намного горячее и сильнее, чем он когда-либо чувствовал, и он лишь желает большего. Его бедра беспорядочно дрожат, и он неосознанно насаживается, хотя ему не особо удобно. Через некоторое время Гарри легко потирает указательным пальцем возле языка и не решается вводить его. Он совсем чуть-чуть проталкивает его, и Луи стонет громче, чем до этого, так что Стайлс немного отодвигается и медленно, раздвигая тугие мышцы, входит одним пальцем. Он даже не двигает им, позволяя Луи привыкнуть, и облизывает сжавшееся возле пальца кольцо мышц. Луи тяжело, он – каменно-твердый, и ему нужно лишь прикосновение к члену, чтобы кончить. Но он не делает этого и немного тянет Гарри за волосы, заставляя того тихо простонать и продолжить. Младший парень аккуратно двигает пальцем, и это довольно необычные ощущения. Это не занимает много времени, чтобы практически неощутимая боль прошла, сменяясь неизвестным ранее наслаждением. Луи тяжело дышит, находясь на грани, и все мысли испаряются из головы, как если бы он резался. Гарри пытается отыскать простату, и он понимает, когда натыкается на неё: спина Луи изгибается, он протяжно стонет и изливается несколькими мутными белым каплями на живот. - Вау… - шепчет Гарри, - даже не прикасаясь. Он не сдерживается и даже не даёт Луи время восстановить дыхание, нависая сверху и нежно целуя. Луи практически не в состоянии, но он тянется к пухлым кудрям кудрявого, игриво кусая и оттягивая. И неважно, что одежда Гарри пачкается о сперму, они лишь смеются на это, когда Гарри снимает футболку и ложится рядом с Луи. Луи чувствует возбуждённый член Гарри бедром и хочет предложить, но Стайлс крепче прижимает его к себе: - Я в порядке, не беспокойся. И Луи действительно расслабляется, и последнее, о чём он думает, прежде чем уснуть, - возможно, в следующий раз, когда ему захочется резаться, лучше стоит подрочить? Но когда он просыпается, ему снова хочется взять лезвие, потому что Гарри нет. Но та сторона помятая и довольно прохладная. Гарри ушёл, конечно же, он ушёл. Почему Луи вообще думал, что Гарри останется? Время уже было к пяти вечера, и он больше не мог находиться в этом номере. Стены давили, запястья чесались, и во избежание новых порезов (хорошо, просто пока стояла теплая погода, он не хотел надевать что-то с длинными рукавами) он идёт в душ и позже выходит из отеля, сам не зная, куда идти. Странное то, что, когда он выходит из ванной комнаты, поднос с едой стоит на прикроватной тумбочке. Нет, это не странно. Таким звездам, как им, могли приносить обед в номер. И, конечно, он даже не собирается притрагиваться к еде, но замечает содержимое. Овсяные хлопья-звёздочки, заправленные молоком, потому что он любит, когда они уже впитали молоко и не хрустят, маленькая чашечка с медом, апельсиновый сок и зеленое яблоко. Это, чёрт, идеальный завтрак. Если бы был завтрак. Но желудок Луи урчит на это, и он, наплевав на всё, садится и съедает всё. Ему можно, он заслужил. Он не ел несколько дней, и от того, что он съест это не такое калорийное блюдо, ничего с ним не случится. Он уходит сразу же, понимая, что, если останется, он просто пойдёт и вырвет всё съеденное. Поэтому Луи одевается и уходит, даже не оглядываясь. Он не решил, что будет делать, но ему нужно хотя бы просто идти… чтобы не чувствовать себя… таким… брошенным. Из-за всего этого Луи так и не узнает, что, как только Гарри проснулся, он ушёл в свой номер, чтобы быстро принять душ и переодеться (учитывая их «игры» ранее), спуститься вниз в ресторан и взять обед для двоих. Он разделил еду на два подноса и взял первый, для Луи, и поставил его на тумбочку, услышав звуки воды в ванной. Затем он спустился за едой для себя, но к нему позвонила мама, и пока он говорил с ней, прошло больше пятнадцати минут, и к тому времени, как он поднялся, номер уже был закрыт. Гарри пошёл к себе и пообещал, что они поговорят, как только встретятся. *** B.o.B ft. Taylor Swift – Both Of Us Чего, кстати говоря, так и не происходит. Да, они видятся. И Луи задыхается в собственных чувствах. Он никогда не думал о Гарри в таком плане, и какой-то минет (и, хорошо-хорошо, потрясающий римминг) поменял это отношение. Гарри смотрит на него тоже. Они впятером в репетиционном зале, потому что сегодня вечером у них очередной концерт в очередном стадионе. И, честно говоря, Луи устал. Ему нужен хотя бы недельный отдых, чтобы привести себя в порядок (хотя он уверен, что он никогда не отдохнёт достаточно). Его голос ломается при виде Гарри, потому что тот, ну, не выглядит как обычно. Его кудри спрятаны за банданой, но всё равно видно, что они не ухожены, даже не расчесаны. Под глазами мешки, и эта мешковатая кофта, но те же обтягивающие темные джинсы. Луи теряется, когда они встречаются взглядами. Кажется, он только-только пришёл в себя, и желание резаться стало меньше, чем могло бы быть. Правда, он так и не ел больше ничего с того вечера, но он чувствует себя определенно лучше, чем ожидалось. Гарри смотрит отрешенно. Другие парни, кажется, замечают, но ничего не говорят. Раньше это было нормально, для других, когда они обменивались ничего не значившим для остальных взглядом. Но на этот раз всё проходило… скрыто. Они пропели все песни, которые каждый раз поют на концертах, и вроде бы всё проходило как обычно, только как-то неприятно тихо. И Луи хотел так уйти оттуда, чтобы эта тишина не резала уши. После саундчека Лиам предлагает сходить в кафе, которое он заприметил в соседнем здании, и все соглашаются. Луи изначально хочет отказаться, но у него нет причин (основательных причин), чтобы не идти, поэтому он покорно плетется сзади. Он неосознанно следит за Гарри, смотрит на его неуклюже длинные худые ноги, немного сгорбленную спину, спутанные кудри. Младший придерживает дверь для всех, и Луи не выдерживает и улыбается, правда, тут же отворачивается, чтобы никто не заметил его улыбку. Но в самом кафе всё становится сложнее: парни словно сговариваются и садятся на сторону, где три места, и Гарри и Луи приходится сесть напротив. Они заказывают достаточно еды для пятерых, и Луи чувствует, как урчит его желудок (и он надеется, что никто больше не заметил этого; правда, Гарри всё равно слышит). Ему очень хочется кушать, но он буквально чувствует, как ещё даже не съеденная пища подступает к горлу, и отодвигает тарелку от себя. - Тебе нужно поесть, - говорит Найл, съевший уже половину содержимого, обращаясь к Луи. - Правда, Томмо, - присоединяется Зейн, - ты слишком костлявый, съешь хотя бы это, - он неопределенно кивает на тарелку. Луи сдается, он действительно очень хочет есть, и, зачем-то посмотрев на Гарри (тут же поймав его обеспокоенный взгляд), он принимается за еду. - Хочу отдохнуть перед концертом, - говорит Луи позже, вставая из-за стола. Он уже чувствует, как яблоко, которое он съел сначала, дошло до желудка, и всё, что он хочет, это – вырвать и лечь. То, что Гарри находится совсем рядом, не ослабляет обстановку. Хотя они не касались друг друга на протяжении всего обеда, он чувствовал, как воздух был между ними напряжен. Лиам кивает, но смотрит недоверчиво. Луи борется с желанием бежать и направляется к выходу. Еда быстро подступает к горлу, и он, не задумываясь, не доходя до двери, бежит в сторону туалетов. Он даже не думает, что парни, возможно, видели его, что Гарри видел его, - ему необходимо вытащить еду из себя прямо сейчас. В туалете, к счастью, никого нет. Он засовывает указательный и средний палец в рот, и когда первый порыв проходит, ему становится легче дышать. Но, когда он собирается повторить, дверь с хлопком открывается, и его сердце останавливается, когда он слышит: - Твою мать, Томлинсон, ты серьёзно? Встретиться с взглядом Гарри – последнее, что он хотел бы в данный момент. Луи всё ещё чувствует тошноту и желание вырвать, но он сглатывает и понимает, что для него нет выхода. - Луи, - Гарри смотрит обеспокоенно (он понимал, что Луи стал меньше есть, но чтобы так) и осторожно делает шаг, - как давно? Томлинсон задумывается. Действительно, сколько времени прошло с тех пор, как он впервые специально вызвал рвоту. Кажется, это было после какого-то концерта, когда он увидел плакат «Жирный Луи». Он понимал, конечно, раньше, что у него есть небольшой животик, но это действительно никогда не заботило его прежде. - Почти восемь месяцев, - говорит он хрипло, всё ещё ощущая пальцы в его горле. Гарри срочно нужно обнять его, что он и делает. Луи задыхается, но хватается за парня, как за спасательный круг. - Лу, я здесь, я с тобой, - шепчет Стайлс в шею старшему, и Луи неожиданно чувствует горячие слезы на своей коже, - ты мог рассказать мне. - Я не делаю ничего плохого, - защищается Томлинсон и неосознанно опускает рукава свитера, чтобы спрятать не до конца зажившие шрамы. Гарри отрицательно качает головой. - Ты нужен мне, ты очень нужен мне, Лу. Концерт даётся Луи, как никогда, тяжело. Кажется, он до сих пор ощущает еду где-то поперек горла, но он справляется, он поёт, возможно, даже лучше, чем раньше. Гарри постоянно смотрит на него, и это напоминает Луи время, когда они были неразлучны. В голове всплывает момент, где они обнимаются на сцене, хватают друг друга за руки, дразнятся, и его сердце сжимается. Он просто смотрит в сторону кудрявого и встречается с ним взглядом. Они стоят достаточно далеко друг от друга, но шатен может видеть обеспокоенность в его глазах. Он подносит микрофон к губам, когда понимает, что через секунды начнётся его часть, но ничего не выходит. Он, правда, пытается запеть, но его легкие будто сжались, и вдох выходит затрудненным. Парни в недоумении оборачиваются, но не проходит и пары секунд, как зал начинает петь слова, даже почти попадая в ноты. Пелена слёз застилает глаза, и толпа фанатов кажется размытым пятном, но он слышит их. Практически каждую эмоцию, которую пытался выразить обычно он сам. Томлинсон также слышит, как Лиам и Зейн подпевают в микрофон, а Найл продолжает песню своей партией. И его сердце падает в пропасть, когда на его спину ложится большая знакомая рука. Гарри мягко проводит по спине, и Луи на мгновение прижимается к шее кудрявого, успокаиваясь, и отходит. Следующие песни более веселые, и выступление продолжается, Луи становится лучше. Он снова, как обычно происходит во время выступлений, чувствует себя, словно живёт. Чувствует, как каждая клетка откликается, когда они поют Best song ever или What makes you beautiful, которые он так любил. Он всё так же натыкается на Гарри или чувствует его взгляды, но они не говорят ничего друг другу, даже глазами, и только поэтому он чувствует себя немного странно. На финальной песне они впятером стоят у края сцены и обнимаются, и хотя он стоит между Найлом и Зейном, он чувствует мягкое касание к плечу, что заставляет его обернуться. Гарри что-то говорит в микрофон о том, как рад всех видеть здесь, благодарит и улыбается, и Луи тоже не может сдержать улыбку, забываясь на некоторое время. Все кричат. И что-то переключается в шатене в этот момент. Он пытается запомнить это чувство. Это хорошее чувство. Beyonce – Crazy in love (50 оттенков серого) Луи уже лежит в постели, умытый, немного уставший, но на удивление в хорошем настроении, когда к нему в номер стучатся. Он хмурит брови, не желая вставать, но всё же открывает дверь. Перед ним стоит потрепанный Гарри в одних джинсах, босиком и обнажённым топлесс. - Что ты здесь делаешь? Гарри секунду смотрит на него, толкает внутрь комнаты, ногой закрывая дверь, и целует. У Луи перехватывает дыхание, он автоматически делает шаг назад, но Гарри следует за ним, ещё и ещё, пока Луи не натыкается на край кровати и не падает на спину. Он не понимает почему, но он привстает и тянет Гарри к себе, прижимаясь к губам. Потому что это то, то, что ему нужно было. Молнии пускают электричество в каждую клетку тела, и Луи ощущает дежавю, потому что чувствует, что тонет. Но на этот раз Гарри протягивает ему руку, - в действительности кусает губы, тянет за волосы, что заводит Луи. Он толкается бедрами наверх и стонет, когда касается твердого члена Гарри сквозь одежду. Их глаза тут же находят друг друга, Стайлс всё ещё сверху (ему там и место; всегда). Их прошлая совместная ночь всплывает в сознании, и член дергается только от представшего перед глазами растрепанного Гарри. Взгляд Луи опускается на пухлые розовые губы, и он вновь тянется к ним. Кудрявый стонет в ответ, и Луи это нравится. Возможно, он хотел бы слушать его стоны всегда. Буквально всегда. Их бедра снова соприкасаются, когда они движутся навстречу друг другу. Шатен откидывает голову назад, задыхаясь в чувствах, и Гарри тут же припадает к открытой коже шеи, оставляя влажные поцелуи. Луи выгибается и хватает руками воздух, но сжимает волосы Стайлса в руках. Его вторая рука зачем-то оттягивает край своей футболки, и Гарри помогает ему снять совсем ненужную сейчас вещь. Шатен практически скулит, когда видит голодный, потемневший взгляд парня напротив. У него мурашки бегут по предплечьям и шее от чувства принадлежности этому человеку, хоть если это и не так, как он думает. Но Гарри выглядит заинтересованным в нём, это можно прочесть по его взгляду. Правда, глаза Луи не сконцентрированы, и он не видит этого. Небольшое оцепенение проходит, и Стайлс проводит ногтями по мускулистой груди, вырывая частые вздохи из Луи. Он движется медленно, но настойчиво, специально касаясь возбуждённого органа, кусает ключицы, но не опускается ниже. Луи чувствует, как бедра Гарри дрожат, когда они трутся друг о друга, и неожиданный план действий всплывает перед глазами. Он тянет кудрявого к себе, чтобы глубоко поцеловать и потянуть за волосы, и легкий стон щекочет его слух. В следующий момент он неожиданно переворачивает их, садясь на Гарри. Тот осматривает его, смотря в глаза, на губы, проводя зрительную линию от ног, что он может увидеть, по впалому, но, тем не менее, накаченному животу и плечам. Ему хочется сказать, насколько Луи потрясающий, но тот момент в кафе никак не выходит из его головы, и он понимает, что поцеловать шатена сначала было плохой идеей. Он пришёл поговорить. Но Томлинсон опускает руку между их телами и сжимает его твердый член сквозь одежду. Гарри не может сдержать стона, он вновь прижимает старшего к себе, и всё остальное становится неважным. Они вновь страстно целуются, и Луи откидывает Гарри на спину, мимолетно кусая за шею. Он проводит ладонями вдоль плеч, талии, отмечая потрясающую фигуру, и «ходячий секс» всплывает неоновыми буквами в его сознании. Кудрявый тянет его за бедра, и в итоге Томлинсон оказывается прямо над возбужденным органом, и при прикосновении они смотрят друг другу в глаза и одновременно стонут. Луи двигается, чтобы устроиться удобнее, и ему так нравится, как реагирует младший парень: Гарри откидывает голову назад, вскидывает бедрами, открыв рот, и гладит его по бокам. Его самого заводит, как покорно лежит под ним Стайлс, широко раздвинув ноги, где устраивается Луи. Он наклоняется к Гарри, чтобы поцеловать, и трется, дразня. Ему нравится ощущать свою власть, беспомощность парня, чувствовать это физиологическое возбуждение и потаённую страсть в глазах. Всё отходит на второстепенный план. Есть только они, Тела, Чувства. Томлинсон снова меняет положение, и член Гарри, хоть и за тканью одежды, проходит прямо по его, и это сильно. Он трется ещё раз и выдыхает в поцелуй. - Я могу кончить и так, - шепчет кудрявый, и его голос слишком хриплый, на что Луи дергается. - Тоже, - отвечает он и движется быстрее. Стон застревает в горле, когда Гарри сжимает его волосы в кулак. Он отвечает тем же, - и кудри Гарри – самое мягкое, к чему приходилось прикасаться Луи. - Потяни сильнее, и я точно кончу, - смеется Стайлс, вскидывая бедра, и это влияет на Томмо. Он на самом деле тянет сильнее и делает движения, имитируя секс, которые приводят Гарри к концу. Парень тут же притягивает Луи за шею к себе и кусает губы, грубо целуя, просовывая другую руку в брюки, чтобы довести и Луи до оргазма. Позже, когда они приводят друг друга в порядок, Гарри обнимает Луи, и они засыпают. Луи пытается настроить себя, потому что не хочет, чтобы ему снова было больно, но чего он точно не ожидает увидеть утром – копну кудрявых волос, лезущую в глаза. *** Jonas Brothers – What Do I Mean Он даже не думает об этом. Он просто сидит на полу в своём (очередном) номере отеля, держит лезвие в руке и аккуратно рисует линии на бедрах. Это весело. Он так давно не чувствовал это, что ощущения сильнее, чем он ожидал. Но это нравится ему. У Луи уже кружится голова, и он вытирает кровавыми ладонями слёзы. Он же такой, блять, никчемный. Гарри не полюбит его. Такого низкого, жирного, уродливого. Никто не полюбит его. Да кому он к чёрту нужен? Он болен, его уже ничего не спасет. Наглотаться таблеток, выйти в окно или надавить острым оружием сильнее. Он же ненормальный. Поэтому, когда он слышит стук, а затем видит входящего Гарри с двумя чашками в руках, ему кажется, что у него галлюцинации. Этого не может быть! Луи чувствует подступающую истерику, она теплится в горле и большими волнами подступает к берегу. - Какого хрена? – говорит кудрявый, ставит вещи на тумбочку и подходит к Луи. В номере темно, уже вечер, а убивать себя свет не нужен, но Томлинсон всё равно видит злые глаза Гарри. У него заложены уши. Он не может двигаться, органы сдавлены, и вдох невозможен. Всё происходит в мгновение: его взгляд следит за Гарри, который хватает лезвие, неожиданно делает два пореза на своём запястье и бросает его на стол. Луи чувствует, как его хватают за воротник ветровки, приподнимают и грубо целуют. Его глаза распахиваются, и он стонет от резкого вдоха. Гарри тут же кусает губы и толкает его, заставляя сделать несколько шагов назад. - Хочешь убить себя? – грозно шепчет он, толкаясь бедрами вперед, и Луи сжимает губы, чтобы не застонать. - Д-да… - отвечает вместо, и Гарри хватает его, заставляя охватить парня ногами, а через секунды прижимает к стене. Луи больно, но он терпит, потому что это ничего по сравнению с тем, что говорит Гарри дальше. - Хочешь убить этим нас, меня? Слова отрезвляют сильнее, чем незамедлительный укус в шею. - Н-нет. Гарри поднимает голову, и взгляд слишком пронзительный, что Томлинсон отводит глаза. Они не совсем в удобном положении. Луи всё ещё на весу, но Гарри крепко держит его своими огромными ладонями, словно он гребаная пушинка. What do I mean? - Чего ты хочешь? – продолжает кудрявый, немного шевеля руками, и Луи чувствует, как член Гарри упирается в него. - Тебя… - даже не требует времени на размышления. Стайлс усмехается, и шатену хочется скулить от возбуждения, окатившего на него. - Что ты хочешь от меня? – говорит парень, растягивая слова, и это звучит слишком сексуально для Луи. - Т-трахни меня, - следует в ответ, и от отчаяния шатен тянет Гарри за волосы. – Трахни меня, пожалуйста. Tell me what do I mean to you? Он забывает про свои кровавые бедра, даже про разрезанное запястье кудрявого. У него на языке крутится «возьми меня», и низ живота приятно тянет. Он горит, и горит синим пламенем, ему хочется повиноваться. - Хорошо, - наконец, произносит Гарри, и его глаза загораются. Словно Игра уже началась. Он слегка подкидывает Луи и аккуратно ставит на ноги. Кажется, только сейчас замечает, что парень в одних лишь боксерах. Обводит взглядом худощавое тело и ухмыляется, садясь на колени. Это бьёт Луи под дых. Он видит кровь на своих ногах, по которым только что провел руками Гарри, и это неправильно. Но Стайлс снимает с него белье и берет полувозбужденный член в руку, проводит влажную линию языком от основания до головки. Так что шатен только откидывает голову назад, ударяясь об стену, и открывает рот в беззвучном стоне. Его руки находят голову кудрявого и сжимают волосы, неосознанно направляя взять орган в рот. Но Гарри только дразнится и медленно дрочит, поэтому Луи приходится опустить голову, чтобы посмотреть, почему он так медлит, и как только он это делает, Стайлс, не отрывая от него взгляда, раскрывает губы и медленно захватывает только головку. Громкий стон срывается с губ Томлинсона. Он чувствует этот жар и влажность рта, и только осознание происходящего заставляет его толкнуться навстречу рту. Гарри быстро водит по члену рукой и пытается взять глубже. Луи смотрит, как он чуть отклоняется, чтобы отдышаться, а свободную руку засовывает к себе в брюки. А затем его разворачивают, он прислоняется лбом к стене и тут же чувствует тяжелое дыхание. Большие руки раскрывают упругие ягодицы, и за ними горячий, влажный язык следует по расселине. Луи упирается ладонями, чтобы удержать себя, потому что начинают дрожать ноги. Это слишком сильно. Это нереально. Гарри его не хочет. Но Гарри несколько раз лижет дырочку, а затем медленно проталкивает язык внутрь. Томлинсон неконтролируемо стонет и нагибается сильнее от окативших ощущений. И в этот момент Стайлс в первый раз шлепает его. Луи чувствует, как горит кожа в том месте, но это заставляет его член дернуться. Ему хочется прижать голову кудрявого ближе, он лишь качает головой, и приятное тепло распространяется по телу. - Такой плохой мальчик, - шепчет Гарри и делает второй шлепок. – Зачем, зачем ты это делал, Луи? - добавляет он и без предупреждения входит указательным пальцем. Это больно, и шатен буквально кричит, отодвигаясь. - Тише, детка… такой узкий для меня. Кудрявый начинает медленные движения, и ток проносится по телу Луи. Боль сменяется таким незнакомым удовольствием и не испытываемыми ранее чувствами. Вся страсть и вся нежность, что теплится в груди, вырывается глухим стоном. Гарри добавляет второй палец, раскрывая сильнее, и лижет следом, быстро, влажно. - Ты создан для того, чтобы тебя брали, вот так у стены, знаешь? – говорит Стайлс, вводя пальцы до фалангов, грубо и глубоко. Луи только насаживается в ответ, и короткие вздохи вырываются с приоткрытых губ. - Так возьми меня, - шепчет парень, не в силах терпеть. Движения внезапно прекращаются, и Гарри встает позади Луи. Шатен скулит от потери контакта, но даже не успевает обернуться, как младший парень приставляет член к анусу. Он медленно вводит твердым органом по чувствительной коже, и пальчики на ногах поджимаются в ожидании самого проникновения. - Ты этого хотел, да? – произносит кудрявый, аккуратно и медленно вводя только головку. Это больно, кажется, что его разрывает, но становится легче, когда Гарри входит до конца и не двигается, пока Луи не становится легче. Тогда он начинает медленные движения и бьёт по заднице пару раз. И возбуждение большой волной проходится по телу Луи. Шатен сам немного толкается к парню, пытаясь насадиться, и берет свой собственный член в руку. Гарри постепенно набирает скорость, и шлепки тел, запах секса, горячее тело влияют на старшего парня: - Да, да, да, чёрт возьми… Стайлс делает резкий толчок, который заставляет их обоих застонать, и младший не может остановить поток слов, которые давно висят у него на языке: - Такой красивый, такой идеальный, - он сопровождает комплименты грубыми движениями, и Луи только кричит в ответ и нагибается ниже. – Такой, блять, худой, не ел, вызывал рвоту, резался. Ты даже представить себе не можешь, насколько ты потрясающий, - Луи задыхается. Слова режут сильнее лезвия. А член, каждый раз касающийся простаты, приближает парня к концу. – Да я влюблен в тебя с первого дня, первой встречи. Сердце сворачивается в сложный узел и рассыпается, откидывая оболочку. Громкий шлепок заводит сильнее. Рука, ласкающая себя, подводит к оргазму. - Так, чёрт возьми, влюблен в тебя, - шепчет Гарри, прижимаясь к волосам, делая очередной грубый толчок. И Луи падает, его колени в действительности подгибаются, и только крепкие руки Стайлса удерживают его. Он, выкрикивая, кончает себе в руку, подсознательно продолжая насаживаться. Несколько движений спустя, не выдержав этого тугого сжатия, изливается Гарри. Он медленно выходит из горячего тела, и Томлинсон чувствует, как сперма стекает по ногам вниз. Они стоят немного, восстанавливая дыхание, и Луи оборачивается, абсолютно не зная, что сказать. - Тебе нужно в душ, - говорит кудрявый, и шатен согласен, что, не отвечая, плетется в сторону ванной комнаты. Он быстро умывается и приводит себя в порядок. И когда он выходит, он абсолютно не знает, чего ожидать.